из электронной библиотеки / 810576617019251.pdf

научными и богословскими исследованиями. Доказательству «благости Божьей» посвящен большой трактат Лейбница – «Теодицея» (1710)1.

Внаши дни миф по-прежнему продолжает господствовать над умами людей в политических идеологиях, религиях и суевериях. Но с каждым новым столетием власть мифологии ослабевает под натиском развивающейся науки.

Начало этому историческому процессу кладет появление на свет философии. Случилось это в греческих колониях, разбросанных по всем уголкам Средиземноморья, «словно

лягушки вокруг болота» (Платон). Колыбелью самой первой философской школы стал крупный и богатый ионийский полис2 Милет. Традиции и догмы мифологического мышления быстро разрушаются в таких местах: там, где есть тысяча верований, легко сомневаться во всех. Богатство доставляет досуг и спокойствие, требуемые для философских размышлений. Исследование законов природы для народа мореплавателей становится практической необходимостью. Первые греческие философы были по совместительству математиками и астрономами.

Благоприятные для философии условия сложились примерно тогда же и на Востоке. Однако там ростки философской мысли не смогли уцелеть в схватке с религиозномифологическим мышлением. Со временем они застывали и костенели, превращаясь в мертвые догмы. Учение Лао-цзы превратилось в религию даосизма. Немало философских рассуждений у Конфуция и Будды. Никто из них не планировал учредить новую религию, они просто излагали свои взгляды на мир и стремились убедить людей в своей правоте, апеллируя к разуму и жизненному опыту, а не к произволу богов.

Что же помогло греческой философии взять верх над своей идейной противницей – мифологией? Все дело в том, что на стороне философии сражались тут две могуществен-

ные союзницы – частная собственность и полисная демократия.

Философия возникла в то время, когда частная собственность, благодаря войнам и торговле, взяла верх в греческой экономике над собственностью коллективной, общинной. Если в Китае и Индии община – естественно сложившаяся ассоциация собственников, замешанная на кровном родстве, общности обычаев и занимаемой территории, – сохранялась вплоть до недавнего времени, то в Элладе, и прежде всего в ее торговых колониях, частная собственность практически разрушила общинные отношения, заменив их отношениями рыночными, товарно-денежными.

Мифология всегда была формой общинного сознания. Такому сознанию весь мир представлялся одной вселенской общиной, управляемой по воле бога-отца и его бессмертных сородичей. С распадом родовой общины мифологическое мышление лишилось корня, питавшего его жизненными соками.

Частная собственность оторвала индивида от «рода», от коллектива, частью которого он является по праву рождения. Она сделала человека суверенной личностью, после чего появление на свет подходящей, сугубо личной формы сознания – философии – становится всего лишь вопросом времени.

Всфере политической жизни частная собственность приняла форму полисной демократии – общественного строя, в котором верховная власть принадлежит собранию граждан полиса. Демократия стала кормящей матерью философии. Распространение философии – идеальное эхо той власти, которую в греческом полисе приобрело разумное слово, Логос. Неудивительно, что и закон Вселенной именовался у Гераклита «Словом».

Античная демократия была, в сущности, рынком слов. Таковы и современные парламентские демократии. Все они представляют собой не что иное, как политические формы

1Теодицея (франц. théodicée, от греч. theos – «бог» и dike – «справедливость»), объяснение того, почему Бог мирится с существованием зла и греха в сотворенном им мире. Термин придумал Лейбниц.

2Полис (греч. polis), античный город-государство, управлявшийся народным собранием и советом (герусия, ареопаг, булé, сенат), а также выборными должностными лицами.

11

бытия частной собственности. Только «меновой стоимостью» тут являются не вещи, а слова (речи политиков, программные документы и договоры), и роль денег играет не золото, а иной «всеобщий эквивалент» – голоса избирателей.

Политическая жизнь на агоре1 принимает форму состязания речей, аукциона слов. Реальная власть в полисе принадлежит тому, кто лучше мыслит и говорит. А превосходство требуется доказать. Причем доказать в публичной дискуссии, в очном споре с противником, критикуя чужие слова и отражая критику в свой адрес.

