Вскоре Игорь поднялся и поблагодарив родителей, от-

kнанялся:

-Жена и сын ждут... Спасибо, я душой дома оттаял. Они попрощались.

Глава 8.

НЕСЧАСТНЫЕ СОЛДАТСКИЕ МАТЕРИ

В ту ночь не гас огонек в квартире Москаленко. Хо1ий ка вдруг затеяла лепить сырники. Профессор то заглялывал на кухню, а то удалялся к себе и часами листал ra­ te гы. Однажды он так долго сидел, не меняя позы, что

ниже нога затекла. Он перевалился на другое бедро и угпубился в чтение рубрики «Поиск», которую в газете «<’ I руд» вела Лариса Алимамедова. «Мать солдата» - так называлась публикация:

«Вот вроде бы и окончилась война, которая черной г границей войдет в историю России под названием «че-

•Iг11ская». Хрупкий мир делает первые робкие шаги на изра 11синой чеченской земле, но все еще бродят по ней не­

счастные матери в поисках своих сыновей. Только офи­

циально зарегистрированных без вести пропавших воен­ нослужащих1198. Еще живых или уже мертвых? А сколь­

ко их в реальности - сгинувших за два кровавых года вой­

ны - лучше всех, наверное, знают женщины из Комитета i олдатских матерей России, которому на днях вручена и hi. гернативная Нобелевская премия - за многограннуюуманную работу, в том числе и эту. Комитету помогают аобровольцы. Анна Ивановна Пясецкая - одна из самых

1i ойких «солдат» этой невидимой «армии поддержки». Долго и трудно искалаАнна Ивановна своего сгорев-

11 ici о в числе первых в пекле войны сына («Как мама Колю

породила», «Труд», 17.11.95 г.). Только на 290-й деньо д| |я его гибели она наконец получила цинковый гроб с

• к* ганками сына...

345

Анне Ивановне 51 год. Работала инженером лесного хозяйства, но, как и многие - безработная. Коля для нее был не просто любимым сыном, но и опорой - единствен­ ным мужчиной в доме. Его портрет, письма да ежемесяч­ ных 340 тысяч рублей, которыми он (через государство) одарил ее посмертно, - вот все, что осталось ей от сына! Теперь у них - женское царство: старшая - Юля, младшая

- Женя и еще третья - Наташа, племянница, которую он$

после смерти двоюродной сестры взяла к себе. Есть ещ< двое внуков. Как она при такой семейной нагрузке ухит рялась заниматься поисковой работой - для меня загадка Но факт оставался фактом: очень многим горький опыт i потребность помогать людям оказали неоценимую услу гу в розыске сыновей.

«...Рубашка в мелкую клетку. Брюки темно-синие ( продольной полоской. Волосы длинные, черные, с залы синами. Ранение в левую сторону головы». Эта запись < из рабочего блокнота Анны Ивановны. И не удивляйтес!

сугубо штатской одежде - речь идет об отце солдата Алек

сандре Михайловиче Фурзикове, поехавшем в Чечню hi поиски пропавшего сына Сергея и убитого там. Пред, ставьте себе отчаяние женщины, потерявшей и сына, л мужа. Да разве ей одной было бы под силу справиться 4 поиском? Помогла «скорая» в лице Анны Ивановны. Пер­ вым делом она начала собирать сведения о Фурзиковестаршем. В ее «досье» появились справки, документы) показания свидетелей, и в числе прочих примет - та самая «рубашка в клеточку» - ведь в таком деле любая «мелочь# может помочь. Александр Михайлович Фурзиков был опознан и похоронен. Теперь надо искать сына - Сергея Фурзикова, числившегося и по сей день в числе без вести

пропавших. Кое-какие «ниточки» уже есть: чеченский боевик по имени Асхад, узнавший Сергея по фотографии, утверждал, что знает, где могила Сергея. Значит, надо ис­ кать Асхада, а найти его вполне возможно: имеется фото­

графия, сделанная корреспонденткой одной из газет. Так что поиск продолжается...

346

Анна Ивановна - человек безотказный. У нее жили

четверо «подопечных» - два солдата-«срочника» - Андрей

иМиша со своими мамами. В составе 101-й бригады (той симой, что последней выведена из Чечни) они были «от-

к(>мандированы» в Чечню, хотя к тому времени уже суще-

сгвовал Указ президента, запрещающий посылать солдатновобранцев в горячие точки. Попав в самое пекло, не­ умелые и необстрелянные мальчики очень скоро угодили в 11лсн. Их хотели расстрелять, но какой-то сердобольный чеченец пожалел ребят. Потом они жили в чеченской се­ мье, и их согласились отдать мамам, если те сами приедут in своими сыновьями. Обе, конечно, приехали и, счастли­ вые, увезли своих сыновей. Парни больны, истощены, псими*1ески травмированы.

Ксчастью, Анна Ивановна не одна такая. И в Моск­ ве, и в регионах при местных отделениях Комитета сол-

дв гских матерей России - немало женщин, которые, как и она, потеряв на этой войне своих детей, нашли горькое утешение в помощи чужим сыновьям и их родителям. 11ожалуй, это - одно из самых уникальных свойств «зага­ дочной русской души»: пройдя мучительный путь, отда­ вия этому свои силы, свое время, свое сердце.

Кто-то из мудрых сказал: «Облегчать людям жизнь нелегко - для этого в душе должно быть достаточно силы

исвета. Хорошо, что среди насесть люди, сумевшие, прой­ ди через все испытания, сохранить сильную и светлую душу»...

Солдатские матери... Их сыновья убитые, раненные, пропавшие без вести, в плену...

-Видите, что творилось! - стенали они днями и ноча­

ми. -Конец света!

Матери не могли усидеть дома. Где их сыновья? Госноди! Узнав, что пленных освобождали, они мчались в Чечню.

Иван Михайлович страдальчески усмехнулся:

-Бедные мамы. Они мне напомнили материнскую

347

скорбь после фашистского нашествия. Жаль, но прихо­ дится сравнивать эти две беды, большую и маленькую...

Москаленко крепко вдолбил себе в голову подхвачен­ ныегде-то в советской эпохеслова: «Государство заботится об одиноких матерях...» А если сын стал психически боль­ ным, калекой? Что делать? Советуют - не оглядывайся на­ зад. Что было - то прошло, а прошлое надо похоронить навеки, потому что настоящая жизнь - сегодняшнийдень. Москаленко коробили такие бессмысленные разглаголь­

ствования.

Наверняка не только он, ветеран, оглядывался назади Велика печаль, что нас разъединили на Северном Кавказ зе. Вчера приходил друг сына Илья Лысаков. Говорит^

больно смотреть на солдатскую мать, которая работает d ним рядом. Потеряла единственного кормильца. В глазах - пустота, незатухающая боль. «Я вам вот что скажу, де­ душка, - с горечью заметил Илья. - Ее горю уже ничем не поможешь. Онадо гробовойдоски будетпроклинать Ельл

-Не забудут матери гибели сыновей и того, кто их позвал в Чечню. Ты прав, Илья, - сквозь очки профессору

не было видно, что Лысаков мертвенно бледен. - Не могу

тебе не передать статью «трудовца» Игоря Рейфа «Татья­ на, мать солдатская» за 26 декабря девяносто шестого:

«Страшно вспоминать ту первую после «чеченской разлу­ ки» встречу. Дверь в палату отварилась и кто-то сказал: «Вот он - первая кровать у двери. Она не сразу узнала сво­ его 19-летнего сына в этом изможденном, словно без воз­ раста, человеке с почерневшим лицом.

-Миша, открой глаза, посмотри и скажи, кто это? - произнес, наклонившись над самым его ухом Юрий Ни­ колаевич, заведующий нейрохирургическим отделением

ростовского госпиталя, приведший Татьяну Павловну в

палату.

С трудом приоткрыв веки, сын всмотрелся в ее лицо

иеле слышно прошептал непонятную фразу:

348

-Это моя первая мама...

Ивпал в глубокое забытье, из которого уже не выхо­ дил. Он не чувствовал, как транспортировали его самоле­ том из Ростова в Москву. Не слышал, как дни и ночи кол­ довали над ним врачи реанимационного отделения Цент­ рального военного госпиталя имени Бурденко... Пять дол­

гих месяцев это распростертое тело подавало признаки

жизни только дыханием и биением пульса. И пять меся­ цев ни на день не отходила Татьяна Павловна от его по-

ггели, хотя врачи объяснили ей, что его мозг в глубокой коме, что он попросту не воспринимает присутствие ма-ери. Но она была убеждена, что какие-то флюиды пере­ даются от нее Мишиному подсознанию, и боялась уехать

домой хотя бы на ночь. Впрочем, не зря боялась: каждый час мог стать последним для сына, и этого от нее не скры­ вали.

