Глава III. Защита добросовестного приобретателя

серьезные затруднения как теоретического, так и практического характера1.

Кроме того, очень сложно встретить в реальной жизни

безнравственную сделку, которая не была бы в то же самое время и

незаконной. Конечно, если соглашение прямо направлено к установлению

обязательства передачи чужой вещи без ее предварительного

приобретения продавцом и при этом обе стороны осведомлены

о том, что данная вещь последнему не принадлежит, то с выводом

Комиссии о недействительности подобного договора следует согласиться.

Однако, как представляется, недействительность в данном

случае наступает по иному чем безнравственность основанию. Поскольку

обеим сторонам известно о принадлежности вещи третьему

лицу, причем они изначально не рассчитывают на ее приобретение в

собственность продавцом и тем не менее заключают договор, объективно

предполагающий переход права собственности от продавца к

покупателю, в данной ситуации невозможный, значит, они действуют

без намерения создать юридические последствия, а заключенный

ими договор является мнимым (п. 1 ст. 170 ГК).

Именно не желая допустить ситуации, при которой договор, заключенный

при изложенных обстоятельствах, оказался бы действительным,

Редакционная комиссия воздержалась от формулирования

какого-либо правила относительно действительности договора продажи

чужого имущества вообще. «Если закон, – говорится в объяснениях

к Проекту, – не устанавливает предположения… что заключающие

такой договор стороны имеют в виду принятие одною из

них обязательства склонить собственника имущества к соответственному

исполнению… то едва ли практично постановлять о действительности

договора, когда он может оказаться недействительным

как противный нравственности именно потому, что предмет его –

чужое имущество. Впрочем, исходная точка для постановления…

римского правила не совсем, быть может, соответствует современному

юридическому сознанию. В особенности, в договорах об особливых

(индивидуальных. – Д. Т.) вещах стороны не исходят из представления

об общей имущественной ответственности обязанной

стороны, а имеют в виду конкретные вещи, на которые главным образом

направляется их воля. <…> По этим основаниям проект…

1

См. об этом: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут,

1998. С. 251–262.

§ 15. Действительность продажи чужой вещи и эвикция

не вводит… правила, признающего действительными договоры

о чужом имуществе»1. Сходным образом мыслят и некоторые современные

авторы, не признающие действительности обязательственной

сделки, совершенной неуправомоченным лицом. «…Стороны

вовсе не имеют в виду, – пишет, например, К. И. Скловский, – что

вещь где-то существует, а видят вещь перед собой. При этом где-то

существующий собственник отнюдь не берет на себя никаких обязательств

перед покупателем»2 .

Эта аргументация представляется неубедительной. Во-первых,

она исходит из неверной посылки, ошибочность которой вряд ли

стоит доказывать, будто правовые последствия договора вообще определяются

исключительно тем, как их представляют себе стороны3 .

Во-вторых, направленная против признания, как общего принципа,

действительности обязательственного договора об отчуждении не

принадлежащей отчуждателю вещи, она не учитывает еще одной,

причем наиболее распространенной и практически значимой ситуации,

когда обе стороны либо только приобретатель не осведомлены

об истинной принадлежности отчуждаемого имущества. В этом случае,

в отличие от рассмотренного выше, согласованная воля сторон,

выраженная в договоре, несомненно, направлена на юридические

последствия, т. е. не является мнимой, причем возможная недобросовестность

продавца, знающего, что он отчуждает не принадлежащее

ему имущество, и не имеющего намерения приобрести его в

собственность до момента исполнения обязательства, имеет скрытый

характер и сама по себе не может влиять на действительность

договора (так называемая reservatio mentalis, ср. § 116 BGB). Можно

1 Гражданское Уложение. Кн. V: Проект. Т. I. С. 67 сл.

2

Скловский К. О действительности продажи чужого имущества. С. 90, сн. 32.

3

Здесь вспоминается классический пример, используемый в немецкой учебной

литературе. Простому обывателю сложно понять, что, покупая, например, утреннюю

газету в киоске (т. е. протягивая, зачастую без единого слова, монету и указывая на

нужное издание), он заключает сразу три договора: обязательственный договор купли-

продажи, вещный договор о переходе права собственности на газету и вещный

договор о переходе права собственности на деньги. Непостижимость этой догматической

и законодательной конструкции для неюриста не означает, однако, ее ошибочности.

Точно так же и применительно к нашему праву можно сказать, что пассажир,

садящийся в автобус чтобы доехать до места работы, чаще всего и не подозревает, что

тем самым он заключает договор перевозки с автотранспортной организацией, и тем

не менее факт заключения договора в этом случае бесспорен.