Философия понадобилась эллинам для того, чтобы отличить разумное слово, выражающее суть дела, от множества ложных, ошибочных слов. Без такого умения античный полис был обречен на гибель (демагоги и впрямь погубили не один город). Что еще, кроме науки и технологий, политических и военных, полис мог противопоставить могущественным империям Азии и ордам кочевников?

Античная философия не игра досужего ума, ни с того ни с сего вдруг задумавшегося над «первоначалами бытия», а интеллектуальная стратегия жизнедеятельности полиса.

В ней ясно, как в капле воды, отразилось превосходство общественного строя эллинов над «варварскими» формами устройства общества.

Варвары живут, повинуясь чужой воле и авторитету обычая. Людям такого склада философия без надобности. Им и в голову не приходит критиковать унаследованные от предков представления о мире и законах общественной жизни. Высшей, исторически наиболее развитой формой авторитарного мышления является религия. От философии ее отличает приверженность раз и навсегда принятым догмам и неспособность к самокритике. Новации и отступления от священных канонов любой религией расцениваются как тяжкое преступление, ересь (греч. hairesis – «свобода выбора, влечение»). Религия требует веры и повиновения богу – в лице его земных доверенных лиц, – осуждая своеволие и сомнения. Стихия же философии – свободная полемика, столкновение разных мнений и сомнений, и

тяга к новым идеям, открытиям.

В греческом полисе общественные дела открыты для публичного обсуждения и критики. Здесь впервые в истории, обычай (themis – неписаный закон, дарованный богами) уступил верховную власть закону, созданному людьми (nomos). Законы записываются, что придает им постоянный и точный характер, однако люди вправе сообща изменить, усовершенствовать закон в случае необходимости.

По разумным законам устроен и космос, всё мироздание. Человек мыслящий стремится познать эти законы и действовать в соответствии с ними, не полагаясь на гадания оракула и священные заветы. А без философии, с ее рефлексией и логическим методом, в деле познания не обойтись.

Тема2. Первыешколы

В самом начале VI века до н.э. в области Иония, что в Малой Азии, на восточном побережье Эгейского моря, возникают одна за другой первые в истории философские школы. Здесь размышляют о природе вещей милетцы Фалес и Анаксимандр, Анаксимен и Гекатей, самосец Пифагор и эфесец Гераклит, Анаксагор из Клазомен и Ксенофан из Колофона. Эти люди были не только творцами философии и теоретической математики. Они сделали нечто большее – сформировали стиль мышления, который лег в основу европейской науки и продолжает жить в научных теориях нашего времени.

1 Агóра (греч. agora), место собраний граждан полиса, городская площадь, ставшая впоследствии рыночной, чем лишний раз напомнила о кровном родстве двух сестер – демократии и торговли.

12

АргументацияФалеса

Первым философом греческие доксографы1 единодушно называли Фалеса. Он раньше всех принялся логически доказывать положения своей философии и геометрические теоремы – одна из них и теперь носит его имя. Тем самым Фалес превратил описательную и прикладную математику, которую Платон несколько свысока называл «логистикой» (искусством счета), в настоящую научную теорию. То была самая первая теория в истории человечества.

От чего ведут происхождение все вещи? От воды, отвечал Фалес. Схожие взгляды легко обнаружить в древних космогонических мифах – вавилонских и индийских, египетских и финикийских. Земля и воздух, боги, люди, животные – «все это лишь облики вод», сказано в тексте индийских «Упанишад». И у Гомера «начало всему Океан». Мифы, однако, лишь постулируют, что вода – первоначало мира, Фалес же пробовал это доказывать. Преимущества постулата над доказательством те же, что свойственны воровству в сравнении с честным трудом, съязвил как-то раз лорд Рассел2.

Историческая заслуга Фалеса заключается не в том, что он открыл в воде «первое начало» вещей, а в том, что он взялся логически аргументировать это мнение. Как Фалес это делал, в точности не известно – время не пощадило его сочинений. Вероятно, рассуждал он примерно так: «Все сложное возникает из простого. Вода – самое простое вещество. Следовательно, все вещи возникли из воды».

Вторая посылка этого силлогизма3 ошибочна. Однако вода, действительно, весьма простая субстанция. Что, собственно говоря, было проще воды из веществ, доступных чувственному созерцанию в Фалесовы времена? Вода пластична и способна находиться в разных «агрегатных состояниях»: из жидкой делаться твердой (лед) или летучей (пар). А может статься, Фалес говорил не о физической водной стихии, но о «воде» как символе единой субстанции4, стоящей за многообразием внешних форм...

