1 курс / История медицины / Трепанации_у_древних_народов_Евразии_Медникова_М_Б_

2 2 4 Глава 9

Антропологические публикации на эту тему действительно отсутствуют, но Э.Б. Вадецкая (1986, с.29), характеризуя погребальный обряд у носителей Оку­ невской культуры, упомянула о посмертной трепанации черепа и извлечении мозга как об одном из способов сохранения трупа. Согласно реконструкциям археоло­ гов, захоронения производили главным образом летом, поэтому в другое время применялись методы консервации покойных. В 1973-1974 гг. М.Н.Пшеницына исследовала Окуневский могильник Разлив X в ограде на Сарагашенском увале, у поселка Разлив. Раскопано восемь больших ящиков и три детских. В больших - 2-12 скелетов взрослых и детей. Некоторые черепа были посмертно трепаниро­ ваны (Вадецкая Э.Б., 1986, с.37).

В отчетах P-1 5078(a) и 5437(a) из архива ИА РАН представлены фотографии этих черепов (рис. 9.3). Череп А был вскрыт в правой теменной и в затылочной области, черепа Б, В, Г, Д демонстрируют локализацию посмертных вскрытий в верхней части затылочной кости. Все эти находки происходят из каменного ящи­ ка могилы 1, в которой были найдены останки по меньшей мере 8 взрослых чело­ век и детей. Согласно определениям М.П. Грязнова, череп Г (скелет 2) принадле­ жал индивидууму женского пола 14-17 лет; череп Б (скелет 3) - подростку муж­ ского пола 14-15 лет; череп, найденный в центре ящика, мужчине 20-25 лет; череп Д (скелет 4) - ребенку 9 лет; череп А (скелет 1) - мужчине 40-60 лет. На дне могилы 2 был обнаружен в сидячем положении полный скелет мужчины 2540 лет, посмертно трепанированного в верхней половине затылочной кости слева. Здесь же были захоронены останки ребенка полутора лет без признаков трепанации. В могиле находились разрозненные останки 4 погребенных: мужчи­ ны 20-30 лет, юноши(?), новорожденного младенца и мужчины старше 60 лет. Только у последнего погребенного имелся череп, который был трепанирован в верхней половине затылочной кости и на правой теменной кости.

Трепанация в затылочной области встречена у подростка 14-15 лет из могилы 5; на черепах 7 и 8 из могилы 6 (женщины? 12 лет и 14-18 лет); череп 3 ребенка 8- 10 лет из могилы 7 пробит в лобной части (эти определения выполнены И.И. Гохманом и М.П. Грязновым).

Стоит отметить, что преимущественное расположение посмертных отверстий в затылочной области достаточно специфично и имеет прямую аналогию лишь в таштыкских захоронениях. Между окуневской и таштыкской традициями трепа­ нирования пролегают по меньшей мере полторы тысячи лет, но факт бытования сходных воззрений на одной, ограниченной территории, безусловно, примеча­ тельный.2 Характерно также, что в западносибирских комплексах (самусьском, ростовкинском и кротовском), где прослеживается наибольшая близость с оку-

2 Э.Б. Вадецкая (1999, с.63) отметила «возвращение» древнего окуневского геометрического орна­ мента, относимого по классификации С.В. Иванова к палеосибирскому типу, к таштыкцам. Она обращает внимание на то, что некоторые «Окуневские» черты проявляются у так называемого инокультурного населения, появляющегося на Енисее несколько ранее таштыкцев.

Рис. 9.3. Схема локализации трепанационных дефектов на черепах эпохи бронзы

невской культурой, встречаются и черты культа черепа: захоронения одних чере­ пов, либо трупов без головы.

В 1972 г. в Аскизском районе Республики Хакасия, в 100 км юго-западнее г. Абакан отрядом Хакасской археологической экспедиции МГУ под руководством Е.Е. Филипповой (начальник экспедиции Л.Р. Кызласов) раскопан могильник «классических карасукцев» у г. Хара Хая. В ящике № 17 в северо-западном углу

