1 курс / Психология / общая психология

Во-первых, личность, по определению, является творческой — потому, что она необходимо в неопределенной ситуации и всегда преобразует уже присвоен­ ные стереотипные способы поведения и мышления. Это можно выразить дру­ гим термином: трансцендентальность, или выход за пределы. Иными словами, личность устремляется к возможности своего развития — «взирая на конечный пункт трансценденции, который, — как говорил философ М.К. Мамардашви­ ли, — можно за неимением лучшего обозначить словом Бог»4 и который есть последний предел нашей собственной души — и тем самым, не равна самой себе.

Во-вторых, личность является множественной, сохраняя при этом целост­ ность. Множественность личности есть качественная разнородность составляю­ щих ее субъектов. В психиатрии начала века существовало понятие раздвоения личности, а теперь мы могли бы сказать рас-троения, а то и более. Показательна в этом смысле работа Ю.М. Лотмана о Пушкине, в которой тот предстает то дру­ гом декабристов, то убежденным монархистом, то раскованным Дон Жуаном, то нарочитым сторонником Домостроя. Весьма часто бывает, что такого рода людей — личностей — пытаются свести лишь к определенным их частям, хотя это, пожалуй, характеризует того, кто это делает. Наш же вопрос состоит в том, как и для чего личности быть разнородной. Ответ довольно простой: личности приходится учитывать сразу несколько возможностей своего развития, и это является условием ее внутреннего продуктивного диалога. Отвергнутые части сохраняются как неиспользуемые возможности, и в каждом данном поступке личность свободна в выборе дальнейшего развития.

Наконец, в-третьих, личность существует только в развитии, и в этом смыс­ ле, действительно, не равна самой себе. Ярче других это показано у еще одного литературоведа — М.М. Бахтина в его книге об Ф.М. Достоевском5. Бахтин на­ стаивает на том, что пока личность свободно развивается, ее нельзя определять по какому-либо моментальному срезу (поступку, действию), поскольку она мо­ жет измениться уже в следующий момент.

Приведем два примера из романа «Идиот» Ф.М. Достоевского. Так во вто­ рой части этого романа, когда князь Мышкин является уже обладателем боль­ шого наследства, к нему приходит компания молодых людей с целью доказать свои права на наследство. Молодые люди заведомо неправы и справедливо из­ гнаны из высшего общества. На следующий день один из них — бывший боксер Келлер — решает покаяться перед князем и рассказать ему о своей несчастной судьбе. Но проделав все это, по сути исповедовавшись, он вдруг заявляет князю о том, что хочет попросить у князя денег взаймы, точно зная, что никогда не отдаст. И как бы проверяет князя на прочность: «Да, вот такое я Оно». Мыш­ кин же, к удивлению Келлера, отвечает: «А я-то думал, что такое только у меня

4См.: Мамардашвили М.К. Начало всегда исторично, т.е. случайно// Вопросы методологии. 1991. № 1.

5См.: Бахтин М.М. Проблема творчества Достоевского. М.: Алконост, 1994.

https://t.me/medicina_free

бывает, а оказывается у многих. Я называю это феноменом двоемыслия. Когда приходит одно, то сразу же появляется и другое, противоположное»6.

Во втором примере подобное замечание делает уже самому Мышкину девушка-аристократка Аглая Епанчина. Она замечает ему: «Вы говорите о лю­ дях только правду, а это жестоко»7. То есть тем самым человеку отказывают в его дальнейшем развитии, вынося окончательный приговор.

В конце концов, у развитой, многосторонней, и незавершенной в разви­ тии личности есть главное свойство собранности. Как в известной африканской притче. Девушка, прогуливаясь по рынку (рынок, как нам известно, символ культуры), замечает привлекательного для нее молодого человека, которого на­ зывает про себя — собранным джентльменом. Молодой человек уходит с рынка и движется в сторону джунглей (символ природы) и уже на выходе теряет со­ бранность, и начинает «распадаться» на части. Досужая мораль притчи, как в Красной Шапочке: предупреждение девушкам о том, что нельзя ходить за вся­ ким привлекательным мужчиной. А подлинный смысл состоит в том, что при­ рода — это всегда части, которые преобразуются, собираются воедино и удер­ живаются личностью.