Теперь, слава Богу, самое страшное позади. И когда она слышала о том, как мечутся несчастные родители в поисках своих пропавших без вести в Чечне детей, как мечтают они привезти домой хотя бы тело, хоть родные

иосгочки, чтобы ходить на могилу сына. Татьяна Павлов­ на думала о том, как ей повезло: главное - сын жив, вот он

можно погладить его коротко остриженную, всю в мел­ ких рубцах голову. Только что там сейчас в этой голове - поди разбери. Спросишь - ответит с усилием. Не спро­ си иь - может часами молчать, уставившись в одну только

гму видимую точку. Но главное, что сын жив.

...Гаснет короткий декабрьский день. Вот уже провез-

ни по коридору тележку с госпитальным ужином. Ушел в гною палату Саша Быков - мальчик из Ростовской облас1и, лишившийся на войне глаз. Он часто навещал Мишу, коротая вместе с ним долгие больничные вечера. Поворочпншись и выключив транзистор, уснули тяжелым сном

дна офицера-отставника. Мать с сыном остались одни. Эта

I ос1 штальная палата стала для них вторым домом. Семей­ ные заботы отошли для нее на второй план. Даже детей

349

пришлось поделить поровну: четырнадцатилетняя дочь ос­ талась дома с отцом, а она с Мишей здесь, в Центральном

военном госпитале, где с мая месяца дневали и ночевали.. Хорошо еще, что пошли ей навстречу - согласились взять уборщицей. По ночам она мыла полы в реанимационном

отделении, а днем - с сыном, отдавала ему все силы и ра-; довалась всейдушой, что Миша рядом, что может она бьгп^ ему полезной - ухаживать, как за малымребенком, менять постель, белье, вывозить в кресле на воздух в госпиталь­ ный сад, кормить с ложечки и учить есть самому. Трево-i жила Татьяну Павловну не физическая немощь сына, а* какая-то безразличная его отрешенность. И потому она' не давала ему уходить в себя, постоянно пытаясь разгова-.

Она никогда не плакала в его присутствии, не жало­ валась на жизнь, напротив - улыбалась, шутила, подбад­

ривала его, старалась всячески отвлечь от мрачных мыс­ лей. Даже заказала домашним привезти кассеты с люби­ мыми Мишиными записями и настороженно следила за его реакцией, ловя каждое подобие улыбки, каждое по­ буждение эмоций в этом бесконечно дорогом, жестоко

истерзанном войной существе.

О чем только не вела она с ним беседы, пытаясь раз­ говорить, растормошить его. Но есть одно, о чем она ни­ когда не напоминала ему никогда. Это - война. Только од­ нажды, еще не зная, как он отреагирует, спросила: «Ми­ шенька, а ты помнишь, как воевал?» Он медленно раздель­ но прошептал: «Не хочу вспоминать об этом». И больше она никогда не возвращалась к больной теме, хотя даже во сне ее, как, наверное, и его, преследовали мучительные видения тех страшных месяцев...

Для нее все началось с того, что однажды из города Энгельс вернулсяденежный перевод, отправленный Мише

ввоинскую часть. Вернулся с припиской: «Адресат отбыл

вкомандировку». Случилось это в июне 95-го. А за месяц до того сын, старательно державший родителей в курсе

350

своей службы, вдруг замолчал. Тревога, и прежде не по­ кидавшая мать с отцом, теперь вошла в дом повседнев­ ным неотступным кошмаром - Чечня. Ответа на запросы гик и не дождались. Терзаемая неизвестностью, Татьяна 1Iавловна обратилась в Главное управление внутренних войск, куда по подчиненности относилось Мишино под­ разделение. Там ответили коротко: «Ваш сын жив». Но пвзвать почтовый адрес отказались.

И снова потянулись мучительные дни и ночи, пока од| 1ажды женщины из Комитета солдатских матерей Рос­ сии не помогли ей встретиться с двумя Мишинами одно­ полчанами. От них Татьяна Павловна узнала, что сын в Чечне, в Бамуте. Слава Богу, нашелся след. А потом при­ шло, наконец, письмо и от самого Миши. Он писал, что «курсирует» на своем БТРе между Бамутом и станицей Асиновской и, как обычно, пытался успокоить родных: «Мама, папа не волнуйтесь за меня - здесь не опаснее, чем везде. Я купался в горной речке. Это великолепно».

Навсегда запомнила Татьяна Павловна Кузнецова 11 ин паря 1996 года. Муж пришел к ней на работу и трясу­

щимися руками протянул только что полученное Миши письмо. Обратный адрес на нем был город Кизляр - тот симый Кизляр, куда за два дня до этого ворвались терро­

ристы Салмана Радуева, о чем уже второй день говорипось во всех выпусках новостей. Накануне, еще не полу­ чив этого письма, они видели на телеэкране разворочен­ ный БТР, но не знали еще, что, возможно, это и была ма­

шина их сына...

Теперь уже тревога охватила семью. Началась круго­ верть запросов и поисков. «Горячаялиния» МВД сообща- ц||: «Тяжелое ранение головы». Воинская часть - «легкое |Ш1 юние». Снова«горячаялиняя». «Ранение в мякоть ноги» и гак далее. Как один бесконечный день сохранилась в памяти та ужасная неделя с изматывающим ожиданием в промерзших телефонных будках, откуда она безуспешно обзванивала все военные госпитали. Только теперь, выс-

351

лушав все эти противоречивые сведения, Татьяна Пав­ ловна обнаружила, как много, оказывается, Кузнецовых

воевало в Чечне. Но среди пяти раненых однофамильцев, о которых ей сообщила военная справочная служба, ее Миши все-таки не было.

И тут нашлась добрая душа среди междугородних телефонисток, которая после упорного многочасового на­ бора разыскала Мишу Кузнецова. Поздно ночью 21 янва­ ря прибежала она к ним домой и задыхаясь, уже с порога

выдохнула: «Ваш Миша с тяжелым ранением головы ле­ жит в госпитале № 1602 в Ростове».

О том, что произошло в тот день в Кизляре, Татьяна

Павловна представляла только со слов других - Миши­ ных сослуживцев и случайно оказавшегося вместе с ней в приемной госпиталя имени Бурденко жителя Кизляра В. Мальцева. От них она узнала, что БТР, в котором нахо­ дился Миша, вместе с другими был послан против раду-

евцев. Но где именно оказался он во время боя - отбивал ли городскую больницу, или его машину бандиты подо­

жгли в другом месте - этого мать не знает и, возможно, не узнает никогда: на ее запросы и письма в часть не отклик­ нулся пока никто.

Трижды с той поры находился ее Мишенька на грани жизни и смерти. И трижды невероятные усилия врачей возвращали его почти с того света: в первый - раз в Росто­

ве и дважды - в Москве. Было от чего ему умереть: тяже­

лейшая травма головного мозга «вследствиеминно-взрыв­ ного ранения», «септическое заражение крови», «газовая гангрена левой голени». На всю оставшуюся жизнь со­ хранит Татьяна Павловна в своем сердце благодарность врачам и медперсоналу 36-го отделения реанимации гос­ питаля имени Бурденко, которые сделали для ее сына все возможное и невозможное. Даже в палате генерала Рома­ нова побывал Михаил Кузнецов, занял только что осво­ бодившуюся после генерала койку со всей приданной ей многосложной аппаратурой. И все же это признают и вра­

352

чи - без неусыпной материнской заботы едва ли удалось бы ему вырваться из объятий смерти.

Нейрохирурги и реаниматологи свое дело сделали - сохранили Мише жизнь, но на этом их возможности ис­

черпаны. Не ясно пока, будетли он ходить, восстановятся

ли полностью интеллект и нормальная речь, - хотя Татья-ia Павловна не позволяла себе терять надежду. Еще пред­ стояла операция по удалению хрусталика в глазу, где зас­

трял минный осколок. И все это - в неполных двадцать лет, когда жизнь только началась...

От МВД за увечье сына Кузнецовы получили по стра­ ховке 632 тысячи рублей. Недавно пришел перевод из во­ инской части: за шесть с половиной месяцев службы в зоне военных действий -1250 тысяч рублей. Мэр города Ло­ сино-Петровского Л. Куликова выделили семье 400 тысяч рублей. Оказалапомощь и птицефабрика, гдеработал отец, - полтора миллиона рублей в виде ссуды сроком на год. Итого - 3 782 тысячи. Из них полтора миллиона долг, ко­ торый через год надо вернуть. Так чем же поддержало своего воина и защитника государство? Более чем скром­ ной суммой в 632 тысячи рублей.

