§ 2.2. Проверка показаний на месте

 

 

         Познавательная функция следственных действий в уголовном процессе проявляется в процессуальных нормах и достаточно полно раскрыта в криминалистической литературе^[29]. Методы познания, используемые криминалистикой, воплощенные в следственных действиях постоянно развиваются и совершенствуются. Эти процессы касаются, в частности, содержания следственной тактики, и криминалистической техники. Ярким выражением указанных закономерностей является наличие в арсенале следственных работников такого следственного действия как проверка показаний на месте, характерная новизна которого состоит в том, что оно отражает комплексный характер многих существующих следственных действий. В этом состоит его сложность и одновременно с этим связаны его широкие познавательные возможности. Эту характерную сторону сущности проверки показаний на месте продемонстрировал М.Н. Хлынцев^[30]. К его наработкам можно добавить многие приемы элементов проверки показаний на месте, которые не предусмотрены иными следственными действиями.

Так, например, осмотр места происшествия заключается в том, что в его основе лежит деятельность следователя, направленная на исследование материальной обстановки преступления. Исследовательская деятельность следователя на месте происшествия основывается на программе, которая, в конечном счете, опирается на предположительно смоделированный механизм преступления. Если такая программа достаточно потно охватывает ретроспективный механизм преступления, следователь имеет возможность достичь хорошего результата. Но чаще бывает, что некоторые динамические и пространственные детали механизма преступления не охватываются программой исследования и потому не попадают в поле зрения деятельность следственного работника. Такие обстоятельства порой влекут потерю значительной информации^[31].

Однако, если привлечь в помощники подозреваемого, давшего согласие продемонстрировать последовательность развития события в пространственно-временном плане, можно добиться значительных результатов, и зачастую в короткий срок решить основную задачу расследования преступления.

Возможности познавательной деятельности органов следствия при помощи выхода на место увеличиваются, а его результаты для их оценки в дальнейшем становятся стабильными и объективными, если после выражения своей готовности выйти на место события и продемонстрировать свои знания субъект предварительно покажет на допросе, что именно он собирается показать и продемонстрировать. На стадии предварительного допроса инициатива в выяснении необходимой информации принадлежит следователю. Подробности показаний перед выходом на место характеризуют степень объективной осведомленности о преступном событии. Для этой цели можно предложить подозреваемому (обвиняемому) предварительно начертить схему обстановки места происшествия ^[32].

Проверка показаний наиболее близка следственному эксперименту и зачастую содержит его элементы. Как следственный эксперимент, так и проверка показаний на месте более всего способствуют познанию динамической стороны преступления. Однако проверка показаний на месте в большей мере помогает понять не только динамику преступления, но и его пространственно-временную структуру, как в целом, так и отдельных элементов.

Единство элементов следственного эксперимента и проверки показаний на месте проявляется в их процессуальной и технологической стороне. С процессуальной точки зрения оба эти следственные действия не могут быть проведены без согласия подозреваемого или обвиняемого (если речь идет о событии, которое протекало с участием указанных лиц и следственное действие целиком зависит от участия в нем указанных лиц). Как отмечают И.Е. Быховский и Н.А. Корниенко, отказ подозреваемого или обвиняемого от участия в следственном действии приведет к тому, что следственное действие не будет проведено^[33]. Что касается свидетеля и потерпевшего, то на первый взгляд может показаться, что в силу их процессуального положения они обязаны выполнить любое законное требование следователя, в том числе принять участие в указанных следственных действиях. Однако, привлечение свидетеля (потерпевшего) против его воли к участию в следственном эксперименте или проверке показаний на месте, если от их действий зависит результат, не приведет следователя к искомому результату. Поэтому следователь должен убедить указанных участников уголовного процесса в необходимости их добровольного участия.

Что касается технологической стороны, то в процессе проведения проверки показаний на месте в практике ее проведения встречаются случаи перерастания демонстрации знания обстановки совершенного преступления в производство отдельных опытных действий. Так, свидетель по делу об убийстве, находясь на месте преступления в квартире на первом этаже, показал, что в квартиру он вошел не через дверь, а через форточку окна. По просьбе следователя он вышел на улицу, обошел дом и легко проник в комнату через открытую форточку.

В данном и подобных случаях такие действия не носят характера экспериментальных по нескольким причинам. Во-первых, произведенный опыт носил демонстрационный характер. Во-вторых, результат этого действия был предсказуем. В-третьих, это был единственный опыт в отличие от экспериментальных, которые сопровождаются целым рядом опытных действий в изменяемых условиях для уточнения нх исходной вероятности.