руемые очертания его наружного контура 32x25 мм. Медиально к нему примыка­ ло еще одно отверстие подокруглой формы с диаметром 17 мм, над которым еще одно - овальное - 25x19 мм. Непосредственно к стреловидному шву примыкает сливающаяся с другими перфорация неправильной формы. На правой теменной кости к ней прилегает несквозной дефект, также возникший в результате скобле­ ния. Края отверстий имеют признаки постоперативных процессов остеобластической активности костной ткани, т.е. до смерти прошло не менее 3 месяцев. Слой диплоэ не виден в задних частях повреждения и заметен в переднем отделе. Это означает, что операции были разделены во времени. Кроме того, разные участки свода обладают неодинаковыми способностями к регенерации. Первоначально вмешательство затрагивало затылочно-теменную область, затем оно распростра­ нилось на верхнюю и переднюю части капсулы. Сроки образования костной мо­ золи могли находиться и под воздействием воспалительного процесса, окаймляв­ шего края повреждения. Он проявлялся в усиленной грануляции, локальном остеофитозе и незначительной поротизации смежных участков.

Как упоминалось в главе 4, в первой половине 3 тысячелетия до н.э. на севе­ ро-западе Китая, вероятно, было распространено трепанирование среди племен, изготавливавших керамику, сходную с окуневской. Относимая к неолиту находка черепа близ Пекина также подтверждает большую древность традиций трепани­ рования на китайской территории.

Наконец, перфорированные черепа в достаточном числе присутствуют в мо­ гильнике поздней бронзы Чаухугоу-4 из Восточного Туркестана (Комиссаров С.А., Шпакова Е.Г., 1998). Многие дефекты на синцзянских черепах выглядят прототи­ пами трепанаций, несколько позже распространенных в Монголии и еще позже - в Южной Сибири. Здесь встречены и небольшие овальные отверстия в верхней части теменных костей (например череп № Ml 13В), напоминающие трепанации у саглынцев из Тувы, и разрушения в височной области (M154D), характерные для тесинских тагарцев, и попытки разрушения затылочной кости (М58:В), ти­ пичные для таштыкских посмертных манипуляций. Кроме того, в китайских ма­ териалах IX-V1 вв. до н.э. отмечено наличие поврежденных стенок глазниц при сохранении целостности остальных отделов - явление, отмеченное нами на неко­ торых черепах конца I тысячелетия до н.э. из Минусинской котловины (Меднико­ ва М.Б., 1997). Локализация многократных повреждений на восточнотуркестанс­ ком черепе № М 111 :В и их правильная геометрическая форма имеют прямую аналогию в отверстиях черепа № 4 из деревянного сруба 47 могильника Улангом и даже в подгорновском черепе из могильника Усть-Тесь.

Распространение сложных обычаев, требующих навыков при исполнении, вряд ли может найти объяснение только в передаче культурных традиций и идей. Ско­ рее всего, в эпоху раннего железа эти данные отражают биологическое родство людей, практиковавших трепанацию подобным способом. Антропологи (Алексе­ ев В.П., Гохман И.И., 1984), допуская возможность участия в этногенезе части карасукского населения древнего окуневского субстрата, не подтверждают непо­

средственной преемственности тагарского населения от «классического» карасукского. В то же время доказано краниологическое сходство ранних тагарцев с древнейшими скотоводами Алтае-Саянского нагорья - афанасьевцами, предше­ ственниками и старшими современниками окуневцев.

Понимание семантики обрядов и культурных традиций, распространенных в Центральной Азии раннего железного и бронзового века, невозможно без при­ влечения обширного корпуса сведений о ритуалах, бытовавших в других облас­ тях древнего мира. Возвращаясь на новом витке к обсуждению обрядности, свя­ занной с манипулированием определенными частями человеческого тела, мы выделяем несколько сюжетных линий, без которых трудно представить истори­ ческое позиционирование южносибирских находок.

ЛИЦО И МАСКА: АРХЕОКУЛЬТУРНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ

Моделирование головы умершего - археологический термин, подразумеваю­ щий обмазывание всей головы (а иногда и шеи) умершего (пли его черепа) глиной или другим пластичным материалом... Белую глазурь выльют на голову, поливу - на темя мое... (УГАРИТСКИЙ ЭПОС. Об Акхите ирапаитах, с. 194).

Такое «моделирование» широко применялось в докерамическом неолите Си­ рии и Палестины; древнейшие образцы обнаружены в Иерихоне (Антонова Е.В.), в катакомбной (Отрощенко В.В., Пустовалов С.Ж.), тагарской (Пшеницына М.Н., Вадецкая Э.Б.), таштыкской (Киселев С.В., Кызласов Л.Р.) и других культурах.

