6 курс / Судебная медицина / Воспоминания судебного медика

я как-то вскрывал в нашем морге; у него оказалось врожденное отсутствие диафрагмы слева. Желудок и ки­ шечные петли находились в полости левой плевры, сердце было отодвинуто вправо. Хотя ребенок и родился живым и правое легкое у него было расправлено и воз­ душно, однако он очень быстро и умер, так как проник­ шие в полость левой плевры желудок и кишки не дава­ ли сердцу производить свои сокращения.

А как же рассматривать ребенка с врожденным от­ сутствием легочной артерии, когда он прожил уже пять

в дальнейшем не мог, а потому и должен быть признан нежизнеспособным.

Помню, как-то я производил патологоанатомическое вскрытие трупа грудного ребенка, который умер в на­ шей детской больнице при резких диспепсических яв­ лениях (понос, рвота). На вскрытии я отметил резкое увеличение почек, которые имели мутно-белесоватый вид, сероватый зеркальный налет на слизистой желудка и многочисленные язвочки, разбросанные, главным обра­ зом, в верхнем отделе толстого кишечника, то есть при­ знаки, которые дают повод заподозрить отравление су­ лемой. Когда я сказал об этом присутствовавшим при вскрытии врачам, то они стали посмеиваться надо мной, что мне судебному медику всюду мерещится возмож­ ность отравления. Ведь это не ребенок, родившийся вне брака. Родители у него — молодые инженеры, вполне достаточно обеспеченные, чтобы прокормить своего ре­ бенка, появления которого они ждали с нетерпением (и родился-то он в родильном отделении нашей же больницы). И вдруг — отравление сулемой! Это совер­ шенно невероятно.

Я, конечно, все же взял внутренние органы для про­ изводства судебно-химического их исследования. Через некоторое время мне сообщили, что во внутренних ор­ ганах была обнаружена сулема. Впоследствии выясни­ лось, что когда родители ребенка утром ушли на работу, то мать его забыла убрать со стола чашку, в которой она разводила сулему для каких-то своих надобностей.

143

Няня, которая оставалась с ребе-нком, думая, что в чаш­ ке чистая вода, когда ребенок долго кричал, решила дать ему чайную ложечку. Развившиеся затем у ребенка болезненные явления были приняты за наступившую болезнь, и он был направлен в детскую больницу.

Большей частью мне приходилось производить патологоанатомические вскрытия трупов детей, умерших от коревых пневмоний, дифтерии и скарлатины. Смерть здесь нередко носила асфиктический характер. Меня как судебного медика интересовали общие асфиктиче-

В общем, я сказал бы так, что патологоанатомические секции в детской больнице принесли мне немалую пользу.

С утра я, как правило, приходил в областной отдел здравоохранения и садился за свой столик, где П. А. Алявдин со вчерашнего дня приготавливал для меня копии судебно-медицинских актов, присылаемых ему районными экспертами. Эта систематическая про­ верка качества актов была впервые введена Алявдиным. Впоследствии это замечательное мероприятие бы­ ло распространено по всему Советскому Союзу. Вскоре приходил и Павел Алексеевич и садился за свой сто­ лик, стоящий рядом с моим. Актов для проверки присы­ лалось много, работы по их проверке и составлению наших замечаний и указаний хватало для обоих. Пос­ ле того как я заканчивал рецензию актов, Павел Алек­ сеевич брал их себе с тем, чтобы убедиться, насколько я освоил эту работу и правильно ли составляю свои за­ мечания.

Вот здесь-то и начались первые наши «столкнове­ ния», сопровождавшиеся длительными спорами и пре­ реканиями. Допустим, районный судебно-медицинский эксперт пишет, что в данном случае имело место убийс­ тво — удавление петлей здорового, крепкого, не упот­ реблявшего перед смертью алкоголя мужчины, и в ка­ честве подтверждения своего вывода далее отмечает: «На это указывает горизонтальное положение имею­ щейся на шее странгуляционной борозды». Я пишу ему, что горизонтальное положение странгуляционной бороз­ ды действительно указывает на удавление петлей, но никоим образом не на убийство. На последнее могут

144

указывать признаки борьбы, сопротивления, обороны

но, так как из этого правила могут быть и исключения. Нам известны и случаи самоубийства удавления пет­ лей. Горизонтальное положение странгуляционной бо­ розды может указывать на удавление петлей — и толь­ ко. Подтверждать же положением странгуляционной бо­ розды род насильственной смерти никоим образом нельзя.

