Uchebnik_missiologii

Образ и качества современного миссионера

Бог его спасает, не сам живет, а Бог ведет его по жизни, не сам обращает других, а сеет слово Божие, а потому через него может обращаться к миру Сам Бог: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10.19-20).

2.«Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Лк. 9.23). Вся жизнь христианина — это «несение креста», то есть добровольное и осознанное принятие на свои плечи жизненных трудностей и скорбей, и их преодоление. В своем «крестоношении» христианин подражает Самому Господу, Который нес орудие Своей казни, был на нем распят, но это все Он сделал только для того, чтобы «победить»! Осознать все это может только тот, кто «отвергнется себя», своей гордыни и эгоизма, своей «самости», чтобы предать себя в руки Божии: «впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22.42). Христианское терпение — это не пассивное принятие и пессимистическое перенесение скорбей; такое отношение к жизни может привести либо к унынию, либо к безразличию, либо к ропоту. Терпение — это всегда преодоление трудностей, «несение креста», а не преклонение под ним; это великое мужество, закаляющее душу христианина, дающее ему надежду на вечность, ибо только «претерпевший до конца спасется» (Мф. 24.13). А потому миссионеру в первую очередь необходимо помнить и взращивать в себе эту великую добродетель, без которой будет невозможно перенести неудачи и гонения, которые будут возникать на его апостольском пути.

3.«В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1Ин. 4.10-11). Христианская любовь своим источником имеет Самого Бога, Который дает ее людям как сверхъестественный дар, «харизму», для того чтобы свидетельствовать о Себе через Своих учеников: «Как Я возлюбил вас, так

èвы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13.3435). Качества христианской любви описаны апостолом Павлом в 1 Послании к Коринфянам (13 гл.), которая называется «Гимном Любви», а апостол Иоанн Богослов в своем 1 Послании

141

Принципы и методы миссионерской деятельности

рассматривает любовь как одно из двух главных Божественных катафатических свойств или атрибутов по отношению к космосу и человеку.

Любовь не ограничивается ничем и никем, она должна распространяться не только на ближних, но и на врагов, «ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?» (Мф. 5.46). Любовь — это не столько «чувство» или «состояние» человеческой души, а прежде всего «отношение» к окружающим. «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев... Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1Ин. 3.16,18). Любовь — это всегда самопожертвование себя ради другого во имя Христа. Миссионер всегда должен помнить о том, что эта любовь «никогда не перестает» (1Кор. 13.8), и что ничто внешнее не сможет лишить его этой любви или отнять ее у него, так как эта любовь «изгоняет страх» (1Ин. 4.18), и является превыше всего тварного: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?.. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8. 35,38-39).

Проповедь преемников апостолов обязана соответствовать «здравому учению», которое имеет авторитет «правила веры» (См.: 2Тим. 3.10-14; Тит. 2.1). Однако, проповедуя Евангелие, самому миссионеру надо, по слову Христа, стать обильным источником «воды живой», напояющей жаждущих (Ин. 7.38).

Сегодня, как и всегда, главным остается личность самого миссионера, его потребность делиться духовными дарами со всеми людьми и его жертвенная любовь. Православные миссионеры часто исполняют свое служение в условиях исключительной сложности. Поэтому терпение со смиренной преданностью Богу, с готовностью преодолевать все трудности, является одним из важнейших качеств «равноапостольного» проповедника.

Просветительская деятельность среди различно ориентированных слоев населения предполагает постоянное обновление форм миссионерского служения и выдвигает жесткие требования к миссионерам. Миссионеры несут благую весть людям, которые еще не осознают потребности в Церкви. Люди эти сильно отличаются друг от друга жизненным опытом, возрастом, обра-

142

Миссионерство и ученость

зованием, профессиями. Поэтому миссионер должен уметь свидетельствовать в любой культурной и социальной среде современного, быстро изменяющегося мира.

