Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Василик М.А. Политология

.pdf
Скачиваний:
291
Добавлен:
15.05.2015
Размер:
2.17 Mб
Скачать

результате происходит наложение друг на друга типологически разнородных конфликтов, что вызывает их взаимное обострение. Внедренные в новый контекст элементы модернизированного общества перестают функционировать в нем как рациональные, и в то же время немодернизированные элементы не могут функционировать как традиционные. Симбиоз оказывается неплодотворным.

Проблема выбора вариантов и путей модернизации решалась в теоретическом споре либералов и консерваторов.

Для ученых либерального направления (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай) основным критерием политической модернизации является степень вовлеченности населения в систему представительной демократии. По их мнению, характер и динамика модернизации зависят от открытой конкуренции свободных элит и степени политической вовлеченности рядовых граждан. При этом возможны следующие варианты развития событий:

1)при приоритете конкуренции элит над участием рядовыхграждан складываются наиболее оптимальные предпосылки дляпоследовательной демократизации общества и осуществления реформ;

2)в условиях возвышения роли конкуренции элит, но при низкойактивности основной части населения складываются предпосылкиустановления авторитарных режимов и торможения преобразований;

3)доминирование политического участия населения над соревнованием элит (когда активность управляемых опережает профессиональную активность управляющих) может способствовать нарастанию охлократических тенденций, что может провоцировавужесточение форм правления и замедление преобразований;

4)одновременная минимизация соревновательности элит и политического участия населения ведет к хаосу, дезинтеграции социума и политической системы, что также может провоцировать установление диктатуры.

Согласно теории полиархии Р. Даля, эффективность правящего режима в процессе модернизации зависит от политической либерализации, предполагающей: а) обеспечение взаимной безопасности среди конкурирующих в борьбе за власть политических групп; б) формирование сильной исполнительной власти, зависящей от демократических институтов; в) создание интегративной партийной системы; г) появление представительных местных правительств.

По мнению ученых консервативного направления (С. Хантингтон, Дж. Нельсон, X. Линц и др.) главным источником модернизации является конфликт между мобилизованностью населения, его включенностью в политическую жизнь и институционализацией, наличием необходимых структур и механизмов для артикулирования и агрегирования их интересов. В то же время неподготовленность масс к управлению, неумение использовать институты власти, а следовательно, и неосуществимость их ожиданий от включения в политику способствуют дестабилизации режима правления. Модернизиро-ванность политических институтов, по С. Хантингтону, связана не с уровнем ихдемократизации, а с их прочностью и организованностью, гарантирующими приспособление к постоянно меняющимся социальным целям, за которые борются включающиеся в политическую жизнь широкие массы населения. Только жесткий авторитарный режим, контролирующий порядок, может обеспечить переход к рынку и национальное единство. В своих работах консерваторы выделяют и условия, необходимые для эволюционной модернизации под руководством авторитарной политической власти:

а) компетентность политических лидеров;

б) выделение качественно различных и продолжительных этаповв процессе реформ, каждый из которых должен иметь конкретныеЦели и собственные приоритеты;

в) точный выбор времени их проведения.

Итак, если консерваторы акцентируют внимание на обеспечении политического порядка с помощью централизованных институтов (структурная дифференциация политической системы), то ли-

бералы - на наличии возможностей для населения постоянно влиять на тех, кто имеет власть (тенденция к равенству).

Политическая модернизация, как и модернизация вообще, наталкивается на свои препятствия и ловушки. Наиболее распространенными из них являются: националистическая политика, приводящая к автаркии; крайности технократизма, игнорирующего социальные нужды общества, и популизма, приносящего в жертву социальной политике эффективность экономического развития; неспособность или нежелание политической власти распространить импульс модернизации (и плоды ее) с элитарного на массовый уровень; неглубокое,

механическое восприятие современных политических ценностей и норм при фактическом доминировании традиционной политической культуры.

3. Переход от авторитаризма (тоталитаризма) к демократии. Третья волна демократизации

В середине XIX в. французским ученым и общественным деятелем Алексисом де Токвилем был сформулирован золотой законполитического развития, согласно которому: “самый быстрый путь к свободе ведет к наихудшей форме рабства”. Токвиль полагал, что для страны, где слабы традиции демократии и свободы, нет ничего опаснее, чем слишком быстрые реформы и изменения. Как правило, в таких случаях процесс модернизации может выйти из-под контроля. Народу не хватает времени освоить новшества, он не готов к новой системе, а изменения не успевают институционализироваться и закрепиться. В этих условиях участие масс в политике обгоняет развитие политических институтов общества, которые могли бы обеспечить баланс интересов различных слоев и направить высвобождающуюся энергию в общественно приемлемые формы. Бурный поток, направленный на разрушение старой системы, не удается затем остановить и регулировать. Интенсивная поляризация общества, отсутствие устойчивого политического центра и социальных сил, стоящих за ним, не способствуют тому, чтобы ввести начавшееся движение в разумные демократические рамки. Этот процесс неминуемо ведет к охлократии, к самой худшей форме ти-

рании тирании черни. Токвиль предупреждал, что результатом быстрой демократизации и завоевания свобод может быть установ-ление еще более жестокой тирании, которая приходит на смену охлократии.