Много это или мало? Вот цены на товары которые ежедневно предлагает нам по телевизору так называемый «Магазин на диване»: джинсы «Овен» (США) - 63 долла­ ра, мужская зимняя кожаная куртка на утеплителе - 380 долларов, новогодняя игрушка Дед Мороз - 49 долларов и т.д. Выходит, на деньги, полученные за увечье сына, Куз- 1{ецовы могут купить своему Мишетолькоджинсы да Деда

Мороза. Так оценила Родина здоровье и жизнь юноши,

которому она же не позволила окончить колледж косми­ ческого машиностроения, в котором он училсяна програм­ миста до чеченской войны, - стране потребовались солда­ та.

...Кажется, только вчера с остановившимся сердцем входила Татьяна Павловна в палату ростовского госпита­ ля, мечтая и страшась увидеть сына. И вот уже прошел

почти год. Прошел, как одна бессменная вахта, гдене было ни праздников, ни выходных. Новый год они с Мишей

встретили здесь же, в больничных стенах. Под вечер при­

шли муж с дочкой, привезли елочку, гостинцы, подели­ лись домашними новостями. А потом уехали. И они сно­ ва остались вдвоем. Татьяна Павловна, незаметно смахи­

вала слезы, наряжала елочку, то и дело спрашивая у Миши совета - куда повесить игрушку, как прикрепить мишуру. А в новогоднюю полночь они чокнулись кружками с со­

ком, и Миша заснул. Долго не смыкала лишь глазТатьяна

Павловна, но мысли ее были уже не о прошлом. В кото­ рый раз онабудет безуспешно пытаться заглянуть сквозь смутную завесузавтрашнего дня. Что ждет ее Мишу? Что ждет их всех со своей бедой? Хватит ли сил и дальше не­ сти этот крест?

И еще одна неотвязная мысль не дает покоя: кто же ответит за это? За сломанную судьбу сына. За Сашу Быко­ ва. За судьбы тысяч других их сверстников, по которым тяжелым катком прошлась необъявленнаячеченская вой­

на...» Дочитав последние строчки статьи, Иван Михайло­

вич повертел газету в руках, словно ища продолжения, но больше в ней не было ни слова. Москаленко нервничал. Бесспорно, он такой дерганный из-за нынешних чеченс­ ких передряг.

«Онистали старшена однувойну». Такозаглавилсвои записки в «Труде» 26 декабря девяносто шестого года пол­ ковник Борис Карпов. Каждый абзац этого ужасного кор­ респондентского рассказа читался профессором с трудом, потому что он никак не мог справиться с чувствами, тес­ нившимися в груди. Лицо горело, а руки были ледяные,

он прикладывал их к пылающим щекам, желая унять жар, но щеки остывали сами по себе, и Москаленко начинал

бить озноб. Тогда он вставал, надевал халат, постепенно согревался, и вскоре его опять будто пламя охватывало, приходилось даже открывать окно. На взгляд ветерана

354

журналист Борис Карпов, сумел интересно поведать чи­ тателям о двух парнях, тезках, воевавших вместе, кото­ рым повезло вернуться живыми и потерять общего друга. Первый рассказ назывался «Прощай, 117-й!»

-Я бы в книгу вносил целыми такие публикации жур­

налистов, если бы задумал писать о Чечне. Тогда бы эта художественно-публицистическая вещь была убедитель­

на, правдива, - с трудом выговаривал Москаленко. Лидия Игнатьевнавзглянула на мужа сласковым удив­

лением.

-Такая книга нужна и историкам, и ученым, и поли­

гикам, и даже обыкновенному обывателю, - заметил он и

сконфузился: - Ну, кто на подобную правду решится. И вновь прилип Москаленко к газетному тексту.

«Наш 117-й погиб в Самашках, - писал корреспон­ дент. - В разных уголках России, и на городских кладби­

щах, и на сельских погостах похоронили уже солдат и

офицеров, убитых вместе с ним 7 апреля. Много раз под­ нимали за них горький третий тост. А «117-й» с выгорев­ шим нутром и черными глазницамилюков-бойниц все еще стоял где-то немым памятником-укором...

Это былакомбатовская машина БТР№117. И мы, два военных корреспондента, не раз в холодном слякотном ян­ варе благодарили судьбу за то, что комбриг определил нам место в этой бойне и в этом экипаже. На нем и вошли с ребятами в Грозный. Экипаж пробивался к печально зна­ менитому Старопромысловскому шоссе, где еще с ново­ годней ночи лежали неубранные тела парней из 131-й Майкопской бригады. «117-й» был вездесущ и неуязвим: но нему лупили снайперы с Дома печати, на него сыпа­ лись мины с завода«Красный молот». Он штурмовал зда­

ние «Главчеченснаба» - отменно укрепленную опорную базу дудаевцев. Он взял бригадныхсаперов, которые сня­

ли не одну растяжку, убрали с дорог не один «сюрприз» на нашем пути. Он доставлял куда надо штурмовые груп11ы омоновцев - словом, изо дня в день делал свою боевую

работу, грязную, трудную, смертельно опасную. А когда мы возвращались после очередной операции на базу и ели

честно заработанную кашу, наш «117-й» занимал свое обычное место правофлангового в железном строю и отды­ хал до утра. Отдыхали и мы. У нас в палатке стояли «бур­ жуйки» и койки, заправленные синими солдатскими оде­ ялами, а он стоял под звездным небом, вмерзая натружен­ ными колесами в холодную землю.

Непривычно тихой полночью где-то между весенним маем и летним июнем мы сидели у палатки на так называ­ емом «Куликовом поле» и слушали рассказ сержантаАлек­ сея Поносова, только что получившего из рук генерал-пол­ ковника Анатолия Куликова свой заслуженный Кавказс­

кий крест - боевой знак за отличие в службе.

- Примерно часа в четыре мы вошли в Самашки в со­ ставе первой штурмовой группы. Оба Эдика были с нами. Потом пути наши разошлись - каждый вышел на свою ули­ цу. Я и еще несколько ребят остались на «117-м» и стали свидетелями его гибели. А было так. Поперек дороги сто­ ял подбитый БТР, и мы вынуждены были остановиться. Издвора дома кто-то из нашихразведчиков крикнул. «Сей­ час наш БТР долбанут из гранатомета - прыгайте!» Мы

спрыгнули. Денис Волжанинов вызвался: «Я уберу маши­ ну», - но не успел. Засвистели снайперские пули, и его ранили в голову. Мы прижались к броне. Следующим выстрелом ранило комбата. И тут первый выстрел из гра­ натомета шорохом прошелся по БТРу. Димка Стариков укрылся под «мостиком» между вторыми и третьими ко­ лесами, но не уберегся: второй выстрел из гранатомета был точнее первого - Димке осколком пробило голову, и одновременно загорелся наш «117-й». Огонь мгновенно охватил все. Вот-вот начнет рваться боекомплект. При­ шлось срочно отходить. Первым делом оттащили ране­

ных. Я последним выбежал из-запылающего факелом БТР.

И тут начался кромешный ад: все рвалось и трещало страшным фейерверком. Они сгорели вместе - Димка Ста­

риков и «117-й».

356

Не вернулся из боя в тот день и командир роты старший лейтенант Максин. Он отстал от своих и остался с омоновцами. Потом ребята рассказывали, что слышали по рации последние его слова: «Ранен в ногу и патроны кончились». И добавил: «По-моему нам всем конец...» Наут­ ро его нашли, в упор расстрелянного...

Вот так они погибли, и вместе с ними наш «117-й». Мы и о нем горевали как о друге. Вспоминали, как влеза­ ли в его теплое железное нутро, напичканное боеприпа­ сами, миноискателями и другими нужными на войне шту­ ками. Было очень тесно, зато, как ни смешно это звучит, как-то даже уютно. Незлобно ворчали на «Старого» - на­ водчика Димку Старикова, чья вертящаяся люлька то и

дело заставляла нас, толстых и неповоротливых в броне­ жилетах и зимних куртках, ужиматься, что мы безропот-ю и делали, дабы не мешать стрельбе нашего наводчика. Однажды при штурме одного из бандитских гнезд в Гроз­ ном надо было сбить железные ворота. Эдик крикнул

Димке Старикову: «Старый, башню поверни стволами назад, а то своротишь!», ворота он снес одним махом, а когда мы вернулись под броню, увидели Димку стоящего на коленях за своими пулеметами. Всю ночь потом, пока мы спали, он что-то мудрил, клепал, завинчивал и назавт­ ра уже опять крутился в своем креслице перед моим но­

сом. А теперь его нет, и к этому еще привыкнуть надо.