2.2.1. Миссионерство и ученость

Существует предрассудок, что миссионеру интеллектуальная подготовка не нужна, и даже вредна, так как она якобы мешает смирению, молитвенности и духовности. Это одно из опаснейших заблуждений. Современная действительность требует подготовки миссионеров с широким умственным кругозором. Современному миссионеру необходимо не только основательное богословское образование, но и обширные знания во многих областях «внешней» науки: он должен разбираться и в литературе, и в поэзии, и в философии, и в искусстве, и даже в естественных науках. В качестве примера можно сослаться на великих Отцов Церкви, которые, с юности чувствуя призвание к служению Церкви, не пожалели многих лет для приобретения «светского», языческого образования, чтобы затем принести приобретенную ученость на алтарь Божий. Такие Отцы эпохи расцвета православного богословия как свт. Афанасий Александрийский, Великие Каппадокийцы, блж. Иероним Стридонский, св. Максим Исповедник, патр. Фотий, св. Иоанн Дамаскин и многие другие, были для своего времени представителями самой широкой интеллектуальной культуры. Они стояли на уровне утонченной элиты той эпохи, в совершенстве знали философию, риторику, математику, музыку. Отдавая бесспорное первенство духовной подготовке и благочестию, они нисколько не опасались того, что светская образованность как-то сможет помешать их благо- честию и духовности. И на самом деле, ни их смирение, ни их вера, ни их молитвенный подвиг не страдали от того, что они знали Платона, Аристотеля, Гомера, Вергилия и подобных. Невозможно не удивиться образованности и высокому уровню тех, кого хотят представить невеждами и обскурантами. Таковыми их хотели представить именно враги христианства Лукиан, Цельс, Юлиан, но на самом деле Святые Отцы поражали даже язычников своей «внешней», то есть интеллектуальной подготовкой. «Нас колют нашими же стилями1, то есть ведут против нас войну,

1 Стиль — заостренная металлическая палочка для письма на вощеной дощечке.

143

Принципы и методы миссионерской деятельности

вооружившись произведениями наших же писателей», — говорил Юлиан Отступник про святых Василия Великого и Григория Богослова.

Из того, что великие Отцы Церкви не считали для себя ненужным и бесполезным детальное изучение Платона и Плотина, необходимо сделать вывод и для нынешней эпохи. Этот вывод заключается в том, что миссионер должен быть носителем высокой интеллектуальной культуры и стоять не ниже своих образованных современников по уровню умственного развития. Знакомство с современной философией, литературой, науками и искусством может только поднять миссионера в глазах тех, к кому направлено миссионерское слово, желающих узнать о том или ином культурном явлении. Миссионер может только тогда влиять на слушателей, когда он знает, чем они живут и что их привлекает.

Âдореволюционный период среди русских церковнослужителей встречались высокообразованные люди. В частности, можно привести в пример просвещенных священнослужителей XIX-XX вв., таких как митр. Московский Свт. Филарет (Дроздов), митр. Макарий (Булгаков), митр. Платон (Левшин), прот. Феодор Голубинский, еп. Порфирий (Успенский), архим. Антонин (Капустин), прот. Павел Флоренский, известный математик прот. Иоанн Первушин: некоторые из них состояли членами Российской Академии Наук. При этом ни звание члена Академии наук, ни занятия астрономией, философией и византиноведением, ни иные какие-либо проявления учености и просвещения не помешали названным духовным особам быть молитвенниками, прекрасными пастырями, смиренными монахами, а главное успешно осуществлять миссионерскую деятельность.

Âполе миссионерского зрения могут оказаться не только «бабушки», с которыми действительно никогда не придется общаться на английском языке, но и представители интеллигенции, которых необразованность, ограниченность, узость и невежество проповедника могут оттолкнуть от Церкви. Миссионерская подготовка, ориентированная только на «простых бабушек», порочна в самой своей основе. Столь же порочен подход, при котором образованности и творчеству противопоставляется благочестие и спасение. Вот что писал об этом известный религиозный философ Николай Бердяев в статье «Спасение и творчество», опубликованной в 1925 г.: «Простая

144

Миссионерство и ученость

баба, говорят нам, спасается лучше, чем философ, и для спасения ее не нужно знания, не нужна культура и пр. Но позволительно усомниться, что Богу нужны только простые бабы, что этим исчерпывается план Божий о мире, Божия идея о мире. Да и простая баба сейчас есть миф: она стала нигилисткой и атеисткой. Верующим же стал человек культуры». Спасаться могут «и невежды, и дураки, и идиоты», — продолжает Бердяев, но — «позволительно усомниться, чтобы в замысел Царства Божия входило население его исключительно невеждами, дураками и идиотами». Если творчество, знание, искусство и не нужны для личного спасения, то они нужны «для осуществления замысла Божия о мире и человечестве, для преображения космоса, для Царства Божия, в которое входит вся полнота бытия».