6См.: Достоевский Ф.М. Идиот // Поли. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1973. Т 8. С. 257—

258.

7Там же. С. 354.

https://t.me/medicina_free

К. Ратнер

Опосредствованная * природа психологии человека

Можно обоснованно говорить о «природе червя», «природе муравья» и даже о «птичьей природе», но не о «природе человека», так как человек может иметь любую природу, разрешаемую условиями его воспитания и социальной ситуацией.

Т.К. Шнейрла

Приведенное в качестве эпиграфа утверждение знаменитого биолога Шнейрлы может показаться странным, поскольку очевидно, что люди обладают опреде­ ленной биологической природой. На самом деле в статье, где появилось данное высказывание, Шнейрла сравнивает нейроанатомию человека с нейроанатоми­ ей животных1. Отсутствие человеческой природы, о котором он говорит, имеет отношение не к биологии человека, а к его деятельностям. Шнейрла считает, что уникальность человечества заключается в том, что никаких особых, распро­ страненных по всему биологическому виду и определяющих этот вид форм по­ ведения у людей нет.

Как указывает Шнейрла в своей статье, причина отсутствия у людей специ­ фической психологической природы состоит в том, что биология оказывает на поведение человека совершенно иное влияние, чем на поведение животных. Биология определяет большую часть поведения животных непосредственно и, как следствие, представители одного и того же вида (т.е. обладающие общей биологией) осуществляют общие, характерные для данного вида действия. А биология человека оказывает на его поведение косвенное, неспецифическое

* Ratner С. Vygotsky’s Sociohistorical Psychology and Its Contemporary Applications. N.Y.; L.: Plenum Press, 1991. P. 11 — 19. (Перевод Ю.Б. Дормашева.)

1 См.: Schneirla T.S. Selected Writings / L. Aronson et al. (Eds.). San Francisco: Freeman Co., 1972. P. 30-85.

https://t.me/medicina_free

влияние, и поэтому здесь одна и та же биология не производит общих, харак­ терных актов. Шнейрла поясняет:

Огромный репертуар сравнительно стереотипного поведения, наблюдаемого у низших животных, обеспечивается только созреванием, тогда как среди высших животных таким образом образуется лишь незначительное количество специали­ зированных механизмов адаптивного поведения. Первоначально, у [высших. — АГ.Р.] млекопитающих, общая структура адаптивного поведения, как правило, не сформирована вообще или сформирована очень слабо2.

Биология человека устанавливает широкие возможности восприятия, мышления, чувствования, личности, использования орудий, социальной ком­ муникации и взаимодействия. Однако этот потенциал не реализуется в заданных формах и содержаниях естественным или автоматическим образом3. Поэтому прав Паннекок, когда говорит, что «биологические законы, управляющие жиз­ нью животных, отступают у человека на второй план»4. Кули выражает эту идею в виде следующей яркой метафоры:

Грубо говоря, наследственностьдругих животных представляет собой механизм, подобный шарманке. Он создан для того, чтобы сыграть несколько мелодий. Эти мелодии вы можете сыграть сразу, без тренировки, или после незначительной практики. Но вам никогда не удастся сыграть какую-то другую мелодию. На­ следственность человека, напротив, является механизмом, подобным роялю. Он создан не для того, чтобы играть определенные мелодии. Без тренировки вы не сыграете на нем никакой мелодии, тогда как опытный пианист может извлечь из него безграничное множество различных музыкальных тем5.