Маски и «смоделированные» головы моглираскрашиваться, инкрустироваться (например, в глазницы вставлялись раковины) и т.п. Вероятно, многие «личины» имели портретное сходство, а в эллинистическое время эта традиция выбрала новое («живописное») направление - так называемый фаюмский портрет, и в наше время на смену ему пришел портрет фотографический (ср. также... тра­ дицию создания музеев восковых фигур).

Полумаски, оставляемые на лице погребенного, известны в «царских» погре­ бениях культуры мочика (Перу, I-V1Iвв. н.э.)

(Смирнов Ю.А., 1997, с. 191)

ИЗОЛЯЦИЯ ЧЕРЕПА И ТЕЛА. КУЛЬТ ЧЕРЕПА

Согласно словарю археологических терминов Ю.А. Смирнова, «кефалотафия - захоронение изолированных черепов. Достоверные случаи относятся к эпохе мезолита - захоронение мужских, женских и детских голов (27 черепов), засы­ панных красной охрой, в двух ямах округлой формы в пещере Большой Офнет (Бавария, азиль-тарденуаз); инвентарь: ожерелья и головные уборы из зубов оле­

ня и раковин, кремневые орудия (Обермайер Г., 1913, с.329-332, 492-495)... Воз­ можно, однако, что захоронения отдельных черепов появляются еще в мустьерскую эпоху» (Смирнов Ю.А., 1991, с.203).

Череп, в том числе иногда краниум животного, в семантическом отношении может быть тесно связан с жилищем (см. гл. 6)3. Любопытно, что археологами зафиксирована связь черепа того или иного животного с перекрытием жилых ко­ стно-земляных сооружений уже в верхнем палеолите: на стоянке Павлов в Мора­ вии это череп северного оленя, Мезин - на Украине и Костенки 1 (второй комп­ лекс) - волков, Авдеево (первый комплекс) и Костенки 1 (первый комплекс) - овцебыка или молодого мамонта, Костенки 4 и 8 - черепа пещерного льва (Щер­ бакова Т.И., 2000, с.44).

Захоронение черепа отдельно от тела - традиция, возникающая на Ближнем Востоке, не позднее, чем у натуфийцев (10500-8500 гг. до н.э.). Коллективное захоронение в Эрг эль Ахмаре содержало только один относительно полный ске­ лет, другие шесть индивидуумов были представлены только фрагментами черепов и нижних челюстей (Bienert H.-D., 1991). Изолированный череп был найден на па­ мятнике Эйнан/ ‘Айн Маллаха. Череп, выставленный на полу «жилища 1», обра­ зовывал центр этой композиции. К черепу присоединялись нижняя челюсть и два первых шейных позвонка. На втором шейном позвонке распознаются следы над­ резов, что дало основание Ж. Перро и С.Дж. Фидел говорить о декапитации (цит. по Bienert H.-D., 1991). В пещере Хайоним в заполнении могилы VIII был открыт разрушенный череп 5-6-летнего ребенка. Первоначально отнесенный к вторич­ ному захоронению, впоследствии он был интерпретирован С.Дж. Фидел как при­ мер кефалотафии.

Практика изолирования черепов была типична и для культурной традиции докерамического неолита Иерихона на стадии A (PPNA - 8500-7500 лет до н.э.). К. Кеньон (Kenyon К.М., Holland Т.А., 1981) на полу помещения в квадрате Е II обнаружила заключенную в круг композицию из черепов, ориентированных ли­ цом к центру. Другие девять черепов из помещения D1, сгруппированные в три равновеликие группы, были обращены лицом в одну сторону. Все черепа принад­ лежали взрослым; нижние челюсти у выставленных черепов отсутствовали.

Под фундаментом здания в квадрате F I К. Кеньон были найдены 5 детских черепов, причем некоторые - в ассоциации с шейными позвонками. В интерпре­ тации автора раскопок, в данном случае имела место закладная строительная жер­ тва. Развивая эту мысль, можно добавить, что в качестве жертвы, возможно, не­

3 О чертах зооморфности в жилище писал В.Я. Пропп (2000, с.44-45). У американских индейцев части дома представляют собой животных и имеют имена. Животная природа сказочной избушки часто подкрепляется присутствием изгороди, на которой выставлены черепа. «Забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами; вместо дверей у ворот ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - рот с острыми зубами» (цит. по Пропп В.Я., 2000, с.46).