Как бы то ни было, неверно было бы видеть в этой первой научной теории одну лишь наивную физику. Не столь важно, в чем именно Фалес усматривал первопричину бытия, – важнее то, как он при этом мыслил, какой логикой руководствовался. Сам ход мысли, метод исследования оказался неизмеримо ценнее, чем его результаты. Фалес научил людей полагаться в своих суждениях только на разум, научил рассуждать и доказывать, ничего не принимая на веру без санкции критически мыслящего ума.

К Фалесу восходит и характерный типаж философа – остроумного и эксцентричного, непрактичного и рассеянного, при этом безупречного в нравственном отношении человека. Этот образ рисуют многочисленные истории. Одна из них в пересказе Платона гласит:

Как-то вечером шел Фалес, глядя вверх и размышляя о звездах, и упал в колодец. А проходившая мимо девушка-служанка, рассмеявшись, заметила ему: ты, Фалес, хочешь знать, что творится на небе, а того, что лежит под ногами, не знаешь.

Люди, которые всю жизнь смотрят лишь под ноги, не обращая своих взоров ввысь, не рискуют, конечно, свалиться в яму, но лишь потому, что души их давно уже в яме лежат,

– вступится за родоначальника философии Гегель.

1Доксография (от греч. doxa – «мнение» grapho – «пишу»), изложение мнений и слов философов, популярный жанр античной литературы.

2Рассел, Бертран – выдающийся английский логик и математик, лауреат Нобелевской премии по литературе (1950). Основоположник философии «логического позитивизма».

3Силлогизм (от греч. syllogistikos – «рассуждающий»), дедуктивное умозаключение. Простой силлогизм состоит из трех суждений, или терминов (двух посылок, общей и частной, и заключения).

4Субстанция (лат. substantia – «подлежащее»), нечто существующее самостоятельно или лежащее в основе какого-либо круга явлений.

13

БесконечностьАнаксимандра

Фигура Анаксимандра, прямого ученика Фалеса, знаменует собой начало отвлеченного мышления – «чистого разума». Он доказывал невозможность наглядного представления о первоначале Природы. Для Анаксимандра первоначалом является беспредельное (apeiron). Апейрон пребывает в вечном движении и объемлет собой все существующее.

Анаксимандр нашел и причину движения – в столкновении противоположностей. В беспредельном наличествуют противоположные качества – теплое и холодное, влажное и сухое, – из смешения которых возникают бесчисленные космосы. И каждый космос с течением времени погибает, снова возвращаясь в беспредельное.

Чем же это беспредельное предпочтительнее Фалесовой «воды»? Источник всего сущего не может ограничиваться одним определенным качеством, как вода, огонь, земля или воздух (эти четыре материальных стихии1 претендовали на звание «первоначал» бытия). Первоначало, по замыслу Анаксимандра, должно заключать в себе все возможные качества, обязано быть чем-то универсальным.

От книги Анаксимандра уцелел один фрагмент:

«А из каких <начал> вещам рожденье, в те же самые и гибель совершается по роковой задолженности, ибо они выплачивают друг другу правозаконное возмещение неправды <ущерба> в назначенный срок времени».

В чем заключается «роковая задолженность и неправда» вещей, о которой тут идет речь? Возникновение всякой конечной вещи означает вытеснение из реальности, «ущерб» для каких-либо других вещей, у которых она заимствует свое бытие. Эту «неправду» вещь искупает смертью, в назначенный срок «выплачивая роковую задолженность» – возвращая заимствованную у беспредельной Природы частицу бытия какой-нибудь новой вещи и растворяясь в беспредельном.

Влияние учителя, Фалеса, сказалось в эволюционной теории Анаксимандра, первой в истории человеческой мысли. Он утверждал, что Земля сначала была целиком покрыта водой, одну часть которой впоследствии осушил космический огонь, а другая, сохранившаяся во впадинах, образовала море. Из уцелевших на суше рыб со временем произошли животные и люди. В общих чертах, заметим, эта теория недалека от истины.

