Uchebnik_missiologii

Практические рекомендации по тематике и методике проведения...

вестное исполнение Заповедей Божьих, через видение и осознание своих грехов. Все это побуждает человека вступить в лоно Православной Церкви и, путем исполнения Заповедей Блаженств, восходить по «лествице» добродетелей в Царство Небесное. При- чем весь этот путь необходимо совершать в свете православного вероучения.

Âобщеобразовательных учреждениях, в том числе и пенитенциарных, применяемая воспитательная система условной морали, то есть без опоры на Бога, претерпевает полный кризис. Практические последствия ее — разложение в такой степени, что обнаруживается даже угроза будущему Российского общества. Священник, катехизатор, педагог должен трудиться не над формированием личности, а над содержанием жизни личности,

ååкачественной стороной (Мф. 10.39). Поэтому немаловажное значение имеет работа и со штатными психологами, так как они по долгу службы должны оценивать и корректировать поведение своих подопечных.

Основными принципами православной педагогики являются:

— единство;

— постепенность;

— последовательность, то есть от понятного к более сложному, но не в плане суммы знаний или философских терминов, а в плане восприятия Божественных истин (законов): 1) о законе Божием и заповедях Блаженства; 2) о спасении в шествовании по пути жизни; 3) о стяжании посредством добродетелей Святого Духа;

— принцип наглядности, жизненности, то есть связи реальной современной жизни с Писанием и Преданием.

Человек приближается к Господу не суммой знаний и доказательств, а чистотой жизни. Господь же удостаивает благодатной силы и ведет по пути к богоподобию того, кто совершает деятельный путь уже здесь, на земле, и получает соответствующий залог даров Духа Святого в меру вместимости каждого, получает по мере христианского подвига залог будущего воскресения.

Таким образом, цель христианской жизни — спасение. Этапы (задачи) по исполнению этой цели — это стяжание, уподобление и «обожение» в совершении добродетелей веры, надежды, любви.

Âбеседах не следует проповедовать самонадеянно и выказывать свой интеллект, а свидетельствовать об истине, испове-

191

Принципы и методы миссионерской деятельности

довать милость Божию, не дающую, за наши прегрешения, отпасть от веры православной, апостольской. Помочь желающим воспринимать истинную веру жизнью, ту веру, за которую муче- ники с радостью шли за Христа на смерть, а миссионеры отправлялись в неизвестные земли к диким народам, чтобы явить свет этой веры для падшего мира.

Евангелие всегда остается ключом миросозерцания и с ним должно быть тесно связано дело духовно-нравственного воспитания. Ключ к сознательному воцерковлению состоит в привитии любви к правильной духовной жизни. Ведь известно, кого человек полюбит (Бога, Церковь, святых), о том он больше захо- чет узнать. Знания, как богатства, если за ними погнаться безрассудно, могут привести к погибели, а потому Спаситель и говорит: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6.33).

2.6.1. Методика корректного общения с оппонентом

Âданном параграфе рассматриваются общие вопросы общения с собеседником или целой аудиторией, не разделяющими (или не вполне разделяющими) взгляды, высказываемые миссионером.

Обычно общение с оппонентом в миссионерском служении рассматривалось исключительно в рамках догматического диспута. Однако проблема грамотного общения миссионера с оппонентом шире рамок вопроса о традиционном диспуте на вероу- чительные темы, а сам диспут (в классическом, строгом смысле слова) является достаточно специфической и не всегда желательной формой общения миссионера с оппонентом.

Âпервую очередь миссионер должен понимать, что за высказываемыми вслух аргументами (нередко весьма «избитыми») могут присутствовать совсем иные, более глубокие мотивы поведения оппонента, возможно, даже не всегда осознаваемые (или признаваемые) им самим. Это могут быть мотивы, по которым он отвергает, например, религию вообще или Церковь, и эти мотивы могут побуждать его подыскивать ту или иную внешнюю аргументацию «частного характера», оправдывающую (в его глазах) его выбор. Однако сами эти мотивы могут лежать совсем в иной плоскости — например, в плоскости психологической, эмоциональной, даже в плоскости нравственной, а отнюдь не в плоскости логически понимаемых аргументов.