Бердяев был тем из представителей старой интеллигенции, кто, придя в Церковь после многих лет исканий, ждал от ее служителей ясного и компетентного ответа на вопросы, которые ставила перед его умом современная действительность, именно ради этого он активно участвовал в религиозно-фило- софских собраниях начала века. Целью последних было построить мост между Церковью и интеллигенцией, найти тот язык, на котором представитель Церкви мог бы заговорить с носителем интеллектуальной культуры. Четверть века спустя выдающиеся представители русского духовенства и богословской науки, оказавшиеся в эмиграции, поставили перед собой ту же задачу: сделать православное богословие соответствующим вызовам времени, перевести его на язык культурного общества. Создание Свято-Сергиевского богословского института в Париже преследовало отнюдь не узкую и утилитарную цель воспитания пастырей и миссионеров для «простых бабушек»: институт должен был продолжить традиции дореволюционных академий и религиозно-философских собраний, стать мостом между русской церковной наукой и современным миром, в том числе его интеллектуальной элитой. Профессор института, архим. Киприан (Керн) так же, как и Бердяев, только с другого полюса духовного спектра, чувствовал острую необходимость в преодолении барьера между Церковью и интеллигенцией: барьер этот, по его мнению, мог быть преодолен только тогда, когда сами служители Церкви обогатятся тем интеллектуальным богатством, которым владеют носители светской уче- ности, при этом, не утратив ничего из своего собственного

145

Принципы и методы миссионерской деятельности

богатства — освященной веками духовной традиции Православной Церкви.

Общество, предоставленное в своем образовании и воспитании самому себе, легко поддается сторонним давлениям. Обращаться же к служителю Церкви, который или никак не ориентируется в современных вопросах, или же презрительно отзывается обо всем, что выходит за рамки его кругозора, никто из подлинно культурных людей и не станет. От миссионера ждут авторитетного и веского слова, но слова мудрого, сведущего и обоснованного. Православные миссионеры, в силу многих исторических и социальных причин, не могли или очень часто и не умели создавать это влияние и идти впереди культурного процесса. Именно из-за недостатка образованных миссионеров Православная Церковь недостаточно активно использует свои возможности по «культурному влиянию на общество».

Необходимость интеллектуальной подготовки для современного православного миссионера продиктована еще одним вызовом нынешней эпохи — распространением безверия во всех его видах: от так называемого «научного атеизма», отравлявшего Россию на протяжении семидесяти лет, до агностицизма и нигилизма, заразившего многих людей на Западе. Против вызова атеизма и нигилизма бессилен «миссионернедоучка». Этому вызову может противостоять только тот проповедник, который вооружен глубокими познаниями в самых разных областях науки и который не боится вступить в единоборство с безверием, в какие бы «научные» одежды оно ни рядилось.

В последние десять лет, когда Русская Православная Церковь пытается возродить миссионерское служение, она постоянно натыкается на всевозможные трудности. С одной стороны, налицо невероятный по своим масштабам внешний рост Церкви: это открытие тысяч новых храмов, сотен монастырей, десятков духовных школ, издание духовной литературы, попытки представителей Церкви занять место в средствах массовой информации (на телевидении, радио, в печати) и многое другое, что свидетельствует о религиозном возрождении. С другой стороны, невозможно не увидеть, что влияние Церкви на культуру, на нравственное и духовное состояние общества гораздо менее значительно, чем можно было бы ожидать. Некоторые даже говорят о том, что «Церковью упущен исторический шанс

146

Миссионерство и ученость

встать в авангарде духовного возрождения нации». Если в конце 80-х — начале 90-х гг. на Церковь были обращены взоры миллионов людей, ждавших от нее слова, «осоленного солью», которое бы коренным образом изменило и преобразило их жизнь, то к концу 90-х гг. интерес к Церкви заметно уменьшился; у некоторых даже наступило разочарование, вызванное тем, что представители Церкви не всегда могли дать адекватный ответ на запросы разума, взыскующего истины. А не найдя ответа в Церкви, эти люди обращались «за руководящим советом» к лицам, далеким от Церкви, в том числе к сектантам и представителям восточных культов.