Споры эти сильно портили мое настроение, так как уступать П. А. Алявдину там, где речь шла о принци­ пиальных судебно-медицинских вопросах в тех случаях, когда он неверно их толковал, я не мог, так как тогда нарушил бы данные мне М. И. Райским установки. Для меня это было совершенно недопустимо. С другой сто­ роны, я понимал, что частые резкие разногласия меж­ ду мной и Павлом Алексеевичем будут крайне ослож­ нять наши служебные отношения. Под разными предло­ гами я стал отлучаться из облздравотдела, зато чаще посещать научно-технический отдел Управления мили­ ции, что повело к еще более тесному контакту в работе

Помню, как-то однажды в научно-технический отдел прислали часть деревянной двери, в которой застрял за­ ряд дроби. Было произведено покушение на убийство выстрелом из дробового ружья. Требовалось разрешить два вопроса: на каком расстоянии был произведен выс­ трел и какой дробью — фабричного производства или так называемой катанной сечкой, то есть самодельной.

Мы произвели для разрешения этого вопроса много­ численные экспериментальные выстрелы из различных систем охотничьих ружей разного калибра. При реше­ нии вопроса о расстоянии выстрела мы основывались на размере расстояния между отверстиями от отдельных дробинок, которые увеличивались с увеличением рас-

стояния выстрела. Нами были составлены специальные таблицы с учетом указанных данных для различных систем ружей и номеров дроби. Для разрешения вопро­ са об особенности дроби — фабричной или катанной сечки — мы производили выстрелы той и другой дробью в толстые доски. После выстрелов дробинки осторожно вынимались из дерева. Оказалось, что дробинки катан­ ной сечки настолько резко деформировались, что ни простым глазом, ни при рассматривании под лупой со­ вершенно не удавалось отметить закруглений, тогда как дробинки фабричного производства хотя и деформиро­ вались, но на каждой из них даже при рассматривании простым глазом было ясно видно оставшееся не сплю­ щенным закругление части дробинки.

На оба заданных нам вопроса мы дали исчерпыва­ ющие ответы, подтвержденные экспериментальными данными. Впоследствии выяснилось, что наши выводы оказались правильными и сыграли очень большую роль при раскрытии преступления.

Наши эксперименты были затем нами дополнены и оформлены в виде совместной научной работы — «К вопросу об определении расстояния выстрела из огне­ стрельного оружия, заряженного дробью», напечатанной позже в сборнике трудов Белорусского института кри­ миналистики в Минске.

Эксперименты, по возможности, я старался произво­ дить даже при первичных осмотрах трупов на месте их обнаружения, на которые я стал, как и в Саратове, ча­ сто выезжать. Сказался мой теснейший контакт с НТО, а следовательно, и с уголовным розыском, в непосред­ ственном ведении которого находился научно-техничес­ кий отдел.

Помню, как-то мы приехали ночью на место обна­ ружения трупа. На самой окраине города, возле неого­ роженного забором домика близ порога на земле лежал труп милиционера, жившего в этом доме. Голова трупа была прострелена, рядом с трупом лежал револьвер системы «наган», принадлежавший покойному. По сло­ вам лиц, находившихся в момент происшествия в гостях у жены милиционера, последний пришел с работы позд­ но и, посидев с ними несколько минут, вышел во двор. Через некоторое время один из находившихся в доме также вышел во двор и увидел мертвого милиционера,

146

возле которого на земле лежал револьвер. В комнате было несколько человек, и никто из них не слышал вы­ стрела. Дело происходило осенью. Окна были закрыты, хотя и не замазаны.

Казалось, что здесь имел место случай явного само­ убийства. Однако у представителей следствия то об­ стоятельство, что никто из присутствовавших в доме не слышал выстрела, вызвало большое сомнение.

Мною было предложено после призводства первично­ го осмотра трупа произвести эксперимент. Я и часть ра­ ботников розыска вошли в комнату и стали разговари­ вать между собой и с находившимися здесь людьми, а один из представителей следствия произвел рядом с трупом во дворе выстрел из того же «нагана». Невольно прислушиваясь, я услышал глухой хлопок, совершенно, казалось, ничего общего не имевший со звуком выстре­ ла. Вполне понятно, что присутствовавшие в комнате, занятые разговором, свободно могли не услышать та­ кого звука или, во всяком случае, не счесть его за выст­ рел. После произведенного эксперимента сомнения, свя­ занные с вопросом о слышимости выстрела, рассеялись.

Шел 1931-й год. Нужно полагать, что возрастающие мои стремления к познанию криминалистики, воспоми­ нания о моих беседах с основоположником криминалис­ тического направления в судебной медицине заслужен­ ным профессором Н. С. Бокариусом, его блестящее ру­ ководство созданным им Институтом научно-судебной экспертизы — все это вместе взятое повело к возникно­ вению у меня идеи о создании в Иваново Института су­ дебной экспертизы, первого института по нашей специ­ альности в системе Народного комиссариата здравоох­ ранения. Мысль более чем смелая, казалось, невыполни­ мая. Именно Института судебной экспертизы, а не су­ дебной медицины.