Социально-историческая психология признает ключевое значение биоло­ гии для психологии и ни в коей мере не является «антибиологической». Хотя и парадоксальным образом, но такие биологические характеристики как потреб­ ность в стимуляции, в деятельности и социальном контакте, а также крайне медленный рост и длительная зависимость после рождения, плюс непропор­ ционально большая кора головного мозга являются исключительно важными для психологии. Эффект уникальной биологии человека состоит в сведении к минимуму направляющей функции биологии в психологии. Биология имеет значение для психологии в той степени в какой она отстраняется от строгого управления поведением. Биология подталкивает развитие сознания не потому, что управляет им, а потому, что при отсутствии биологической детерминации

2Schneirla T.S. Selected Writings / L. Aronson et al. (Eds.). San Francisco: Freeman Co., 1972. P. 220, 55.

3 Cm.: Lerner R. On the Nature of Human Plasticity. N.Y.: Cambridge University Press, 1984.

4 PannekoekA. Study of the Origin of Man. Amsterdam: North-Holland Publ. Co., 1953. P. 120.

5 Cooley C.H. Human Nature and the Social Order. 2-nd ed. N.Y.: Scribner’s, 1922. P. 19.

https://t.me/medicina_free

сознание развивается само по себе как ее заместитель6. У человека биология функционирует отвлеченно и не порождает конкретную реальность того, кем, где, когда, почему и каким образом он станет7. Психология человека характери­ зуется уменьшением биологических детерминант, а не сведением к ним.

Отсутствие биологических детерминант деятельности означает, как гово­ рит Сартр8, что человек является в психологическом смысле первоначально Не­ бытием, которое впоследствии достигает Бытия. Другие существа начинают с более определенного Бытия, избавляющего их от необходимости борьбы за его достижение. Необходимость в достижении такого бытия, которое не является врожденным, означает, что младенцу предоставлено лишь несколько ключей к бытию взрослого. То, чем он станет как взрослый, определяется им самим и не является расширением исходно данного бытия.

Если наша биология и предписывает что-нибудь, так это то, чтобы мы сво­ бодно устанавливали свою деятельность. Как подчеркивает Выготский9, «наи­ более фундаментальный факт состоит в том, что человек не только развивается [естественно. — ALA]; он, кроме того, строит самого себя»х0. Возможность такого самопостроения обусловлена двумя уникальными особенностями биологии че­ ловека. В первую очередь тем, что у человека по сравнению с животными число биологически управляемых деятельностей резко сокращается. Например, жи­ вотные от рождения боятся определенных вещей, а у человека страх не является врожденным. Он приобретается путем опыта11. Во-вторых, незначительное ко­ личество имеющихся у человека эндогенных психобиологических функций но­ сит общий, а не специфический характер. Вклад природы человека в социально­ психологическое функционирование, как настойчиво и справедливо утверждает Дюркгейм12, «состоит только в крайне общих установках, в неопределенных и, следовательно, пластичных предрасположенностях, которые сами по себе, если не вмешиваются другие агенты, не могут принять характерные для социальных явлений определенные и сложные формы»13.

Например, голод побуждает нас принимать решения: пора ли поесть, что поесть и где добыть эту пищу, как ее приготовить и съесть, как ее распределить

6См.: Montagu A. Antropology and Human Nature. Boston: Porter Sargent, 1957. P. 37.

7Sahlins M. The Use and Abuse of Biology: An anthropological Critique ofSociology. L.: Tavistock,

1977.

8Сартр (Sartre) Жан Поль (1905—1980) — французский писатель, философ и публицист, лидер французского экзистенциализма. — Ред.-сост.

9Выготский Лев Семенович (1896—1934) — отечественный психолог, создатель культурно­ исторической теории развития высших психических функций; см. его тексты на с. 413—434 наст. изд. — Ред. -сост.

10Vygotsky L.S. Thought and Language. Cambridge (Mass): MIT Press, 1989. P. 65.

11Cm.: Izard C. Emotions in personality and culture // Ethos. 1983. Vol. 11. P. 106—108.

12Дюркгейм (Durkheim) Эмиль (1858—1917) — основатель французской социологической школы; см. его текст на с. 392—402 наст. изд. — Ред.-сост.