Пифагоровычисла

Родился Пифагор на острове Самос, расположенном совсем неподалеку от Милета. В молодости слушал речи Анаксимандра, затем отправился на Восток – в Египте и Вавилоне он изучал математику и астрономию. В возрасте около сорока лет Пифагор прибыл в город Кротон, богатую греческую колонию на юге Италийского полуострова. Более двух тысяч местных жителей стали его учениками и образовали пифагорейский союз. Но лишь избранных, после многих лет испытаний, Пифагор посвящал в свои теории.

Предположим, все на свете «слеплено» из одного вещества – будь то вода, воздух, огонь или беспредельное. В чем же тогда состоит индивидуальная сущность каждой вещи? В размерах, пропорции и конфигурации вещества. Всё это определения количества, они относятся к компетенции математики и могут быть выражены в числовой форме. «Числу все вещи подобны», – гласит знаменитое изречение Пифагора. Благодаря числу в природе установились гармония и порядок, хаос превратился в космос.

Пифагор учил, что космос образуется вследствие столкновения двух начал – бесконечного (apeiron) и предела, границы (peras). Отношение их мыслится по аналогии с математическим отношением единицы, символизирующей бесконечное, и чисел, складывающихся из единиц.

1 Стихия (греч. stoiheion – звук речи и обозначающая его буква алфавита; в лат. терминологии – elementum, элемент), первичное, элементарное вещество.

14

Пифагорейцы усовершенствовали методы доказательства и превратили математику в универсальный язык науки, стремясь представить все явления природы в чисто математическом выражении, посредством чисел и фигур. Современное математическое естествознание, в сущности, продолжает дело Пифагора.

Философияэзотерическаяиполитическая

Долгое время до возникновения философии люди добывали и коллекционировали начатки знаний о причинах вещей, математические формулы, астрономические данные и т.п. Как правило, подобные сведения хранились в тайне от мира. Доступ к ним можно было получить лишь после разнообразных испытаний и инициаций1. Такие доктрины именуются «эзотерическими» (от греч. esoterikos – «внутренний, сокровенный»).

Пифагор положил начало эзотерической философии, придав теоретическим знаниям характер более свойственный религиозным учениям и практикам. За скрытность и любовь к мистификациям Гераклит обозвал Пифагора «предводителем мошенников».

Эзотерическая форма распространения знаний не отвечала духу философии, а главное, служила помехой для ее применения в политике. Поэтому у политически озабоченных греков, в отличие от восточных стран, она не прижилась. Верх одержала философия открытая, публичная, состязательная и ориентированная на общественно-политическую жизнь.

Принципы своего политического устройства греки проецируют на все мироздание. Главной проблемой для демократий было поддержание равновесия политических сил. Это идеальное состояние равновесия философы выразили понятием исономии (греч. isonomia, от iso – «равный», и nomos – «закон»). В космосе, как и в полисе, режим исономии приходит на смену режиму монархии (греч. monarchia – «власть одного»). Мировой порядок возникает из какой-либо одной, первичной стихии, однако затем ей приходится превращаться во все остальные стихии, порождая их из себя. В мире сохраняется относительное равновесие противодействующих начал бытия. Утрата исономии означала бы распад и гибель космоса.

Медик Алкмеон определяет здоровье как исономию физических начал, из которых слагается человеческое тело – равновесие влажного и сухого, холодного и теплого, горького и сладкого. Болезни являются следствием нарушения исономии в пользу монархии какого-либо элемента. Единовластие так же губительно для тела человека, как для полиса и всего космоса.

Решающую победу философия политическая одержала во времена софистов и Сократа. На пятое столетие до Рождества Христова пришелся высший расцвет античного полиса, и совсем не случайно это столетие дало миру высокую философскую классику.

Тема3. Впоискахмерывещей

ДиалектикаГераклита

Потомок правителей Афин и Эфеса, утративших свою власть, Гераклит отличался высокомерным и желчным складом характера. Его прозвали «плачущим философом»: говорят, он плакал, видя, как неразумно живут люди. Недовольный эфесскими порядками, он удалился в храм, а затем в горы, став отшельником.

1 Инициация (лат. initiatio – «посвящение»), ритуальное посвящение, открывающее доступ в какойлибо общественный класс или союз: присяга, крещение, монашеский постриг и т.п.

