МГП-1

«Эй, хунгуз, куда идешь?! Здесь братва, и ты умрешь!»...

мерить, конечно. Они одели, попрощались вежливо и ушли. Благо было лето»5.

К середине 1990$х годов разница между чуваками и чава ми начала стираться и в отношении к криминальному миру. Если первоначально группировки чуваков противостояли вли$ янию тюремного мира, то с приходом рыночных отношений они всё больше и больше втягивались в криминальную жизнь города. Например, к середине 1990$х годов в районе Шиш$ ковки существовали две противоборствующие организации: Третий цинхай (третьевские хунхузы), участники которо$ го считали себя чуваками, и колонисты (CLN 3), которые относились к чавам. Но та и другая группировки имели схо$ жий социально$этнический состав участников, обе были свя$ заны с зоной, обе «уделяли на общак», принимали активное участие в рэкете, разбое и т.д.

В результате к середине 1990$х годов городские группи$ ровки перестали существовать в той форме, в какой они существовали до этого времени, их противостояние потеря$ ло прежний смысл. Этому также способствовала политика организованной преступности, направленная на «объедине$ ние» города – создание единой шпаны: «Зачем вы деретесь, если вы уделяете в один общак?!». Снятию противоречий между городскими группировками также способствовало усиление сельско$городской миграции.

«Головар хама угэ, места нет в Улан#Удэ!»

Как я уже говорил, в 1990$е годы противостояние между городскими движениями потеряло прежний смысл и с этого времени более важной разграничительной границей между «своими» и «чужими» стала граница между городскими и головарами.

Еще в 1970$е годы, несмотря на противостояние чав и чуваков, все разногласия забывались, когда речь заходила о

141

Н.И. Карбаинов

борьбе с головарами. Так называли и называют представите$ лей сельской бурятской молодежи, которая прибывала в Улан$ Удэ в основном за получением образования. Есть несколько легенд о происхождении слова головар. Одна из них гласит: деревенские ребята, плохо зная город, все свои встречи на$ значали у «Головы» – памятника Ленину на площади Сове$ тов – центральной площади Улан$Удэ. Отсюда и головар. Сельские ребята никак не вписывались в сложившуюся си$ стему отношений по поводу городского пространства: «У них не было своей территории, они были чужими, и только даже за это их нужно было бить!». Чтобы как$то противостоять городским движениям, сельчане были вынуждены создавать свои группы, которые формировались либо по месту учебы, либо по земляческому принципу. И если до 1990$х годов они только защищались, то в дальнейшем они перешли в на$ ступление, и Улан$Удэ, как полушутливо говорили мои дру$ зья, подвергся головаризации. Город стал контролироваться головарскими группировками или командами «спортачей», как они сами себя называют.

В настоящее время, несмотря на разнородность городских (это может быть и «продвинутый» представитель «золотой» молодежи, и панк$неформал, и «правильный пацан», «живу$ щий по понятиям») есть то общее, что их объединяет – это негативный образ «чужого», «некультурного» головара.

«Вот что я думаю о головарах: 1) Как правило, это сельс$ кий бурят, но не обязательно; 2) Не отягощен высшим обра$ зованием, но бывают исключения; 3) Плохо говорит по$рус$ ски, иногда и по$бурятски, не связывает слов без мата, при чём даже в эпистолярном жанре; 4) не знает, что такое эпи$ столярный жанр и вообще его словарный запас состоит в основном, из жаргонных и блатных выражений; 5) любит выпить, при чём пьёт всё что горит; 6) редко бывает в горо$ де, основной приток головаров идёт при поступлении на учёбу, где головары долго не задерживаются; 7) любит подраться в пьяном виде, желательно с людьми из других районов. Обычно

142

«Эй, хунгуз, куда идешь?! Здесь братва, и ты умрешь!»...

безобиден; 8) не любит городских; 9) слушает «Руки верх», «Стрелок» и Ваню Кучина. В общем – неинтеллигентный тип»6.

То, что головар – это, прежде всего, сельский житель, имеется в представлениях многих городских. Так, в жар$ гонном словаре на сайте «Самое о самых» дается следующее ироничное определение:

«Головар – житель сельской местности, несколько обал$ девший от городской жизни»7.

Или вот еще мнения с форумов Интернета:

«Не каждый выходец из деревни – головар, но каждый головар – выходец из деревни. Это факт… Характеристика головара: 1. из деревни, 2. борец, 3. имеет поддержку среди «огородившихся» борцов»8.