2 3 0 Глава 9

случайно избраны неполовозрелые индивидуумы. С одной стороны, их значи­ мость для социума была велика, и такая жертва могла быть особо ценной (см. гл. 6). С другой стороны, дети, в отличие от взрослых, по-видимому, еще не могли быть объектом культа предков.

Вторичные частичные захоронения, современные периоду PPNA в Иерихоне, стали известны и на территории Сирии после раскопок телля Мюрейбат. В трех случаях черепа были помещены рядом с соединением несущей стены и пола зда­ ния и покрыты плотным слоем глины. Другое вторичное захоронение, содержав­ шее как череп, так и длинные кости, найдено в центре округлого помещения, сте­ ны которого декорированы геометрическим орнаментом (Ozbek, 1976, цит. по Bienert H.-D., 1991).

Стадия культурного развития, соответствующая периоду докерамического неолита В (PPNB - 7600-6000 гг. до н.э.), характеризуется разнообразными про­ явлениями культа черепа уже на всей левантийской территории. Одиночные или коллективные депозиты черепов сочетаются с захоронениями костяков, где от­ сутствуют головы погребенных. В конце PPNB распространение получает такой специфический обряд, как моделирование черепов умерших.

МОДЕЛИРОВАНИЕ ЛИЦА.

ДВЕ ЛИНИИ: ЛИЦО И ОБМАЗКА, ЛИЦО И МАСКА

Классическими стали находки, сделанные Кэтрин Кеньон при раскопках до­ керамического Иерихона в 1953 г. К слою PPNB относится череп старого мужчи­ ны, помещенный под пол, в углу здания в квадрате Е I. В квадрате D I вскрыты семь частично моделированных гипсом черепов, образовавших груду под полом. Глазницы черепов были инкрустированы раковинами. В большинстве своем это пяковины двустворчатых моллюсков. В одном случае использованы раковины каури (рис. 9.5). Все иерихонские черепа, кроме одного, хранящегося ныне в Ам­ мане, были без нижней челюсти.

Результаты антропологического обследования черепов из раскопок Иерихона неоднозначны. Чешский исследователь Е. Строухал (Strouhal Е., 1973) идентифи­ цировал все обследованые им черепа как мужские. В противоположность ему, Дж. Курт и О.Рорер-Ертль (Kurth J., Rohrer-Ertl О., 1981) определили большин­ ство обмазанных черепов как женские и только три как мужские. По результатам наших собственных наблюдений, моделированный череп из Иерихона, экспони­ рованный в Британском музее, также несомненно женский. Тем самым можно допустить, что обряд распространялся на разные в гендерном отношении группы населения.

Окончательное число черепов с обмазками не совсем ясно. Е.Строухал упо­ минал лишь о 10 черепах, Дж. Курт и О. Рорер-Ертль - о двенадцати, включая в эту группу две находки из северной части телля.

определению Д. Ферембаха и М. Лешеваллье (Ferembach D., Lechervallier М., 1973), один из черепов был несомненно женским. К черепу перед обмазкой была приставлена нижняя челюсть. Здесь, как и в некоторых иерихонских случаях, обмазке предшествовала дедентация - удаление зубов. На этом же памятни­ ке вскрыты захоронения, в которых присутствуют только посткраниальные ске­ леты.4

Врезультате раскопок синхронного PPNB телля Рамад в Сирии изучено боль­ шое количество моделированных черепов. Так, например, в скоплении на уровне I присутствовали восемь черепов (пять женских, два мужских и один - подростка 13-14 лет) и остатки статуэтки (Ferembach D., 1969). Неподалеку, у стены уровня II располагались еще три обмазанных и раскрашенных охрой черепа. Еще 12 че­ репов помещались в 90 см от предыдущего депозита. Вместе с ними - обломки безголовых статуэток с акцентированно «толстой» шеей. Как полагает ряд иссле­ дователей, статуэтки служили постаментами для моделированных черепов.

ВЦентральной Анатолии в Кеск Гуюк также описан относимый к позднему неолиту череп женщины 21-24 лет, целиком покрытый гипсом и поверхностным слоем охры (Silistrely, 1988, цит. по Bienert H.-D., 1991).