Следует отметить, что ни в одной стране переход от традиционных абсолютистско-олигархических систем к демократии не был безболезненным. В этом отношении больше повезло Великобритании, странам Северной Европы, Голландии, в которых все необходимые процессы утверждения основных демократических ценностей и институтов происходили в течение нескольких столетий. В Великобритании, например, борьба за защиту индивидуальных прав граждан и общества от произвольного вмешательства королевской власти велась, по меньшей мере, с XII в. Английская Славная революция” (конец XVII в.), оповестившая об окончательной победе гражданского общества и провозгласившая торжество принципов либеральной демократии, поставила в процессе демократических преобразований последнюю точку.

Попытки во Франции сразу реализовать на практике некую абстрактно-рассудочную схему организации общества и немедленно добиться счастья и свободы для всех, после революции XVIII в. обернулись прямо противоположными результатами. Переход Франции к демократической политической системе, начатый революцией 1789 г., продолжался вплоть до начала 80-х гг. XX в. За эти два столетия Франция пережила неисчислимое количество революций, диктатур, охлократий, смен различных монархических форм правления на республиканские и обратно. Эти 200 лет ушли на то, чтобы подготовить к демократии социально-классовую структуру, национальный характер, преобразовать обычаи и традиции, выработать соответствующую политическую культуру.

Золотой законТоквиля вполне применим и к анализу российской истории: так, в течение нескольких месяцев 1917 г. Россия перешла от автократии к демократии, затем к охлократии, а после нескольких лет разгула охлократической вакханалии в стране воцарилась жесточайшая тирания.

В 70-90-е гг. XX в. резко возрос интерес к проблемам перехода от различных форм диктатуры (авторитаризма и тоталитаризма) Демократии. Это связано с процессами, происходившими и происходящими в Португалии, Испании, Греции, Восточной Европе,

России и др. Политологами разрабатывается теория перехода от авторитаризма к демократии (теория редемократизации). При этом внимание концентрируется на условиях и предпосылках, благоприятствующих переходу, на его движущих силах, путях и стадиях, на различных моделях перехода.

В современной политологической литературе выделяются следующие пути перехода к демократии:

а) эволюционный (“трансформация”) - Испания;

б) революционный (“заменаили крах старого режима)Португалия;

в) военное завоевание - Германия, Япония.

С. Хантингтон характеризует три модели перехода от авторитаризма к демократии:

1) классическая линейная модель демократизации (Великобритания, Швеция) предусматривает постепенное ограничение монархической власти, расширение прав граждан и парламента; вначале подданные получают гражданские (личные) права, затемправа политические и значительно позднее - социальные; постепенно ограничиваются и устраняются избирательные цензы; парламент становится высшей законодательной властью и контролируетправительство;

2) циклическая модель (во многих странах Латинской Америки,Азии и Африки) предполагает чередование

демократических и авторитарных форм правления при формально позитивном отношениик демократии политической элиты; в этом случае избранные народом правители либо свергаются военными, либо сами узурпируютвласть, опасаясь потерять ее, сталкиваясь с растущей непопулярностью и сильным противостоянием оппозиции; указанная модельсвидетельствует о недостаточной зрелости внутренних предпосылокдемократии и, особенно, о ее слабой укорененности в господствующей политической культуре;

3) диалектическая модель (Испания, Португалия, Греция) каки модель циклическая характеризуется нестабильностью переходных политических режимов, но здесь переход к демократии осуществляется под влиянием уже достаточно созревших для нее внутренних предпосылок (индустриализации, многочисленного среднегокласса, достаточно высокого образовательного уровня граждан, рационализации и индивидуализации массового сознания и т.д.); нарастание этих и других факторов приводит к довольно быстрому и внезапному краху авторитарных режимов; в результате постепенно (после череды смен) устанавливается стабильная, жизнеспособная демократия.

Обобщенная логика перехода к демократии могла бы основываться на двух моделях, различие которых состоит в наличии или отсутствии консенсуса между реформаторами и умеренными сторонниками старой системы.

Первая модель (“кооперативная”) обладает сущностным потенциалом демократизма. Она предполагает:

1)постепенную и последовательную либерализацию политического режима;

2)аккуратный и контролируемый демонтаж ряда отживших институтов прежней системы при разумном воспроизведении сохранивших право на жизнь старых и конституировании новых демократических институтов;

3)ресоциализацию населения.

