Доказательства и доказывание: исходные положения

Согласно общепринятому подходу, находящему отражение почти в каждом современном французском курсе или учебнике уголовного процесса, учение о доказательствах состоит из трех частей: 1) проблемы бремени доказывания; 2) проблемы средств доказывания; 3) проблемы доказательственной силы.

Бремя доказывания. Проблема бреме­ни доказывания связана с вопросом кто обя­зан осуществлять доказывание тех обстоятельств, которые подле­жат установлению по конкретному уголовному делу. Во французской литературе проблему бремени доказывация принято анализировать через призму принципа презумпции неви­новности, который сформулирован в статье-преамбуле к УПК и который гласит: "Любое подозреваемое или преследуемое в уголовном порядке лицо презюмируется невиновным, пока его вина не установ­лена".

Существование в праве Франции принципа презумпции неви­новности приводит судебную практику и доктрину к выводу о том, что если лицо считается невиновным, пока его вина не будет уста­новлена, то установить вину этого лица обязано обвинение. Отсюда следует, что бремя доказывания лежит на обвинении, т. е. на проку­ратуре, предъявляющей обвиняемому возбужденный ею публичный иск, и на гражданском истце, предъявляющем ему же иск граждан­ский. Но такой вывод не является абсолютным, так как на обвине­нии не лежит бремя доказывания всех обстоятельств дела — нали­чие некоторых обстоятельств обязана доказать защита.

Что доказывает обвинение? Во-первых, обвинение должно доказать отсутствие некоторых фор­мальных обстоятельств, исключающих производство по конкретному делу, таких как акт амнистии, отмена соответствующего уголовно­го закона, истечение сроков давности привлечения к уголовной от­ветственности и т.д. Во-вторых, на обвинении лежит бремя дока­зывания того, что имело ли место преступное деяние, что его совершило определен­ное лицо, что деяние совершено при отягчающих обстоятельствах и т.п. В-третьих, обвинение обязано доказать виновность лица в совершении преступления, т. е. наличие в его действиях умысла или неосторожности. Таким образом на обвинении лежит бремя доказывания основных обстоятельств дела. Защита вправе их опровергать, но не обязана делать это, что вытекает из принципа презумпции невиновности.

В некоторых случаях бремя доказывания переходит на защиту.

В виде общего правила именно защита обязана доказать нали­чие обстоятельств, исключающих преступность деяния (к примеру, необходимой обороны), на что неоднократно указывал Кассационный суд Франции. Иногда суды требуют, чтобы защита доказывала субъ­ективные обстоятельства, делающие уголовную ответственность невозможной, скажем, невменяемость в момент совершения пре­ступления. Существуют и иные обстоятельства, которые должна доказывать защита: наличие иммунитета от уголовной ответствен­ности, факт осуждения за то же преступление в иностранном госу­дарстве и др.

Специальные случаи. В некоторых случаях бремя доказывания своей невинов­ности возлагается на обвиняемого. Допустим, в соответствии с п. 3 ст. 225-6 УК Франции лицо признается виновным в сводничестве, если оно "при невозможности обосновать источники доходов, соот­ветствующих его образу жизни, проживает с лицом, систематически занимающимся проституцией..." Здесь обязанность доказать легаль­ность получения доходов прямо возложена на обвиняемого.

Средства доказывания. Общим принципом французского доказательственного права является принцип свободы доказательств. Уголовно-процессуальный закон не содержит исчерпывающего переч­ня видов доказательств, подлежащих использованию в процессе доказывания. Любое доказательство допустимо, независимо от того, названо оно в законе или нет. Отсюда во французском уголовном процессе никогда не возникало проблем, связанных с появлением новых источников доказательств в результате научно-техническо­го прогресса (видео- и аудиозапись, данные электронного наблюде­ния и т. п.), так как их применение в процессе доказывания не тре­бовало внесения изменений в УПК или нового толкования тради­ционных видов доказательств. Если, например, в процессе доказы­вания по уголовным делам не принято применять детектор лжи (по­лиграф), то это происходит не в силу формальных препятствий (отсутствие упоминаний о таком виде доказательств в УПК) — он не применяется по иным причинам: в основном из-за недоверия к нему со стороны судей и следственных работников.

