164 Никлас Луман

отказе от опоры на физические данности дневного и ночного времени это делает возможным исходить из синхронности всего, что происходит в мире, даже если одна и та же коммуникация в одном месте происходит днем, а в каком-другом месте -ночью. Из этого же вытекает и темпорализация дифференции присутствующего и отсутствующего. Можно принимать участие в одновременных событиях в масштабе всего Земного шара, а также посредством коммуникации порождать одновременность, даже если речь идет о том, что недоступно для интеракции и восприятия. В этом смысле отсутствующим в строгом смысле могут считаться лишь прошлое и будущее.

Вместе с этими структурными сдвигами меняется и понятие мира. В старом мире можно было спорить о том, является ли последний конечным или бесконечным, имел ли он начало и будет ли он иметь свое завершение, или нет. Эта контроверза была столь же неизбежной, сколь и неразрешимой, ибо невозможно мыслить границу, не примысливая при этом ее другой стороны15. Трансформация осуществляется не в этом измерении. Согласно нынешним представлениям, мир не являет собой ни прекрасного живого существа, ни "aggregatio corporum". Не является он и "universitas rerum", то есть совокупностью видимых и невидимых предметов, вещей и идей. Наконец, мир - это и не бесконечность, требующая своего заполнения, не абсолютное пространство и не абсолютное время. Он не есть сущность, которая все "содержит в себе" и тем самым все "держит". Все эти описания, равно как и многие другие, могут продуцироваться в рамках мира. Сам же мир - это лишь совокупный горизонт всякого смыслового переживания, которое может быть направлено как внутрь, так и вовне, может быть обращенным вперед или назад во временном измерении. Мир замыкается не границами, а посредством активируемого внутри него смысла. Мир должен постигаться не как агрегат, а как коррелят осуществляющихся в нем операций16. Мир - воспользуемся еще раз терминологией Джорджа Спенсера Брауна - это коррелят единства всякой формы; или то, что в виде "неразмеченного состояния" (unmarked state)17 рассекается каждой разметкой, пограничной линией формы, а после этого все еще может на-

X. Мировое общество 165

щупываться лишь относительно различения, то есть все еще лишь в движении из одной стороны в другую. Применительно к системно-теоретическому понятию мира это означает, что мир есть совокупность того, что для каждой системы является системой-и-миром.

Старый мир был полон необъяснимых "тайн", он даже и сам - как сущность вещей и божественная воля - являлся тайной, был сотворен не для познания (а если

Луман Н. Л Общество как социальная система. Пер. с нем./ А. Антоновский. М: Издательство "Логос". 2004. - 232 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 84

да - то лишь в очень ограниченном аспекте), но, пожалуй, для изумленного восхищения им. Уже сам процесс наименования должен был считаться опасным, ибо оно открывало мир для коммуникации, и, соответственно, знание имен было сродни чуду, провоцирующему природу на то, чтобы выступить из себя самой. Это также соответствовало пространственной ограниченности понимания общества, в котором уже в нескольких метрах под землей или на вершинах самых высоких гор, или же по ту сторону морской линии горизонта могло начаться неизвестное и незнакомое. Современный мир уже не чтят как тайну, перед нею не испытывают ужаса. Именно в этом смысле мир перестал быть священным. Он, однако же, остается столь же недоступным, ибо, хотя он и достижим в операциях (скажем, принципиально допускается его исследование), однако каждая операция знакомства и коммуникации, все-таки, остается недостижимой для нее самой. В мире может осуществляться наблюдение. Но сам наблюдатель функционирует в этой операции как исключенное третье. Единство мира, тем самым, не является тайной, оно оказывается парадоксом. Оно - парадокс наблюдателя мира, который пребывает в мире, однако сам себя в своем наблюдении наблюдать не в состоянии.

Тем самым, видимо, отпала предпосылка, которая в латентном виде лежала в основании старого мира. Она гласила: для всех наблюдателей мир является одним и тем же, и в наблюдении он может получить свое определение. Остаточное проблемное состояние затем было передано в сферу религии, которая и должна была объяснять эту трансформацию неопределенности в определенность. Как только отношение наблюдателя к миру проблематизируется, это мета-единство единства (тождества для