Духовно-нравств личность

носитель проблемы, которая порождена реальностью; выразителем проблемы является символ (слова, мимические выражения, жесты и т.д.). Именно символ мы можем изучать, познавать, анализировать, символ, но не личность, которая есть тайна. Такое понимание природы человека существенно отличается от принятого в других подходах и, в первую очередь, в психоанализе. В дианалитическом подходе человек мыслится как внутренне неконфликтный, он – не источник конфликтов, а их носитель, так называемые внутренние конфликты являются выражением и отражением конфликтов внешних. В. Ю. Завьялов называет представленную мировоззренческую позицию «нерелигиозный христианский онтологический персонализм».

Проблема, рассмотренная вне контекста «личность–реаль- ность–символ», превращается в культурную ценность. Проблемой она остается только в обозначенном контексте. Консультант может помочь клиенту за счет способности «размысливать» проблему на абстрактном уровне (вне контекста). Понятно, что ему необходимо уметь организовывать собственное мышление и помогать в такой организации клиенту.

Таковы постулаты теории помощи – дианализа. Они логически связаны с исторически сложившимся восточнославянским мировоззрением, его культурными и психологическими константами.

Что касается принципов помощи, то в их выявлении не существует никаких «национальных» ограничений. В мировом опыте психотерапии содержится огромный «багаж» удачных подходов, тактик, решений и т. д. Было бы неразумно отказываться от этого опыта. Однако этот большой багаж для его максимально полного и адекватного использования нуждается в упорядочивании. Система принципов дианализа – декалог – является результатом такого упорядочивания.

Автором дианализа – В. Ю. Завьяловым – было выделено 10 принципов психологической помощи.

1Диада – создание терапевтических отношений между терапевтом и клиентом.

2Диагнозис – познание жизненной ситуации клиента вдвоем, объединенным сознанием, создание терапевтической идеи.

3Диалог – терапевтическое средство персонализации спасительной идеи.

4Дилемма – терапевтическая процедура создания ситуации вы-

бора, где личность клиента проходит своеобразное «крещение», взрослеет.

5Динамика – терапевтическая динамика, реализация идеи, плана выздоровления.

111

6Диалектика – терапевтическая логика, скрепление текучего бытия в целостную смысловую картину необходимых преобразований,

сюжета выздоровления.

7Диверсификация – терапевтический перенос положительного опыта, полученного во время психотерапии, в другие сферы лич-

ностного бытия клиента.

8Дивергенция – терапевтическое расширение связей с другими людьми.

9Диететика – терапевтическое потребление, здоровое потребительское поведение, рациональное потребление всего, что потребляет

человек как личность.

10Диатриба – терапевтическое оправдание и защита здорового образа жизни.

Основным психотехническим приемом в дианализе признается синтез (речь идет о синтезе противоположностей, выявление которых помогает идентифицировать сущность жизненных трудностей клиента). Автор дианализа предлагает пять форм (психотерапевтических стратегий) дианалитической помощи, которые отвечают пяти способам размысливания, выделенным А. Ф. Лосевым:

1)Интервью – терапия очевидностью (отвечает наивно-натуралис- тическому мышлению или здравомыслию).

2)Дискуссия – терапия определенностью (отвечает феноменологическому, доказательному мышлению).

3)Дианалитическая иммагинация – терапия непрерывностью (отвечает мистическому, алогическому мышлению).

4)Реорганизация – терапия упорядочением (отвечает диалектическому, практическому мышлению).

5)Амплификация – терапия творческим расширением (отвечает мифологическому, символическому, художественно-поэтическому мышлению).

Проблема в дианализе понимается как неразрешенное противоречие. Разрешение проблемы (задачи) происходит за счет нахождения локального синтеза противоположностей.

В терапии очевидностью синтез противоположностей достигается на основе здравомыслия; в терапии определенностью – на основе общего понятия; в терапии непрерывностью – на основе единого образа; в терапии упорядочиванием – на основе общей организации; в терапии творческим расширением – на основе единого сюжета.

Как видим, система психологической помощи «дианализ», опирающаяся на отечественные традиции помощи, содержит набор четко

112

1. 2. Эмпирические исследования духовно-нравственных процессов в современном российском обществе

Представления младших школьников о добре и зле

Л. С. Акопян (Самара)

Анализ многочисленных сообщений в СМИ по социальной ситуации развития детства в нашей стране обнаруживает ряд проблем

в телесном и духовном (нравственном) благополучии детей. Изменения в нравственном сознании, происходящие во всем мире

ив нашей стране, в частности, доказывают, насколько актуальна данная тема. Каким вырастет человек, зависит от того, какие мо- рально-нравственные установки он получил в детстве. Очень важны для развития младшего школьника формы и содержание его общения

сокружающими людьми, особенно со взрослыми, которые задают образцы для возможного подражания и, конечно же, выступают первоначальным источником самых разных знаний. С понятиями добра и зла ребенок встречается, будучи еще совсем маленьким. Сюжеты сказок и их персонажи, добрые и злые, оставляют яркий след в душе ребенка, помогая ему ориентироваться в самых различных ситуациях. Безусловно, семейные условия в значительной мере влияют на то, какой человек вырастет из маленького ребенка. Семья, по сути, является первым социальным миром, где закладываются наипервейшие морально-нравственные, духовные качества, в том числе понятия добра и зла. Ребенок не просто принимает общепринятые принципы и нормы, он принимает и переживает их, исходя из той системы нравственных чувств, которые заложила в нем семья.

Всвоих работах С. Л. Рубинштейн писал о том, что всякое чувство как переживание является отражением чего-то значимого для индивида и что в моральных чувствах «нечто объективно общественно значимое» переживается вместе с тем как «личностно значимое».