Вторая модель (“конкурентная”) включает:

1)резкую либерализацию;

2)распад прежней демократической системы;

3)попытки внедрения новых демократических институтов любойценой, нередко вопреки сопротивлению как сверху, так и снизу.

Подобная модель трансформации отличается ускоренной и часто поверхностной либерализацией и быстрым проведением демократических выборов, в результате которых старая элита отстраняется от власти. Вследствие непрочности новых политических институтов вероятны попытки реставрации недемократического режима, иногда даже в более жесткой форме.

В зависимости от целей и ресурсов конкретных политических сил и структуры возникающих конфликтов А. Пшеворский в книге Демократия и рыноканализирует пять возможных исходов переходного периода:

1)структура конфликтов такова, что ни один демократическийинститут не может утвердиться, и политические силы начинают бо-}оться за новую диктатуру;

2)структура конфликтов такова, что ни один демократическийнститут не может утвердиться, и все же политические силы соглашаются на демократию как на временное решение;

3)структура конфликтов такова, что если бы были введены отдельные демократические институты, они могли бы сохранитьсяоднако соперничающие политические силы борются за установление диктатуры;

4)структура конфликтов такова, что в случае введения некоторых демократических институтов они могли бы выжить, однако соперничающие политические силы соглашаются на нежизнеспособную институциональную

структуру;

5) структура конфликтов такова, что некоторые демократические институты могли бы сохраниться, и когда их вводят, они действительно оказываются прочными.

Можно выделить следующие этапы реализации пятого варианта перехода от авторитаризма к демократии:

а) кризис авторитарного режима и его либерализация;

6) установление демократии;в) консолидация демократии.

Кризис авторитарного режима и его либерализация. Кризис диктатуры может быть вызван обстоятельствами внутри- и внешнеполитического порядка. Кризис институтов авторитарного государства связан прежде всего с несовершенством института преемственности, проблемы преемственности. Как известно, авторитарная политическая система строится таким образом, что процесс принятия решений замыкается на одном человеке диктаторе, лидере военной хунты, партии и т.п., отсутствует четкая институци-онализация и регламентация политического процесса. Система институтов носит вторичный характер. Слабость институциональной системы становится очевидной после смерти диктатора.

Ослабление или потеря режимом легитимности является важной составляющей его политического кризиса. Снижение легитимности происходит не только на уровне масс, но и на уровне элит. В правящей элите возникают различные течения. Условно эти течения могут быть разделены на две группы. Сторонники жесткой линиисчитают необходимым повысить сплоченность правят^ элиты путем возврата к фундаментальным ценностям режима. ecjii это невозможно, то положение может спасти перехват власти

о \

одним из компонентов правящего блока (как правило, армиеР Сторонники мягкой линиисчитают такое решение опасным дя5 режима, они видят выход в приспособлении режима к изменившим-

ся обстоятельствам путем его контролируемой либерализации -предоставления гражданам некоторых прав и свобод, перехода к ограниченной демократии”. Переход обычно начинается тогда, когда верх в элите берут сторонники мягкой линии”, начинающие либерализацию.

Оживление гражданского общества является одним из неизбежных последствий начала либерализации. В короткое время возникают студенческие ассоциации, профессиональные союзы, протопартии. Идет поиск новых идеалов и политических идентичностей. Начинает формироваться открытая политическая оппозиция режиму.

Союзы с оппозицией означают возникновение в политической системе важных предпосылок демократизации. Авторитарная элита окончательно распадается, в политический процесс включаются и неавторитарные силы. Это ведет к появлению элементов конкуренции. Осуществляемая на этом этапе реформа политической системы носит ограниченный характер. Правящая элита идет на признание демократической конкуренции, но одновременно стремится гарантировать сохранение за собой контроля над государственной властью. Для этого используются многоступенчатые выборы, назначение части депутатов сверху, мажоритарный способ голосования. В результате либерализации возникает так называемая опекунская демократия”, т.е. режим с конкурентными, формально демократическими институтами, находящимися под опекой аппарата.

Рано или поздно наступает такой момент, когда возросшая политическая активность и усиление оппозиции приводят к тому, что никакие внутренние предохранителиуже не позволяют полностью контролировать сверху результаты политической борьбы. Общество вступает в этап установления демократического политического режима.

Установление демократии. Двумя основными процессами установления демократии являются формирование конкурентной партийной системы и институционализация демократических механизмов государственной власти.

Формирование конкурентной партийной системы начинается в

процессе подготовки и проведения первых свободных выборов.

Двойственная природа партий (с одной стороны, они - институци-

нальные силы, участвующие в принятии политических решений, а

Другой - социально-политические, мобилизующие граждан) по-

зволяет им служить связующим звеном между государством и гражданским обществом, создавать прямые и обратные связи в политической системе, во многом определяющие ее прочность. Инструментом влияния на форму партийной системы выступает избирательный закон.