13Durkheim Е. The Rules of Sociological Method. N.Y.: Free Press, 1895/1938. P. 106—108.

https://t.me/medicina_free

среди других голодных людей. Голод сам по себе не предписывает, какими бу­ дут наши попытки раздобыть еду, и чем именно нам следует питаться. У жи­ вотных, напротив, он определяет эти аспекты питания. «То, что люди могут есть, определяется биологически, но совершенно иное дело, что же они едят

в действительности»14. Даже такие по своей природе вкусные виды пищи, как сахар, едят по причинам социально-психологическим, а не потому, что это есте­ ственно. К таким социально-психологическим основаниям, предписывающим потребление сахара, относится: будут ли развернуты ресурсы производства саха­ ра; решат ли, что сахар полезен для здоровья или что он, наоборот, вреден; будет ли ожирение тела при рационе питания, обогащенном сахаром, оцениваться обществом положительно или отрицательно; будут ли считаться социально же­ лательными стимулирующие эффекты сахара на энергию тела; когда, согласно обычаям, следует есть сладкое, — до, в течение, после или между приемами другой пищи. Социально-психологические соображения такого рода опреде­ ляют, будут ли есть сахар вообще, и если да, то в каком количестве, когда и кто его будет есть. Как пишет Минтц в своем обсуждении антропологии сахара, предрасположенность человека к сладкому не вызывает сомнений, но «она не может, даже предположительно, объяснить различия в структуре его потребле­ ния, в степени его предпочтения и разнообразия соответствующих вкусовых ощущений, точно так же, как анатомия так называемых органов речи не может “объяснить” определенную систему языка»15.

Сходным образом, диапазон психобиологических нужд младенца в целом включает в себя такие общие потребности, как необходимость в стимуляции и регулярности опыта, в предоставлении возможностей для формирования уме­ ний, в демонстрации языка, в эмоциональной связи и в социальном поощрении самоуверенности. Эти потребности не предписывают изнутри какого-то обя­ зательного, жесткого способа своего удовлетворения. Никакой определенной программы становления довольного и продуктивного взрослого путем объятий, поцелуев, шлепков, ношения на руках и лишения привилегий не существует. Как говорит Каган, «нет ниш окружения, которые были бы в каком-то абсолют­ ном [т.е. биологическом. — /Г. Л] смысле плохими или хорошими»16. В разных культурах выбираются различные практики, и эти нужды становятся социально учреждаемыми потребностями индивида.

Например, даже удовлетворение психобиологического требования в эмо­ циональной связи не гарантирует нормального психологического функциони­ рования в том случае, если форма этой связи противоречит социальным нор­

14Levins R., Lewontin R. The Dialectical Biologist. Cambridge: Harvard University Press, 1985.

P. 262.

15 Mintz S. Sweetness and Power: The Place of Sugar in Modern History. N.Y.: Penguin, 1985. P. 18.

16Kagan J. The psychological requirements for human development // The Family in Transition I K. Skolnick, J. Skolnick (Eds.). Boston: Little, Brown, 1976/1986. Chap. 22.

https://t.me/medicina_free

мам. Так, девочка, установившая тесную эмоциональную связь с родителями, поощрявшими пассивность, страх перед мальчиками и несоревновательную установку к учебной работе, станет в подростковом возрасте особенно тревож­ ной и ранимой в ситуации конфликта17. Следовательно, социальные отношения определяют не только способ удовлетворения психобиологических потребно­ стей, но и то, приведет ли, в конечном счете, это удовлетворение к психологи­ ческому благополучию18.