Мы захотели сделать на память последний снимок

нашего героя «117-го». Ребята говорили, что стоит он, ро­ димый, вернее то, что от него осталось, на базе, уже не

нужный, но не брошенный. И на обожженной разорван­ ной бронележат, как у памятника, Бог знает, гдедобытые цветы. Мы шли на базу через притихшие Самашки. На пункте временной дислокации бригады нам сообщили,

что «117-й» только-только отправлен на ремонтный за­ вод. Кинулись на погрузочную площадку железной доро­ ги - бегом, лишь бы успеть, не опоздали. Теперь уже вряд ли кто скажет, на что пошла переплавленная броня, так

357

долго служившая нам и щитом, и домом, и другом. Про­

щай «117-й». Поднимая третий тост за погибших друзей,

будем, пока живы, вспоминать и тебя...»

-Говорят, что на войне солдаты недумают про смерть

-не боятся? - спросила Лидия Игнатьевна.

-Некогда думать. Ну ее к лешему! - заревел Иван Михайлович. И на шее у него вспухли толстые жилы.

-Успокойся, Ваня. Я понимаю тебя, фронтовика, - сокрушалась жена. - Давай лучше почитаем о судьбе Эди­ ков. Вот первый заголовок «Эдик «первый» в деревне».

Слушай:

«- Зачем эта война?

Вопрос этот прозвучал из январской темноты в Гроз­ ном в паузе между дальними взрывами гранат, артилле­ рийскими залпами и пулеметными очередями. Наверное, подтверждение своим первым фронтовым сомнениям сол­ дат-новобранец Эдуард хотел найти у нас. Но кто тогда

мог знать, во что выльется этот «вооруженный конфликт», задуманный как «маленькая», молниеносная и, конечно же, победная война? И что будет с каждым из них потом, если удастся вернуться живыми из этой бойни? Снайпер по имени Эдуард с добавлением «первый» (в отличие от Эду­ арда «второго») уходил на службу из нормальной живой деревни, а вернулся как бы в мертвую, обезлюдевшую,

чахнущую на глазах, в которой ему не нашлось места - негде работать, не с кем говорить и некого слушать. Как

он «вписался» в мирную жизнь? Да никак. Меткий снай­ пер, он умеет бить в глаз белку, но пушнину перекупщики берут у него за сущие копейки: добытая долгой и трудной охотой шкурка идетпо цене пачки сигарет. Утку Эдик бьет влет, но за ней надо порою не один час поползать по бо­ лотам, да и не прокормишься одной этой дичью. А жить как-то надо. Школа, где до армии работал, закрыта... за

отсутствием детей. Жениться до войны не успел, а теперь

девчат на выданье не осталось - поразъехались. Брат, ко­ торому выпало воевать в Абхазии, сладил, можно сказать,

358

из металлолома тракторишко - кому что перевезти, кого из непролазной грязи вытащить - на том он сейчас и пере­ бивается...

В тайге, в ее тишине Эдик чувствует себя нормально, ходит с собакой на зверя, но и здесь приходится сокру­ шаться; река мелеет, лес загадили, браконьеры нагло до­ рогу переходят, законную его добычу из капканов и сил­ ков воруют. Адля него, классного снайпера на войне, даже промысловый нарезной карабин в мирной жизни остает­

ся недосягаемой мечтой - из-за хронического безденежья

и бесконечных чиновничьих формальностей.

Что посоветовать нашему боевому товарищу? Может, парни из ОМОНа, с кем в Чечне на брюхе ползал под об­ стрелом и на штурм бандитских гнезд шел, возьмут мет­ кого стрелка, кавалера медали «За отвагу» к себе в отряд? В милиции ведь нужны люди смелые, трезвые, порядоч­ ные и по-военному умелые. Эдик бы пошел...

Вспоминать Чечню, конечно, тяжело. Серега Быданов, погибший в Самашках, был его лучшим другом. Дим­ ку Старикова он на руках выносил. Не знал - кого. Потом, когда сказали, что это был «Старый», Эдик не поверил - Димка же здоровым парнем был, а тут, когда поднял то, что от него осталось... Эдуард - сибиряк, таежник, парень сильный, но как вспоминает, - плачет.

Недавно наши ребята съездили к нему в его глухо­ мань. Для Эдика это было событием. Обрадовался. Усмех­ нулся: значит, помнят, значит, еще кому-то нужен. Значит, наложить.

Эдуард «второй» - в городе

Ему повезло, он вернулся в свой город. У него есть мама. Есть достойная работа - он сварщик. Есть любимая илюбящая Ольга. Есть, наконец, друг, который служит во втором батальоне, и другие ребята «оттуда». Не хочется парням терять братскую спайку, которая так помогала им

359

на братской войне. Не хотят потеряться в этой послевоен­ ной жизни, в которой они далеко не всегда находят для себя место. Эдик «городской» готов помочь своему «дере­ венскому» тезке, да слишком далеко они друг от друга. А то, что все они, уцелевшие в этой бойне, не теряют друг

друга из вида, очень просто объясняет Хемингуэй: «Те, кто сражается на войне, - самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встречаешь». И не надо жалеть наших парней, про­ шедших Чечню, стенать о «чеченском синдроме», о поте­ рянном поколении, о выжженных душах. Мы знаем дру­ гих - хотя бы из экипажа «117-го».

Через весь город поехали на кладбище к «Старику» -

Димке Старикову. Там встретили младшего брата Димы с товарищами - они приводили в порядок могилу. Посиде­

ли, помянули. «Старый» смотрел на нас с гранита невоз­

мутимо - прямо в глаза. И дома у него, куда мы отправи­

лись потом, - тот же портрет. Мама плачет, держит на ла­ дони обгоревший солдатский жетон и часы, повторяя, как заклинание: «Ну зачем он лег под БТР? Надо было со все­ ми остальными, от него же ничего не осталось - весь сго­ рел...» Пришла мама еще одного погибшего солдата - тот служил в отдельной дивизии оперативного назначения - бывшей «Дзержинке». Скорбное сообщество безутешных матерей. Они сидели рядом, и смотреть на них было боль­ но.

Как ни странно это звучит, но горе чужих матерей за­ ставляет держаться этих уцелевших парней, в том числе и обоих Эдуардов. Однако никто не знает, чего им стоила эта война, как многое изменила в их жизни, в их взглядах на ее ценности. Они все те же - и другие. На довоенной

фотографии даже вполне вроде бы благополучный Эду­

ард «второй» смотрится совсем иначе, чем на той, что сде­

лана в Грозном в самые горячие денечки, на которой он такой, каким мы помним его, сидящего под броней наше­ го «117-го». И Эдуард «первый» в своей послевоенной

360

жизни уже не тот, каким был до призыва. А ведь времени прошло, в сущности, совсем немного - всего каких-нибудь полтора года. Они же еще совсем молодые, эти мальчики, повзрослевшие на одну войну...»

Как хотелось Ивану Михайловичу лучше часок в под­ небесье полетать, чем остаток жизни в дерьме копаться. Москаленко совсем расстроился. Что за власти в стране, если не могут найти всех, кто пропал в Чечне. И хорошо, что он собирал газеты о тех жутких кавказских бурело­ мах. Никогда и никому эту картину воедино не соединить. А по его домашним архивам и воспоминаниям очевидцев любой пишущий человек мог восстановить последова­

тельность адской военной кровосечи этих лет. А созда­ ние розыскного комитета пропавших без вести в Чечне из представителей МВД, ФСБ, МЧС, МВД Чечни и Комите­ та солдатских матерей позволило усилить поиски 1100

российских военнослужащих, пропавших без вести. Воз­ главил розыскной комитет начальник Отдела Админист­ рации Президента России по военнопленным, интер­ нированным и пропавшим без вести Сергей Осипов. Мо­ жет быть, своих кровинушек и найдут матери?..

...Однажды у Ивана Михайловича лопнуло терпение после публикации материала «Как имя твое, солдат?». С ноткой горечи рассказал Александр Исаев в «Труде» об уникальной службе судебно-медицинской лаборатории №124 в Ростове-на-Дону.

Отправился к Исаеву. Он послонялся по задворкам и после долгих хождений нажал на кнопку звонка в одном из подъездов жилого дома на улице Пушкинской. Дверь открыл высокий, седовласый, резкий в движениях чело­ век.