Несколько иной способ обращения с телами умерших открыл израильский исследователь Бар-Йозеф. В слоях пещерного поселения Нахал Хемар в юго-за­ падной части побережья Мертвого моря раскопаны три черепа с «асфальтовым покрытием» черепа в затылочной области. Судя по опубликованным фотографи­ ям (Bienert H.-D., 1991, fig. 10, 11), латеральная поверхность черепов сильно раз­ рушена, возможно искусственно. Сетчатые узоры, читаемые на асфальтовых на­ кладках, возможно, воспроизводят прически или головной убор. Они отчасти сход­ ны с орнаментами, наблюдаемыми на статуэтках европейских «палеолитических Венер».

ЛИЦО И ОБМАЗКА

Обмазка лицевой части черепа и моделировка, воссоздающая черты покойно­ го, являются характерной особенностью многих погребений ингульской катаком­ бной культуры. От спорадических сообщений о сложных погребальных традици­ ях, охватывавших в начале 2 тысячелетия до н.э. значительную территорию Се­ верного Причерноморья и Приазовья (Вязьмтна МЛ. и др., 1960; Клейн Л.С., 1961; Данилова Е.И., Корпусова В.Н., 1981; Новикова Л.А., Шилов Ю.А., 1989),

4 Предположительно именно из этих или подобных им погребений были взяты черепа, найденные в депозитах. Обращает на себя внимание различная семантика частей тела. Тело (посткраниаль­ ный скелет) связано с нижним миром; голова (череп) - становится элементом архитектуры жилищ и культовых сооружений, возможно, принимая на себя позитивную функцию, воплощенную в культе предков.

исследователи перешли к систематизации и классификации находок по всему аре­ алу (Отрощенко В.В., Пустовалов С.Ж., 1991). Выделим ряд принципиальных моментов: глиняная масса накладывалась на предварительно мацерированный череп; в обряде часто наблюдаются признаки декапитации; на черепах можно встретить специальные отверстия для извлечения мозга; иногда, но не всегда на­ блюдаются другие признаки расчленения костяков; черепа разделяются на цели­ ком и частично моделированные, причем выделяются разные стадии от грубых и фрагментированных подобий лица до скульптурно обработанных портретов. Наиболее тщательной детализацией отличаются обмазки черепов у индивидуу­ мов старше 18 лет. Не исключается, что обработанные черепа использовались в культовых церемониях и лишь спустя какое-то время помещались в катакомбу. В.В. Отрощенко и С.Ж. Пустовалов полагают, что обладатели черепов, подверг­ нутых моделированию, принадлежали к особому слою катакомбного общества - вождям и жрецам, а также членам их семей и родов. Наиболее тщательной моде­ лировке подверглись черепа мужчин зрелого возраста с неорнаментированными топориками и стрелами, вероятно, выполнявших при жизни воинские функции. Примечательно, что обряд моделирования не прослеживается в одном из наибо­ лее значимых захоронений - у так называемого мужчины-жреца из катакомбы 5/2 (могильник Заможное). Любопытно, что помимо инсигний власти и других индикаторов высокого социального положения авторы на примере могильника Заможное 2 отмечают частую встречаемость одновременно с тщательно модели­ рованными черепами амфорок и чаш. Именно эти формы посуды нередко дела­ лись из кальцита, представлявшего собой смесь мелко истолченных раковин с добавлением древесного угля и песка, замешанную на клейком вязком веществе. Отмечалось и присутствие в кальцитовом составе измельченных человеческих, в частности краниальных костей, что явно указывает на ритуальное предназначе­ ние предметов (Лихачев, 1981; Петрунь, 1967, цит. по Отрощенко В.В., Пустова­ лов С.Ж., 1991).

Технико-технологическое исследование образцов глиняных обмазок может спо­ собствовать выяснению связей и преемственности культурных и религиозных традиций у представителей древних сообществ. Пока имеющиеся в нашем рас­ поряжении сведения о составе моделировочных масс мозаичны. Ю.Б. Цетлин (группа изучения истории керамики ИА РАН) по моей просьбе произвел анализ образцов обмазок (рис. 9.6) из двух погребений ингульской катакомбной культу­ ры с Украины5 и из кургана 8 могильника Кызыл-Куль в Минусинской котловине (поздний тагар). Эти данные были сопоставлены с результатами производивше­ гося им ранее анализа образца из ямного могильника Кармен-Толга, курган 43, погребение 3 и образца из Чограйского могильника в Калмыкии (к. 11, п.4-7), (рас­ копки Н.И. Шишлиной в 1986 г.).

5 Я пользуюсь случаем принести глубокую благодарность С.И. Круц, предоставившей для исследования этот материал.