Разница между деятельностью человека и животных заключается в том, что поведение животных в основном (но не полностью) определяется биологиче­ ски как непосредственный ответ на стимуляцию, тогда как поведение человека является некоторым конструируемым ответом. Биология животных определяет чувствительность индивида и его реакцию. Ответ естественно связан с неко­ торым стимулом, адекватным биологическим предписаниям. Биология чело­ века не устанавливает никакой естественной чувствительности, реактивности и необходимой связи между стимуляцией и ответом. Вместо этого, посколь­ ку никакой биологический механизм не устанавливает прямое, необходимое стимульно-ответное соединение, связующим звеном между стимулом и ответом служит искусственно созданный акт19. Как отмечает Хэллоуэлл, «психобиоло­ гическая структура, эволюционировавшая в семействе приматов, — это струк­ тура, в которой ведущую роль стали играть промежуточные переменные, опо­ средствующие связи между прямой стимуляцией и открытым поведением»20. Воздействие на организм как внутренних, так и внешних стимулов определяют опосредствования, а не естественная чувствительность21.

Существует три вида опосредствований: сознание (или психическая дея­ тельность), социальное взаимодействие (социальность) и орудия (технология). Сознание — это сравнительно широкое осознание вещей и активная перера­ ботка информации. Оно анализирует, синтезирует, обдумывает, интерпретирует, планирует, припоминает, чувствует и решает. Кроме того, подлинное сознание

17См.: Kagan J. The Nature of the Child. N.Y.: Basic, 1984. P. 63-64.

18Поэтому фрейдистский психоанализошибается, когда настойчиво утверждает, что родители должны удовлетворять психосексуальные потребности [ребенка. — Ред.-сост.] определенным, специфическим образом, и осуждает другие способы, считая их болезнетворными (ср.: Orian-

sky Н. Infant care and personality // Psychological Bulletin. 1949. Vol. 46. № 1. P. 1—48) <...>.

19Cm.: Pannekoek A. Study of the Origin of Man. Amsterdam: North-Holland Publ. Co., 1953; Leontiev A.N. Problems of the Development of the Mind. Moscow: Progress, 1981. P. 203, 301—309, 419—426 [Рус. пер. см.: Леонтьев A.H. Проблемы развития психики. М.: Изд-во Моск, ун-та, 1981. — Ред.-сост.]; Luria A.R. Vygotsky and the problem of functional localization // The Selec­ ted Writings of A.R. Luria / M. Cole (Ed.). N.Y.: Sharpe, 1978. P. 275, 278; Schneirla T.S. Selected Writings / L. Aronson et al. (Eds.). San Francisco: Freeman Co., 1972. P. 46, 52, 231,263, 915.

20Cm.: Hallowell A.L Personality structure and the evolution of man // Culture and the Evolution of Man/A. Montagu (Ed.). N.Y: Oxford, 1962. P. 250.

21 Прекрасный исторический обзор проблемы опосредствования см.: Lowith К. Mediation and immediacy in Hegel, Marx, and Feuerbach //New Studies in Hegel’s Philosophy/WE. Steinkraus (Ed.). N.Y: Holt, Rinehart and Winston, 1971. Chap. 8.

https://t.me/medicina_free

осознает свое собственное состояние и деятельность, т.е. является самосознани­ ем. Социальность — это координированная, совместная деятельность (а не толь­ ко последовательное поведение) с другими индивидами, включающая в себя ко­ операцию, детальную коммуникацию, сопереживание, заботу о других, жертвы в пользу других, формирование себя по образцу как человека взаимодействую­ щего с другими людьми и понимание намерений, целей, мыслей и переживаний других индивидов. Орудия — это материальные инструменты, используемые для увеличения естественных сил физического организма. Сознание, социальность и орудия организуют нашу чувствительность к стимулам, восприятие, понима­ ние, запоминание стимулов и наши ответы на них.

Опосредствующий характер сознания в особенности ясно описан предста­ вителями символического интеракционизма. Они подчеркивают, что стимулы становятся символами, наделенными значениями и ценностями. Люди реагиру­ ют не на голые физические характеристики вещей, а на их символические свой­ ства. Кроме того, символизация представляет вещи как зависимые от человека: она избирательно усиливает и ослабляет их различные свойства, в зависимости от соответствия этих свойств цели человека. Можно сказать, что эта активная организация символически строит мир. Такая символическая конструкция слу­ жит предпосылкой для материального построения и перестройки мира. Вещи могут стать материальными артефактами, поскольку являются символическими артефактами, наделенными изменчивым человеческим значением.