15

Гераклит написал несколько философских поэм, полных образов и метафор и чрезвычайно трудных для понимания, за что получил у греков прозвище «Темный». Автор одной эпиграммы предостерегает:

«Не торопись раскрутить до стерженька свиток Гераклита Эфесского... Мрак и тьма беспросветная, но если тебя введет посвященный, книга станет светлее ясного солнца» [Диоген Лаэртий: О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов, III в.].

Сохранилось немногим более ста небольших фрагментов его книги, толковавшей о происхождении Вселенной, о Боге и политическом строе.

В отличие от философов милетской школы и пифагорейцев, Гераклит пренебрегал занятиями математикой и естествознанием. С характерной для него загадочной иронией он заявлял, что ширина Солнца равна человеческой ступне. Мудрость не коллекция сведений о явлениях природы, а знание закона, что правит миром.

«Многознание уму не научает» – писал Гераклит. – Да, «многого знатоками должны быть философы», однако мало знать многое: «мудрость в том, чтобы знать всё как одно» – единый для всего сущего Логос.

Логосне вещество или материал, из которого «сделаны» вещи, как вода или апейрон у милетцев. Это – закон мироздания, «речь», с которой Природа обращается к отдельным вещам и управляет ими. Разумный человек умеет понимать Логос мира и руководствуется этим знанием в жизни.

Образом устроенного Логосом мироздания, космоса, у Гераклита становится огонь.

«Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий» [Гераклит: О природе, VI в.].

В чем смысл параллели космоса и огня? Огонь все время меняется, пребывает в беспрерывном движении. Он символ вечного становления. Если Логос неизменно пребывает от века, то космос вечно меняется.

Космос-огонь возгорается и угасает не беспорядочно, а «мерно». Мера его изменения и есть Логос. Этот естественный закон – единственное, что сохраняется без перемен во всеобщем потоке становления.

У Гераклита огонь не просто поэтический образ, как, например, «река» сущего. Он признает огонь первым началом природы в прямом, физическом смысле. Из космического первоогня образуются все вещи, а через какой-то отмеренный Логосом срок Вселенная снова обращается в огонь, сгорает, и эти периоды чередуются бесконечно. Угасая, огонь сперва превращается в воду, затем в землю и воздух. В положенный час свершится обратное превращение:

«Всех и вся, нагрянув внезапно, будет Огонь судить и схватит».

Это представление Гераклита близко сходится с данными современной космологии, согласно которым Вселенная образовалась из огнеобразного сгустка плазмы.

Причина, «виновница» постоянного изменения вещей – всеобщая «вражда, распря». Идея возникновения движения из вражды противоположного, возможно, воспринята Гераклитом от милетца Анаксимандра. Однако тот видел в противоборстве вещей «неправду», за которую они расплачиваются гибелью; Гераклит же, напротив, нашел в этом выс-

шую логику бытия.

Во внешнем мире Логос проявляет себя посредством соединения противоположных начал в единое целое. Гераклит приводит множество остроумных примеров гармонии противоположностей:

«Враждебное находится в согласии с собой: перевернутое соединение (гармония), как лука и лиры»1.

1 Тетива лука гармонически соединяет его концы, устремляющиеся в противоположные стороны, а низкие и высокие звуки лиры сливаются в общую мелодию.

16

«У лука имя – жизнь1, а дело – смерть».

«У чесала путь прямой и кривой один и тот же»2. «Совместны у круга начало и конец».

Мироздание представляется Гераклиту насквозь противоречивым. Противоречие – это характерная форма осуществления высшего единства Природы. За непрекращающимся хаотическим противоборством вещей скрывается вечный и неизменный порядок, за неповторимым внешним обликом всякой вещи – универсальный закон бытия.

«Прекраснейший космос3 – словно слиток, отлитый как попало».

«Эон – ребенок, играющий в пессейю4, ребенку принадлежит царская власть».

Необходимый порядок вещей осуществляется посредством своей противоположности – случайного, как бросок игральных костей, стечения событий.

Метод гармонического соединения противоположного впоследствии станет именоваться «диалектическим» (от греч. dialegomai – «беседовать, рассуждать»).