Разрабатывая затем план организационного постро­ ения института, я полагал, что последний должен иметь четыре отдела: 1) отдел судебной медицины, 2) отдел криминалистики, 3) отдел судебной психиатрии и 4) от­ дел судебной химии. Таким образом, я хотел объеди­ нить основные виды судебной экспертизы, наиболее близ­ ко стоящие к судебной медицине. Я считал, что при та­ ком тесном взаимоотношении указанных видов судебной экспертизы будут созданы наиболее благоприятные

условия для максимально эффективного развития су­ дебной медицины. Мною был продуман также и вопрос о кадрах института.

Во главе отдела судебной медицины я считал воз­ можным поставить доктора Александра Алексеевича Сивякова, опытного и знающего судебного медика, за­ ведование отделом криминалистики можно было пору­ чить Василию Петровичу Юдину, психиатрии — докто­ ру-психиатру Василию Николаевичу Суровикину с при­ влечением в отдел в качестве консультанта профессора заведующего кафедрой психиатрии Ивановского меди­ цинского института Абрама Львовича Эпштейна; заве­ дование отделом судебной химии — поручить заведую­ щей судебно-химической лабораторией Александре Александровне Троицкой. Своим заместителем, то есть заместителем директора института, я полагал иметь своего ближайшего друга по Саратовской кафедре су­ дебной медицины, быстро растущего молодого талант­ ливого ученого — А. М. Гамбург.

Со всеми намеченными мною товарищами я принци­ пиально договорился без каких-либо возражений с их стороны.

Тогда я немедленно составил на имя заведующего областным отделом здравоохранения докладную запис­ ку об организации в Иваново Областном Института су­ дебной экспертизы, что поведет к развитию научной дея­ тельности и качественному росту судебно-медицинской экспертизы в Ивановской промышленной области. В бу­ дущем же Институт судебной экспертизы будет слу­ жить прекрасной базой для кафедры судебной медици­ ны Ивановского медицинского института.

Моя докладная записка, представленная заведующе­ му облздравотделом, была принята весьма благосклон­ но. Тут же вошли с ходатайством об организации Ива­ новского областного института судебной экспертизы в обком партии и облисполком, а затем и в Наркомздрав РСФСР .

В конце февраля я был вызван к заведующему обл­ здравотделом. У него в кабинете сидел П. А. Алявдин. Последний сказал мне, что возраст его весьма преклон­ ный, свыше 80 лет, что ему очень трудно работать на ру­ ководящей должности, однако по приему в судебно-ме-

148

дииинской амбулатории он еще сможет немного пора­ ботать. Поэтому он считает, что должность областного судебно-медицинского эксперта следует занять мне, а ему перейти на должность городского судебно-медицин­ ского эксперта по амбулаторному приему, кабинет ко­ торого находится в непосредственной близости от его квартиры. Заведующий облздравотделом одобрил заяв­ ление П. А. Алявдина и предложил мне с 1 марта при­ ступить к работе по должности областного судебно-ме­ дицинского эксперта, что мною и было выполнено.

Таким образом, с 1 марта 1931 года я стал област­ ным судебно-медицинским экспертом Ивановской про­ мышленной области.

Имея уже около 20 научных работ, я решил полу­ чить ученое звание приват-доцента. Для этого нужно было представить в медицинский вуз, где была кафедра судебной медицины, соответствующее заявление, отдель­ ные экземпляры своих трудов и прочесть там пробную лекцию на заданную тему. Я подготовил все требуемое и направил в Ленинград, в Институт для усовершенст­ вования врачей. Вскоре я получил уведомление проф. Н. Л. Полякова, что моя пробная лекция на тему «Пер­ вичный осмотр трупа на месте его обнаружения» сос­ тоится 18 апреля в 2 часа дня в аудитории его кафедры, куда я и должен к этому времени прибыть.

Утром 18 апреля 1931 года я вошел в кабинет к проф. Н. Л. Полякову. Он мне сообщил, что моими офици­ альными оппонентами назначены: он, профессор судеб­ ной медицины Военно-медицинской академии Сергей Петрович Вертоградов и профессор судебной медицины

ипатологической анатомии Федор Яковлевич Чистович.

В2 часа дня аудиторию кафедры судебной медици­ ны заполнили врачи — судебные медики, проходившие в это время курсы усовершенствования, ассистенты и про­ фессора всех кафедр судебной медицины в Ленинграде,

атакже ленинградские судебно-медицинские эксперты.