Засилье сектантов и «лжемиссионеров» в сегодняшней России, безусловно, является огромным вызовом для Православия. К этому вызову следует подходить так, как подходили Отцы древней Церкви к успехам современных им еретиков. В IV в. прп. Ефрем Сирин, дабы преодолеть влияние поэта-еретика Вардесана, воспользовался мелодиями этого поэта, заменив его слова своими, православными по содержанию. В ту же эпоху свт. Иоанн Златоуст в целях борьбы с арианством ввел в Константинополе всенощные бдения по образцу тех, которые совершались арианами и пользовались большой популярностью. По этим же при- чинам папа Юлий перенес празднование Рождества Христова на 25 декабря, чтобы христиане, вместо совместных языческих молитв богу солнца Митре, возносили свои молитвы «Солнцу Правды» — Иисусу Христу.

Русская Православная Церковь должна сегодня отвечать на вызов еретиков и сектантов именно таким образом. Нельзя ограничиваться изданием обличительных противосектантских брошюр; надо научиться заполнять тот вакуум, который сейчас заполняют сектанты. Православному миссионеру, оказавшемуся перед вызовом сектантства, необходимо увидеть сильные стороны своих противников и научиться пользоваться их же оружием, но в своих целях. Разве не очевидно, что многим православным проповедникам просто не хватает тех навыков общения с нецерковной аудиторией, которыми в совершенстве владеют некоторые западные миссионеры? Разве не очевидно, что многие представители сект гораздо лучше знают Библию, лучше разбираются в достижениях современной науки, с большим успехом опровергают доводы атеистов, чем православные пастыри? И не следует ли из этого, что первоочередной задачей Православной Церкви является повышение образовательного и культурного

147

Принципы и методы миссионерской деятельности

уровня миссионерства? Только когда миссионеры Русской Православной Церкви окажутся во всех отношениях — не только в духовном, но и в научном, культурном, интеллектуальном — сильнее своих противников, будь то атеисты, агностики или сектанты, Церковь сможет оказаться во главе духовного возрождения российского общества.

2.2.2. Миссионерская эстетика

Вопрос эстетики миссионера невозможно вынести за рамки курса подготовки будущего благовестника Царствия Божия. Для мирянина-миссионера, осуществляющего свое служение в светской, как принято говорить, среде, эта сторона его деятельности регулируется общепринятыми правилами и нормами. Вопросы же эстетики миссионера-священнослужителя требуют отдельного рассмотрения.

Священнослужитель, и особенно миссионер, каждую минуту своей жизни находится на том служении, на которое поставил его Господь, поэтому желательно, чтобы он всегда находился в приличествующем его сану и текущему моменту времени и месту облачении. Облик и манера поведения человека, осуществляющего миссионерское служение, являются невербальной формой проповеди. Коль скоро он, так или иначе, бывает узнаваем, то окружающие начинают проявлять к нему определенный интерес и уважение, что позволяет легко входить в непосредственный контакт с людьми. Если же священ- ник-миссионер, находясь в аналогичной ситуации, будет одет в светскую одежду, то у людей будет сформировано отношение к нему как к человеку, который скрывает свой сан или смущается им.

При этом необходимо осознавать всю ответственность своего поведения в общественных местах, чтобы поступать подобающе высоконравственному пастырскому сану при различных ситуациях, так как ношение церковной одежды (подрясника, рясы) обуславливает для человека недопустимость никакого порочного и соблазнительного поведения для окружающих. В том числе надобно следить за чистотой и аккуратностью своей одежды, чтобы небрежностью ее не принижать достоинства духовного чина и самой Церкви.

Следует вместе с тем отметить, что в силу исторических обстоятельств сегодня в Русской Православной Церкви, в зависи-

148

Миссионерская эстетика

мости от благословения правящего архиерея, священнослужители имеют возможность выбирать форму внебогослужебной одежды между духовным и светским «платьем».

