31. Представители персонализма и признаки его учения

Персонализм (от лат. persona — личность) — теистическое направление в философии, признающее личность первичной творческой реальностью и высшей духовной ценностью, а весь мир проявлением творческой активности верховной личности — бога. Это тенденция в философии, в которой личность и ее духовные ценности признаются высшим смыслом земной цивилизации.

В России идеи персонализма развивали Н.А. Бердяев. Основоположниками американского персонализма явились Хокинг, П. Шиллинг. Французские персоналисты группировались во главе с Мунье и Ж. Лакруа.

Персонализм — своеобразный результат разложения объективного идеализма, с одной стороны, и критики естественнонаучного, механического материализма — с другой.

Персоналисты выступают с требованием заменить познающего субъекта классической философии, то есть «гносеологического субъекта вообще», выявлявшего истину, всеобщие существенные связи независимо от эмпирического содержания сознания, человеком во всей полноте его конкретных проявлений, в его антропологической тотальности, иначе говоря, активным субъектом, ибо согласно персоналистическому принщипу, познает только этот индивидуальный, единичный, неповторимый человек. Личность превращается в фундаментальную онтологическую категорию, основное проявление бытия, в котором волевая активность, деятельность сочетается с непрерывностью существования. Поэтому личность и её опыт суть единственная реальность,— утверждает представитель раннего поколения американских персоналистов Боун (см. «Personalism», Boston, 1908, p. 107). Но истоки личности коренятся не в ней самой, а в бесконечном едином начале, боге и являются достаточным основанием любой активности. Уместна аналогия между этими принципами персонализма и монадологией Лейбница, развившейся в конечном счете в классической форме христианской теодицеи.

32. Специфика учения а. Камю

Сам Камю не считал себя ни философом, ни тем более экзистенциалистом. Тем не менее работы представителей этого философского направления оказали на творчество Камю большое влияние. Вместе с этим, его приверженность экзистенциалистской проблематике обусловлена и тяжёлым заболеванием (а значит, и постоянным ощущением близости смерти), с которым он жил с детства.

В отличие от религиозных экзистенциалистов (англ.)русск., вроде Ясперса, и «бунтаря» Сартра, Камю полагал единственным средством борьбы с абсурдом признание его данности. Камю пишет, что для понимания причин, заставляющих человека совершать бессмысленную работу, нужно представить спускающегося с горы Сизифа, находящего удовлетворение в отчётливом осознании тщетности и безрезультатности собственных усилий; по мнению Камю, практически такое отношение к жизни реализуется в перманентном бунте^[12]. Многие герои Камю приходят к похожему состоянию души под влиянием обстоятельств (угроза жизни, смерть близких, конфликт с собственной совестью и т. д.), их дальнейшие судьбы различны.

Высшим воплощением абсурда, по Камю, являются разнообразные попытки насильственного улучшения общества — фашизм,сталинизм и т. п. Будучи гуманистом и антиавторитарным социалистом, он полагал, что борьба с насилием и несправедливостью «их же методами» могут породить только ещё большие насилие и несправедливость, но отвергая понимание бунта, не признающего за ним положительных аспектов, в эссе «Бунтующий человек» рассматривает бунт как способ солидарности с другими людьми и философию меры, определяющую и согласие, и несогласие с существующими реалиями; перефразируя картезианскую максиму в «я бунтую, следовательно мы существуем»^[12]. Камю выделяет две формы проявления бунтарства: первая выражена в революционной деятельности, вторая, которой он отдаёт предпочтение, в творчестве^[2]. Вместе с тем, он оставался в пессимистической уверенности, что несмотря на положительную роль бунта в истории, окончательно победить зло невозможно^[2].

Согласно А. Камю, перед лицом «ничто», которое делает бессмысленной, абсурдной человеческую жизнь, прорыв одного индивида к другому, подлинное общение между ними невозможно. И вполне в духе ницшеанства Альбер Камю, так же как и Жан Поль Сартр, видит фальшь и ханжество во всех формах отношений, в том числе в любви и дружбе, освященных традиционной религией и нравственностью. Сартр выступает против «дурной веры», то есть искаженных форм сознания. Отрицание религиозной веры вместе с ее функцией социальной причастности оборачивается в сущности признанием реальности сознания, разобщенного с другими и с самим собой. Единственный же способ подлинного общения, который признает Камю, заключен в единении людей, бунтующих против «абсурдного», мира, т. е. против конечности, смертности, несовершенства, бессмысленности человеческого бытия. То, что может объединить человека с другими, – это высшее наслаждение, экстаз. Однако это – экстаз разрушения, мятежа, рожденного отчаянием «абсурдного» человека.