192

Методика корректного общения с оппонентом

Общий случай такой скрытой мотивации оппонента: «Я не хожу в Церковь, потому что она неправильная» (чему и приводятся аргументы), а не потому (или: не только потому), что она требует многого от меня: она требует от меня меняться, отказываться от себя прежнего, и т.д. (подлинный мотив, который, по сути, звучит как «потому что я не хочу»). Таким образом, скрывая мотив за теми или иными аргументами (нередко шаблонными), оппонент переносит «вину» за свой выбор на Церковь.

За какими-либо частными аргументами оппонента в каче- стве их подлинного мотива может стоять неприятие оппонентом Церкви как таковой (известно, что неприязнь к Церкви культивируется в некоторых субкультурах). Может быть таким мотивом и неприятие такого «ущемляющего чувство собственного достоинства» понятия, как грех, или в целом неприятие смирения, ведущее к неприятию самой «идеи Бога», иерархии, православных обычаев и православной этики (это нередко становится «камнем преткновения» как для представителей протестантской культуры, так и для представителей светско-гуманистической культуры). Истинным мотивом оппонента может стать неприятие тех или иных нравственных требований к себе в Православии (отношение к вопросам пола, к карьере, к личному обогащению, к удовольствиям и потребительскому идеалу в целом). Нередко мотивом становится нежелание идентифицировать себя с тем «непрестижным» и «немодным», или «несовременным» образом Церкви, который существует в массовом сознании (т.е. причиной является та или иная самоидентификация оппонента, как представителя современного, «продвинутого» круга людей и т.д., возможно, круга людей определенных национальных или культурных установок).

Во всех этих случаях попытка отвечать на «внешнюю» аргументацию оппонента, не затрагивая крытых мотивов, обречена на «порочный круг». Обычно такой оппонент имеет заранее нужные ему «ответы», он готов давать свои толкования явлениям и словам, отличные от принятых, «придираться» к словам, передергивать их (через вольные преувеличения, сравнения и др. «художественные приемы»). Такого оппонента невозможно переспорить, апеллируя к логике и фактам; его цель — не услышать от миссионера новую информацию, а еще раз уличить его в «неправоте», то есть его поведение провокационно.

Читая «Письма из Посольского монастыря» архиеп. Вениамина (Благонравова), или записки алтайских миссионеров, или,

193

Принципы и методы миссионерской деятельности

наконец, «Житие свт. Стефана Пермского», можно обнаружить многочисленные примеры того, как не оправдывались надежды миссионеров на аргументированное доказательство превосходства веры Православной на логически выраженное превосходство их аргументов. Напротив, ведущим в поведении и «логике» оппонентов оказывался мотив той или иной самоидентификации (например, «наша вера», «вера предков», в противоположность «московской» или «русской вере»), а не поиска безошибочности веры, т.е. «поиска Истины». Таким образом, осознанно или неосознанно в любом споре и диспуте ими защищалось «свое», а не «истинное» (истинное с логической, фактической и т.п. точек зрения). Для многих настоящей причиной отказа от принятия Православия становился невозможный (для них) полный разрыв со своим обществом (языческим по культуре) вследствие крещения, который десоциализировал бы человека, превращал бы его в изгоя. Это и происходило, например, с крещеными алтайцами и бурятами: для первых алтайским миссионерам приходилось создавать специальные поселения (закладывая тем самым основы нового социума), а вторые даже отказывались называться бурятами, называя себя «черными русскими». Сегодня боязнь потери социализации нередко становится преградой для прихода в Церковь в молодежной среде (где социализация крайне важна).

Кроме этого, сам миссионер должен понимать, что в основе выбора веры (или неверия) также может лежать тот или иной нравственный (по своей природе) выбор человека. Таким нравственным выбором может быть, например, отношение к некогда совершенным поступкам (самооправдание, в том числе через признание того или иного «детерминизма», несовместимого с православным учением о свободе воли), или же ежедневные укоренившиеся привычки (положительная оценка которых также несовместима с церковной жизнью). В подобных истоках своего выбора человек может не давать (или не захотеть давать) себе отчета. Такой нравственный выбор мог быть сделан в далеком прошлом, даже не вполне осознанно (поскольку выбор совести может быть и интуитивным), но при этом определить все будущее поведение человека, а в итоге и его систему взглядов (в этом плане неслучайна этимология слова «целомудрие», связывающая жизненный опыт, однажды выбранный человеком, со всем его последующим мировоззрением). Определенный нравственный выбор между собственным «Я» и способностью принять Того,

194

Методика корректного общения с оппонентом

Кто выше человеческого «Я», происходит даже в момент диспута, потому что человек выбирает, будет ли он сам критерием истины, или же допускает, что есть То, что выше его понимания и его самоволия.