Для городского в Улан$Удэ досуговое социальное про$ странство четко разграничено: есть места, где собираются одни головары, следовательно, городскому там делать нече$ го, и места, где можно нормально расслабиться:

«Ну и где могёт нормальный чел отдохнуть в городе?… Самый ужасный и стрёмный клуб из мне известных – это “Восточные Ворота” (ул. Геологическая). При желании, с в$ ходными в 50 рублей, попивая газировку из пластмассовых одноразовых стаканчиков (или что другое), толкаясь и ру$ гаясь с головарами города, под черт поймешь какую музы$ ку, и, портя себе тусовочное настроение, милости просим…»9.

Городские фиксируют свое отличие от головаров также на уровне одежды:

«Не обладающие даром физиогномистов, отличающих наи$ вные лица головаров от непростых ликов “продвинутых”, безошибочно узнают головаров по китайским “гриндерам”, тайваньским толстовкам и шапкам$домикам»10.

Важная черта, которой наделяют городские образ голова ра, – это его грубость и агрессивность:

143

Н.И. Карбаинов

«…проявление высшего восторга у него такое: ЖЖЖЖЕ$ СТКО, МЛЯ!!! Высший комплимент в его устах: ЖЖЖЕ$ СТКИЙ ХРАСАВЧИК, МЛЯ!! Самая жестокая угроза: Проход ноги, мля! Бросок через бедро! На пике возмуще$ ния он говорит: Ты, чо, Нах…, НАПРЯЖЕЕЕНКААА ЖЕ$ ЛАЕШЬ!»11.

Приезжая в Улан$Удэ, сельская молодежь попадает в чуждое для нее социальное пространство, в котором необхо$ димо адаптироваться. Разумеется, это социальное простран$ ство занято освоившими город с детства городскими, кото$ рые живут по своим «правилам» и пытаются навязать свою «картину мира» приезжим сельским ребятам. Одно из цент$ ральных мест в этой «картине» занимает противопоставле$ ние городских головарам.

«После окончания школы я приехала в Улан$Удэ, что$ бы поступать в университет … когда я шла на первый экзамен, встретила двух городских девиц. Они на меня так презрительно посмотрели, а когда оказались за спи$ ной, одна из них сквозь зубы произнесла: “Вон, голо$ варка прошла!”. Правда, я тогда не поняла, что это значит».

По моему мнению, для того чтобы адаптироваться к горо$ ду, сельским ребятам приходится выбирать одну из двух стратегий: либо стратегию принятия, либо стратегию отри$ цания. Первая стратегия предполагает, что сельчанин при$ нимает стандарты городских и стремится, им соответство$ вать, и тем самым стать городским, преодолевая в себе «го$ ловарство»:

«Когда начала жить в Улан$Удэ, я была такой головар$ кой: одевалась как головарка, вела себя как головарка! А сейчас я чувствую, что я ничем не отличаюсь от городс$ ких!».

144

«Эй, хунгуз, куда идешь?! Здесь братва, и ты умрешь!»...

Выбравшие эту стратегию стремятся устанавливать но$ вые социальные контакты:

«Поначалу я в основном общался с земляками с моего села, района, прошло пять лет и сейчас большинство сре$ ди моих друзей городские».

Иногда эта стратегия понимается очень упрощенно. Это хорошо показано, пусть и в утрированной форме, в следую$ щем анекдоте:

«Приехали как$то два головара в Улан$Удэ, походили, побродили маленько, а на них никто не обращает внима$ ния и разговаривать с ними не хотят. И вот думают, как же им городскими стать. И тут кто$то им сказал: чтобы стать городским, надо залезть на голову Ленина. Пошли они на Площадь Советов, и давай карабкаться на голову, но залезть так и не смогли. Тогда один из головаров гово$ рит: ты меня подсади, и тогда я залезу на голову. Тут другой головар его подсадил; тот залез на голову Ленина и сидит там. А второй ему давай кричать: мол, давай я тоже залезу. А тот, который на голове, говорит ему: “иди на фиг головар хренов!”».

Вторая стратегия направлена на отрицание установок го родских и на создание своей схемы восприятия. Удивитель$ но, что понятие головары в этой схеме также продолжает активно использоваться, но при этом в несколько ином смысле. Это понятие в представлениях многих сельских ребят теря$ ет тот социально$этнический смысл, которые вкладывают в него городские.

«Все$таки не каждый сельский бурят откуда$нибудь с Курумканского или Еравнинского района есть головар. Я, например, всю сознательную жизнь, по крайней мере, ее большую часть, прожил в деревне, и ничуть не стыжусь этого»12.