Соотношение между исполнительной и законодательной властью - один из основных вопросов на этапе установления демократии. Фактически же, главный вопрос это определение объема полномочий исполнительной власти. Исполнительные органы должны обладать значительной независимостью от законодательных. Значительной, но не чрезмерной, иначе опять возрастет опасность возврата к авторитаризму.

При становлении демократии большое значение имеет процедура разработки конституции. Оптимальным вариантом является достижение консенсуса по основным институциональным вопросам. Консолидация демократии. Для долговременной стабильности и легитимности демократического режима в обществе, пережившем диктатуру, большое значение имеет не только форма возникающих институтов и структур, но и то, как пройдет период консолидации демократии, т.е. адаптации общества к новому политическому механизму.

На этом этапе возникает проблема перехода лояльности”. Следует учитывать, что демократические механизмы начинают действовать не в вакууме, а в обществе, где сохранились прежние группы интересов и люди, приверженные авторитаризму или просто удовлетворенные тем, как защищались их интересы старыми структурами. Перед демократией встает проблема учета этих интересов в процессе замены авторитарных структур. Она фокусируется в дилемме палача” (как поступить с лидерами авторитарного режима?) и проблеме преторианства” (решение достигается ограничением вмешательства военных в политику путем создания профессиональной армии для того, чтобы избежать военных переворотов). Не менее важна и проблема обеспечения лояльности политической оппозиции.

Актуален и вопрос о легитимации нового режима на уровне масс, во многом зависящий от эффективности действий демократическо го правительства. “Революция растущих ожиданийставит правр тельство в жесткие временные рамки: оно должно доказать свор

эффективность до того, как наступит массовое разочарование в новом режиме. Таким образом, в первую очередь осуществляются реформы, которые:

а) не требуют больших затрат;

б) создают больше сторонников, чем противников режима;

в) дают быстрый эффект.

Следует подчеркнуть, что зрелая демократия возникает не сразу, а через одно-два поколения, когда происходят

существенные изменения в политической культуре и приверженность демократическому способу урегулирования конфликтов приобретает силу традиции. Попытка проведения реформ без учета исторических предпосылок, существующей социально-экономической структуры, степени плюрализма субкультур, политической культуры разных слоев общества ведет к дискредитации правительства и затрудняет легитимацию демократии.

Обеспечение лояльности демократии основных групп интересов и возникновение лояльной политической оппозиции позволяет запуститьдемократический механизм, созданный на этапе установления демократии, наполняет реальным содержанием деятельность институтов демократии. Таким образом, преодолевается институциональный кризис, который был одной из основных причин начала крушения авторитаризма.

Легитимация нового режима позволяет восстановить эффективность политической системы и долговременную политическую стабильность. Переходный период от авторитаризма к демократии завершается.

Третья волна демократизации. Концепция третьей волны Демократизациибыла разработана не без очевидного влияния известной книги А. Тоффлера Третья волна”, посвященной переменам во всех сферах общественной жизни под влиянием электронной и информационной революций. Среди исследователей третьей волны демократизации следует особо выделить Сэмюэла Хантингтона. Его статья Демократическая третья волна”, опубликованная весной 1991 г. в Демократическом журнале”, и книга Третья волна: Демократизация в конце XX столетия” (1991) вызвали особый интерес у исследователей, так как включали проблему демократизации 70-80-х гг. в широкий исторический и социальный нтекст. Они сразу же были отмечены и использованы исследователями.

Концепция третьей волны демократизациибазируется на следующих основных предпосылках.

Во-первых, переход к демократии в различных странах трактуется как глобальный процесс, т.е. между различными переходными процессами и формами демократизации можно не только отметить нечто общее, но и рассмотреть их как частные случаи мирового политического движения. А это значит, что на форму, интенсивность, характер переходных демократических процессов оказывают влияние не только национальные исторические, экономические, социальные и культурные факторы, но и фактор международный. Глобализация процесса демократизации выражается и в том, что ни одна страна (даже если в ней и продолжает сохраняться иной тип политического режима, нежели демократический) не может не испытывать влияния общего демократического движения. Можно также сказать, что третья волна демократизации захватывает и сферу международных отношений, наполняя их демократическим содержанием.

Во-вторых, предложенная концепция демократизации рассматривает демократию как самоценность, не связывая ее установление с прагматическими, инструментальными целями. Хотя на практике на демократические институты часто возлагают решение экономических и социальных задач, однако отмечается явная тенденция

рассматривать демократию не просто как более предпочтительную в данных условиях форму политического устройства, а как потребность саму по себе. Не случайно отмечается относительная устойчивость демократических ориентации даже в условиях экономического кризиса.