Существуют, разумеется, исключения из принципа свободы доказательств. Так, согласно ст. 537 УПК правонарушения (наименее тяжкие нарушения уголов­ного закона) доказываются протоколами и рапортами, составленны­ми сотрудниками судебной полиции. Только при отсутствии таковых или для подтверждения содержащихся в них сведений допускает­ся доказывание с помощью свидетельских показаний. Опровергнуть данные протокола либо рапорта можно исключительно путем пре­доставления письменного доказательства или вызова соответству­ющего свидетеля. Здесь мы видим существенную формализацию процесса доказывания и отказ от принципа свободы доказательств.

Французское доказательственное право, допуская свободу в определении видов доказательств, используемых в процессе дока­зывания по уголовному делу, достаточно строго регламентирует процедуру их собирания.

Однако принцип "законного режима собирания доказательств" истолковывается не в том смысле, что органу, ведущему производ­ство по делу, дозволено совершать только те действия, которые предусмотрены УПК, а иначе — в том смысле, что в процессе до­казывания или при производстве процессуальных действий нельзя преступать процессуальный закон, совершая то, что им запрещено. Если в законе нет прямого запрета или иных четких указаний, ог­раничивающих процессуальную инициативу ведущего производство по делу лица, то это понимается как дозволение совершать любые процессуальные действия по собственному усмотрению, невзирая на отсутствие упоминаний о них в УПК. В самом общем виде данная идея выражена в ч. 1 ст. 81 УПК, где сказано, что следственный судья вправе производить "все следственные действия, которые он сочтет необходимыми для установления истины".

С учетом сказанного, применительно к французскому доказа­тельственному праву, можно говорить только о наиболее типичных видах доказательств, применяемых в уголовном процессе. К таким видам доказательств, прежде всего, относятся показания обвиняемого, свидетельские показания, заключение эксперта, протоколы полицейских и следственных действий. Помимо них в доктрине принято выделять в качестве отдельных видов доказательств улики и материальные констатации. Рассмотрим более подробно некоторые из этих видов доказательств.

Показания обвиняемого могут быть получены только в резуль­тате допроса обвиняемого, производимого в ходе предварительно­го следствия или судебного разбирательства. Они имеют двойное значение: во-первых, это средство, доказывания, необходимое для установления истины по делу; во-вторых, показания обвиняемого рассматриваются как один из способов осуществления права на за­щиту. Именно в силу последнего обстоятельства следственный су­дья и судья обязаны допросить обвиняемого с целью получения его показаний, как минимум, один раз в ходе предварительного след­ствия и судебного разбирательства. При допросе обвиняемый в от­личие от свидетелей не приносит присяги. Признание им своей вины рассматривается как рядовое доказательство, что прямо предусмот­рено в ст. 428 УПК: "Признание, как любой вид доказательств, под­чинено свободной оценке судей".

Под свидетельскими показаниями принято пони­мать устное сообщение, сделанное судье (включая следственного судью) или офицеру судебной полиции лицом, вызванным в качестве свидетеля, о подлежащих доказыванию обстоятельствах, ставших ему известными прямо или косвенно. Особо следует подчеркнуть, что во Франции показания потерпевшего не рассматриваются как особый вид доказательств — они приравниваются к свидетельским показаниям. Предъявивший или не предъявивший гражданский иск потерпевший в любом случае допрашивается как свидетель. В то же время гражданский истец наделен в данном случае некоторыми пра­вами, которых не имеют остальные свидетели (кроме "ассистированных свидетелей"), в частности, правом на присутствие адвоката при производстве допроса.

Свидетельские показания могут быть получены в ходе дозна­ния, предварительного следствия или судебного разбирательства. Однако процессуальный порядок допроса лица в качестве свидетеля может различаться в зависимости от того, происходит он в несудеб­ных стадиях уголовного процесса (дознание) или в судебных (пред­варительное следствие и судебное разбирательство).

В процессе производства дознания, еще нет "показаний свидетеля" — есть просто "показания лица", которое явля­ется для судебной полиции подозреваемым или свидетелем. Кроме того, в ходе дознания допускаются анонимные показания, что прак­тикуется достаточно часто. Офицер судебной полиции делает в протоколе допроса отметку, что показания получены от "заслуживаю­щего доверия, но пожелавшего сохранить анонимность лица". Юри­дически это допустимо в силу того, что в УПК нет нормы, обязыва­ющей судебную полицию выяснять в ходе допроса анкетные данные лица и заносить их в протокол. Согласно ст. 62-1 УПК, введенной Законом от 21 января 1995 г., во время дознания допрашиваемое лицо, согласившись сообщить в протоколе данные о своей личности, вправе указать вместо своего домашнего адреса адрес комиссариата полиции, где производился допрос (если против этого не возражает прокурор республики, осуществляющий контроль за дознанием). Такой "квази-адрес" сохраняет силу и в последующих стадиях про­цесса, когда следственный судья или судья помимо прочего обяза­ны выяснить в начале допроса у свидетеля его место жительства. В каждом полицейском участке ныне ведется специальный банк дан­ных, куда заносятся данные о реальном месте жительства свидете­лей, пожелавших сохранить его в тайне. Соответственно, если суду необходимо вызвать такого свидетеля, он направляет повестку по "квази-адресу", т.е. в комиссариат полиции, которая, зная его насто­ящий адрес, обязана разыскать вызываемого свидетеля. Понятно, что данная законодательная новация направлена на защиту свиде­телей, могущих подвергнуться различным формам давления.

