III. Прямое и опосредованное применение международного права

В свете приведенной выше критики практики Конституционного суда России возникает вопрос: чем объясняется то, что Суд не обратил внимания на ряд весьма важных аспектов внутригосударственного применения международного права?

Одним из возможных объяснений может быть убеждение судей в том, что, в отличие от обычных судов. Конституционный суд способен опираться на международное право каким-то особым способом. Согласно этой точке зрения Конституционный суд России не связан традиционными концепциями, в частности концепцией самоисполнимости. Слабость подобной аргументации очевидна, если учесть то, что независимо от конституционного статуса того или иного внутригосударственного суда, применяющего международное право, речь идет об одном и том же процессе - применении норм международного права во внутренней системе государства. В связи с этим все внутренние суды неизбежно сталкиваются с аналогичными или близкими проблемами. Опыт конституционных судов других стран свидетельствует о том, что в целом они подходят к применению международного права с тех же позиций, что и обычные суды.

Другим объяснением может стать указание на традиционный стиль российских судебных решений. Действительно, российские судьи не склонны приводить в своих решениях, отличающихся крайней лаконичностью, развернутой аргументации в поддержку той или иной позиции. Не исключено, что те или иные проблемы, ставшие предметом обсуждения в данной статье, объясняются именно этим. Однако данный аргумент вряд ли убедителен в принципиальных вопросах, в частности отношения Суда к самоисполнимости и несамоисполнимости договоров.

Не исключено, что объяснение возникающих в связи с практикой Конституционного суда вопросов лежит в иной плоскости. Анализ решений Суда, связанных с приме-

' См.: Собрание законодательства РФ, 1994. № 32, ст. 3301.

122

нением международного права, показывает, что Суд, обосновывая свои решения, использовал международное право лишь в качестве дополнительного аргумента, который ни в одном из рассматриваемых дел не имел решающего значения. Во всех этих случаях Суд выносил решение прежде всего на основе конкретных положений, действующей Конституции. Как правило, ссылки на международное право лишь подтверждали аргументы, вытекающие из конституционных положений¹⁸. Соответственно у Суда не было необходимости углубляться в детальный анализ политико-правовых проблем, возникающих при непосредственном или прямом применении международного права.

В значительной мере подобный подход близок к опосредованному применению международного права в ряде зарубежных стран, в которых международно-правовые нормы иногда используются в качестве вспомогательного способа толкования конституционных положений. При подобном опосредованном применении международного права для сторон, участвующих в процессе, а также для судей, приводящих в своих решениях международно-правовую аргументацию, вопросы, связанные, в частности, с юридической обязательностью соответствующих норм и их самоисполнимостью, не имеют принципиального значения.

Хотя на первый взгляд последний аргумент кажется убедительным, он вряд ли может объяснить все проблемы. Действительно, несмотря на то что Конституционный суд в большинстве случаев опирался на международное право в качестве дополнительного аргумента, международно-правовые нормы все же выступали в качестве самостоятельного правового основания выносимых решений. Так, в постановлении по делу о ст. 33 КЗоТ Суд использовал "международно-правовые акты о правах человека" не в качестве средства толкования конституционных положений о недискриминации, но в качестве независимого правового аргумента. При этом Суд, в частности, заявил, что обычные суды обязаны "оценивать подлежащий применению закон с точки зрения его соответствия принципам и нормам международного права, поскольку, согласно Конституции, признается необходимость добросовестного выполнения вытекающих из них обязательств". В постановлении по делу о работниках прокуратуры Суд, рассмотрев соответствующие конституционные положения, обратился к международному праву и заявил, что "сложившееся обыкновение правоприменительной практики находится также (!) в противоречии с общепризнанными международными стандартами и нормами, относящимися к правам человека". Аналогичным образом Суд обосновывал свою позицию и в постановлении по делу о правоприменительной практике по рассмотрению жалоб на решения об отказе в восстановлении на работе.

Каковы бы ни были объяснения предыдущей практики Конституционного суда, в будущем, по-видимому, было бы желательным сформулировать более четкий подход к рассмотренным здесь проблемам. Бесспорным является то, что при разрешении конкретных дел Конституционный суд опирается исключительно на Конституцию РФ. При этом. однако, Суд обязан опираться и на ст. 15(4), которая объявляет общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры РФ частью правовой системы России, и более того, провозглашает, что договорные

¹⁾¹ Анализ имеющихся постановлений обновленного Суда подтверждает вспомогательную роль аргументации, основанной на международном праве. Так, в постановлении по делу о ст. 220.1 и 220.2 УПК Суд сослался лишь на общее положение преамбулы Международного пакта о гражданских и политических правах о "достоинстве, присущем всем членам человеческого сообщества" (в Пакте - "человеческой семьи"), что. очевидно, не имело решающего значения для обоснования позиции по делу. Интерес в этом плане представляет также получившее широкую известность постановление Суда по делу о ст. 54 Жилищного кодекса, затрагивающее проблему прописки. В отличие от Комитета конституционного надзора СССР. сославшегося в своем заключе}1ии о разрешительном порядке прописки граждан на Всеобщую декларацию прав человека и Пакт о гражданских и политических правах (см. Ведомости съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, 1991, № 46, ст. 1307), Конституционный суд ограничился ссылками на положения Конституции РФ, прежде всего на те из них, которые закрепляют право свободно выбирать место пребывания и жительства.

123

нормы обладают приоритетом по отношению к противоречащим им правилам внутренних законов. Игнорирование предписаний международного права на любом уровне нарушает требования ст. 15(4) Конституции и подрывает основы конституционного строя страны. Применение норм международного права согласно ст. 15(4) возможно как в дополнение к конкретным конституционным положениям, так и в тех случаях, когда Конституция вообще не содержит норм, регулирующих соответствующие отношения. В любом случае, однако, Конституционному суду, так же как и обычным судам России, целесообразно убедиться в том, что подлежащие применению международные нормы обязательны для России и по своему характеру способны регулировать отношения с участием субъектов национального права.