В-третьих, концепция базируется на идее плюральности возможных форм демократического порядка. В этом отношении возникает двойственная задача: с одной стороны, защита и обновление европейского либерализма, с другой стороны, формирование толерантности к иным формам демократического устройства.

В-четвертых, демократизацией в конце XX в. не заканчивается процесс перемен в мире, не завершается история демократии, этом смысле концепция третьей волныбазируется на предпосылке синусоидального характера демократического процесса, т.е. как возможного реверсивного движения (часть стран может откатиться назад), так и возможной четвертой волны”, но уже в XXI в.

g политической теории возрос интерес к прогнозу развития новых форм демократии.

В-пятых, важной интеллектуальной установкой исследователей третьей волны демократизации является оптимизм, убеждение в непреодолимости в конечном итоге движения к демократии в различных странах. В этой связи обосновывается идея о демократической природе человека. Другой вопрос, как соединяется движение к демократии с нарастающей тенденцией культурной гетерономии, культурных конфликтов в мире.

Становление и развитие современных демократий в мире происходило неравномерно по странам и регионам. В целом отмечается три волны демократизации, каждая из которых характеризовалась своими историческими условиями, особенностями течения, своими причинами укрепления демократии в отдельных странах и регионах и неудачных демократических опытов в других. Исследователи неоднозначно определяют исторические границы волн демократизации, число стран с успешным и неуспешным установлением демократии, основные причины этих процессов и т.д. Это объясняется многими обстоятельствами: различием концептуальных подходов к определению того, что есть демократия; различными индикаторами демократического развития, различным пониманием интенсивности демократических процессов. В значительной мере это касается первых двух волн демократизации, но распространяется и на современный процесс. Так, С. Хантингтон считает, что первая волна демократизации начинается в 1820 г. и заканчивается в 1926 г., а Р. Дике начало и конец датирует соответственно 1848 и 1931 гг. С. Хантингтон выделяет 29 демократий, установившихся в результате первой волны, а Р- Дике, со ссылкой на исследования Р. Даля, Т. Ванханена, Л. Даймонда, X. Линца и С. Липсета, насчитывает 21 демократию, среди которых 7 оказались неудачными.

Приведем результаты исследования С. Хантингтона, касающиеся волн демократизации, а также реверсивных волн

(табл. 24).

Первая волна демократизации привела к становлению 29 демократий, характеризующихся парламентаризмом, партийной систе-м°й и широким избирательным правом. Реверсивная волна связана : возникновением фашизма и

возвращением ряда стран к авторитарным режимам или установлением нового для политики тоталитарного режима.

Вторая волна демократизации начинается во время Второй мировой войны; становление демократии определяется антиколониальным движением и победой над фашизмом. 36 стран были включены в демократический мир к началу 60-х гг., однако в дальнейшем наблюдается реверсивное движение, в некоторых странах устанавливаются военные режимы и режимы нового авторитаризма” (Греция и Чили, например).

Третья волна демократизации начинается с разрушения авторитарных режимов в Греции (1974), Португалии (1975) и Испании (1977), затем захватывает Латинскую Америку (Доминиканская Республика (1975), Гондурас (1982), Перу (1988), некоторые страны Азии (Турция (1983), Филиппины (1986), Ю. Корея (1988) и, наконец,

лавинойобрушивается на Восточную Европу (Венгрия, Польша, Чехословакия, Болгария (1989), Россия, Украина

(1991) и т.д.).

Уже в 1988 г. Т. Ванханен, который провел тщательный анализ условий демократизации в 80-е гг. и классифицировал политические режимы на основе индикаторов политической конкуренции и участия, отмечал рост числа демократических стран в мире (табл. 25).

Как видно из данных табл. 25, переломными для демократизации в мире были 80-е гг, а именно, первая их половина (число демократий увеличилось к 1984 г. на десять единиц). Здесь существенное приращение произошло за счет стран латиноамериканского континента (Перу, Гондурас, Боливия, Аргентина, Бразилия) и других регионов.

Интересно исследование К. Джаггерса и Т. Гарра, которые разработали особый набор показателей демократии и автократии “Polity HI” для анализа процесса демократизации в послевоенный период. Все политические системы они разделили на согласованные (coherent) и несогласованные (incoherent) в зависимости от их институциональной консолидации”, т.е. степени согласованности системы и их институциональных структур: для демократий - полити-'еское участие является конкурентным, исполнительные должнос-ги элективными и давление на исполнительные власти существенным. Данные их анализа представлены в табл. 26.

Отмстим, что за период с 1975 по 1994 гг. доля согласованных автократических систем понизилась с 55 до 18%, а доля согласованных демократий выросла с 27 до 50%. Наблюдается также рост неконсолидированных автократий с 13 до 19% и демократий с 5 до 13% (в число подобных автократий из стран СНГ попали Таджикистан и Казахстан, а демократий - Белоруссия, Грузия, Киргизия и Молдавия).