- Здравствуйте! Я вам звонил... профессор Москален­

ко.

Вид у корреспондента был озабоченный, серьезный. Видно, сам куда-то спешил.

- Сколько лет, сколько зим? Я у Вас брал интервью летдвадцать назад...

361

-Да, немало прошло.

-Пойдемте пройдем по улице. Мне надо срочно пе­ редать в редакцию оперативку, - Исаев потянул Москален­ ко за рукав.

Шли не спеша.

-Говорят, трудно найти в лаборатории погибших сол­

дат?

-Э, стоит ли об этом, - махнул рукой.

-А ты мне расскажи, - настоял профессор.

-Матери сыновей находят по изувеченным трупам, а то и частям тела, по пряжке от ремня, по записке в стреля­ ной гильзе... Поверьте, я еле выдержал до конца рассказ подполковника медицинской службы Владимира Щерба­ кова: «Рядового Покусаева родители на третьей видеокас­

сете узнали. У отца случился сердечный приступ, а мама, Валентина Мелентьевна, вся сжалась, словно окаменев. Видеть это тяжело, подчас невыносимо... А Олега Гадзи-

ева мама опознала, насколько я помню, по рубцу на шее...» Помолчали немного, словно осуждая тех людей, кто

кинул в огненное пламя мальчишек...

Господи помилуй! - сложил руки Москаленко. - Что­

бы совесть не мучила еще что-нибудь поведайте.

-Что же, побыли бы на моем месте, когда горевала о сынишкеДорохова Любовь Демьяновна из села Ульянов­ ка, что близ станицы Суворовской на Ставрополье. Жен­ щина в черном платке с осунувшимся, застывшим от горя лицом как в бреду говорила:

«Моему Мишеньке было восемнадцатьлет. 28 нояб­

ря его призвали, пять месяцев побыл в учебке, потом его отправили в Чечню. Там он и погиб 10 августа на площа­ ди Минутка. Миша служил в 204-й бригаде. Я в части была. Мне рассказывали: их на площади ждала засада, и Мишу сразу убил снайпер - вот сюда попал... - она показа­

ла на себе, куда угодила пуля. - И еще несколько ребят погибло. К ним потом десять суток не подпускали чечен­ цы. Они так и лежали. А ведь жара была!» Тут горестный

362

рассказ ее прервался: в коридор вышел Щербаков и спро­ сил: «Любовь Демьяновна, ваш сын когда-нибудь ударял­ ся головой?». Она встрепенулась: «Да, в детстве падал и лоб разбил до крови». Матери ли не помнить о сыне все,

до мельчайших деталей? Я видел потом, как благодарно она смотрела на Щербакова и его сотрудников; «По кос­

точкам собрали череп моего Мишеньки, чтобы я могла

отвезти его домой...» Жуть!

-Жуть! - повторил Москаленко. - Как же они опозна­ ют трупы?

-Медицина и техника достигла совершенства, - по­

яснил Исаев. - Светлые головы Ростовского НИИ нейро­ кибернетики Борис Михайлович Володарский, Анатолий Иванович Самарин при опознании останков применили дерматоглифику - сопоставление и изучение особеннос­ тей наследования узоров ладоней и подошв...

-Вон как...

-Есть и традиционные методы - такие, как измере­ ния частей тела, рентгеновские снимки, сведения о груп­ пе крови, о родимых пятнах, татуировках, перенесенных заболеваниях, костных переломах, состоянии зубов - од­ ним словом, все, что может помочь опознанию. Любая мелочь бывает важна.

-Вон как... - как будто заклинило Ивана Михайлови­

ча.

-В лаборатории пахари, настоящие Боги - Александр

Ермаков, Валерий Ракитин, Александр Божченко, - кор­ респондент поименно назвал «старожилов»: - Вместе с ними люди часами просиживают у видеомагнитофонов, ищут сыновей, мужей, братьев. Мелькают перед глазами страшные кадры: обоженные, съежившиеся, маленькие, будто детские трупы, изуродованные тела. И в каждого надо всматриваться сквозь пелену слез. Бывает, что и род­ ственники ошибаются. Один отец сказал: «Это мой сын».

Аоказалось - нет. А бывает, что мать видит сына и не уз­ нает - не хочет верить, цепляется за последнюю надежду:

363

«Ну и что, что татуировка на том же месте, как у моего сына? Ну и что, что мою молитву при нем нашли? Мало

ли как бывает... Все равно это не он». Потом все-таки заб­

рала сына. Каких только трагедий тут не насмотришься...

А зачем Вам все это знать, Иван Михайлович? АлександрДмитриевич Исаев остановился, глянул на

часы.

-У них нет права отбирать жизни людей. Мы, вете­ раны, не потерпим больше такого варварства у своего по­

рога.

-Жаль, но я должен торопиться.

Исаев пожал старику руку. Заспешил...

...Комплектов газет о Чечне у Москаленко было ви­ димо-невидимо. Недаром он скупал в киосках те печат­ ные издания, которые наперебой верещали о черном со­ бытии в истории России. Досье - настоящее. Горы мате­ риалов...

-Тьфу! - зло сплюнул он. - Напичкался безобразиями кремлевцев, что невозможно теперь глаза сомкнуть...

Вдруг заколотился дверной звонок. Кого это несет не­

легкая? Москаленко посмотрел, как сквозь прицел, в гла­

зок. В фиолетовом халате возвышалась высокая женщи­ на, кажись, соседка Мария Ивановна Пройдисвет.

Дверь отворилась - без скрипа, лег­

ко.

-Проходите, пожалуйста, проходи­

те.

-Спасибочки, спасибочки!— Воркующий женский го­ лос мягко ласкал его барабанные перепонки.

Мария Ивановнаи Лидия Игнатьевнатепло обнялись. Даже кот Васька потерся около их ног, хотя мог удрать

куда угодно.

-Чем занимаемся?

-Молчу, потому что примеряю на себя горе матерей, потерявших сыновей в Чечне...

Пройдисвет съежилась. У нее перекосился от испуга

364

рот. Она взглянула на Ивана Михайловича так, будто ее

заглатывал удав.

-Что случилось, Маша? - насторожился Иван Михайлович. - Тебе плохо?

-Я сегодня побывала в леднике мертвецов, - Пройдисвет слегка пошатнулась, схватилась за сердце. - Я помо­ гаю в работе комитету солдатских матерей и... мне при­ шлось побывать в мертвом царстве...

Лидия Игнатьевнадрожащими руками налила стакан

воды, дала соседке. Она отвела от себя стакан, открыла глаза и очень внятно сказала:

-Это надо все видеть!

...Оказывается, бродила по чужим городским улицам одинокая женщина, и разные мысли были у нее на уме. Подошла она к Пройдисвет, начала с плача:

-Хоть убейте меня, как сына в Чечне, но не могу я больше на свете жить!

У Пройдисвет сгорбились плечи. Беда в том, что она се сразу поняла, мать права. С чем сравнить ее горе? По

судорожным всхлипам вперемешку с обрывками фраз Мария Ивановна уяснила одно:

Людмила Леонидовна Полымова приехала из Екате­ ринбурга. Тело сына Жени и его боевых друзей чеченс­ кий огонь сплавил в нечто единое...

-Доведите меня в 124 судебно-медицинскую лабора­

торию СКВО. Ибо меня ноги туда не несут, - умоляюще попросила женщина.

Кое-как женщины добрались до пункта обработки

павших. Попали, как говорится, да не туда. Их взору от­

крылось потрясающее зрелище: останки прикрытые вме­ сто смертного покрова упаковочной бумагой. Тела были изуродованные, кое-где без рук, иногда без ног и даже

обезглавленные, со вспоротыми животами, обугленные

туловища...

Их легко пожурили. Просили никому больше не рас­ сказывать эту чудовищную картину.

365

Подымова, как затравленная, метнулась в сторону. Пройдисвет еле догнала ее.

-Теперь знаю, почему погибших ребят доставляют на родину в двойном цинковом гробу, - задыхаясь от быс­

трого бега, разгневалась Людмила Леонидовна. - Чтобы...

чтобы... я не могла увидеть посмертную казенную «упа­ ковку» своего сына. А там... там... на дне... всего будет

лежать несколько его косточек...

Она присела на лавочку, сомкнула веки. И так долго покоилась в полузабытьи. Никто не знает, куда исчезают небо, солнце, земля, деревья, когда в жизни теряешь до­ рогого человека...