Индивид не противостоит вещам как обособленное сознание. Он является членом социального объединения, рассчитывая на материальную и психологи­ ческую поддержку и на помощь в плане поведения. Индивид формирует свой ответ на стимулы, опираясь на социально организованные данные, поведенче­ ские образцы, понятия, вдохновения и мотивы. Это опосредствование стимулов выражает русский термин «предмет», подчеркивающий природу данного объек­ та как определяемую системой социальных действий, посредством которых он встраивается и вступает в частные отношения с действующим субъектом. В от­ личие от слова «предмет», термин «вещь» подчеркивает независимость объекта от намерений людей22.

Социальные акты, учреждающие предмет и определяющие веши, не явля­ ются чисто интеллектуальными или знаковыми. Не являются они и вольными упражнениями по созданию метафор или рассказов о вещах, как утверждает Кен Герджин и некоторые другие социальные конструктивисты. Социальные акты, учреждающие предмет, являются в своей основе практическими взаимодействи­ ями, организующими материальное, социальное и психологическое существова­ ние людей. Акцент на социальной деятельности, порождающей символические конструкты, привел к тому, что социально-исторические психологи стали на­ зывать свое учение теорией деятельности. Этот термин близок к марксистскому

22 См.: Minick N. L.S. Vygotsky and soviet activity theory: New perspectives on the relationship between mind and society. Unpublished doctoral dissertation. Northwestern University, 1985. P. 116.

https://t.me/medicina_free

понятию «практики», в котором мышление рассматривается как неотделимое от практического социального действия .

Орудия и инструменты так же организуют чувствительность к вещам, их восприятие, понимание, запоминание и ответы. Поэтому орудия составляют третий вид опосредствования между стимулом и ответом.

Своеобразие человеческого существования заключается в сознательном, социальном и технологическом опосредствовании. Как говорит Хокетт, «за­ рождающийся язык, зачаточное использование и изготовление орудий и за­ рождающаяся культура стартовали первыми на пути к новому образу жизни, именуемому человеческим»24.

Благодаря отсутствию биологической детерминации чувствительность и реактивность становятся безграничными. Они направляются по определенному руслу не какой-то естественной тенденцией, а самим человеком, когда он стро­ ит сознание, социальность и орудия. В самоутверждении существования путем опосредствований заключается отличие чувствительности и реактивности че­ ловека от их биологически предписываемых вариантов у животных. Поскольку опосредствования направляют чувствительность и реактивность, они становятся действительным предметом психологии.

Сознание, социальность и технология — это не просто дополнение к био­ логическим механизмам, определяющим поведение животных. Они не взаи­ модействуют с биологическими определяющими факторами в том смысле, что каждый из них вносит свой частичный вклад в воздействие [этих механизмов. — Ред.-сост.] на поведение. Сознание, социальность и технология вытесняют био­ логический детерминизм. Биологические процессы, конечно, сохраняются в том же объеме и при наличии опосредствований. Однако эти процессы теряют детерминирующую силу воздействия на деятельность. Гены, гормоны, рецеп­ торы органов чувств и периферическая нервная система, определяющие пове­ дение низших организмов, продолжают существовать, хотя и в иной форме, у высших организмов. Опосредствования существуют потому, что вытесняют (нем. — aufgehoben) биологический детерминизм. Если бы организмические де­ терминанты предписывали чувствительность и реактивность, то опосредство­ ваний не было бы вообще. Сознание не существовало бы, потому что детерми­ нирующий организм не имел бы ни нужды, ни возможности мыслить, решать и понимать. Сознание, способное порождать новые образы, планы, инструменты и поведение в генетически заданном организме было бы оксимороном25. Как

23 См.: Volosinov И Marxism and the Philosophy ofLanguage. Cambridge: Harvard University Press, 1929/1973; LeontievA.N. Problems ofthe Development ofthe Mind. Moscow: Progress, 1981. [Pyc. nep. см.: Леонтьев A.H. Проблемы развития психики. M.: Изд-во Моск, ун-та, 1981. — Ред.-сост.]

