6 курс / Судебная медицина / Воспоминания судебного медика

трупа на месте его обнаружения» с предисловием М. И. Райского.

Летом 1940 года, во время отпуска, мне пришлось побывать во Львове. В качестве областного судебномедицинского эксперта Львовской области и заведую­ щего кафедрой криминалистики на юридическом фа­ культете работал доцент В. П. Ципковский, чрезвычайно энергичный организатор, любящий свое дело судебный медик-криминалист. Кафедрой судебной медицины Львовского медицинского института заведовал тогда один из старейших профессоров судебной медицины в Европе, поляк по национальности, В. А. Серадзский.

A.М. Гамбург и В. П. Ципковского я командировал

вЧерновцы для организации судебно-медицинской экс­ пертизы, а сам остался во Львове, где в это время под­ польно орудовали бандеровцы — украинские национа­ листы, часто нападая на наших работников, причиняя им ранения, иногда смертельные. Почти ежедневно я выезжал с сотрудниками уголовного розыска на подоб­ ные происшествия, а утром сам производил вскрытия трупов.

B.П. Ципковский познакомил нас во Львове с на­ чальником уголовного розыска А. Е. Гукайло, оказав­ шимся симпатичным человеком, беззаветно преданным своему полному опасности и риску делу. Мне рассказы­ вали, как он задержал на днях группу вооруженных бандитов-бандеровцев, неожиданно ворвавшись в ком­ нату, где они находились, с поднятой рукой, в которой держал гранату. Бандиты положили оружие и сдались.

Помню, как-то ночью, когда А. М. Гамбург и В. П. Ципковский были в Черновцах, мы приехали на место происшествия. Скоропостижно скончался один местный житель, который имел с сотрудниками милиции

ирозыска связь, нередко сообщая им ценные сведения

обандеровских бандах. Тело лежавшего на полу пожи­ лого человека на ощупь представлялось теплым, ни од­ ного абсолютного признака смерти при поверхностном осмотре не было видно. Подошедший ко мне Гукайло посмотрел на лежавшего человека и заявил: «Так он же

мертв». «Почему ты так думаешь?» — спросил я. «Так я же вижу по очкам»,— ответил Александр Ефимович. Очки у лежавшего на полу человека сползли на кончик носа, рот был открыт и лицо, казалось, навеки застыло

в таком виде. «Ну, по таким признакам смерть опре­ делять нельзя, давай поищем трупные пятна, ведь про­ шло уже больше часа, как произошел этот случай»,— сказал я. Повернув тело вниз лицом, спиной кверху, на последней можно было с достаточной четкостью видеть появившиеся уже островки трупных пятен. Тут же, вос­ пользовавшись случаем, я объяснил бывшим здесь со­ трудникам уголовного розыска, что у трупа нет и не может быть «выражения» лица, так как вид лица зави­ сит не от психологических факторов, а только от физи­ ческих.

Дело в том, что после наступления смерти немедлен­ но происходит полное расслабление всех тканей и лицо трупа действительно принимает спокойное «выраже­ ние». Недаром у нас в народе труп называют «покой­ ником». Очень удачное название. Однако сказать, как только что пошутил Гукайло, что по спокойному «вы­ ражению» лица можно определить смерть, конечно, нельзя. Точно такое же лицо можно увидеть у на­ ходящихся в состоянии мнимой смерти, в глубоком об­ мороке и даже во время сна. Но дело не в этом. В неко­ торых руководствах криминалистики «выражению» лица трупа придают даже криминалистическое значение, так как это «выражение» будто бы может показывать со­ ответствующие переживания перед смертью. И в худо­ жественной литературе мы часто встречаем, что на лице

смерти на трупе начинает появляться трупное окочене­ ние — обычно прежде всего в мышцах лица. Мышцы со­ кращаются, уплотняются, и вследствие этих чисто фи­ зических причин лицо трупа меняет свою конфигурацию и может оказать то или иное впечатление на окружаю­ щих. Лицо может также чрезвычайно меняться, если на нем имеется рана, нарушающая соотношение его ча­ стей. Все это причины чисто физические и ни малейшего отношения к психологическим факторам, то есть к тем или иным душевным переживаниям, бывшим перед на­ ступлением смерти, не имеют.

Таким образом, я еще раз категорически подчеркнул, что никакого криминалистического значения вид лица трупа или, как его принято называть, «выражение липа» не имеет и не может иметь. Тут же я вспомнил

196

и рассказал об одном случае, который имел место в моей ивановской практике.