Пройдисвет наморщила лоб:

-По всему свету седеют и умирают от горя и неизве­ стности родители. Каждый павший - чей-то сын. Мою зна­ комую Людмилу Леонидовнудолго держали в неведении. Из тех фрагментов тел, что были привезены в Ростов, в лабораторию, два года определяли, какие принадлежат Евгению...

Профессор был потрясен, с его лица исчез защитный слой, и оно беспомощно посерело...

-Стойкая женщина... - Пройдисветсхватилась за ни­ точку, случайно выскользнувшую унее из рук. - Людмила

Леонидовна в Екатеринбурге создала женскую неправи­ тельственную организацию «Матери против насилия» и добилась поставок в ростовскую лабораторию необходи­ мого оснащения вплоть до чистящей пасты и хозяйствен­ ных ведер. В Ростов самолетом доставили образцы спе­ циальных кейсов из алюминиево-титанового сплава для захоронения останков погибших...

Беспредельной мрачностью тень прошла по лицу и

Лидии Игнатьевны, но выдержка помогла быстро овла­ деть собой.

-Что делать? - спросила жена.

-А что совесть твоя подскажет, - ответил муж. - Деньги собирай для комитета солдатских матерей...

366

Все знали: в такие минуты Ивана Михайловича тро-

ать было нельзя. Он взял в руки газету и скатал:

-А вот что написали спецкоры «Комсомолки» Ирина

Мастыкина и Владимир Ладный, побывавшие в ростовс­ ком морге, где продолжалась еще война, и с угрызением

совести поведали россиянам о «300 наших мальчишках,

убитых в Чечне, все еще едущих в ледяном поезде смер­ ти»:

«Командир отделения 1-й мотострелковой роты ря­ довой Василий Яровой погиб в Грозном 9 августа 1996 года. Во время боя у Дома правительства он.был ранен снайпером в грудь. Когда друзья попытались Василия вытащить, их накрыла автоматная очередь.

Мертвый Василий так и остался лежать, изрешечен­ ный пулями. Боевые машины пехоты, что шли сзади, хо­ тели расчистить дорогу и проехали прямо по его ногам. Потом от выстрела гранатомета загорелась бээмпэшка,

возле которой лежал изуродованный труп Василия Яро­ вого. Огонь перекинулся на солдата. То, что от него оста­ лось, выжившиедрузья передали в полковую медсанчасть.

И попросили медиков записать имя погибшего. Скорее

всего сделать это забыли - мама по сей день ищет тело

своего сына.

ПохоронкуТамараАнатольевнаполучила в конце сен­ тября. Чуть позже узнала: сослуживцы опознали почти ске­ летированный труп сына в морге окружного госпиталя Се­ веро-Кавказского военного округа. 3 октября Тамара Ана­ тольевна была уже здесь. Но экспертиза установила: тело № 663 Яровому Василию Сергеевичу не принадлежит.

Матери показали по видео все прочие трупы, храня­ щиеся на территории военного госпиталя СКВО. Внима­

тельно рассмотрев № 513-й - без ног, левой руки, почти без лица и кожи. - Тамара Анатольевна почувствовала: -

это Василий. То же телосложение, родинка на правой ло­ патке, шрам на голове от удара в детстве, слегка наехав­

шие друг на друга нижние зубы. Группы крови сына она

367

не знала, пришлось кровь трупа идентифицировать с собственной. Совпало. Отпечатки трех уцелевших паль­ цев руки тоже напоминали материнский узор. Не подхо­ дил только рост. У Василия он был 175 сантиметров. А военные медики утверждали: 180.

И снова приговор: труп под №513 рядовомуЯровому тоже не принадлежит.

Но разве убитой горем матери это докажешь? «Он это, он», - твердила она весь месяц в Ростове. И слезно моли­ ла про себя сыночка: «Родненький, покажи еще хоть чтото, чтоб все поняли, - что это ты».

Сынок не показал. Что он мог показать, если месяц

лежал на августовской чеченской жаре?

Мать не верила криминалистам. Ей страшно оттого, что душа Василия до сих пор не нашла покоя. Иначе как расценить ее сны? «Мама, пожалуйста, не уезжай! Я так устал!» - сказал однажды Василий, придя к ней в номер ростовской гостиницы. А две ночи спустя простонал во сне: «Мама, как я не хочу ехать в Чечню...»

Ростов - та же Чечня, только война здесь не закончит­ ся еще много лет. Сколько? Не знает никто. Потому что сюда и сейчас приходят по пять-десять «грузов-200» еже­ недельно. В основном эксгумированные останки погиб­ ших в августе 1996 года.

На той бойне смерть сняла страшный урожай. Страш­ нее, чем в проклятую новогоднююночь начала войны. Тог­ да, в морозы, федералы наступали и могли собирать по­ гибших. В августе, в сорокоградусную жару, атаковали че­ ченцы, и тела ребят выносить было некому. Они подолгу валялись на улицах, вокруг крутились собаки. Часть тру­ пов чеченцы потом сжигали, часть - сбрасывали в ямы,

кое-как присыпав землей.

Сегодня их пытались опознать в единственном на всю Россию отделении, медицинской идентификации 124-й су­

дебно-медицинскойлаборатории СКВО.

- Как нелегко им живется в этой лаборатории! - вос­ кликнула жена.

368

-Видишь ли, работать с трупами в рефрижераторах, искать ноги, руки мертвецов. Не у всякого нервы выдер­

жит, - заключил муж.

-Ой, ой! - вскричала супруга. - Не могу себе даже (смыслить ту ситуацию, в какой находятся матери, копа­ ясь в горах тел... Видимо, прав журналист, говорящий в разделе «Матерям здесь говорят только правду»:

«Вы можете представить себе, с каким «материалом» работал сейчас подполковник медицинской службы Вла­ димир Владимирович Щербаков - заместитель начальника

наборатории и десятокего коллег? Кучка прогнивших кус­ ков мяса, обугленный комок или горстка костей...

Не прикасались пока к сорока пяти трупам, хотя многис из них хранятся в вагонах-рефрижераторах с самого начала войны. Они хорошо сохранились и пригодныдаже для визуального опознания. Но на этих мальчиков нет ни­ каких изначальныхданных, с которыми можно сравнить результаты посмертной экспертизы. Не едут за ними ма­ тери. То ли отчаялись разыскивать, то ли нет денег на до­

рогу...

Щербаков помнил каждое прошедшее через лаборагорию тело. И помнит по имени-отчеству каждую при111едшую к нему мать. За два года войны он не притерпел­ ся к боли: «Важно, чтобы родители верили тебе. Поэтому правило тут одно: говорить им только правду. В правде невозможно запутаться».

А вот сами матери медикам лукавят. Потому что обязаны найти и похоронить сына. И верят тому, во что хотят

сболью и мукой поверить. Так Тамара Анатольевна, ко­ торой предъявляли номер 513-й. «Какая там родинка на плече? Какой детский шрам на голове? - грустно усмеха­ ется Щербаков. - 513-й весь обожжен, обуглились даже кости! Не исключаю, что все эти особые приметы - и ро­ динка, и шрам - всего лишь следы ожога. Похожий рису-

юк отпечатков пальцев - тоже случайность. Фрагментов, по которым сто процентов можно было судить о родстве,

369

дактилоскописты не обнаружили. Вот если б была при­

жизненная флюорография... А мать требовала этот труп ей отдать. Но ведь у него тоже есть мать и наверняка она

его ищет!» Встречалась и другая категория женщин. Эти навер­

няка знают, что их сына в Ростове нет. Но они показывали Щербакову на монитор, где застыла картинка кусочков мяса, и просили отдать им «сына». От таких просьб у все­ го повидавшего подполковника медицинской службы во­ лосы дыбом вставали.

«Это же не ваш сын!» - пытался убедить он матерей. «Ну и что, - рыдают они. - Мы похороним его и успокоим­ ся».

Но бывают случаи и прямо противоположные. У суд­ медэкспертов это явление получило название «Материнс­ кий чеченский синдром». Это когда мать, гладя на своего стопроцентного узнаваемого сына, твердит: «Чужой он! Чужой! Ей показывают результаты патологоанатомичес­ ких и медико-криминалистических исследований - все совпадает один к одному: «Не мой!!! - и все.

Любовь Герасимовна, мать из Адыгеи, полтора года не признавала погибшего сына. Хотя при нем нашли на­ писанные ее собственной рукой молитвы и подчерк был идентифицирован... «Живой он, - говорила. - Воюет. А вот кончится война...»

Недавно она вернулась в Ростов и забрала сына...»

-А как ты понимаешь этот раздел журналиста, на­ званный так: «К запаху войны привыкнуть нельзя...», • спросила жена.