По общему правилу, свидетель обязан явиться и дать показа­ния под присягой. Существуют два вида свидетельской привилегии, освобождающей свидетеля от этой обязанности. В первом случае речь идет об освобождении свидетеля от принесения присяги. Та­кой привилегией обладают дети в возрасте до шестнадцати лет, потерпевший, выступающий в процессе гражданским истцом, а так­же перечисленные в ст. 335 и 448 УПК различные категории род­ственников: супруги (в том числе после развода), дети, родители, братья, сестры и др. Показания перечисленных лиц рассматривают­ся не как полноценные доказательства, а как "простые сведения". Несмотря на подобную формулировку за­кона, оставшуюся, видимо, в наследство от теории формальных до­казательств, ничто не мешает судье сформировать свое внутреннее убеждение и вынести соответствующее процессуальное решение, основываясь на таких "простых сведениях". Указанные категории лиц вправе дать показания и под присягой (если не возражают об­винение или защита).

Второй вид свидетельской привилегии предполагает полное освобождение от обязанности давать показания. Им обладают раз­личные категории лиц, связанные профессиональной тайной: вра­чи, священники, нотариусы, адвокаты, полицейские, когда речь идет о раскрытии сведений о секретных осведомителях. В УПК нет со­ответствующих норм — указанный список лиц является результа­том судебной практики, сложившейся за много лет. Вправе ли эти лица давать показания? По общему правилу нет, т. е. обязанность сохранять профессиональную тайну является более жесткой, чем обязанность давать показания в качестве свидетеля. Впрочем, та же судебная практика знает исключения, разрешающие лицам, связан­ным профессиональной тайной, давать свидетельские показания: например, если им необходимо снять с себя подозрения (решение Кассационного суда Франции от 20 декабря 1967 г.).

Наконец, ч. 2 ст. 109 УПК, введенная Законом от 4 января 1993 г., гласит, что "любой журналист, допрашиваемый в качестве свидетеля об информации, полученной им при исполнении своих служебных обязанностей, вправе не разглашать источник информа­ции". Это единственный случай интересующего нас вида свидетель­ской привилегии, который прямо закреплен в уголовно-процессуальном законе.

Заключение эксперта как доказательство является ре­зультатом экспертизы, которая производится тогда, когда "возни­кает вопрос технического порядка" (ст. 156 УПК). Этот вид доказа­тельства может быть получен только в ходе предварительного след­ствия или судебного разбирательства — формально производство экспертизы во время дознания исключено, хотя в ст. 60 и 77-1 УПК сказано, что если необходимо срочно произвести "констатации, а также технические или научные исследования", то офицер судеб­ной полиции вправе прибегнуть к помощи "сведущих лиц". Данная норма долго вызывала дискуссии, но общепризнанная ныне точка зрения сводится к тому, что речь здесь идет не об экспертизе, а об ином процессуальном действии.

Основное правило гласит о том, что экспертное заключение может быть дано юридическим или физическим лицом, включенным либо в общенациональный список экспертов, составленный бюро Кассационного суда, либо в один из списков, составленных апелля­ционными судами по согласованию с соответствующими генераль­ным прокурорами. Порядок составления данных списков и условия включения в них определенных лиц регулируются в настоящее вре­мя Декретом от 31 декабря 1974 г. Лица, включаемые в эти списки, дают общую присягу, что лишает следственного судью или судью необходимости приводить такого эксперта к присяге по каждому конкретному делу. В виде исключения экспертное заключение может быть дано также лицом, не состоящим ни в одном из официаль­ных списков экспертов, которое назначается мотивированным реше­нием органа, ведущего производство по делу. Перед началом испол­нения своих обязанностей эксперт, назначенный подобным образом, дает присягу, что фиксируется отдельным протоколом.

