Глава I. Чистое волеизъявление, предоставление и их недействительность

в волеизъявлениях он составляет самое содержание акта, который

выступает при этом его носителем, в остальных же волевых действиях

служит лишь предпосылкой их совершения, характеризуя

степень их добровольности, спонтанности, сами же эти действия

являются средствами выражения (носителями) иных психических

переживаний1 .

В чем же заключается волевое решение, образующее содержание

сделки и составляющее ее субъективный правовой смысл? При совершении

сделки лица (стороны) придают различным фактам реальности

– своим действиям, действиям третьих лиц, событиям (например,

течению времени) – определенное юридическое значение

(совокупность значений), которому соглашаются подчиняться. Таким

образом, благодаря своей идеальной стороне сделка обладает

особым смыслообразующим свойством: она приписывает явлениям

реальной действительности чуждые их «фактичности» юридикосмысловые

значения, устанавливает логические связи между ними.

Эти правовые значения, атрибутируемые эмпирическим фактам волей

человека и превращающие их в факты юридические, составляют

содержание всякого правового акта2, одинаково характерное как для

закона, так и для гражданско-правовой сделки, хотя и имеющее

в первом и во втором случае различный масштаб3 .

1 Данное различие весьма точно подчеркивал в середине прошлого века видный

итальянский цивилист Сальваторе Пульятти: «О волевом акте говорится, когда волевое

решение субъекта принято как предпосылка данного акта, как элемент, не относящийся

к его структурной основе; акт воли, напротив, имеет место, когда волевое

решение само по себе составляет главную структурную основу акта» (Pugliatti S. I fatti

giuridici / Revisione e aggiornamento di A. Falzea, con prefazione di N. Irti. Milano, 1996.

P. 55. См. также p. 4 s.).

2 Это не противоречит общеизвестному положению, что содержание сделки

(в том числе договора) составляют ее условия. Совокупность последних и является

той системой юридических значений, в которой объективирован правовой смысл

действия.

3 Ср.: Manigk A. Op. cit. S. 84: «Фактические составы источников права отличаются

от других юридических составов… существенно тем, что они в состоянии самостоятельно…

определять правовые последствия по содержанию… Все источники права

являются волеизъявлениями, так как представляют собой внешнее выражение стремления

к правовым последствиям» (Rechtsfolgebegehrungen). Частная автономия, выражающаяся

в совершении сделки, «выполняет функцию источника права тем, что она

в нормированном объеме уполномочена (законом. – Д. Т.) на правоустановление»

(ibid. S. 85).

§ 1. Правовой смысл как содержание сделки

Как уже, однако, было отмечено, по верному наблюдению «объективных

» теорий, одной субъективной направленности воли на достижение

правового эффекта недостаточно для идентификации действия

в качестве сделки. Совершая сделку, лицо не просто заявляет о желании

достичь того или иного правового результата, т. е. не просто сообщает

другим о своем волевом решении, но и положительно устанавливает

средство для достижения данного результата. Это средство

именуется по-разному: упорядоченностью или регламентом (саморегламентацией)

интересов1, программой2, идеально-нормативным

порядком3 и т. п. За многообразием терминов скрывается, впрочем,

одна и та же суть: выраженное при помощи сделки и составляющее

ее содержание волевое решение не только субъективно несет определенный

правовой смысл, но и является благодаря последнему источником

права4, устанавливая объективированную вовне систему

смысловых юридических значений и зависимостей, или, согласно

Н. Н. Алексееву, некоторый связующий «идеально-нормативный

порядок». В этой смыслообразующей функции состоит, как представляется,

правовая сущность и социальная ценность сделки, в ней

находят свое выражение основополагающие гражданско-правовые

начала – автономия воли и свобода договора, и, собственно, ее имел

в виду французский законодатель, провозглашая в art. 1134 Code

Napoleon, что «соглашения, законно заключенные, занимают место

закона для тех, кто их заключил».

Сказанное объясняет, почему Н. Н. Алексеев называл факты, несущие

в себе правовой смысл, нормативными – термин, не получивший

признания в отечественной теории права, которая рассматривает

в качестве «нормативных» лишь акты, устанавливающие общие

правила (нормы) поведения, противопоставляя им акты

индивидуальные. Однако суть нормативности, думается, заключается

все же не в степени общности правила поведения, а в самом этом правиле

и его обязательности. В отличие от нормативно-безразличных,

нормативные факты «создают… некоторый идеально-нормативный

порядок отношений в пределах данной системы положительного пра

1 См.: Betti E. Negozio giuridico. § 4. P. 210.

2 См.: Pugliatti S. Op. cit. P. 4.

3 См: Алексеев Н. Н. Указ. соч. С. 178.

4 См.: Manigk A. Op. cit. S. 87, 91.