-А можно его подождать?

-Заходите.

Лидия Игнатьевна и не подозревала того, что может

произойти. Доверчивая женщина провела гостей в комна­

ту. На столе еще красовались награды, фотографии, доку­

менты.

-Сегодня рассматривали семьей фронтовые письма, все, что дорого нам. Присаживайтесь, а я пойду чайку за­ варю. .. - объяснила она коротко. Уже на кухне Лидия Иг­ натьевна опомнилась. - Что же я, дура старая, хотя бы по­ знакомилась, поинтересовалась, как зовут студентов... Ну,

ладно, исправлюсь чуть позже. Угощу парней малинкой, чаем, тогда и выясню подробнее, кто они и откуда, как величают... К Ивану часто заглядывают посторонние. Все же Герой, не хабур-чабур какой-нибудь...

Лидия Игнатьевна застелила кухонный столик клет­ чатой льняной скатертью, выставила сервизные чашки.

Руки у нее почему-то подрагивали.

-Приглашаю чаевничать. - Она позвала непрошеных гостей на кухню.

Чайник засвистел. Женщина нагнулась к нижней пол­ ке, чтобыдостать варенье. И вдруг удар по голове, второй

-сбоку, в ребра. Будто ее раскачали и бросили на желез­ ные ворота. Потолок, люстра - вся круговерть останови­ лась. В виски накатила тупая боль. Она рухнула на пол...

Подонки сгребли награды в саквояж и смылись...

Глава 3. НОЧЬЮ

В эту черную ночь Иван Михайлович так и не заснул до утра. Его мучили кошмары, галлюцинации преследо­ вали ежесекундно. Он многократно подкрадывался к жене. Нет, все вроде бы в порядке. Дышит. Спит. Врачи наколо­

ли. Перевязали раны. Сын притащил ворохлекарств. Ста­

41

рик посапывал в соседней комнате, всхрапывая через рав­

ные промежутки, просыпался, вспоминая все, перебирал, ворошил прошлое. Старался понять, взвешивал, искал ответ на всевозможные «почему».

А вопросов накопилось вдосталь, чтобыне радовать­ ся своей жизни: «Почему мародеры на братском кладби­

ще разбили захоронения ветеранов войны? Почему подон­ ки ворвались к фронтовику-летчице Герою Советского Союза Дине Андреевне Никулиной, избили ее и так, как

и у него, отняли награды и... исчезли? Мерзость?.. Отку­ да взялись на рынке безработные кретины, продающие и покупающие ордена и медали, золото? Мир свихнулся? Где власть? Где права человека? Кто защитит нищих ста­ риков? Анархия вроде батьки Махно царит в России...», - с горькой усмешкой рассуждал он.

Москаленко изнывал от мучительного бессилия что-

либо изменить в жизненной свистопляске, словно его ба­ сурманские рыночники окатили водойи выставили голень­ кого на мороз. Задумано было Горбачевым, Ельциным остро, прямо, заманчиво, а исполнено имидело паршиво,

с проказой. Кое-какие сдвиги, конечно, появились. Сво­ бода слова, совести, печати... но, увы, ярмо на простолюдинские шеи они набросили бездумно.

Он чувствовал, какдубела кожа, будто тело покрыва­ лось высушенными чешуйками бессмертников. Так бы­

вало в мальчишеские лета...

«Наберитесь терпения и вы увидите светлое завтра России - капитализм»... - верещали газеты. - «Коммуни­ стические вертихвосты прикончены»... Где же разница между добром и злом? И он, Москаленко, сперва не ра­ зобравшись, восхищался российским переполохом, носил­ ся по друзьям-фронтовикам, предрекая новые бури. И вот сник... Вот и демократы натворили бед и заметались, как

отравленные крысы... Извиваются перед народом, слов­ но гадюки с вырванными жалами... Грянуло и для мафии суровое времечко... Когда-то же и кому-то нужно отве­

42

чать за разброд и шатания, за неурядицы... Ельцин обе­ щал лечь на рельсы, если им не будут защищены пенсио­ неры, инвалиды, малоимущие?.. Ну и что? Обрюзг от пья­ нок и царских закусок, как пишет оппозиционная прес­ са, и все... забыл, не сдержал перед нами ни одного пред­ выборного слова»...

« Не бредни ли это? - спросил он себя как бы между прочим. - Перекрестись, Москаленко... Не все так худо,

как вопят большевики Анпиловы... Я-то вижу... Вышли из подполья запрещенные произведения, сняли запрет с Библии, Корана, других священных писаний. Свобода...

Говори и делай, что хочешь, но только по закону. И никто тогда тебя не тронет... Восстановлены в правах милли­ оны людей, невинно пострадавших от политических реп­ рессией. Канули в бездну очереди, карточки, «дефицит» из-под полы, с черного входа. Ввели рынок... Больно он дается... Дело-то необычное. Товаров - пруд пруди. Увы, онидороговаты. Но вновь в который раз правители закур­ лыкали о достойной жизни в двухтысячном году. Хотя пенсии, зарплаты задерживаются... Шамовка нужна нам же, «гомо-сапиенсам», ежедневно. Но вот жаль, что Чеч­ ня подкузьмила Ельцина, подножку ему подставила. А так бы Бориска, может быть, и впаялся в историю Петром Первым, а где-то и Иваном Грозным. Прихлопнуть бы еще президенту коррупцию, уголовщину, да, видимо, духу ему не хватает. Больной он и старый человек, «что с него возьмешь!..»