Г. Абумадажидов отмечал, что в ряде случаев проверка показаний на месте незаменима, поскольку «...это действие служит наиболее надежным, а иногда единственным способом установления события преступления, выявления потерпевших и свидетелей, особенно в тех случаях, когда первое сообщение о преступлении поступает от лица его совершившего»^[34].

В литературе и на практике встречается несколько оснований проведения проверки показаний на месте: необходимость обнаружить место происшествия, необходимость установления пути следования, установление местонахождения имеющих значение для дела предметов, установление не-известных следствию лиц, установление и уточнение обстоятельств преступления, установление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, установление осведомленности лица, чьи показания проверяются^[35].

Интересным представляется рассмотрение вопроса о возможности проведения повторной проверки показаний на месте. Вообще теорию производства повторных следственных действий убедительно обосновали В.В. Рябоконь и В.И. Шиканов. Они, на наш взгляд, верно указали на существование двух групп факторов - объективных и субъективных, оказывающих влияние на принятие решения о производстве повторных следственных действий^[36]. В первую группу включены следующие факторы: появление новых данных, относящихся к предмету ранее проведенного следственного действия; обстоятельства, затруднявшие при первичном проведении возможность собирания, исследования и оценки доказательств. Ко второй группе отнесены недостатки процессуального, организационного и тактического характера ранее проведенного следственного действия, личного восприятия объектов познания, ранее исследованных другим лицом, иные тактические соображения. Если, например, речь идет о проведении повторной проверки показаний, ранее проведенной в неблагоприятных условиях: в лесном массиве, в болотистой местности, отдаленных береговых участках и т.д., то она нежелательна.

Дело в том, что, как правило, эта процессуальная деятельность осуществляется для отыскания места захоронения трупа преступником или группой преступников. Такие полевые условия способствуют осуществлению ранее задуманного побега арестованных. Поэтому производство следственного действия в указанных выше условиях сопряжено с организацией усиленной охраны участников следственного действия. Думается, что в подобных случаях во избежание негативных последствий целесообразно отказаться от проверки показаний на месте, а организовать прочесывание местности, предварительно выяснив все обстоятельства совершения преступления и сокрытия следов преступления, а также установив признаки местности. Во всяком случае повторную проверку показаний в указанных условиях надлежит производить в исключительных случаях.

Если согласиться с тем, что проверку показаний на месте эффективно и целесообразно проводить с лицами, искренне выразившими на это желание, повторное следственное действие, как нам кажется, может быть проведено в силу действия одного или нескольких факторов отнесенных ко второй группе. Представляется, что правильно спланированное и процессуально грамотно проведенное такое следственное действие как проверка показаний на месте даст следователю полное или почти полное представление о произошедшем, позволит решить иные задачи этого следственною действия, и в том случае, если у него возникнут какие-либо вопросы к лицу, участвовавшему в этом следственном действии, следователь сможет получить на них ответы, не прибегая к повторному выходу на место.

Возникновение же настоятельной необходимости повторного проведения проверки показаний на месте свидетельствует о слабой подготовленности следователя или недооценке трудностей, которые могут возникнуть при производстве этого сложного следственного действия.

Есть все основания отметить, что криминалистика - наука, имеет некоторую степень схожести с военными дисциплинами. Подобная аналогия опирается на некоторые аспекты родственной деятельности, при которой зачастую применяются принудительные меры и даже насилие, инициированные преступными действиями. Общность криминалистической деятельности и военной полностью совпадает при осуществлении таких, можно сказать, боевых мероприятий и операций как преследование преступников по горячим следам, задержание, блокировка, засада и т.д. Не случайно, поэтому, со времени формирования основных институтов криминалистики создатели их тяготели к военной терминологии. В результате этого в криминалистике существует ряд военно-боевых понятий: судебная баллистика, теория выстрела, следственная тактика, прочесывание, сходное с недавно возникшим военным термином «зачистка», окружение, засада и другие. Такая аналогия оправдана практической природой осуществления борьбы с преступностью. Надо заметить, что автор термина «полевая криминалистика» Р.С. Белкин тоже, видимо, представлял ее в некотором сравнении с полевыми военными действиями.

Альберт Вайнгарт в предисловии своего классического труда, положенного в основу криминалистической тактики, писал: «Она  имеет ввиду дать криминалисту то, что дает военному стратегия и тактика»^[37]. Этот процесс семантической взаимосвязи криминалистики с военными дисциплинами продолжается. Так, Н.П. Яблоков в 1985 году ввел в криминалистический понятийный аппарат термин «стратегия», рассматривая его в качестве важнейшего элемента криминалистической деятельности. Более того, автор считает, что «выраженные стратегические аспекты рекомендации, разрабатываемых методикой расследования, со временем,  вероятнее всего, позволят назвать эту часть криминалистики криминалистической стратегией.

