8. Пеньки____________________________________________________________________________

- Мёртвых солдат грузили на военные зелёные машины, а мы стояли рядом, нас всегда было пятеро девчушек. Мы стояли и смотрели, как мёртвых солдат грузили на машины, как дрова, складывали друг на друга доверху, потом накрывали брезентом и машины уезжали. Меня тогда мучила одна мысль, где они возьмут столько гробов, чтобы их всех похоронить. Один грузивший солдат вдруг подбежал к нам, мы испугались, думали, нас будет ругать, он сказал нам: «Деточки мои родненькие, Христа ради, прошу вас никогда не смотрите на это, уйдите!» На несколько шагов мы отошли, но идти нам было некуда. Мы продолжали смотреть на погрузку мёртвых солдат.

- Недалеко от нас стояла походная кухня. Еду возили на передовую в термосах. Они были большие, зелёного цвета, а внутри белые. Часто повар привозил еду назад и говорил: «Ешьте, детки! Там кормить уже некого…»

9. Передовая________________________________________________________________________

14 Сентября.

Начался штурм Сталинграда. Гитлеровцы овладели Мамаевым курганом, вокзалом Сталинград-1.

- Дети есть дети. Побежали смотреть немцев. Ребята кричат: «Смотрите, немец!» Я всматриваюсь и никак не могу увидеть «немца». Они видят, а я нет. Я искала большую «коричневую чуму», которую рисовали на плакатах, а по полотну железной дороги ходят люди в зелёной военной форме. В моём понятии враг – фашист должен иметь облик зверя, но не в коем случае не человека. Я ушла, мне было не интересно. Впервые я была глубоко обманута взрослыми и никак не могла понять, почему же «люди» так жестоко бомбили нас, почему эти «люди» так ненавидели нас, что заставляли нас голодать, превратили нас, именно нас, сталинградцев, в каких-то загнанных, напуганных зверушек?

- Нас вели трое суток, ночевали мы в оврагах и развалинах. Когда начинался обстрел, мы залезали в любую ямку. Нам везде помогали военные. Нас сажали по пять человек в лодку, и в промежутках между обстрелами солдаты переправляли нас за Волгу. На глазах у нас одна лодка подорвалась на мине. Лодка, где была я, тоже затонула, мы еще не добрались до берега и оказались в воде. Нас, как слепых котят, вытаскивали на песок уже за Волгой. Из восемнадцати нас осталось одиннадцать.

- Один раненый политрук остался на поле боя, продолжал отстреливаться. Когда фашисты попробовали спуститься в наш закоулок, то он косил их очередью из пулемета. Двоих мальчишек немцы убили на моих глазах в тот момент, когда они ползли к нему водой. А ночью фашисты подожгли со всех сторон наш закоулок, чтобы уничтожить храброго политрука. Остался лишь узкий проход на улицу Серпуховскую, и по нему все жители кинулись спасаться из огня. Фашисты стали из автоматов стрелять по людям, хотя видели, что бегут женщины и дети. Я с сестрами успел упасть на завалинку, это нас и спасло. Почти все бежавшие погибли.

- Я шел по тропинке склона нашего оврага. Вдруг на уровне моей головы со свистом взметнулись несколько фонтанчиков земли. Я остолбенел и инстинктивно глянул – откуда стреляют. Напротив, на крутом откосе оврага, свесив ноги, сидели два молодых немца с автоматами и буквально «ржали». Потом они стали мне что-то орать, продолжая смеяться. Я думаю, они орали, спрашивая меня, «не наложил ли я в штаны?» Им было весело. Я же юркнул в ближайшую пещеру. Эти молодые и здоровые парни могли пристрелить меня как мышонка.

- Мы жили на передовой вместе с бойцами. Воду брали из колодца, который находился в овраге, на нейтральной полосе. Маму я берегла, боялась, что если её убьют, то мы с сестренкой пропадем. Поэтому за водой бегала я.