Каковы же общие условия третьей волны демократизации? С. Хантингтон выделяет пять условий, определявших демократический процесс в 70-80-е гг.

1.Делегитимация авторитарных режимов, зависимость этих режимов от успешной политики и их неспособность достигнуть легитимности действияиз-за экономических (и иногда военных) неудач.

2.Беспрецедентный глобальный экономический рост в 60-е гг.,когда выросли жизненный стандарт, образование и значительновырос городской средний класс во многих странах.

Глубокий перелом в доктрине и деятельности католическсцеркви, проявленный на втором Ватиканском Соборе 1963-1965 гг., и переход национальных католических церквей от защиты статус-кво к противодействию авторитаризму.

4.Перемены в политике действующих на международной аренесил, особенно Европейского Сообщества, США и СоветскогоСоюза.

5.Демонстрационное воздействие перехода первых в третьейволне стран на стимулирование и обеспечение моделей для соответствующих усилий демократизации.

Естественно, это самые общие причины столь бурной демократизации, зачастую их приходится модифицировать или добавлять новые, если исследуются особые регионы или отдельные страны. Вот здесь как раз и возникают исследовательские споры о применимости предложенных факторов, значимости тех или иных условий, о соотношении внутренних и внешних причин. Политология сегодня находится в поиске новых исследовательских подходов, которые и выкристаллизовываются в дискуссиях о третьей волне демократизации.

4. Политическая модернизация в современной России

Политическое развитие России на протяжении веков отличалось рядом существенных особенностей. Первая из них - этатизм, т.е. решающая роль государства в реформировании всей общественной системы. В России на протяжении многих столетий не государство естественным путем вырастало из гражданского общества, а гражданское общество развивалось под жестким контролем государства. Этим объясняются:

1)огромная политическая роль бюрократии;

2)патернализм и клиентелизм (стремление быть под патронажем государства, отдельного его института или какого-либо лица;преимущественное использование элитами неформальных связей);

Риентация гражданина на социальное восхождение не в результате личного трудового вклада, а вследствие занятия более высокой по-иции в государственной иерархии и извлечения из этого соответ-:твУющих льгот и привилегий; “выключенностьшироких народных масс из повседневногополитического процесса, ограниченность сферы публичной политики, а следовательно, массовая политическая инертность или иммо-билизм;

3) отсутствие цивилизованных (или хотя бы корректных) формвзаимоотношений между верхамии низами”, правовой нигилизм и тех, и других.

Вторая особенность - раскол российской культуры, начало которому положили реформы Петра I, на две основные субкультуры: культуру европеизированных верхов, в значительной степени искусственную и противостоящую национальным традициям, и патриархальную культуру крестьянских низов. Если посмотреть на политическую историю России трех последних столетий, нетрудно заметить постоянный конфликт субкультур - • западнической и почвеннической, радикальной и патриархально-консервативной, анархической и этатистской, а в современных условиях - “демократическойи коммунистической”. Для политической культуры России характерно почти перманентное отсутствие базового консенсуса, национального согласия, “надлом этнического поля” (по Л.Н. Гумилеву), болезненный разлад между различными социальными группами.

Третья особенность последовательная смена реформ и контрреформ. Чем глубже и серьезнее попытка реформ, тем вероятнее возможность контрреформ. Так, за преобразованиями Петра I следует консервативная политика его преемников, за реформами просвещенного абсолютизма Екатерины II полицейский режим Павла, после конституционных проектов Александра I наступает николаевская реакция. Наконец, реформа 1861 г. наиболее радикальное социальное преобразование за всю историю императорской России - завершилась новым, весьма продолжительным периодом контрреформ, поставившим страну на грань катастрофы.

Переходный период в современной России - - это ситуация активной запаздывающеймодернизации сверху, политическим путем, структурной перестройки экономики, попыток включиться в новую технологическую волну.

Главная особенность посткоммунистической демократии заключается в том, что представительные парламентские

органы возникают и начинают действовать при отсутствии современной рыночной экономики и гражданского общества, т.е. при отсутствии сколько-нибудь развитой и расчлененной структуры экономических и социально- политических интересов и соответствующих им организаций. Речь идет об обществе, где отсутствуют, или почти отсутствуют, частные и групповые производительные интересы и господствуют потребительские интересы. Неукорененная в структуре производительных интересов посткоммунистическая демократия, вынужденная осуществлять непопулярные меры, таит в себе опасность порождать недоверие к самой идее демократии, вызывать разочарование в ней и провоцировать поиск иных, альтернативных ей, ценностей.