-Его, этот запах, нельзя ощутить, он смотрит ежеми­ нутно в глазалюбого, кто воюет... - печально ответил муж.

-А тем более найти в «морозильниках» трупы... Слов не нахожу... Послушай, что пишут собратья по перу:

«Летом 1995 года мы были первыми журналистами, побывавшими в страшных ростовских рефрижераторах. За полтора года здесь многое изменилось. Теперь доступ

370

родственников к вагонам, в которых более 300 трупов, ж к рыт. «Прежде всего это вредно для психики, - считал

1111; димир Щербаков. - Я вот не мистик, но когда ходишь ио вагонам, среди этого месива тел, чувствуешь, что от tin х исходит какая-то аура ужаса».

Она действительно есть, эта аура. Скорченные в неестественных позах, покрытые инеем трупы сводят с ума. Запахтления выворачивает наизнанку. Респираторов |дссь не дают: они сильно впитывают в себя этот запах и можно задохнуться. Единственная защита - сигарета, за­ жженная бумага или разведенныйпо близости костер. Но и они не в состоянии полностью забить трупный яд. Ра­ ботающим стелами санитарам - молоденьким солдатикам приходится просто терпеть.

Матерей не пускают в вагоны и потому, что опознать сыновей в таких условиях невозможно. Осветить трупы можно только фонариком, но что разглядишь под его тус­ клым светом? Толстый слой инея мешает вглядеться в лицо. Да и поворачивать трупы в вагоне сложно, многие

промерзли насквозь. Если криминалистам кто-то потре­ буется, они дают команду санитарам, и те привозят нуж­ ный труп в госпиталь. В морге или в лаборатории его все- I дн можно рассмотреть, если надо - измерить, сделать рен-ген или же провести нужные исследования.

Первичный же осмотр только что поступивших тру­ пов проводится прямо на улице, за моргом. «Трупный го­ родок», палатки которого еще в феврале прошлого года были забиты до отказа, слава Богу, пустует. Сегодня за­ действована всего одна палатка, где обретших имя ребят nt 11исывают в цинковые гробы, а затем укладывают в дерсвянные «домовины». Называется это - Центральный пункт обработки и отправки погибших.

Для неизвестных солдат, с которыми работают экс­ перты-криминалисты, за моргом поставили нечто вроде бытовки с трехэтажными нарами. При нас вагончик от­

крывали и перегрузили в зеленый «Урал» два десятка но­

371

силок с останками. Обломки костей, клочья кожи... Долго стояли перед глазами чьи-то скрещенные, словно из воека, ступни.

«Это все что, осталось для опознания, - пояснил нам судмедэксперт старший лейтенант Сергей Семенов. - По­ этому мы и хватаемся за любой клочок одежды или кло­ чок кожи. Ищем жетоны, записки, все, что может помочь опознанию. Тут же, на улице, когда ребята оттаивают, про­ водим видеосъемки, и матерям трупы показываем уже на видео».

В ростовских рефрижераторах ждут своей участи и около двадцати мертвых чеченцев. Недавно четверо из них были опознаны, боевики они или нет, вопрос не к криминалистам. Если за трупами приезжают матери и опозна­ ют в них своих сыновей или мужей - трупы беспрекос­ ловно отдают. И все равно чеченские женщины едут в Ростов с опаской.

- И совершенно напрасно, - говорит Щербаков. - Мы никого не обделяем вниманием и не оставляем без внима­

ния и без помощи.

Есть в ростовских рефрижераторах трупы особые. На сегодняшний день их 43. Тех, кто при жизни прошел ад издевательств и умер насильственной смертью. Их раны подвергаются более тщательной экспертизе.

Цель подобных исследований в 124-йлабораториине­ ведома никому. Но начальство приказывает, и Щербаков с коллегами работают.

Чаще всего чеченские боевики отсекали у жертв уши

и выкалывали глаза. Как правило, после смерти. То, что это сделали не голодные одичавшие собаки, доказано. Эк­ спертов с толку не собьешь. Все срезы - ровные. Бойца Р, при жизни долго жгли раскаленным предметом. П. - реза­ ли, а Н. - разрубили на части...

Самый дикий случай произошел с 18-летним парниш­ кой из Владикавказа. При исследовании его трупа воен­

ные эксперты обнаружили пулевое ранение, от которого

372

н|х и ь в плевральной полости была свернутой: умирал сол­ нц гик медленно. А когда смерть пришла, боевики дважды ныстрелили мертвому в грудь, вырезали ему глаза и изна-

• ннонали. Он так и был доставлен в Ростов-раздетым по ниме снизу.

I Цербаков допускает версию, по которой мальчика mi и ли изнасиловать во время агонии...»

-Мы не нашли еще останки солдат Великой Отече-

Hid 11юй, которые освободили СССР и страны Европы от фи111 изма, а нам доставляют новых мальчишек в рефри­ жераторах чеченской бойни! - стукнул кулаком по столу Москаленко.

-Не кричи! - остановила его жена.

-Вот смотри, что написано подзаголовком «Мир прицмг, когда похоронят последнего солдата...»:

«В окружном госпитале СКВО 16 процентов тел, коi1 >рые можно опознать только с помощью молекулярно-

мистической экспертизы. То есть по одной капельке кро­ пи или плоти. Но каждая экспертиза стоит около шести миллионов рублей, которых нет ни у госпиталя, ни у главHI и о медицинского управления Минобороны.

Знаете, как сотрудники Щербакова изготовляют кос-

и ые препараты для экспертизы? «Вон, видите, во дворе

унчик варится? - кивает Владимир, - разводишь под ней огонь, кладешь в воду череп или кости и выпариваешь до

• пх пор, пока отнихне отойдут сгнившие ткани».

С октября этим людям не платят зарплату. Но они

продолжают работать по 12-15 часов в сутки. Делают все, •I го могут, и даже больше того. И очень расстраиваются, иогда в очередной раз возникаютслухи о захоронении всех Hcoi юзнанных трупов в братской могиле. Или об их кре­ мировании. «А что потом? - устало спрашивает Щерба-

ион. - Исследовать пепел? Мы и так делаем все возмож­ ное. Недавно, например, опознали парня, который в спис­ ки своей части не значился».

Сколько их еще привезут из Чечни? Разорванных в

373

клочья фугасами, обглоданных хищными псами? Ясне только одно, пока трупы будут идти, войнадля полковни ка Щербакова и его коллег-судмедэкспертов не кончится И Ростовский военный госпиталь долго еще будет оста ваться моргом Всея Руси».

- Господь покарает виновных за неандертальское нс* вежество! - ярился про себя Москаленко...

Он зашагал от стены до стены, изредка поглядывал

на мерцающий телевизор.

. ..Через годы Иван Михайлович прочтет статью о

мужественном человеке Владимире Щербакове, которого уволят из армии, а народ проголосует за него и он станет депутатом Законодательного Собрания Ростовской обла­ сти. Об этом замечательном медике вот что расскажет кор

респондент Надежда Иванова в сентябре 2003 года в дон» ской газете «Честное пенсионное»:

«Организаторскиеспособности Щербаковаскоро ока* зались востребованы. В 1997 году он возглавил 124-ую лабораторию медико-криминалистической идентифика­

ции Министерства обороны. Незря, наверное, говорят, что не люди выбирают время, в котором живут, а время выби­

рает их.

Первая чеченская война заставила военных медэкс-

пертов врасплох. Когда пошли десятки, сотни, тысячи по­

гибших, то «волосы встали дыбом». Ведь вся норматив­

ная база осталась с Великой Отечественной войны. Ник­

то не был готов заниматься опознанием погибших. После страшной грозненской новогодней ночи 1995 года ростов­

ская лаборатория сама стала одной из «горячих точек», Именно сюда шел непрерывным потоком «груз-200»: ос­ танки мальчишек, погибших на улицах Грозного, а затем

ипо всей Чечне.

-Я видел убитых мальчиков и думал об их матерях, и еще о России - ведь это же наши ребята! Невосполнимые потери! - вспоминает Щербаков. - В какой-то момент мне

показалось, что это сама Россия истекает кровью, и я ис-

374

iвк 11 ю кровью вместе с ней. Территориялаборатории наHI »мhi гала поле страшного боя. И здесьдействительно шел пой - бой за правду и память. Здесь погибшим возвраща- >1Н имена и право быть похороненными своими матерями ни (годной земле. Здесь седеющие на глазах матери и отцы имеете с оглушенными огромной родительской болью эк- » к* н ами находили останки своих детей. Разве можно принумать работу страшнее? Многие товарищи-эксперты не выдержали этого испытания. Начальник «124-ой» стал последней и единственной, хоть и страшной, надеждой

ысич солдатских матерей, разыскивавших своих мальчи­

шек. Возвращенные имена-вот для чего, он считает, сто- н г жить. «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен»

начертано на могиле неизвестного солдата у Кремлевс­ кой стены. Щербаков делает все, чтобы таких надписей не было на могилах ребят, погибших в чеченскую.

