IV. Иерархия норм
В правоприменительной практике российских судов важное значение приобретает вопрос о точном иерархическом положении инкорпорированных принципов и норм международного права в рамках российской правовой системы. В этой связи прежде всего следует отметить то, что, в отличие от "международных договоров РФ"19, "общепризнанные принципы и нормы международного права" не обладают приоритетом по отношению к противоречащим им внутренним правовым актам (предшествующая Конституция устанавливала приоритет "общепризнанных международных норм, относящихся к правам человека" по отношению к законам). Такое решение проблемы представляется вполне обоснованным, в частности, потому, что общепризнанные принципы и нормы, как правило, имеют весьма общий характер.
В то время как положение "общепризнанных принципов и норм" согласно ст. 15(4) вряд ли может вызывать серьезные споры, не совсем ясно значение ст. 17 Конституции, в соответствии с которой права и свободы человека и гражданина в РФ признаются и гарантируются "согласно общепризнанным принципам и нормам международного права". Можно утверждать, что данная статья устанавливает особый, более высокий статус "общепризнанных принципов и норм" в области прав и свобод человека. В то же время не исключено, что она имеет лишь характер общей политической декларации и не определяет иерархического положения соответствующих принципов и норм в российской правовой системе. Очевидно, что толкование данного положения будет зависеть от развития последующей практики.
Устанавливаемый ст. 15(4) приоритет правил международного договора по отношению к противоречащим им правилам внутренних законов означает, что в случае обнаружения противоречия между международным договором и законом суды должны применять не правила закона, а нормы, содержащиеся в договоре. Замысел составителей Конституции, по всей видимости, состоял в том, что международный договор обладает приоритетом в отношении любых законов, принятых как до заключения договора, так и после того. Хотя Конституция прямо не устанавливает приоритета договоров по отношению к законам, принятым субъектами федерации, можно также исходить из того, что договор РФ превалирует не только над федеральными законами, но и над законами субъектов федерации.
Поскольку практика Конституционного суда 1992-1993 гг. основывалась на положениях прежней Конституции, провозглашавших приоритет "общепризнанных междуна-
К сожалению, ст. 15(4) Конституции говорит о "международных договорах РФ", а не о "международных договорах, ратифицированных РФ". В связи с этим в принципе открывается возможность того, что даже договоры, не ратифицированные Федеральным Собранием, будут обладать приоритетом над законами, принятыми полномочным законодательным органом. Такой подход противоречит демократическим принципам правотворчества, в частности принципу, согласно которому законы и иные акты аналогичного или более высокого уровня должны приниматься или вводиться в правовую систему исключительно парламентом или под его контролем. Разумный выход из создавшегося положения предложен Законом о международных договорах, который исходит из того, что договоры, устанавливающие иные правила, чем предусмотренные законом, подлежат обязательной ратификации (ст. 15(1)).
124
родных норм, относящихся к правам человека", имеющийся опыт разрешения конфликтов между внутренним и международным правом в значительной степени потерял свою актуальность. В то же время сохраняют свое значение по крайней мере два принципиальных положения, сформулированных Судом.
1. Для обоснования приоритета международного договора по отношению к актам субъектов федерации важное значение имеет аргументация Суда в постановлении по делу о беженцах Северной Осетии. В данном деле Суд, в частности, заявил, что положение ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах, закрепляющие равенство граждан перед законом, в силу ст. 32 Конституции имеет преимущество "перед законами Российской Федерации, следовательно, и республик в ее составе" (подчеркнуто мною. - Г.Д.).
2. Непреходящее значение имеет также общий подход к рассматриваемой проблеме, сформулированный Конституционным судом в постановлении о ст. 33 КЗоТ. Он заключается в том, что подлежащий применению закон всегда должен оцениваться с точки зрения его соответствия принципам и нормам международного права.
До тех пор пока Конституционный суд России, а также обычные суды будут следовать этому принципу, надежда на построение в России более открытого общества, ориентированного на правовые стандарты мирового сообщества, сохраняется.
125