Следует напомнить, что демократические идеи в России не имеют глубоких корней. Октябрьская революция 1917г. прервала процесс медленного вызревания в нашей стране собственной демократической традиции, опиравшейся на опыт общинного и земского самоуправления, а также на опыт работы Государственной Думы. Пока что демократия в России почти всецело опирается на заимствование западных идей. Таким образом, современная Россия, наряду с послевоенными ФРГ и Японией, оказывается страной с искусственной, “имплантированнойдемократией, вследствие чего она не может быть гарантирована от серьезных внутренних потрясений. И велика вероятность того, что попытки пересадить на нашу почву ростки западных форм жизни могут привести не к действительной демократизации общества и государства, а к тому, что демократия в России выродится в фикцию и приобретет поверхностный, чисто номинальный характер.

Практика реформирования современной России ставит следующие вопросы: можно ли добиться в России цивилизованных и органичных отношений между человеком и государством, при которых граждане смогли бы

действенно влиять на политику властей и государство было бы не самодовлеющей бюрократической корпорацией или инструментом удовлетворения каких-либо эгоистических инте-'есов, а проводником и защитником общего блага, совокупностью институтов, обеспечивающих обществу благоприятные возможнос-1 развития? Сможет ли, наконец, народ преодолеть хроническую ^ответственность политических лидеров, изжить ситуацию, при °торой власти остаются неподконтрольными обществу, добиться

от государства квалифицированного выполнения своих функций^ Смогут ли прижиться и укрепиться на

российской почве пока еще очень слабые демократические институты и не является ли установившийся в августе 1991 г. политический режим лишь неким переходным этапом, промежуточной стадией между коммунистической и какой-то новой диктатурой, т.е. не находимся ли мы сейчас в ситуации, аналогичной ситуации, в которой находилась Германии начала 30-х гг.?

На пороге XXI в. мы вновь сталкиваемся с извечной российской проблемой форсированной модернизации, вызывающей параллельнуюархаизацию. Это - феномен такого обновления, которое в ходе своего осуществления пробуждает, казалось, давно изжитые, а на самом деле глубоко укорененные и лишь до поры

дремлющие самые архаичные и примитивные пласты как идеологии, так и вообще ментальности, как сознания, так и бессознательного, как общих жизненных укладов, так и, конкретно, социально-политического быта” (в форме воссоздания локальных авторитарных режимов, воспроизводства и усиления этнических, клановых и кастовых структур, разрушения общих духовных и институциональных основ интеграции населения и т.д.). Притом модернизационное движение общества оказывается внутренне асинхронным, образуя в нем множество структурных разрывов: что-то действительно прорывается вперед, другое же развивается гораздо более инерционно или даже отбрасывается назад; одни слои населения получают преимущества и реализуют новые возможности, тогда какдругие, наоборот, лишаются и того, что имели. Архаизация на фоне частичной модернизации накладывает свой отпечаток на формирующиеся социально-политические и духовные структуры.

Следует также обратить внимание, что объектом всех реформ в России становятся прежде всего организационные формы, а не ценности людей. В соответствии с господствующими в стране ценностями решение проблем должно быть обеспечено посредством административного воздействия на сложившиеся отношения, соответст вующих реорганизаций и т.д. С позиций архаичных представление достаточно поставить множество людей в новые организационные условия, чтобы они вынужденно или с сознанием необходимости р? шали новые задачи. Однако новые организационные условия не ее здают новые субкультуры, новые ценности. Этот скрытый парамет

и разрушал российские реформы, превращал их в противоположность. Миллионы людей, опираясь на свою личностную культуру, по-прежнему воспринимают новые отношения как чуждые, навязанные извне. Поэтому для успеха реформы вообще, а в условиях раскола в особенности, необходимо постоянно опережающее развитие культуры, ценностей, которое создавало бы все более адекватные предпосылки для возможных организационных изменений, доя реального прогресса реформы.

В этой связи отметим двоякое и противоречивое влияние информационной революции. С одной стороны, высокий образовательный уровень населения способствует быстрому, но в основном поверхностному приобщению к ценностям политической культуры участия. С другой стороны, западная модель социального поведения, выражающаяся в таких ценностях, как частная собственность, правовое государство, для значительной части населения является достаточно абстрактной, не усвоенной в процессе социализации, поскольку отсутствуют деятельностно-активная ориентация личности, психология рационального оптимизма и предпринимательские традиции. Отсюда проблема психологической и нравственной приемлемости политической модернизации, которая воспринимается не как национальное развитие, а как иностранное или космополитическое влияние.

Указанная проблема идентификации решается двумя путями:

1)с помощью харизматических лидеров, способных объединитьнациональную или территориальную общность; при этом обычноиспользуются радикальные средства политической мобилизациинаселения, что чревато насилием, несущим внутреннее отрицаниецелей политической модернизации;

2)путем осуществления государственной политики, нацеленнойна создание механизма содействия людям в поисках идентичности,что предполагает отказ от идеологических решений и концентрациюусилий на профессиональном обучении, широком использованииопыта других стран, формирование благоприятных условий для социальной мобильности.

