Входит Феона. Явление четвертое Ахов, Ипполит, Феона.

А х о в. Ну, что? Ф е о н а. Приняли, благодарить приказали. А х о в. Рады, небось? Ф е о н а. Еще бы! Ведь денег стоит. Придешь, так, гляди-ка, как благодарить станут. Агничка так и скачет, как коза. И п п о л и т (Феоне). Зачем же это они такой моцион делают-с? Ф е о н а. Запрыгаешь, как Ермил Зотыч подарок ей тысяч в пять отвалил. И п п о л и т. Ежели только они пошли на деньги, нет слов, я убит. А х о в (Феоне). Подай шляпу! Ф е о н а (подавая шляпу). Ты не убит, а поврежденный в уме. А х о в (Ипполиту). Бери шапку, пойдем! Я тебе всю твою глупость, какова она есть, как на ладони покажу. И п п о л и т. Дяденька! Но куда вы меня ведете? А х о в. К Кругловой. И п п о л и т. Это значит, на лютую казню. Лучше расказните меня здесь; но не страмите. А х о в (берет его за руку). Нет, пойдем, пойдем!

Все уходят. СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

ЛИЦА: К р у г л о в а. А г н и я. А х о в. И п п о л и т. М а л а н ь я.

Декорация первой сцены. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Круглова, Агния (выходят из другой комнаты).

К р у г л о в а. Однако дело-то до большого дошло. Вот он какими кушами бросает; тут уж не шуткой пахнет. А г н и я. Думать долго некогда, надо решать сейчас. К р у г л о в а. Легко сказать: решать! Ведь это на всю жизнь. А ну, мы этот случай пропустим, а вперед тебе счастья не выйдет; ведь мне тогда терзаться-то, мне от людей покоры-то слышать. Говорят, не в деньгах счастье. Ох, да правда ли? Что-то и без денег-то мало счастливых видно. А и то подумаешь: как мне тебя на муку-то отдать? Другая бы, может, еще и поусумнилась: "может, дескать, ей за ним и хорошо будет, - может, он с молодой женой и переменится". А у меня уж такого сумнения нет, уж я наперед буду знать, что на верную тебя муку отдаю. Как же нам быть-то, Агничка? А г н и я. Почем я знаю! Что я на свете видела! К р у г л о в а. Да ведь твое дело-то. Что тебе сердчишко-то говорит? А г н и я. Что наше сердчишко-то! На что оно годится? На шалости. А тут дело вековое, тут либо счастье, либо горе на всю жизнь. У меня, как перед бедой перед какой, я не знаю, куда сердце-то и спряталось, где его и искать-то теперь. Нет, маменька! Видно, тут, кроме сердчишка-то, ум нужен; а мне где его взять! К р у г л о в а. Ох, и у меня-то его немного. А г н и я. А вот что, маменька! Я никогда к вам не ластилась, никогда своей любви к вам не выказывала; так я вам ее теперь на деле докажу. Как вы сделаете, так и хорошо. К р у г л о в а. Хоть весь свет суди меня, а я вот что думаю: мало будет убить меня, если я отдам тебя за него. А г н и я. Ох, отлегло от сердца.

Входит Маланья. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Круглова, Агния, Маланья.

М а л а н ь я. Дединька сединький и с ним этот... как его, бишь... беловатый? А г н и я. Не черный ли? М а л а н ь я. И то; никак черный. К р у г л о в а. Кто же это? Неужели Ипполит? М а л а н ь я. Да он и есть... самый... Мне вдруг-то... затмило... К р у г л о в а. Вот чудо-то! Вместе? А г н и я. А вот увидим.

Маланья уходит. Входят Ахов и Ипполит. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Круглова, Агния, Ахов, Ипполит.

А х о в (чинно раскланиваясь). Здравствуйте! Опять здравствуйте! К р у г л о в а. Пожалуйте, пожалуйте! А х о в. Получили? К р у г л о в а. Покорно благодарим, Ермил Зотыч.

А х о в. Он жениться хочет. Нет ли у тебя невесты, Дарья Федосевна? К р у г л о в а. Одна у меня невеста, другой нет. А х о в. Не посадить ли нам их рядом? К р у г л о в а. Отчего ж не посадить. И п п о л и т. Помилуйте, за что же такие насмешки-с? А г н и я (тихо). Садитесь, нужды нет.

Садятся рядом.

А х о в. Чем не пара? К р у г л о в а. Да и то. А х о в (Ипполиту). Посидел с невестой? Ну, и будет, пора честь знать. И п п о л и т. Отчего же так-с? А х о в. Оттого, что эта невеста слишком хороша для тебя, жирно будет. И п п о л и т. Ничего не жирно-с; по моим чувствам, в самый раз. А х о в. А ты у ней прежде спроси: нет ли у нее жениха получше тебя! (Агнии.) Говори, не стыдись! А г н и я. Это как маменьке угодно. К р у г л о в а. Благословить-то не долго: только ты спроси, подымутся ль руки-то у меня! Я вот как рассудила, Ермил Зотыч; если дашь ты мне подписку, что умрешь через неделю после свадьбы, - и то еще я подумаю отдать дочь за тебя. А х о в. Что вы! Нищие, нищие, одумайтесь! Ведь мне только рассердиться стоит да уйти от вас, так вы после слезы-то кулаком станете утирать. Не вводите меня в гнев! А х о в. Не отдашь? К р у г л о в а. Не отдам. А х о в. Ну, так грязь грязью и останется; и будьте вы прокляты отныне и до века! Как жить? Как жить? Родства народ не уважает, богатству грубить смеет! Дядя говорит: поклонись по-родственному! Не хочу. Ну, поклонись ты, нищий, хоть за деньги! Не хочу. Умереть уж лучше поскорей, загодя. Все равно ведь, разве свет-то на таких порядках долго простоит. А как отцы-то жили! Куда они делись, те порядки, старые, крепкие? Разврат, что ли, в мире пошел? Так его и прежде, пожалуй, еще больше было! Бес, что ли, какой промежду людьми ходит да смущает их? Отчего вы не лежите теперь в ногах у меня по-старому; а я же стою перед вами весь обруганный, без всякой моей вины? К р у г л о в а. Оттого, Ермил Зотыч, говорит русская пословица, что не все коту масленица, бывает и великий пост. (Обнимает Ипполита и Агнию.)