Учение Гераклита Эфесского – это первая в истории философия в чистом виде, без всяких примесей опытных знаний о природе, в те времена еще примитивных. Возможно, поэтому она нисколько не устарела и в наш просвещенный век. Гегель признавался, что нет ни одного положения Гераклита, которое он не принял бы в свою «Логику».

Софистыисофизмы

Больше всего на свете эллины любили состязания – агон5. Политическая жизнь была соревнованием в искусстве убеждения речами: афиняне каждый год по итогам таких состязаний в политической риторике избирали себе девять правителей, архонтов. Греческие летописцы, «хронографы», вели летоисчисление от первых Олимпийских игр, а не от сотворения мира или рождества богочеловека, как у других, менее спортивных народов.

Соревновались и философы. Еще при жизни Фалеса на Пифийских играх в Дельфах состоялся первый философский агон. Культ Логоса, разумного слова, в сочетании со страстью к словопрениям вскоре привел к появлению множества профессиональных спорщиков, учителей мудрости и красноречия – софистов.

Горгий из сицилийских Леонтин сформулировал кредо софистов одной емкой сентенцией: «Слово – величайший властитель». В демократическом обществе логика и риторика превращаются в орудия власти, в средства политического господства над согражданами. Софисты понимали это как нельзя лучше:

«Искусство убеждать много выше всех искусств, так как оно делает всех своими рабами по доброй воле, а не по принуждению», – без лишнего стеснения рекламировал свое предприятие Горгий.

Софисты более чем скептически относились к философской премудрости своих предшественников и вообще к возможностям человеческого разума. Тот же Горгий доказывал, что люди не могут знать истинное бытие: все, что им известно, – это ощущаемое, «кажущееся». Бытие как таковое ощутить невозможно.

«Быть есть нечто невидимое, если оно не достигает того, чтобы казаться».

1Игра слов: в зависимости от ударения слово «bios» означает «жизнь» или «лук».

2Чесало имело форму винта.

3Слово «kosmos» первоначально означало «украшение» и «порядок». Обозначая этим словом небесный мир, греки подчеркивали его красоту и упорядоченность.

4Aion (греч. «век, вечность, жребий»), здесь – образ «вечно сущего» Логоса. Пессейя – игра в кости.

5Agon (греч.), общественное собрание и арена для состязаний, а также сражение, спор, тяжба.

17

За пределами наших ощущений ничего не существует. Если бы нечто и существовало, его нельзя было бы знать. А если нечто и можно было бы знать, то выразить это знание в словах невозможно, заключал Горгий.

Вместо тщетных стараний познать природу вещей софисты предлагали оттачивать искусство владения словом, технику доказательства любых взглядов и суждений, методы ведения дискуссий и убеждения слушателей. Предмет речи для софистов имел второстепенное значение. Они брались доказать какое угодно мнение. Это софистическое искусство зашло слишком далеко в пренебрежении к истине и принесло своим творцам дурную славу.

В ходе бесед и дискуссий софисты пользовались заранее продуманными приемами и уловками – «софизмами». При этом логически некорректные рассуждения то и дело выдавались за правильные.

Софист задавал своему собеседнику, казалось бы, невинный вопрос:

– То, что ты не потерял, ты имеешь, не так ли?

Стоило, поспешив, ответить утвердительно, как человек оказывался беззащитен перед логикой насмешника-софиста:

– А не терял ли ты рогá? Нет? Следовательно, ты их имеешь.

В основе большинства софизмов лежала тонкая игра слов или замаскированные логические ошибки. Однако встречались среди них и настоящие парадоксы, вполне корректные и даже безупречные со стороны своей логической формы. Некоторые и сегодня могут практически пригодиться юристам или дать математикам пищу для размышлений. Один такой юридический казус носит имя патриарха софистики Протагора из Абдер.

Протагор заключил с одним своим студентом договор, согласно которому тот обязался расплатиться за обучение, как только выиграет свой первый судебный процесс. Ученье давно кончилось, а ученик не спешил выступить в суде. Тогда Протагор решил сам возбудить против него судебный процесс. Он рассуждал так: если я выиграю дело, ученик заплатит по приговору суда, если же выиграет он, то заплатит, как предусматривал наш с ним уговор. Однако способный ученик сумел за себя постоять. На суде он возразил Протагору: если я проиграю дело, то, по нашему уговору, не должен тебе платить, а если выиграю, то не стану платить согласно приговору суда.