Таким образом, скрытые мотивы отнюдь не обязательно должны корениться в прошлом человека. Даже сам «жанр» общения (коммуникации) может диктовать модель и мотив поведения: так, «жанр» диспута выносит на первый план мотивацию утверждения «своего» как такового, борьбу спорящих; заданная им стратегия речи предполагает самоутверждение «ритора» и «победу над соперником» в качестве главной цели речевой деятельности, а не «поиск истины» в качестве главного мотива поведения. В современной науке эти явления исследуются в разделе «неориторики» под названием «агонального дискурса» (то есть соревновательной по своей природе речевой деятельности, направленной на борьбу и управление соперником с помощью речи). Нужно заметить, что сам миссионер должен всячески избегать подобной мотивации в своем поведении, как и тех «жанров» общения, которые задают подобную модель поведения у его оппонента, располагают к ней, и потому не дают оценивать ему аргументы миссионера непредвзято.

Более того, принципы и «технологии» агональной коммуникации все чаще и чаще берутся (и иногда — сознательно) на вооружение представителями сектантских движений. Необходимо привести несколько характеристик «агональной риторики», или «агональной коммуникации»: данное направление в риторике характеризует умение встраиваться в человеческое сознание и управлять им с помощью слова. Такой тип риторики проповедовался греческими софистами, поэтому часто ее называют софистической риторикой. Она исходит из того, что истины не существует, только человек мера всех вещей, он высшая истина. Главным отличием агональной коммуникации от всех других видов является не прояснение смысла высказывания, но, напротив, придание любому высказыванию возможности различной расшифровки. Агональное высказывание противоположно фор- мально-логическому высказыванию, оно допускает одновременную истинность или ложность противоположных суждений, поэтому ритор в пространстве агональной коммуникации не может говорить истины. Человек, подвергающийся АК, не должен об этом знать, так как в данном случае воздействие происходит на бессознательном уровне, нет сознательных фильтров, задача

195

Принципы и методы миссионерской деятельности

— проникнуть в сознание, создавая новое бессознательное человека. Данное направление особенно востребовано в демократи- ческие периоды развития общества, в настоящее время прочно входит в жизнь.

В целом такая коммуникация хорошо укладывается в свойственную современной западной культуре релятивистскую парадигму, утверждающую относительность истины, и вполне усвоенную современной западнохристианской (протестантской) культурой; она в целом свойственна различным сферам современной культуры. Однако нередко используются и специальные коммуникативные технологии, созданные по подобным принципам, например, технологии «нейролингвистического программирования» (НЛП), «лидерства», и т.п. Миссионеру, постоянно имеющему дело с сектантами, стоит подробно познакомиться с материалами по теме «Проблема защиты личности от речевой агрессии и агональных коммуникативных стратегий»: подобным темам уже посвящают часы в вузовских спецкурсах. Иногда способы такой коммуникации принимают форму откровенно провокационных технологий, прямо направленных против собеседника (определенные группы людей специально занимаются этим в Интернет-пространстве, иногда даже следуя четко прописанным инструкциям, правилам так называемого «троллинга», от англ. «Trawl» — сеть, бредень).

Миссионер должен стремиться к тому, чтобы понять истинные «цели и задачи» речи оппонента, настоящие мотивы его поведения, стоящие за его вопросами и аргументами, и, если это продуктивно, отталкиваться именно от них, на них отвечать или возражать.

Иногда миссионер может уловить такой скрытый мотив, стоящий за аргументами оппонента — либо он косвенно отражен в аргументации (может быть, является «общим знаменателем» для ряда аргументов оппонента), либо иначе «проглядывает» в самой речи оппонента (выборе слов, оценочных слов и т.д.), либо его можно уловить по ответам на наводящие вопросы, либо же это мотив, типичный для той или иной конкретной аудитории, которую представляет оппонент типичным же для нее набором готовых аргументов (а опытный миссионер должен представлять себе в целом, какие именно побудительные мотивы наиболее свойственны той или иной конкретной аудитории — молодежной, сектантской или любой другой, какие раздражители находит она в Церкви).