24Hockett C.F. The origin of speech // Scientific American. 1960. Vol. 203. P. 96, см. также вы­ пуск Scientific American (1960, Sept.), целиком посвященный этим аспектам эволюции человека.

25Оксиморон (оксюморон) — сочетание контрастных слов, создающих неожиданное смысловое единство, например, «живой труп». — Ред.-сост.

https://t.me/medicina_free

красиво сказал Геллнер, «скованное существование не использует способность к осмыслению альтернативных путей к свободе»26.

Социальность также становится возможной лишь при том условии, что естественное управление механизмами будет уменьшено. Как отмечает Гиртц, «внешние [культурные] источники информации приобретают столь жизненно важное значение только потому, что поведение человека слабо детерминировано внутренними источниками»27. В другом месте Гиртц пишет: «Мы живем в “ин­ формационном зазоре”. Между тем, что говорит нам наше тело, и тем, что мы должны знать, чтобы действовать, существует пробел, который мы должны за­ полнить сами, и мы заполняем его информацией (или дезинформацией), постав­ ляемой нашей культурой. ...Мы являемся несовершенными и незавершенными животными, которые делают себя совершенными или завершают себя посред­ ством культуры, причем не культуры вообще, а довольно особых ее форм»28.

Кроме того, люди совершенствуют себя и выходят за свои пределы с по­ мощью орудий, что для биологически детерминированного организма было бы невозможным. Такой организм был бы физиологически подготовлен (предо­ пределен) к выживанию посредством своей организмической чувствительности, генетически запрограммированного репертуара ответов и телесных сил. В любых видах поведения, стесненного биологической смирительной рубашкой, этому существу не удалось бы увеличить свои афферентные и эфферентные силы по­ средством вспомогательных, искусственных инструментов. Такой стесненный организм не смог бы использовать орудия для расширения своего репертуара поведения.

Биология открывает возможность психологии, а сознание, социальность и технология реализуют эту возможность. Когда естественные образующие отсут­ ствуют, эти опосредствования учреждают психологию. Брунер и Шервуд пишут: «Несмотря на то, что способность к разумному поведению имеет глубокие био­ логические корни ... упражнение этой способности зависит от того, овладеет ли человек теми орудиями и специальными приемами, которые существуют не в его генах, а в его культуре»29. Кроме того, можно сказать, что хотя проблемы,

26 Gellner Е. Culture, constraint, and community: Semantic and coercive compensations for the genetic under-determination of Homo sapiens // The Human Revolution: Behavioral and Biological Perspectives on the Origins of Modern Humans. / P. Mellars, C. Stringer (Eds.). Princeton: Princeton University Press, 1989. P. 520.

27Cm.: GeertzC. Religion as a cultural system//Anthropological Approaches to the Study ofReligion

/M. Bantom (Ed.). N.Y.: Praeger, 1966. P. 7; cp.: Baldwin J.M. Social and Ethical Interpretations in Mental Development: A Study in Social Psychology. 5 th. ed. N.Y.: Macmillan, 1897/1913. P. 23; OgbuJ. Cultural influences on plasticity in human development // The Malleability of Children / J. Gallagher, C. Ramey (Ed.). Baltimore: Brookes, 1987. Chap. 13.

28Geertz C. Religion as a cultural system // Anthropological Approaches to the Study of Religion

/M. Bantom (Ed.). N.Y: Praeger, 1966. P. 49-50.

29Cm.: BrunerJ., Sherwood И Thought, language, and interaction in infancy // Social Cognition: Perspectives on Everyday Understanding/J. Forgas (Ed.). N.Y: Academic Press, 1981. P. 27.

https://t.me/medicina_free