Москаленко неторопливо покопался в книжном шка­ фу, достал тоненькую книжечку стихов «Бесы августа» по­ эта Ивана Савельева, на котором был увековечен эпиграф ярого политика Николая Травкина: «К власти пришли но­ вые бесы...» Сжал губы, почувствовал, как они твердели, словно не мифическая опасность угрожала, а нечто реаль­

ное. Поэт кровью сердца писал об августовском путче девяносто первого года:

43

Никогда барахла не донашивал...

Наступила пора - доносил.

Явеличие августа вашего

Вполной мереуже ощутил. Посреди недоносков ликующих - Ожиревших, матерых дельцов

Яраспят нищетою тоскующих, Неприкаянных глаз стариков.

Ну какое вам надо свидетельство, Что во мрак погрузилась страна, Если вынужден воин Отечества На прокорм отдавать ордена?!

Зная ваши ответы заранее, Ибо Ельцин отечество спас.

Вот и ждете от тех покаяния, Без которых бы не было вас. Бутафорию августа празднуя, Вы опять поживиться не прочь. Над Россией - ночь непроглядная, Это - вами взращенная ночь. Понимаете сами, что временны, Вот ирыщите, тати в ночи. Вам ключи от России не вверены - Их забрали у властирастерянной! - Разве бесам вручают ключи!..

Тикали, хромая настенные часы. Картины пережито­ го набрасывались на него яростно, стремительно. За что воевали? В почете был у Советов. Осквернили, мордоплюи, историю... Нацисты со свастикой забулыжно шеству­ ют по площади России... Опомнитесь, люди!..

Вдруг перед его помутившимся от горя взором всплыл горящий лес. Невидимая доселе сеча захватила, взбудо­ ражила память Москаленко. Тогда в сорок первом по при­ казу Иосифа Сталина и под руководством Георгия Жуко­

44

ва в объект Волоколамска были введены в действие пра­ вофланговые соединения армии Рокоссовского, танковая

дивизия и кавалерийская группа генерал-майора Л.М. Доватора.

Батальон Москаленко бился с врагами в районе Ис­

тринского водохранилища на рубежах Поспелиха-Надеж- дино. Позади Волоколамская магистраль. Пылали просто­ ры Подмосковья. Подбитые немецкие танки, от которых вились черные клубы дыма, алые языки огня, охватившие деревенские крыши. Вся степь шуршала, как опахало. Такое, не приведи господь, больше никому на свете не

советую увидеть. На Истринском направлении наступали

две танковые и две пехотные немецкие дивизии. Развер­

нулась жесточайшая битва людей, металла. Доваторские полки конной гвардии с полным комп­

лектом быстроногих тачанок и артиллерийских батарей, а рядом - танковая бригада медленно, но уверенно про­ двигалась вперед, отвоевывая пядь за пядью родимую зем­ лю, взламывая стальной хребет новым и новым танковым колоннам врага.

Был дан приказ взять новую позицию, занятую нем­ цами. Да и сами бойцы жаждали поскорее спрятаться от

лютого мороза. Обогреться и обсушиться.

Белым бинтом был перевязан подмосковный лес. В

скованное ярым морозом утро вслед за танками стреми­

тельно рвалась в прорыв кавалерия. Пар клубил над горя­

чими конскими крупами. Через рвы и окопы на гнедых лошадях неслись конники в белых полушубках, с посе­ девшими от инея бровями, разрезая воздух грозными клин­ ками.

Но вдруг отряд всадников наткнулся на огненный шквал двух немецких дзотов, затаившихся в перелеске пе­ ред деревней.

Бойцы раз за разом откатывались назад в просеку, где жгучими белыми змейками бежала поземка. Надлесом ло­ пались шрапнелевые вспышки.

45

Иван Москаленко вздохнул холодный зимний воздух и зажмурился от яркого солнца, подпалившего снег се­ ребряными красками.

«Провались все пропадом! Я закрою пасть немчуре!»

- Иван заскользил без команды по белоснежному покры­ валу степи.

Из перелеска сразу в несколько очередей застрочили крупнокалиберные пулеметы. Пятый боец вступал в пос­

ледний поединок со смертью, которую изрыгали дзоты.

Ржали кони в лесу, приникли к земле воины среди этого

вихря смерти. Москаленко растворился в снежной колес­ нице, будто бы спасаясь от града пуль, чтобы потом до­ ползти до дзотов и заставить их заткнуться. Каждую се­ кунду можно было ожидать вражеского гостинца, от ко­ торого замолкает человек навсегда.

Положение создавалось до предела критическое.

Только он мог открыть путь для новых атак всадникам

Доватора. Москаленко в белом маскхалатемедленно про­ двигался на встречу дзотам, близость которых ужедыша­

ла на него жаром и едкой гарью.

«Гады! Москвы им захотелось... Супостаты, придур­ ки! ! За Родину, за Сталина я вам покажу, твари, паску­ ды...»- материл во всю ивановскую гитлеровцев Иван, хрипло отхаркиваясь отледяного ветра, припадая лицом на брезентовую сумку с противотанковыми гранатами. Меховыми рукавицами он смахивал снег со лба и полз, полз к невидимой цели.

Мороз неистовал. Москаленко обернулся в сторону

подмосковного леса, где расположилась конница, продрог­

шая от лютого холода. Внезапно вынырнули хищники - «фокке-вульфы», разрывая ясное, чистое небо гулом мо­

торов. А до ледяных бункеров врага оставались считан­ ные метры.

Дзоты замолкли. По всему видно, уже не могли дотя­ нуться до Ивана. И он, вскочив, выхватил гранаты и зак­ ричал что было мочи:

46