Рекогносцировка - термин более всего употребляемый также в военной области деятельности. Она проводится при организации военных действий в целях, уточнения принятого решения или перед принятием решения на операцию. Проводится лично командиром и заключается в выезде ив местность, на которой предполагается провести те или иные маневры. Задача рекогносцировки состоит в том, чтобы ознакомиться с местностью, учесть ее положительные и отрицательные особенности для дальнейшего осуществления на ней предполагаемых действий, которые могут иметь массовый характер^[38].

Деятельность по реализации рекогносцировки в военной области и ее задачи По-существу аналогичны методам и задачам, решаемым следователями в условиях полевой криминалистики при подготовке к производству следственных действий. При организации, например, прочесывания на открытой местности или в населенном пункте целесообразно предварительно произвести общее ознакомление с обстановкой с целью решить вопрос, на каком пространстве надлежит провести поиск, обследование, обход, а также, какое количество личного состава надлежит задействовать, чтобы прочесывание отвечало требованиям и задачам этого поискового мероприятия, как расставить личный состав и в каком направлении он должен передвигаться, чтобы собраться в заданном пункте^[39].

Проведение рекогносцировки по случаю обыска также усиливает его тактические качества. Верно, данный вид рекогносцировки носит, можно сказать, внешнее содержание, исключающее посещение подлежащих обследованию помещений и площадей. В данном случае ставится задача установления мест для внезапных подходов и проникновений, а также возможности незаметного исчезновения людей после того, как будет объявлено о производстве обыска.

Проведение рекогносцировки имеет смысл и значение не только для подготовки процессуальных действий. В частности, это касается оперативно-розыскной деятельности органов дознания.

С другой стороны, неучтенные объективные и субъективные факторы могут затруднить ход следственного действия. Поэтому подготовленности участников проверки показаний на месте следователь должен уделить особое внимание.

К участникам производства проверки показаний на месте следует отнести следователя, прокурора, подозреваемого или обвиняемого, свидетеля, потерпевшего (т.е. лиц, чьи показания проверяются), понятых, специалиста, защитника, оперативных работников.

Особую озабоченность психологической подготовленности к проверке показаний на месте следователь должен проявлять относительно понятых. Подбирая понятых, следователь (а чаще оперативный работник) иногда не уделяют внимания физическим возможностям и эмоциональному состоянию этих лиц. Нередко одежда, обувь понятых не соответствуют тем условиям, в которых им придется работать. Так, при расследовании убийства следователь решил провести проверку показаний подозреваемого на месте. В качестве понятых были приглашены две девушки. Следственное действие проходило летом в теплый день, и его участники были одеты легко; понятые обуты в босоножки на шпильках. В начале следственного действия в ходе предварительного допроса подозреваемого выяснилось, что для выполнения всех задач этого следственного действия придется преодолеть значительные расстояния, сначала по каменистой горной тропе, а затем по берегу моря. Следователь никак не отреагировал на эти показатели и приступил к практическому осуществлению следственного действия. В итоге неправильная экипировка понятых привела к тому, что они не успевали за следователем и подозреваемым, не слышали пояснений, которые давал последний. По сути, следственное действие прошло без участия понятых, хотя их присутствие отмечено в протоколе и подтверждалось подписями его участников.

Нередко к участию в проверке показаний на месте привлекаются статисты. Их задача - исполнить роль лиц, участвовавших в изучаемом эпизоде механизма преступления. Неправильное решение дилеммы привлекать или нет к производству проверки показаний статистов - может существенно повлиять на результаты следственного действия. На практике встречаются случаи, когда следователь из-за невозможности найти статистов в полевых условиях предлагает одному из понятых заменить его, вследствие чего следователь лишается одного из понятых, и результаты такого следственного действия могут быть признаны недопустимыми.

В заключение считаю необходимым на основе анализа казахстанского законодательства, регламентирующего криминалистическую деятельность, и судебно-следственной практики сделать следующие выводы.

Криминалистическая деятельность в Казахстане базируется на современном законодательстве и опыте практики, выработанной в советский и постсоветский периоды, хотя в отдельных моментах, естественно, учитываются местные условия и особенности.

Как уже говорилось, в Казахстане ученые-криминалисты не разрабатывают вопросы полевой криминалистики, хотя в общих методиках указывают приемы и способы проведения следственных действий в полевых условиях. Но они практически не отличаются от тех, которые были исследованы в рамках настоящей работы.