145

Н.И. Карбаинов

«Что вы понимаете под термином “головар” г$да горожа$ не? Если головар, по мнению многих продвинутых ребят, это сельский житель то я – головар. Если же под словом головар понимать некую мировоззренческую позицию, на которую есть хорошее русское слово жлобьё, то да, жлобьё маст дай»13.

Взамен дихотомии «городские – головары» сельчане пы$ таются ввести противопоставление по линии «мы и голова ры». Слово головар становится в устах некоторых сельчан ругательством, это «человек, для которого нет ничего свято$ го, в общем, моральный урод». Часто оно обращено на уро$ женцев других сельских районов:

«У нас в Усть$Орде головаров нет, но их много приезжа$ ет с Тунки, Закамны…».

Среди выбирающих вторую стратегию более важным яв$ ляется общение с земляками со своего села, района (кото$ рые, разумеется, не являются в их представлениях голова рами), чем приобретение новых социальных контактов. В результате даже на городских они смотрят через призму землячеств:

«В городе нет городских, а есть тункинские, хоринские, баргузинские и другие землячества».

Тем самым подвергается сомнению существование един$ ства городских и их «право» на символическое доминирова$ ние в социальном пространстве Улан$Удэ. В то же время слабость земляческих отношений среди городских воспри$ нимается как существенный недостаток:

«Городские оторвались от корней, они не чтят традиций, не уважают старших…».

Всё это создает в глазах сельчан легитимность действий, направленных на подчинение социального пространства го$

146

«Эй, хунгуз, куда идешь?! Здесь братва, и ты умрешь!»...

рода. Часто эти действия находят свое выражение в физи$ ческом насилии против городских, по принципу «не мы их, так они нас!».

** *

Таким образом, до 80$х ХХ века молодежные группировки Улан$Удэ формировались по этносоциальному принципу – «русские чавы» из рабочих поселков и «бурятские чуваки» из «центра»; соответственно в «уличных войнах» конструи$ ровались этнически окрашенные образы «врага» – «налим», «синий русак». В 1980$е годы состав группировок становит$ ся всё более и более смешанным, вне зависимости от соци$ ального и этнического происхождения. В 1990$е годы проти$ востояние между «чавами» и «чуваками» потеряло прежний смысл, и произошло это во многом благодаря появлению но$ вого образа «врага» – сельского «головара». «Уличные вой$ ны» между «русскими» и «бурятскими» группировками сме$ нились «войнами» между «городскими» и «сельскими».

На мой взгляд, пример «уличных войн» в Улан$Удэ хоро$ шо показывает нам, как формирование одной формы толе$ рантности, например, в межэтнических отношениях, дости$ гается за счет появления новой формы интолерантности, в нашем случае противостояния между городом и селом.

Примечания

1Халудорова Н.А. Молодежь Улан$Удэ: «султанки», «генералы», «чан$ кайшисты» и другие // Вестник Евразии. 1996. № 1. С. 167–172; Бад маев А.А. Неформальные молодежные ассоциации в Улан$Удэ // Ве$

стник Евразии. 2002. № 1 (16). С. 89–103; Митупов К.Б. Группировки семидесятых: воспоминание$комментарий к статье А. Бадмаева // Вестник Евразии. 2002. № 1 (16). С. 104–109; Карбаинов Н.И. Форми$

рование городской субкультуры Улан$Удэ (неформальные молодеж$ ные объединения 50–90 гг. XX века) // Евразийское пространство

глазами молодых или Новое поколение о… Альманах Школы моло$ дого автора. 2003. Вып. 2. М., 2004. С. 220–228; Карбаинов Н.И. «Город$

147

Н.И. Карбаинов

ские» и «головары» в Улан$Удэ (молодежные субкультуры в борьбе за социальное пространство города) // Вестник Евразии. 2004. № 2 (25). С. 170–183.

2Салагаев А.Л., Максудов Р.Р. Подросток в городе: проблема социа$ лизации. Казань, 1988; Криминологи о неформальных молодежных объединениях. М., 1990; Агеева Л.В. Казанский феномен: миф и ре$ альность. Казань, 1991; Прозументов Л.М. Групповая преступность несовершеннолетних и её предупреждение. Томск, 1993; Булатов Л.М., Шеслер А.В. Криминогенные городские территориальные под$ ростково$молодежные группировки (уголовно$правовые и кримино$ логические аспекты). Казань, 1994; Салагаев А.Л., Шашкин А.В. На$

силие в молодежных группировках как способ конструирования мас$ кулинности // Журнал социологии и социальной антропологии. 2002.

Т. V. № 1. С. 151–160; Салагаев А.Л., Шашкин А.В. Молодежные груп$ пировки – опыт пилотного исследования // Социс. 2004. № 9. С. 50–59

и др.