Как-то утром ко мне в кабинет вошел сотрудник ГПУ и сказал мне, что сегодня ночью, когда он находился на дежурстве, скоропостижно скончалась у него дома его старушка мать. Труп ее доставлен сюда в морг для производства вскрытия. Он попросил меня разрешить ему посмотреть на мать до вскрытия ее трупа. Я встал, взял ключи от трупохранилища и сам повел в послед­ нее обратившегося ко мне товарища с тем, чтобы вы­ полнить его просьбу.

В трупохранилище на покрытых жестью нарах ле­ жало три трупа: труп чисто одетой старушки со сло­ женными на груди руками; с одной стороны от старуш­ ки лежал труп, почти разделенный пополам, по-видимо^ му, колесами поезда, в окровавленной и запачканной мазутом одежде, а с другой стороны, как нарочно,— труп с перерезанным горлом, одежда которого также была залита кровью. К сожалению, неприглядный для непривыкших людей вид нашего трупохранилища. Я указал своему спутнику на труп старушки и сказал: «Вот, очевидно, тело Вашей матушки». Он подошел к трупу, взглянул на него и вдруг бросился ко мне, схва­ тил меня за руку и, показывая на труп, с трудом прого­ ворил: «Что же такое с моей матерью?». Я подошел к трупу старушки и взглянул на него. Действительно, было чему поразиться: лицо старушки было перекошено гримасой, казалось, выражающей страх, ужас. Я нико­ гда ничего подобного не видел. Я сказал своему спут­ нику все то, что только что говорил окружавшим меня дюйм товарищам, указав, что так называемое «выраже­ ние» лица трупа не зависит от психологических факто­ ров, а только от физических, и что, нужно полагать, при вскрытии трупа мы найдем причину этого явления. Однако мой ответ не удовлетворил сына покойной ста­ рушки, и он мне сказал: «А не может быть такого слу­ чая: с матерью моей ночью случился глубокий обморок, вызвали врача, а он констатировал смерть, и мать мою отвезли в морг, положив на нары между этими окровав­ ленными трупами; через некоторое время она пришла в себя и, увидев своих страшных соседей, с испугу умер­ ла». Ушел он от меня, крайне неудовлетворенный мои­ ми объяснениями.

197

Что же оказалось при вскрытии трупа старушки? Труп, вероятно, везли из дома в морг по тряской дороге и вот — протез верхней челюсти сместился и завалился за правую щеку, резко оттянув книзу угол рта. Получи­ лась такая страшная, словно выражающая ужас, гри­ маса. А когда я поставил протез на место, то и лицо старушки приняло самое спокойное «выражение».

«Итак, дорогие товарищи,— закончил я свое выступ­ ление перед сотрудниками Львовского уголовного ро­ зыска,— так называемое «выражение» лица трупа ника­ кого криминалистического значения не имеет и ни в ка­ кой мере не зависит от психологических факторов».

В эту же поездку во Львов мы договорились с В. П. Ципковским об организации в июне 1941 года, то есть через год, во Львове II Украинской расширенной научной конференции. За это время я и проф. А. М. Гам­ бург должны были провести работу по изданию сбор­ ника трудов судебно-медицинских экспертов Украины, которую мы и начали тотчас же по возвращении в Киев.

Нужно было списаться со всеми заведующими ка­ федрами судебной медицины и руководителями област­ ных судебно-медицинских экспертиз с тем, чтобы вы­ яснить, смогут ли они и их сотрудники представить для сборника научные работы, какие именно и когда; нужно было затем получить эти труды, прочесть, ото­ брать наиболее достойные для печатания, а проведя эту очень сложную работу по изданию трудов, необходимо было впоследствии производить их корректуру, сокра­ щения, некоторые изменения, предварительно согласо­ вав их с авторами, и пр.

Особенно успешным и удачным в отношении прове­ дения моих лекционных курсов был 1940—1941 учебный год. Медикам я читал только лекции. Все практические занятия велись ассистентами. Юристам — лекционный курс и в заключение — показательное судебно-медицин-

198

Великая Отечественная война. Эвакуация.

Военная судебно-медицинская экспертиза

ачалась Ве­ ликая Отече­ ственная война. В киевский морг стали поступать об­

горевшие трупы — жертвы фашистских бомбежек.

В Наркомздраве УССР находился центр, который руко­ водил эвакуацией медицинских работников и учреждений.