Решающими здесь оказываются два слоя. Первый из них - интеллигенция. Она вносит мутации в культуру, продуцирует инновации, способные открывать путь к новым цивилизационным завое-Ваниям. Второй слой - бюрократия. Она способна обеспечить со-

хранность социальной наследственности, тех социальных структур которые исторически сложились и которые составляют основу су.' ществующего образа жизни.

Становление новой системы социальной стратификации в условиях переходного общества, как правило, обостряет кризис политического участия. Кризис участия связан с ростом специализированных групп интересов. Ученые, менеджеры, предприниматели, государственные служащие, военные, фермеры, рабочие различных отраслей конкурируют с партийными лидерами за доступ к процессу принятия политических решений. Политическая система переходного периода должна совпадать с этими противоречивыми интересами, интегрировать их и удовлетворять основные требования. Однако поскольку система социального представительства развита слабо, возникают затруднения в координации действий верхов и масс населения, а также в сопоставлении сил многочисленных общественных движений и партий, претендующих на свою долю власти. Корпоративный характер российской социальной структуры и отсутствие влиятельного среднего класса

препятствуют созданию массовой базы политических партий на основе рационально выраженных политических интересов.

В реформируемом обществе с расколотой политической культурой выборы расширяют возможности для маргинальных слоев влиять на политику, что может затормозить политические реформы по двум причинам.

Во-первых, в условиях количественного преобладания маргинальных слоев с эгалитарными ценностными

ориентациями консерватизм может превалировать над реформизмом в результате демократически принятых решений.

Во-вторых, ценностный раскол и отсутствие общепризнанных политических институтов означают, что голосование из средства разрешения конфликтов может превратиться в их источник, поскольку выборы усиливают поляризацию противоборствующих сил.

Неизбежное следствие модернизации - нарушение баланса интересов различных социальных групп. Ломается усвоенная обществом модель социальной справедливости. Модернизация вдогонку* всегда происходит за чей-то социальный счет. Размер этого счета определяется:

а) объективными условиями - уровнем экономического развития; степенью технологического отставания; продолжительностьюпереходного периода;

б) субъективными факторами социальной политикой государства; активностью различных социальных групп.

В этих условиях политическому режиму необходимо:

1)определить, насколько опасныпроигрывающие группы, ив зависимости от этого стараться компенсировать их проигрыш;

2)по возможности сопротивляться давлению всех групп, но особенно находящихся на правом и левом политическом крыле;

3)попытаться быстро стабилизировать экономические структуры, на основе чего только и возможно формирование таких влиятельных групп давления, которые способны к компромиссу;

4)усиливать демократические институты, формировать плюралистическое общество, где политические процессы являются выражением взаимодействия групп давления, организованных групповых интересов.

Формирование гибкой и динамичной социальной структуры важная предпосылка для успеха реформ. Для этого необходимо создание и расширение среднего класса. В этом процессе обычно наблюдаются два принципиально различных этапа. На первом этапе догоняющеймодернизации происходит усиление социальной дифференциации. Прежде всего, за счет усиления стихийных процессов в распределении и перераспределении социальных благ. Такие процессы развиваются по закону Матфея” (“богатые становятся богаче, а бедные • - беднее”) в сторону увеличения социального неравенства. На втором этапе, по завершению переходного периода, неравенство снижается за счет структурных изменений в экономике, научно-технического развития, открывающего новые экономические возможности, роста уровня образования населения, что облегчает вертикальную мобильность активной перераспределительной политики (прежде всего налоговой). Если же на

исходе переходного периода не пробивает себе дорогу тенденция к расширению среднего класса и снижению дифференциации - возникает иррационально-модернизированное общество, экономически еэффективное и (или) социально нестабильное.

В современных условиях в России наметилась тенденция форми-}°вания отдельных социальных слоев,

относящихся к среднему

классу бизнесмены, предприниматели, менеджеры, отдельные категории научно-технической интеллигенции, высококвалифицированные рабочие. Но эта' тенденция противоречива, поскольку общие социально-политические интересы различных социальных слоев, потенциально образующих средний класс, не подкрепляются процессами сближения их по таким важным критериям, как уровень доходов и престиж профессии.

Подводя итоги, можно заключить, что политическое развитие в России на современном этапе имеет амбивалентный характер, одновременно модернизаторский и антимодернизаторский.

Первая тенденция находит свое проявление в расширении включения в политическую жизнь социальных групп и индивидов, в ослаблении традиционной политической элиты и упадке ее легитимности. Вторая тенденция выражается в специфической форме осуществления модернизации. Эта специфика проявляется в авторитарных методах деятельности и менталитете политической элиты, позволяющих только одностороннее сверху вниз -