196

Методика корректного общения с оппонентом

Одна из трудностей здесь — корректно, в дружелюбной форме, не задевая оппонента и не «выставляя диагноз», перевести разговор на истинные мотивы оппонента (если это продуктивно). Это может быть сделано через серию наводящих вопросов, или же через обобщение. В этом случае можно привести, с целью обобщения, и другие примеры аналогичных «аргументов», например, через формулировки типа «это наиболее типичные аргументы, высказываемые обычно против...» или «мне часто приходилось сталкиваться с таким и подобным вопросами, мне кажется, что у них есть одна общая черта...», «можно перечислить еще несколько подобных аргументов», или «мне кажется, ваш аргумент чем-то похож на те, которые я встречал раньше» (после чего перечислить типичные аргументы, которые на практике часто встречаются, но общим у которых действительно является только скрытый мотив). В любом случае, чтобы не быть голословным, стоит сначала попытаться вызвать оппонента на диалог, который вскрыл бы его мотив (нередко, например, сектанты скрывают свою настоящую позицию, выступая против Православия не как представители иной религиозной группы, а от лица «светской публики», и на словах радея за «светскость» — к примеру, в диспутах по поводу духовно-нравствен- ного образования в школе). Если приходится обнаруживать вслух «скрытый мотив» оппонента, то не стоит так же вслух приписывать его оппоненту лично, лучше говорить о «тех людях, от которых я обычно слышал такие аргументы», и не стесняться употреблять слова, подчеркивающие, что «это лишь Ваше скромное» мнение.

Нужно понимать, что вся аргументация миссионера может быть услышана «преломленной» сквозь призму «внутренних мотивов аудитории», то есть воспринята предвзято. На это необходимо пытаться сделать поправку, предупреждать такое предвзятое восприятие, либо воздерживаться от «предвзято воспринимаемых» аргументов, или тех, к которым аудитория останется глухой (иными словами, миссионер должен задумываться над тем, как именно будут поняты его аргументы).

Если поведение оппонента не предполагает откровенно провокационного настроя, разумнее всего отвечать в первую оче- редь на прямо поставленные вопросы и аргументы оппонента, однако при возможности перевести разговор и на предполагаемый скрытый мотив (может быть, даже не обозначая его, не акцентируя на нем внимания), постараться привести аргументы

197

Принципы и методы миссионерской деятельности

против него. Привести такие аргументы возможно, если скрытым «камнем преткновения» служит самоидентификация оппонента (национальная или иная), или созданный им образ Церкви, либо его отношение к смирению, необходимость которого в духовной жизни каждого с точки зрения Православия миссионер должен адекватно изъяснить.

В целом, в отношении с оппонентом миссионер должен быть готов к возражению «по сути», то есть на возможные скрытые мотивы оппонента, и быть внимательным к проявлениям провокационного поведения, но при этом не «зацикливаться» на поиске и «разоблачении» подобных мотивов, а вести по преимуществу диалог с тем большинством, которое задает вопросы искренне. В этом вопросе миссионеры должны быть «мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10.16). К тому же, нужно помнить, что не всегда оппонент в своих мотивах признается и себе самому, и здесь поведение миссионера требует особой аккуратности, такта и внимательности.

«Конечная цель» миссионера в отношении провокационно настроенного оппонента может быть разной. Например, в публичном разговоре — с расчетом на окружающих слушателей, вводимых в определенное заблуждение оппонентом — иногда желательно все-таки разобрать истинную мотивацию оппонента, и сделать это ненавязчиво, отстраненно от спора и даже дружелюбно. В крайних случаях корректным ответом миссионера на публичную провокацию является ссылка на словарные или иные определения, прямо обнаруживающие некорректность аргументов оппонента либо его разоблачающие.

В личной беседе с провокационно настроенным оппонентом можно попытаться донести мысль о религиозном пути вообще не как о «способе самоидентификации», «собственном пути», а как постоянном поиске Бога «по совести», честном поиске, и таким образом пригласить человека к такому поиску. Тем самым миссионер как бы предлагает оппоненту перейти с позиции «владеющего истиной» на позицию «ищущего истину». В крайнем случае, можно попытаться убедить оппонента осознать мировоззренческий выбор (и его собственный в том числе) именно как выбор нравственный. «Последний аргумент» в личном разговоре с провокационно настроенным оппонентом — это напоминание о той «точке», где каждый выбирает свою веру, и о том, что это может быть выбор совести, а может — сделки с совес-

198

Методика корректного общения с оппонентом

тью; в этом смысле любое мировоззрение оказывается той или иной «верой» — будь то «научное мировоззрение», или иной вид атеизма, и др. (и нередко, выбирая «веру», человек выбирает, допускает ли он кого-либо «выше себя», или нет, а поиск Бога и выбор веры — уже производные этого нравственного выбора). Конечно, миссионер должен удержаться, чтобы косвенно не обличить оппонента в безнравственном выборе — этот вопрос че- ловек сам должен задавать своей совести (при этом нужно быть готовым к негативной реакции). Это предельная точка, в которой аргументы теряют уже свою обязательность, а миссионер обращается как бы к голосу совести оппонента, указывая на относительность всех его аргументов.