В начале войны в Киеве было задержано несколько немецко-фашистских шпионов. Население города было призвано к особой бдительности.

И вот однажды днем в центре города был задержан мужчина, одетый в прекрасный костюм и летнее паль­ то, который показался похожим на иностранца. Доку­ ментов у него не оказалось. Его арестовали, подозревая в шпионаже, и поместили в отдельную комнату камеры предварительного заключения в управлении милиции. Через некоторое время дежурный по камере стал ощущать запах гари. Затем в коридоре появился дым.

200

Войдя в коридор, дежурный увидел, что дым валит из небольшого отверстия в двери комнаты, где находился заподозренный в шпионаже. Открыв дверь этой комна­ ты, дежурный остановился, пораженный увиденным: арестованный, стоя, крутился как балерина; из-под раз­ вевающихся пол его пальто выбрасывались клубы дыма. Вдруг одежда вспыхнула, и пока дежурный, подняв тре­ вогу, вызывал сотрудников милиции, неизвестный муж­ чина получил обширные ожоги, от которых через день и умер в больнице, так и не назвав своего имени. Воз­ можно, что в данном случае действительно был задер­ жан фашистский разведчик, который после своего про­ вала решил покончить жизнь самоубийством через са­ мосожжение.

Случаи самосожжения, хотя и весьма редко, встреча­ лись все же в судебно-медицинской практике. Однако все они были другого характера: человек обливал себя легко воспламеняющейся жидкостью (керосином или бензином), а затем поджигался. Данный же случай был совершенно исключительного порядка: самоубийца под­ жег сухую одежду, а чтобы произошла тяга воздуха и одежда загорелась, он стал крутиться на одном месте, развевая фалды своего пальто.

Из Киева я с семьей эвакуировался в Саратов. Так как я был отпущен дирекцией 1-го Киевского медицин­ ского института во временный отпуск до весеннего се­ местра, ибо по учебному плану в осеннем семестре су­ дебная медицина не читалась, то из Саратова я послал телеграмму в Москву с запросом, где я должен был находиться и что делать в осеннем семестре. Через не­ которое время я получил уведомление, в котором указы­ валось, что мне надлежит ехать в Волгоград, где я дол­ жен буду прочесть курс судебной медицины.

В августе, перед началом учебного года, я выехал

милиции Николай Васильевич Бирюков, старый мой то­ варищ, воспользовался нашим приездом в Волгоград и зачислил меня и проф. Гамбург приказом по Областно­ му управлению милиции консультантами последнего

201

с тем, чтобы мы принимали непосредственное участие в разборе с сотрудниками розыска сложных дел, где судебно-медицинская экспертиза могла бы оказать су­ щественную помощь в выдвижении правильной версии происшедшего.

Тем временем фашистские полчища докатились до Ростова-на-Дону. Начались первые бомбежки Волгогра­ да. Помню, как днем первый фашистский бомбардиров­ щик сбросил две бомбы. Одна попала на базарную площадь, а другая — в ясли. В этот момент в яслях был час отдыха, и все дети спали в одной комнате; дом был разрушен, а спальня от бомбежки не пострадала, и все дети остались живы. Не было ни одной жертвы и на площади. Зато последующие бомбежки повели к жерт­ вам, правда, еще немногочисленным. Первые обгорелые трупы повезли в Волгоградский морг.

Наш 1-й Киевский медицинский институт эвакуиро­ вался из Харькова в Челябинск. И мне было предложе­ но прибыть в Челябинск: я должен был приступить к занятиям на весеннем семестре.

Закончив лекционный курс в Волгограде, я со своей семьей был помещен в поезд с ранеными, поступавшими

сфронта, и мы отбыли в Челябинск.

Впервый же день своего приезда в Челябинск (это было в декабре) я пришел в Областное управление ми­ лиции и познакомился с начальником управления пол­ ковником Г. М. Розовым.

Я был зачислен консультантом Челябинского област­ ного управления милиции, познакомился с работниками уголовного розыска и его научно-технического отделе­ ния. Областным судебно-медицинским экспертом оказа­ лась эвакуировавшаяся сюда Э. Г. Кенигсберг, которая была зачислена ассистентом при кафедре судебной меди­ цины, обосновавшейся на базе городского морга. Мне бы­ стро удалось добиться поблизости последнего добавоч­ ного помещения для кафедры, и условия преподаватель­ ской работы со студентами стали удовлетворительными.

