(Притча про Насреддина)

Однажды Мулла Насреддин увидел, как школьный учитель ведёт группу школьников в сторону мечети.

— Зачем ты их туда ведёшь? — спросил он.

— В стране засуха, — ответил учитель, — мы надеемся, что мольбы невинных не оставят Всемогущего равнодушным.

— Дело не в мольбах, — ответил Насреддин, — будь это мольбы невинного ребенка или закоренелого преступника. Все дело в мудрости и осознании.

— Как смеешь ты так богохульствовать в присутствии детей?! — воскликнул учитель. — Докажи то, что сказал, или тебя обвинят в ереси.

— Всё очень просто, — сказал Насреддин. — Если бы дело действительно было в мольбах учеников, то в стране не было бы ни единого учителя, ведь больше всего на свете дети не любят ходить в школу. Причина, по которой ты смог пережить все эти молитвы, заключается в том, что именно мы — а взрослым виднее, чем детям, — позволяем тебе остаться на своём месте.

Однажды бедный брахман пришёл ко двору Дхаммараджи, старшего из Пандавов, и попросил помочь ему отпраздновать свадьбу дочери. Дхаммараджа обещал дать ему всё, в чём он нуждается, но сказал, чтобы он пришёл на следующий день. У брата Дхаммараджи Бхимы эта фраза вызвала такое ликование, что он приказал отпраздновать это событие по всему царству: всюду поднять флаги и бить в барабаны. Царь поинтересовался причиной столь внезапной вспышки радости, и Бхима ответил:

— Ты только что объявил, что проживёшь ещё один день, разве это не достаточный повод для радости, когда никто не уверен даже в следующей минуте?

Ведическая притча

Однажды, царь Юдхиштхира, когда он ещё был мальчиком, учился в гурукуле. И в школу пришёл проверяющий. Он стал спрашивать учеников, и все на перебой рассказывали о своих познаниях. Но когда он спросил у Юдхиштхиры, тот спокойно сказал:

— Я выучил алфавит и знаю первое предложение из букваря.

Проверяющий был разгневан и стал кричать:

— Как можно так долго учиться и выучить только одно предложение?!

Тогда мальчик подумал и ответил:

— Ну, может быть, ещё второе.

Тогда проверяющий решил наказать будущего царя. Он схватил розги и стал его бить. Но, несмотря на боль, мальчик всё терпел и улыбался, и тогда сомнения стали появляться у проверяющего. И тут он увидел раскрытый учебник и прочёл первое предложение: «Ни на кого не гневайся и никогда не обижайся, будь терпелив и спокоен — всё пройдёт».

И тут проверяющему стало стыдно, и он попросил у мальчика прощения. Но Юдхиштхира сказал:

— Не надо извиняться, так как пока ты меня бил, я всё-таки на тебя был обижен, а значит, я не понял даже первого высказывания.

И тогда проверяющий вспомнил второе предложение: «Всегда говори правду и ничего кроме правды».

Однажды Хинг Ши разговаривал с Янг Ли о важном для человека умении — смирять в сердце гнев, не позволяя себе опускаться до мести. Внимательно выслушав Учителя, Янг Ли смущённо признался, что он пока что не способен прощать своих врагов, хотя и искренне стремится к этому.

— Есть у меня враг, — посетовал ученик, — и я бы хотел его простить, но у меня пока никак не получается вырвать гнев из моего сердца.

— Я помогу тебе, — сказал Хинг Ши, снимая с полки треснувший глиняный чайник, — возьми этот чайник и поступи с ним так, как ты хотел бы поступить со своим врагом.

Янг Ли взяв чайник, неуверенно повертел его в руках, не решаясь ничего сделать. Тогда мудрец сказал:

— Старый чайник — это всего лишь вещь, это не человек, не бойся поступить с ним сейчас так, как тебе хотелось бы поступить со своим врагом.

Тогда Янг Ли поднял чайник над головой и с силой швырнув его об пол, да так, что чайник разлетелся на мелкие кусочки. Хинг Ши посмотрел на пол, усеянный осколками разбитого сосуда, и сказал:

— Ты видишь, что получилось? Разбив чайник, ты не избавился от него, а лишь превратил во множество осколков, о которые ты сам или те, кто тебя окружают, могут порезать ноги. Поэтому каждый раз, не находя сил выбросить гнев из своего сердца, вспомни об этих осколках, — сказал Хинг Ши, и немного погодя добавил, — а лучше старайся не допускать появления трещин там, где их не должно быть.

Богобоязненный Мадмуд имел обыкновение оказывать гостеприимство в своём пустынном доме всякому пришельцу.

Однажды к нему постучался путник почтенного вида и попросил разрешения отдохнуть. Мадмуд проявил гостеприимство, поставил на стол пищу и пригласил гостя подкрепиться. Тот с радостью согласился и начал уплетать. Мадмуд спросил его, почему он даже не поблагодарил Бога перед едой. Путник ответил, что никогда этого не делал, да и теперь не намерен. Набожный хозяин рассердился на гостя и прогнал его прочь.

В тот же вечер, когда пришло время благочестивому Мадмуду предаться молитве, Бог спросил его, почему он прогнал усталого и голодного гостя. Мадмуд ответил, что он не смог вынести его неблагодарности к Богу. Бог же сказал ему:

— Я терплю его 60 лет, а ты не смог потерпеть его и один вечер!

Акавия бен Магалалэл держался по четырём вопросам особого мнения, несогласного с мнением всех других законоучителей. Говорили ему:

— Акавия, откажись от своего мнения — и мы аб-бет-дином (главным судьёй) назначим тебя.

— Нет, — отвечал он, — лучше мне всю жизнь называться глупцом, чем час один — преступником перед Господом. Ради почёта и власти я делать этого не стану.

Однако же перед смертью он сказал своему сыну:

— Ты от моего мнения по тем четырём вопросам откажись.

— Отчего же сам ты не отказывался? — спросил сын.

— Видишь ли, сын мой, — ответил Акавия, — я своё мнение воспринял от многих учёных законоведов; противники мои, в свою очередь, руководились мнением также многих авторитетных учёных; каждая из спорящих сторон и оставалась при своём мнении. Тебе же предстоит выбор между двумя мнениями: одно ты воспринял от целой коллегии учёных, другое — от единичного лица, и преимущество должно быть отдано мнению большинства.

— Хорошо, отец, но повлияй на своих товарищей, чтобы они радушно приняли меня в свою среду.

— Этого, сын мой, я не сделаю.

— Знаешь ты какой-нибудь проступок за мною?

— Нет. Но пусть сами дела твои создадут тебе в жизни либо друзей, либо врагов.