Однако далеко не всегда апелляция к истинным мотивам оппонента вслух и возражение на них вообще имеет смысл: миссионеру стоит оценить, насколько оппонент сильно «мотивирован» против Церкви или религии, и, возможно, воздержаться от попыток «доказать» ему что-либо. Миссионерство, как продолжение апостольской проповеди, есть свидетельство, а не «доказательство», и некоторым доказательством служит лишь то свидетельство самой жизнью о Христе и о «Воскресении Христовом, в нас бываемом» (прп. Симеон Новый Богослов), которое христианин имеет в церковной жизни (в жизни ее святых) и истории Церкви. Священное Писание прямо ограничивает возможное желание миссионера «защитить Истину» с помощью диспута перед ярыми и настойчивыми оппонентами (Ср.: Мф. 7.6; Тит. 3.9-10).

Есть и другие факторы, ограничивающие, соответственно указанным словам Священного Писания, объем и содержание миссионерской проповеди. Так, миссионер должен хорошо представлять (или выяснить в процессе) реальный уровень духовной жизни своей аудитории или своего собеседника-оппо- нента, и понимать свою реальную (непосредственную, ближайшую) цель в отношении этой духовной жизни. Например, далеко не всякий готов слушать, а тем более понимать пересказ Православного катехизиса — в первую очередь, в силу полной «теоретичности», «умозрительности» подобных текстов в отношении собственной жизни человека, оторванности от реального уровня духовных проблем человека. Необходимо предлагать только то и касаться только того, что может иметь отношение к реальной духовной практике собеседника, какой бы малой она ни была.

199

Принципы и методы миссионерской деятельности

Также миссионер должен чувствовать и понимать, что именно объединяет сейчас ту аудиторию, к которой он обращается, «во имя чего» собрались эти люди «воедино», и насколько это начало, объединяющее их «здесь и сейчас», будет основанием

èподспорьем, или напротив, противодействием проповеди Христовой.

Нередки ситуации, когда миссионеру совершенно бессмысленно спорить о каких-либо вещах и доказывать какие-то истины, потому как аудитория не принимает еще и истин «предшествующего порядка». Невозможно заниматься проповедью новозаветных заповедей там, где отсутствует понятие о «естественном» нравственном законе или нравственности на уровне ветхозаветных заповедей. Невозможно заниматься подобной проповедью и в аудиториях, объединенных атмосферой и настроением, совершенно противоположными духу Христовой проповеди, или не имеющими тех условий, которые требуются для осмысления проповеди, в том числе соответствующего настроя, преобладания разума над эмоциями, трезвости и т.д. (например, на рок-концертах и подобных масскультурных мероприятиях). Здесь призывы и аргументы миссионера должны касаться более общих вещей, а миссионер — выполнять функцию «детоводителя» (См.: Гал. 3.24-25), то есть того, кто только ведет к возможности проповеди о Христе.

Требование «не заниматься теорией» и не давать «пустых», заведомо не соотнесенных с реальным «духовным возрастом» человека знаний особенно касается миссионерской работы в образовательном пространстве. Образцом православного подхода к изучению Священного Писания может быть известный случай из патериковой литературы: молодой послушник обратился к опытному наставнику с просьбой обучить его чтению Псалтири. Наставник открыл 38 псалом и стал читать с учеником 1 стих псалма: «Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои». На этих словах ученик сказал, что для первого урока хватит. Когда учитель увидел ученика в следующий раз

èпредложил продолжить обучение, ученик ответил, что еще не усвоил прошлый урок. Так он ответил и через десять лет. Только через двадцать лет он пришел к учителю и сказал: «милостью Божией я освоил то, что мы изучали в прошлый раз. Я готов учиться дальше». За двадцать лет он научился обуздывать свои уста. Это значит, что он не просто взялся изучать

200