Знаменитый софизм «Лжец»: критянин сказал, что все критяне лгут. Сказал ли этот критянин правду? Поразмыслим. Если это правда, значит он лжец – ведь он сам критянин. А если он солгал, значит правда, что все критяне лжецы. Любой ответ приводит к логическому противоречию: лжец сказал правду либо правдивый солгал.

В самом начале XX столетия Бертран Рассел обнаружил подобную же проблему в основаниях теории множеств, повергнув математическое сообщество в смятение и пессимизм. Впоследствии такого сорта противоречия нашлись и в других разделах математики, даже в классическом анализе. По сей день математики не решили, как с ними быть.

Как видим, софистика – нечто большее, нежели чисто словесная ловкость. И далеко не все софисты были беспринципными витиями. Платон, до глубины души презиравший софистов, с большим уважением рисует образ Протагора.

Книгу Протагора «Истина» открывал знаменитый тезис:

«Мера всех вещей – человек, существующих вещей – что они существуют, а не существующих – что они не существуют».

Отсюда вытекает, что любые знания, ценности и законы относительны. Общей для всех истины не бывает, и как бы ни поступил человек, он всегда по-своему прав. Каждый индивид сам себе голова. Горгий еще резче заострил ту же самую мысль:

«Что кажется одному, то и существует, а что кажется другому, то для него тоже существует».

Радикальный индивидуализм софистов точно кислота разъедал правовые, моральные и религиозные скрепы общества. То был первый в истории бунт человеческой индивиду-

18

альности против всего и вся, мятеж ума, опьяненного чувством свободы мысли и слова. В быту, в политике, в философии – повсюду раздавался эгоистический клич софистов: каждый сам за себя!

Польза для частного лица – вот единственная настоящая ценность. Справедливое есть не что иное, как полезное для того, кто сильнее (Фразимах). Закон тиранит людей, он противен человеческой природе (Гиппий, Антифонт). Над богами, оракулами и священными обрядами софисты подчас в открытую издевались. Безбожные сочинения Протагора афинские власти сожгли на рыночной площади, а сам он бежал на Сицилию и, по преданию, утонул в пути.

Софисты не составляли единой школы, самый стиль их философствования диктовал огромную пестроту мнений. Софисту ничего не стоило прочитать утром лекцию в защиту какого-нибудь тезиса, а на вечерней лекции тот же самый тезис отвергнуть и высмеять. Слушателям оставалось лишь гадать об истинных взглядах софиста – каковых могло ведь и не иметься вовсе.

«Софистика – очень умное и утонченное шарлатанство. Тут впервые греческий дух натолкнулся на самого себя, обратив взор на свою глубину» [А.Ф. Лосев: История античной эстетики, 1962].

Сдвинув фокус философского исследования от проблематики космического масштаба к интересам отдельной личности, софистика до крайности обострила взаимоотношения частного лица и полиса, «единичного» и «всеобщего».

Поставив под сомнение истину и закон, добро и красоту, софисты бросили вызов, на который откликнулись Сократ и Платон. Преодолев софистический соблазн – неверие в высшие ценности, – они сберегли и приумножили интеллектуальное достояние софистики: «диалектическую» технику мышления. Софисты разрабатывали ее для разрушения догм и отыскания противоречий, Сократ научится использовать диалектику в созидательных целях – как метод разрешения противоречий и открытия новых истин.

ИдеализмАнаксагора

Уроженец небольшого ионийского городка Клазомены, Анаксагор обучался философии в Милете, а затем проживал в Афинах. Говорят, его ни разу не видели смеющимся или хотя бы улыбающимся. Афиняне дали Анаксагору прозвище «Ум» (Nous).

Ему было уже около семидесяти, когда прорицатель Диопиф внес законопроект о привлечении к суду тех, кто не признает богов и преподает учения о небесных явлениях. Услыхав, что обвинители требуют для него смертной казни, Анаксагор меланхолически заметил: «Меня, как и моих судей, природа давно приговорила к смерти». Афиняне удовлетворились изгнанием философа. Умер он в городе Лампсаке, добровольно отказавшись принимать пищу.