Затем я посетил всех руководителей судебно-след- ственных органов города и области и в первую оче­ редь •— военного прокурора; с последним я договорился, что все дела, по которым производилась судебно-меди­ цинская экспертиза, будут даваться мне на просмотр с целью проверки.

202

Вот одно из первых таких дел, по которому было дано заключение проф. Гамбург, зачисленной вторым профессором при кафедре судебной медицины, и мною 14 февраля 1942 года.

Это случилось под Москвой 15 декабря 1941 года. Группа красноармейцев во главе с сержантом на опуш­ ке леса вела огонь из пулемета по фашистским войскам. Через некоторое время пулемет испортился, стрельбу пришлось прекратить. Пока возились с его починкой, фашистские войска открыли огонь. Сержант скомандо­ вал, чтобы красноармейцы отошли в лес, что они и сде­ лали. Один из красноармейцев, Федор Костин, встал за ствол дерева и, когда сержант крикнул ему: «Ложись!», внезапно почувствовал, что у него перехватило дыха­ ние, и увидел кровь у себя на груди. Товарищи перевя­ зали его, причем раненый мог свободно передвигаться; его довели до медпункта и на автомашине отправили в Москву в хирургическое отделение одного из госпиталей. В последнем у Костина нашли слепое огнестрельное ра­ нение грудной клетки. В подложечной области у мече­ видного отростка грудины была обнаружена круглова­ тая ранка диаметром в 0,5 см. Через несколько дней раненный Костин был отправлен в тыловой госпиталь — в Магнитогорск Челябинской области, где также был поставлен диагноз: слепое огнестрельное ранение груди. Общее состояние Костина было хорошим, никакие боли его не беспокоили. При рентгеноскопии металлических инородных тел не было обнаружено.

8 января 1942 года была произведена повторная рент­ геноскопия, и снова не были найдены инородные тела. Тогда лечащий Костина хирург заявил, что ранение у Костина не огнестрельное, а произведено остроколющим

одежды Костина и сделала следующие выводы: «1) от­ верстия на одежде произведены одновременно, одним ударом; 2) отсутствие следов ожога на краях отверстий на одежде говорит за то, что отверстия сделаны не пу­ лей, а каким-то узким режущим предметом, так как часть ниток в отверстиях перебита».

Красноармеец Костин категорически отрицал само­ ранение. Когда весь этот материал, поступивший в воен-

203

ную прокуратуру, был передан мне и я прочел это — прямо скажем — безграмотное заключение «специальной комиссии», я тут же поставил вопрос перед военным прокурором о немедленном препровождении в Челя­ бинск одежды Костина, которая через некоторое время и была доставлена.

14 февраля проф. Гамбург и мною было произведе­ но исследование этой одежды, причем оказалось: на ши­ нели спереди, как на левой, так и на правой полах, на­ ходящих одна на другую, на 20 см ниже воротника и на 7—9 см от краев отмечались мелкие кругловатые отвер­ стия, прикрытые ворсинками сукна, вследствие чего точ­ но определить их диаметр не представлялось возмож­ ным. На ватной фуфайке соответственно также распо­ лагались кругловатые отверстия с ясно выраженным дефектом ткани. При застегивании фуфайки отверстия точно совпадали. Такое же отверстие, на том же уровне имелось и на гимнастерке. В окружности всех описан­ ных отверстий — как на шинели, так и на ватной фуфай­ ке, и на гимнастерке — следов копоти, ожога или от­ дельных порошинок не было обнаружено.

Выводы нами были сделаны следующие: отверстия на шинели, ватной фуфайке и гимнастерке — пулевые и ни­ коим образом не могли получиться при ударе остроко­ лющим оружием; на это с совершенной определенностью указывают кругловатая их форма и дефект ткани, ясно выраженный на отверстиях ватной фуфайки. Отсутствие в окружности отверстий явлений опаления, копоти или отдельных порошинок говорит о том, что выстрел был произведен не на близком расстоянии. Таким образом, Костин получил огнестрельное ранение.

Нужно полагать, что пуля пробила ствол дерева, уже с резко ослабленной живой силой проникла сквозь одежду и причинила ранение кожи. Так как в этой об­ ласти кожа близко подходит к мечевидному отростку, пуля, ударившись о кость, видимо, выпала из ранки. При раздевании раненого она могла затеряться.

Военная прокуратура согласилась с нашим заклю­ чением и прекратила дело о членовредительстве. Таким образом, молодой защитник Родины, обвинявшийся в са­ мом страшном преступлении, какое только можно себе

204