Япрочел лекцию с большим подъемом. После лекции

ядолжен был ответить на ряд вопросов, а затем мне бы­ ло предложено удалиться с тем, чтобы обсуждение моей лекции проходило без меня. Н. Л. Поляков провел ме­ ня в свой кабинет, где и оставил одного. Когда я читал лекцию и даже перед лекцией, я почти не волновался, зато теперь, оставшись один, я не мог быть спокойным.

1 4 9

Ждать пришлось долго. Вероятно, около двух часов. Наконец, дверь кабинета отворилась, и Николай Лаврович пригласил меня в аудиторию. Когда я вошел в пос­ леднюю, то, оставив меня стоять возле кафедры, проф. Поляков громогласно заявил, что областной судебно-ме­ дицинский эксперт Ивановской промышленной области Юрий Сергеевич Сапожников после публичного обсуж­ дения прочтенной им лекции на тему «Первичный ос­ мотр трупа на месте его обнаружения» и рассмотрения представленных им научных трудов учебно-производ­ ственной комиссией судебно-медицинского цикла Ленин­ градского института для усовершенствования врачей в составе профессоров Полякова, Вертоградова и Чистовича признан достойным ученого звания приват-до­ цента.

После этого он подошел ко мне и поздравил меня с полученным ученым званием. Тут же один за другим стали подходить ко мне с поздравлениями сначала оп­ поненты, затем остальные слушатели моей лекции.

По приезде в Иваново, зайдя в НТО к В. П. Юдину, я узнал от последнего, что начальник Областного уп­ равления милиции тов. Новиков после доклада В. П. Юдина о проделанной мною в НТО консультатив­ ной работе очень хотел меня видеть. Я, конечно, с боль­ шим удовольствием согласился на такую встречу.

Сергей Николаевич Новиков оказался высоким стройным красивым брюнетом с живым энергичным взглядом темных глаз, одетым в ладно сидящую на нем форменную одежду с тремя ромбами в петлицах. Ког­ да я разговаривал с ним, то он сразу же схватывал са­ мое главное и основное, его краткие реплики показыва­ ли, как он быстро разбирался в разных вопросах, чув­ ствовалось, что он прекрасно понимал всю значимость для следствия квалифицированной судебно-медицин­ ской экспертизы. Он высказал исключительное удовлет­ ворение по поводу проведенной мною крайне полезной консультативной работы.

Для наилучшей увязки работы судебных медиков и работников милиции я предложил ему, после того ког­ да мною будет проведена соответствующая работа сре­ ди первых, приказом по Областному управлению мили­ ции назначить всех судебно-медицинских экспертов кон­ сультантами милиции для наиболее полного охвата со-

ISO

трудников последней систематически проводимыми кон­ сультациями. Я полагал, что было бы весьма жела­ тельно консультантов-судебных медиков снабдить ми­ лицейским обмундированием, что еще более сблизило бы их с работниками милиции.

Мое предложение Новиков одобрил. Было срочно созвано совещание районных экспертов, на котором я разъяснил им их задачи как консультантов милиции и предложил регистрировать свои консультации, которые будут являться показателем хорошей деловой связи экспертов с сотрудниками милиции. Эксперты полностью были согласны с этим.

Через несколько дней по Областному управлению милиции был издан приказ о зачислении всех судебномедицинских экспертов Ивановской промышленной об­ ласти консультантами милиции и предоставлении им об­ мундирования командного милицейского состава. Одел­ ся в форму милиции и я.

Помню, вскоре после этого события я получил при­ глашение на совещание при кафедре судебной медицины Института усовершенствования врачей, причем Н. Л. По­ ляков просил меня командировать на это совещание возможно большее число судебно-медицинских экспер­ тов, так как будут обсуждаться вопросы практики. И вот в зал, где через полчаса должно было открыться совещание, вдруг вошел, как всем сначала показалось, отряд милиции. Разобравшись, в чем дело, нас, можно сказать, как бы продемонстрировавших криминалисти­ ческое направление в судебной медицине, присутствую­ щие наградили шумными аплодисментами и заставили потом меня доложить о проведенном интересном и весь­ ма полезном для дела мероприятии.

Мне давно уже приходила мысль, что нужно по воз­ можности заменять должности судебно-медицинских экспертов, занятые врачами не специалистами в области судебной медицины, настоящими судебными медиками. Когда я был ассистеном при кафедре судебной медици­ ны Саратовского университета, я подружился с не­ сколькими студентами-медиками, выпускниками 1929 го­ да, которые увлекались судебной медициной, и, уехав в Иваново, с ними (уже врачами) изредка переписывался. Теперь трем из них: Серафиму Николаевичу Бакулеву, Григорию Исидоровичу Мазо и Николаю Васильевичу

« 1