Его книга о Природе начиналась словами:

«Все вещи были вперемешку, бесконечные и по множеству, и по малости, так как и малость была бесконечной».

Изначальное состояние мира представляется Анаксагору беспорядочной «смесью» бесчисленных бесконечно малых частиц. Эти частицы именуются «гомеомéриями» (от греч. homoios – «подобный» и meros – «часть»). Гомеомерия состоит из бесконечного числа подобных ей частиц. У нее нет определенных размеров, массы и геометрической формы.

Логический анализ понятия бесконечно малого приводит Анаксагора к заключению, что различие малого и большого, бесконечного и конечного оказывается мнимым.

«У большого и у малого равное число долей по количеству», «и оно <большое> равно малому по множеству. Сама же по себе всякая вещь и велика и мала», – велика, потому что

19

она заключает в себе бесконечное множество частиц, и мала, потому что все эти частицы бесконечно малы.

Тождество малого и большого означает, что гомеомерия является подобием целой Вселенной. Она обладает свойствами воздуха, огня, воды, металла, живого тела – словом, сразу всеми возможными материальными свойствами. Каждая частица материи есть малая Вселенная, микрокосм1.

Но как из соединения «подобных частиц», всякая из которых «содержит долю всего», могли возникнуть различные воспринимаемые чувствами вещи? Приходится предположить, что в гомеомериях «доли всего» содержатся в разной пропорции. Соединяясь вместе, те гомеомерии, в которых преобладают одни и те же свойства, образуют «семена» различных вещей.

Что же заставляет гомеомерии «слипаться»? Это проделывает «Ум» (Nous), гласит ответ Анаксагора. Мировой Ум существует отдельно от всех остальных вещей. Ум привносит в хаотическую «смесь» гомеомерий движение и порядок – так сказать, дирижирует оркестром Вселенной.

«Все <вещи> содержат долю всего, Ум же есть нечто неограниченное и самовластное и не смешан ни с одной вещью... <Он правит> в одиночку и сам по себе. Ибо он тончайшее и чистейшее из всех вещей, и предрешает абсолютно все, и обладает величайшим могуществом».

Постулат «миром правит разум» делает Анаксагора основоположником идеалистической линии в истории философии. Сократ в платоновском диалоге «Федон» вспоминает, как «пришел в восторг», услышав прочтенные кем-то вслух слова Анаксагора о том, что устроитель и причина всех вещей – Ум.

Генезис2 мироздания представлялся Анаксагору примерно так. В начале существовала только «смесь» гомеомерий, пребывавших в состоянии абсолютного покоя и беспорядка, и, отдельно от нее, чистый Ум. Затем «Ум начал двигать... и всё, что Ум привел в движение, разделилось». Вращаясь по кругу с огромной скоростью, те частицы, в составе которых доминируют свойства теплого, сухого и светлого, образовали теплые, сухие и светлые семена эфира3, а частицы более холодные, влажные и темные – семена воздуха.

Из раскаленного эфира происходят небесные светила. У Анаксагора имелась астрономическая теория, объяснявшая падение комет и метеоритов, свет Млечного пути, всевозможные атмосферные явления – от обычной радуги до торнадо. Землю он считал парящим в воздухе диском. А его утверждение, что Солнце – это «раскаленная глыба, величиной во много раз большая, чем Пелопоннес», дало повод осудить Анаксагора за оскорбление религии, видевшей в солнечном диске колесницу Гелиоса.

Начиная с Анаксагора, проблема взаимоотношения вещей и разума, материального и идеального образует «розу ветров»4 мировой философии.

АтомыДемокрита

Прозванный «смеющимся философом», Демокрит обладал поистине энциклопедическим умом. Он оставил после себя более полусотни книг – по математике, искусству, медицине, военному делу. Уцелели лишь крохотные фрагменты.

1Mikros kosmos (греч. «малый космос»), термин встречается в определении человека у Демокрита и в диалоге Платона «Тимей».

2Гéнезис (греч. genesis), возникновение, происхождение.

3Aether (от греч. aethein – жечь), в греческой мифологии: вещество, заполняющее небесную сферу.

4Роза ветров – диаграмма в виде многоугольника с лучами разной длины, указывающими частоту, силу и направление ветра в данной местности.

20