Цифры пропавших без веститоже саднилидушу. Нуж­ но было вернуть из Чечни останки тех, кто безвестно ос- I илея лежать в ее земле. Найти всех до последнего! Пол­ ковник Щербаков стал членом рабочей группы при Ко­ миссии по военнопленным, интернированным и пропав­ шим без вести. А война и не прекращалась. Жертвами (кювиков подчасстановились ите солдатские матери, кото­ рые сами пытались найти своих сыновей.

Командировки на войну стали самым тяжелым испы-

инием в жизни Щербакова. В отличие от генералов, пол­ ковник Щербаков не посылал солдат в бой, а возвращал

честные имена героям России. Не может претендовать на уважение и величие страна, не хранящая память о тех, кто, вы юлняя свой долг и приказ, сражался и погиб. Война не •и кончена, пока не похоронен последний из погибших на licit солдат. А их еще много, без вести пропавших на необъявленной войне.

Спотом и кровью Щербаковдобился оснащения 124-

ой лаборатории самым современным оборудованием, а

внедренные им и его коллегами уникальные методики

375

(аналогов некоторым из них нет нигде в мире!) позволя ют и через годы идентифицировать личность погибших Все газеты, радио, информационные программы рос сийских телеканалов рассказывали, как работали экспер

ты 124-ой после падения вертолета МИ-26 под Ханкалой Идентификация ста пяти «непригодных для визуального

опознания» тел, прежде занявшая бы полгода, была вы полненалабораторией всего за несколько недель. Такими достижениями не принято хвалиться, лучше бы их нс было. Но раз уж оно не миновало нас, это горе, надо еде

лать все, чтобы хоть как-то облегчить страдания близких

Полковник Владимир Щербаков, начальник 124-ой лабо ратории, долг свой, профессиональный и человеческий, выполнил.

Но вместо благодарности за внедрение новых техно­

логий, собственных и чужих научных разработок, он схло­

потал строгий выговор и предупреждение о «неполном служебном соответствии». Об этом тоже немало писали в

газетах и рассказывали в передачах НТВ...».

А сейчас Москаленко метался из угла в угол.

Иван Михайлович открыл шкаф в спальне. Вспом­ нил, что завтра пригласили в совет ветеранов. Конечно, костюм надо надеть почище, не забыть про галстук. Засу­ нул руку за стопку белья, вынул инкрустированную янта­ рем шкатулку. Принес пиджак, повесил на спинку стула.

«Плестись ли на сходку? Вроде бы позвали на сове! солдатских матерей. Чем им я могу помочь? - морщился профессор. - Пенсию свою отдал на их нужды...

Пятясь, он вышел в коридор, здесь едва не упал, как подрубленное дерево, медленно побрел в спальню, сел на

кровать. Потом машинально, не глядя, непослушными пальцами отстегнул медали, ордена, положил в шкатулку на плюшевое одеяло и захлопнул ее...

«Пойду к солдаткам без орденов», - шпынял себя ве­ теран.

Он до сих пор не находил себе места, прочитав за­

376

метку в донской газете «Наше время» Надежды Сагайдук «Живой - среди живых»:

«Нескончаемые материнскиетревоги, слезы, боль. Их Iic’ см измерить, утешить. Жила мать в беспокойстве о сво­ ем сыне. А сердце вещало беду. Приснился Татьяне Сте­ фа ювне живой сон - лежит ее сынок на сырой земле со-

иссм маленький, ручонки тянет: «Мама, помоги». Бежал они нечаянно ножки расшиб, сильно болят и встать не может. Взяла она его на руки, алая кровь струйками сте­ кает из открытых ран. Проснулась и места себе не нахо­ дила, словно в ожидании чего-то. А17 сентября пришла телеграмма - «Срочно выезжайте, нахожусь на лечении в

Ростовском окружном госпитале». Предчувствуя неладное, ' I атьяна Стефановна срочно выехала в Ростов.

...Служил Андрей в инженерно-саперном батальоне и военной части 18590 города Каменска-Шахтинска. При­ звали в армию из Таганрогского механического технику­ ма. Последние два года рисковал собой, находясь на раз­ минировании города Грозного. Зная, что у матери порок сердца, регулярно писал теплые, ласковые письма: «Мама, мы с тобой сильные, все переживем. Все у нас будет хоро­ шо». Через два дня их часть должна была быть выведена из Грозного.

«Что же случилось?» - в который раз спрашивала себя мать, не находя ответа. Дорога в Ростов ей показалась самой длинной из всех дорог. Добрые люди помогли доб­ раться до госпиталя. Андрея она нашла в отделении хи­ рургии. И, едва переступив порог палаты, тут же спроси­ ла: «Сыночек, что случилось?!». А в ответ услышала едва уловимый шепот: «Да вот, ноги...». Подняла простынь посмотрела и... потеряла сознание. Когда пришла в себя, Андрея в палате не было, повезли на перевязку. Над ней хлопотала старшая медсестра. Это она дала телеграмму, а сейчасговорила: «Бывают минуты, когда Андрей забыва­ ется, его мучают кошмары. Ведь совсем недавно ему уда­ лили обе ступни - взрывом мины раздробило обе ноги,

377

повредило руку. Ему предстоит очередная операция. Вам

нужно набраться мужества и помочь ему не впасть в деп­ рессию». Бедная женщина в полном отчаянии спросила: «А колени будут целы?»

-Рано сейчас говорить об этом. Врачи борются за

жизнь. Судя по всему, он у вас крепкий парень. Две неде­ ли ухаживаю за ним - не единого стона не услышала. Ему очень тяжело, но должен выжить, он же Живой!

Когда сына привезли из перевязочной, Татьяна Сте­ фановна только спросила:

-Сыночек, почему же ты две недели ничего не сооб­ щал о себе?

-Я готовился к встрече. Больше всего этого боялся. Старался оттянуть твои страдания.

-А ты думаешь, мое сердце ничего не чувствовало? Помнишь, как ты писал из армии: «Мы с тобой сильные, мама, все переживем?..»

-Помню. Только зачем тебе видеть все это?

-Нет, сынок, когда рядом мать, раны болят наполови­

ну. Это я точно знаю.

Андрей забылся. Перевязка, встреча с матерью ока­ зались для него непомерным грузом. Время спустя после­ довала еще одна операция. Доброе отношение врачей, мед­ сестер госпиталя, тяжелые последствия послеоперацион­ ного периода и медленное выздоровление. Военные хи­ рурги сделали все возможное, чтобы сохранить парню жизнь. А как важно для парня в 20 лет стать на ноги! Но для этого нужны хороши протезы, удобные, не причиняю­ щие дискомфорта во время ходьбы.

Спустя три месяца Андрей был направлен в протез­ но-ортопедическое объединение. Учился ходить заново, превозмогая боль. Мама все время находилась рядом. И тогда, и сейчас она ищет помощь в разных инстанциях. Благодарна за содействие и моральную поддержку пред­ седателю Комитета солдатских матерей Дона Е.Х. Зюбровской.

378

«Наконец-тодепартаментсоциальной защиты пообе­

щал приобрести протезы. Но когда? Дай Бог, чтобы их снова стали реальностью». Откликнулся на случившуюся с А щреем беду и таганрогский механический техникум - помог купить инвалидную коляску. А вот Каменск-Шах- I hi 1ская часть -18590, где служил Андрей, отнеслась, мягко I оворя, непорядочно. И материальную помощь задержапи, и не посчитали нужным навестить больного, было

место и грубостям.

А когда я спросилаТатьяну Стефановну, может быть,

Iюмочь через газету приобрести для сына импортные про­

тезы, стоят они около 40 миллионов, она категорически отказалась. «Я не за этим к вам пришла. Напишите прав­ ду о нас, матерях. Ведь слезы на наших глазах никто не видит или не хотят видеть...»

Москаленко вырвал из тетради свежий листок, заду­ мался. Может, написать письмо в Комитет солдатских ма­

терей Зюбровской и переслать Андрею свою месячную пенсию? «Нет, я пожертвую все средства Комитету, а там они пусть сами решают, кому нужнее эта будет помощь», - решил Иван Михайлович.

379