Священнослужителя и миссионера хотят видеть открытым, готовым пойти на контакт с человеком любого уровня культуры и образования. Успех его служения будет зависеть и от положительного влияния его облика на окружающих. Поэтому он должен выглядеть таким, каким его хотят видеть потенциальные члены Церкви — опрятным, культурным, общительным, с достоинством несущим свое служение.

1. Облачение священнослужителя:

—Подрясник. Подрясник для священнослужителя в настоящее время выполняет те же функции, какие для светского человека выполняет сорочка. Это также своего рода нижняя одежда. Для ношения с подрясником обязателен пояс. Существуют различные фасоны подрясников. Цвета подрясников в летнее время могут быть светлых тонов (белый, серый, беж и т.д.), в зимнее время — темных тонов (черный, темно-синий, темно-зеле- ный и т.д.). Но следует заметить, что для подрясников, как и для ряс, предпочтителен черный цвет.

—Ряса. Ряса священнослужителя является верхней одеждой. Поверх рясы священнослужитель носит крест. Существуют различные фасоны ряс. Зимняя верхняя одежда священнослужителя: зимняя ряса, пальто, куртка темных тонов и т.п.

—Головные уборы. Скуфья: летняя, зимняя. Богослужебные головные уборы, которые также используются в официальных случаях: для белого духовенства — камилавка (если имеется такая награда); для монашествующего духовенства — клобук.

В отношении миссионера-мирянина следует сказать, что, если он совершает свое служение в светской одежде, то она всегда должна иметь опрятный, ухоженный вид и соответствовать моменту.

2. Пространство храма:

Если миссионерская община имеет свой храм, то священнослужитель, осуществляющий миссионерское служение, в обстановке храмового пространства должен выглядеть в подобающем его сану и положению виде. В храме (во внебогослужебное время) на нем обязательно всегда должны быть надеты подрясник (ряса), крест, (скуфья).

149

Принципы и методы миссионерской деятельности

Священнослужитель (как и миссионер, осуществляющий свое служение, не будучи облечен саном) в храме должен говорить сдержаннее, чем на улице, приглушенным голосом (он является служителем, а не хозяином в храме), не особенно эмоционально. Беседы по хозяйственной части следует выносить в кабинет настоятеля, в подсобные помещения или на улицу.

Если в храме миссионера ждут люди, желающие задать ему вопросы о вере и Церкви, а ему необходимо срочно уйти, следует извиниться, назначить удобное время приема (либо переслать к другому человеку (священнику), который ответит на вопросы), но ни в коем случае не пренебрегать приходящими в храм людьми. Каждый христианин, а тем более миссионер, по завету апостола, должен быть всегда готов дать ответ на различные вопросы прихожан (ср.: 1Пет. 3.15).

Миссионер должен представлять себя постоянно пред очами Господа и непрестанно молиться (1Фес. 5.17), памятуя о возложенном на него служении.

Оформление пространства миссионерского храма зависит от традиций прихода, а зачастую от вкуса и представлений настоятеля. Необходимо особо указать на необходимость развития миссионерами и духовенством эстетического чувства, отношения к оформлению храма в соответствии с традициями и культурой Православной Церкви.

Пространство храма должно быть организовано предельно лаконично. В храме не должно быть ничего лишнего. Необходимо и достаточно в данном случае (применительно к убранству каждой конкретной иконы) — лампады, подсвечника и ящичка для огарков. Чтобы как-то выделить особо чтимую в данном храме икону, можно соорудить над ней сень (деревянную, металлическую, тканную), либо украсить цветами.

В храме должна соблюдаться чистота; чистота алтаря должна находиться в непосредственном ведении священнослужителя. Чистоту Жертвенника и Престола священнослужитель обязан поддерживать самостоятельно (чистота Жертвенника и Престола отображает отношение священнослужителя к своему служению). При наличии младшего священнослужителя, диакона, заботы об алтаре могут быть поручены ему.

Если в миссионерском храме имеется практика размещения у икон или святынь печатных информационных текстов, то это должно делаться с учетом имеющегося интерьера и без ущерба назначению храма как дома молитвы.

150