3Салагаев А.Л., Шашкин А.В. Молодежные группировки – опыт пи$ лотного исследования // Социс. 2004. № 9. С. 50.

4Откуда взялись «Чанки» и прочие…? // Молодёжь Бурятии. 18 мар$ та 1989.

5Форум «Сайт Бурятского народа». Тема: «Как нам республику на$ звать, или страна Головария» // buryatia.org.

8Форум «Сайта Бурятского народа». Тема: «Убей головара» // buryatia.org.

9«Самое о Самых». Жизнь глазами Самых (истории и рассказы) // www.baikalmet.ru.

10Бадуева Н. Современные зунтугло, головары и прочие… // Информ Полис. 3 декабря 2003.

11Форум «сайта Бурятского народа». Тема «Правила настоящих улан$ удэнцев» // buryatia.org.

12Форум «сайт Бурятского народа». Тема: «Как нам республику на$ звать, или страна Головария» // buryatia.org.

13Форум «сайт Бурятского народа». Тема: «Убей головара» / / buryatia.org.

148

УЛИЦА: СВОИ И ЧУЖИЕ (на материале молодежных группировок

городов Среднего Поволжья)

А.В. Шашкин

Целью нашего эмпирического исследования1 было созда$ ние целостного образа молодежных арен, акторы которых формируют властные иерархии и осуществляют процессы регулирования гендерного порядка за счет насильственного и преступного поведения. Мы сосредоточились на рассмот$ рении российских особенностей конструирования маскулин$ ности/феминности в подростково$молодежных территори$ альных группировках, широко распространенных в г. Каза$ ни и Поволжском регионе России. Члены таких группиро$ вок создают в своих практиках не только уникальную ген$ дерную идентичность, предопределенную особыми истори$ ческими и социальными условиями, но и специфические практики регулирования гендерных режимов и порядков своего сообщества. Таким образом, в фокусе исследователь$ ского интереса оказались как сами описанные идентичнос$ ти, так и роль насилия в процессе регулятивных воздей$ ствий доминантных групп подростковой среды на подчинен$ ные. Особое внимание уделялось нормам и ценностям моло$ дежных группировок, в том числе и гендерным отношениям, представляемым исследователями в терминах отношений власти/подчинения. Одной из задач исследования было изу$ чение повседневных взаимодействий членов группировок с потенциальными жертвами уличного насилия, а также про$ цесса превращения подростка в жертву. Виктимизация в данном контексте интерпретировалась как инструмент ре$ гулирования гендерного порядка уличной территории.

Для многостороннего изучения формирования маскулин$ ности в подростково$молодежных группировках были про$ ведены неформализованные глубинные интервью с актив$

149

А.В. Шашкин

ными их членами в естественных условиях улицы. Выбирая методические подходы к исследованию группировок, мы ру$ ководствовались опытом наших зарубежных коллег, давно занимающихся данной проблемой. В частности, считается, что наиболее глубоко такой сложный феномен, как подрост$ ковая группировка может быть изучен с использованием, в первую очередь, глубинного интервью. В общей сложности в конце 1990$х – начале 2000$х годов нами было проведено 42 интервью в таких поволжских городах, как Казань, Набе$ режные Челны, Азнакаево, Ульяновск и Димитровград.

Поволжский регион и г. Казань были выбраны для прове$ дения полевых исследований не случайно. Казань была од$ ним из первых городов, где в конце 1960$х годов появились молодежные группировки. Именно поэтому феномен российс$ ких группировок широко известен в нашей стране и за рубе$ жом как «казанский феномен». Затем казанские группировки включили в сферу своего влияния и другие города (в частно$ сти, Москву и Петербург), распространяя свое культурное влияние и становясь своего рода символом молодежных пре$ ступных групп городских районов (в данном смысле их мож$ но сравнить с известными на весь мир американскими шай$ ками Крипсов и Бладов). Поволжский регион вскоре стал од$ ним из центров активности подростковых группировок, а так$ же местом, где их можно обнаружить буквально повсеместно.

Наиболее трудным для исследователей был этап поиска и рекрутирования респондентов в таких опасных и закры$ тых молодежных сообществах, какими являются группировки. Долгие обсуждения были посвящены этическим аспектам исследования: как его проведение может сказаться на даль$ нейшей жизни наших респондентов, не повредит ли оно им, насколько корректно предоставлять обширную информацию о российских группировках широкой российской и мировой научной общественности, не послужит ли это дальнейшей популяризации деятельности таких групп? Большинство респондентов было найдено методом «снежного кома». Важ$

150