После окончания экспертизы эксперт или группа экспертов (при проведении комиссионной экспертизы) составляют документ, именуемый в ст. 166 УПК "докладом", где излагают описание про­веденных исследований и свои выводы. Этот доклад является дока­зательством по уголовному делу, которое в силу принципа свобод­ной оценки доказательств не имеет, разумеется, никакой предуста­новленной силы и оценивается наряду с другими доказательствами. Согласно ст. 169 УПК, если заключение эксперта противоречит по­лученным в ходе судебного разбирательства свидетельским показаниям, а также если последние содержат "с технической точки зре­ния новые данные", суд заслушивает мнения сторон, а затем выно­сит мотивированное решение либо о переходе к судебным прениям, либо об отложении судебного разбирательства. В последнем случае суд вправе назначить дополнительную или повторную экспертизу.

Улики и материальные констатации. Данный вид доказательств, который выделяют все французские процессуалис­ты, является по сути собирательным понятием, причем граница между уликами и материальными констатациями весьма расплыв­чата. К ним относятся результаты осмотра места происшествия и освидетельствования различных участников уголовного процесса, изъятые в ходе обыска и выемки предметы, образцы для сравни­тельного исследования, вещественные доказательства, следы пре­ступления, скажем, отпечатки пальцев и т. д. В некоторых случа­ях улики и материальные констатации могут быть непосредствен­но исследованы судебной полицией, следственным судьей или су­дом, а в других случаях требуется их "интерпретация" экспертом. Иногда в литературе встречается точка зрения, что улики пред­ставляют собой т. н. "судебные презумпции", т. е. факты, из суще­ствования которых следствие или суд могут делать выводы о пре­ступном деянии, виновности либо невиновности определенного лица и т. п.

Доказательственная сила. Проблема дока­зательственной силы связана с оценкой доказательств, т. е. с воп­росом о том, какую силу имеет то или иное доказательство, как они должны оцениваться, и каким образом судья должен принимать решение, если он располагает определенной совокупностью часто противоречащих друг другу доказательств.

В течение многих столетий во Франции, как известно, господ­ствовал инквизиционный (розыскной) процесс с присущей ему "те­орией формальных доказательств". Великая французская революция покончила с такой формой процесса. На смену пришло судопроизводство с системой доказывания, основан­ного на свободной оценке доказательств по внутреннему убежде­нию. Таким оно сохранилось в принципе до наших дней. В виде общего правила закон продолжает исходить из того, что ни одно доказательство не имеет предустановленной силы, обстоятельства, подлежащие доказыванию, могут быть подтверждены с помощью любого вида доказательств, а судья принимает решение на основа­нии своего внутреннего убеждения. Данное правило прямо закреп­лено в ст. 353 УПК применительно к суду ассизов, а также в ст. 427 и 536 УПК применительно к остальным судам, разрешающим дела по существу. Суд ассизов не мотивирует приговор, поэтому здесь внутреннее убеждение судей совершенно бесконтрольно как со сто­роны участников судебного разбирательства, так и со стороны вы­шестоящих инстанций. Исправительный и полицейский суды выно­сят мотивированный приговор, где объясняют, почему они пришли к тому или иному внутреннему убеждению.

Свободная оценка доказательств по внутреннему убеждению — общее правило, которое, однако, не является абсолютным. Наиболее значительным исключением из этого правила следует считать осо­бую доказательственную силу, придаваемую в некоторых случаях полицейским протоколам и рапортам. Наряду с протоколами (рапор­тами), признаваемыми рядовыми доказательствами, существуют две другие их категории: 1) протоколы, имеющие силу предустановлен­ного доказательства, пока не будет доказано обратное; 2) протоко­лы, имеющие силу предустановленного доказательства, пока не бу­дет принято решение об их подлоге.

Первая группа протоколов и рапортов используется в качестве доказательств по делам о правонарушениях (ст. 537 УПК) и пере­численных в специальных законах проступках (ст. 431 УПК). Опро­вергнуть сведения, содержащиеся в таких протоколах, можно только с помощью письменных документов или свидетельских показаний.

Вторая группа протоколов и рапортов предусматривает необ­ходимость для их опровержения не просто предоставления иных доказательств, а подачи заявления о подлоге протокола, которое рассматривается Кассационным судом. Пока Кассационный суд не признал такой про­токол дознания подложным, его доказательственная сила абсолютна для судьи.