Внашей работе исследовалось представление современных младших школьников о добре и зле. Мы исходили из того, что добро

изло – понятия не только ценностные, но и оценочные, помимо этого

114

они несут в себе субъективную нагрузку. Установлено, что в период от пяти до двенадцати лет представления ребенка о нравственности меняются от нравственного реализма к нравственному релятивизму (Ж. Пиаже). В нашем случае младшие школьники 8–9 лет определяют понятия добра и зла с позиций нравственного реализма.

Большинство младших школьников связывают представление

одобре с положительными взаимоотношениями в семье, прежде всего с родителями. У мальчиков: «Добро – это когда родители не ругают и отпускают гулять», у девочек более разнообразные ответы: «Добро – это когда всем хорошо», «Добро – это когда хорошо учишься

ине расстраиваешь взрослых», «Помогаешь взрослым по дому», «Когда помогаешь слабым» и т. д. Как мы видим, различные высказывания

одобре имеют общее: все они связаны с человеком, его деятельностью, «в центре моральных чувств – человек» (С. Л. Рубинштейн).

Представления о зле и у мальчиков, и у девочек связано с плохими людьми, причиняющими это зло: «Зло – это сами люди, которые приносят зло», «Зло – когда причиняют боль». Оно может быть связано с семьей: «Зло – это плохие поступки, которые огорчают родителей», с взаимоотношениями со сверстниками (девочки): «Зло – это когда тебя обижают мальчишки, смеются, толкаются». Обобщенный вывод, который делают младшие школьники: «Зло – это когда просто плохо». Описание доброго и злого человека часто связано с действиями самого человека. Злой человек описывается через отрицательные действия, неприемлемые обществом: «Злой человек дерется, обзывается, портит жизнь другим», «Злой человек делает всем больно, обижает слабых» и т.д. Представления о добром человеке связаны с явлениями альтруизма, сопереживания, стремления быть полезным обществу: «Добрый человек делает все без выгоды», «Добрый человек, кто всех любит и приносит счастье», «Добрый человек тот, на кого хочется быть похожим», «Это тот, который помогает бездомным животным».

Вызывают интерес ответы детей по трансформации доброго человека в злого и наоборот. Подавляющее число детей (49%) считают, что добрый человек может стать злым, «если его всегда ругать и обижать». У девочек мнения разделились: 27% считает, что «добрый человек может быть и злым иногда», другие оппонируют: «Добрый человек всегда будет добрым».

Вотношении превращения злого человека в доброго 16% девочек и 25% мальчиков считают, что «Злые люди не меняются», «Злой человек – это злой человек, и его не исправить». Тем не менее, 35% девочек считают, что «Если человек захочет, он обязательно изменится»; у мальчиков соответствующее высказывание: «Может, если ему помогут добрые люди».

115

Ассоциативное соотнесение понятий добра и зла с цветом показало, что младшие школьники изобразили бы добро в красном, желтом, зеленом, розовом и голубом цвете, и абсолютно все (100%) младшие школьники в изображении зла отдают предпочтение черному цвету.

На вопрос «Что сильнее: добро или зло?» ответы разделились: 64% считают, что «Добро и зло по силе одинаковы», оставшиеся ответили, что «Добро сильнее, и оно всегда побеждает зло». В групповом обсуждении полемика между детьми продолжалась долго и бурно, при этом дети подкрепляли свое мнение примерами из своего небольшого социального опыта.

Изучалась также «телесная составляющая» с помощью ответа на вопрос: «Если представить, что добро и зло живут в нашем теле, то где находится добро и где зло?» Выявлено следующее: единодушным оказалось мнение, что «Добро живет в сердце и душе», а «Зло может жить на языке, когда плохо говоришь или обзываешься».

Как мы видим, представления о добре и зле у младших школьников связаны с понятиями «хорошо» и «плохо», связаны с поведением и отношением к человеку. В перспективе предполагается изучение особенностей представлений младших школьников о добре и зле в зависимости от специфики переживаемых детьми страхов.

Праздник как сложный психологический феномен

А. М. Борисова (Москва)

Идеи гуманистической психологии, основанной на философии экзистенциализма, остаются актуальными и в наше время. Сторонники этого направления признают уникальность бытия отдельного человека, существующего в мире. Человек для них является мыслящим существом, который действует самостоятельно, делает свой выбор, осознает ответственность за свои действия и поступки. Особое значение придается субъективному опыту как основному

феномену в изучении и понимании человека.

Наше исследование психологии праздника созвучно с вышеназванными идеями, поскольку опыт переживания, который человек приобретает в ожидании праздника, в процессе подготовки к нему, а также в самом праздновании, имеет совершенно особое значение для его развития как личности. Положительные эмоции, сопровождающие данное переживание являются важными для формирования человека, так как помогают противостоять возникающим трудностям в жизни. Как отмечает И. А. Джидарьян, положительные эмоции характеризуются адаптивной и организующей функциями

116

вжизнедеятельности человека, а отрицательные, напротив, дезорганизующей. Она также отмечает, что в современном мире с его экстремальностью и высокими рисками возрастает роль позитивных структур и сильных сторон личности, наличие и развитость которых делает ее более жизнеспособной (Джидарьян, 2007). Праздник выступает в данном случае как событие, проживая которое, человек находит в себе резервы, новые возможности для решения насущных задач, и получает тот необходимый заряд сил и энергии, который его поддерживает в будущем.

То, что праздник несет в себе позитивный заряд и что люди ожидают его и готовятся к этому событию, мы уже отмечали в предыдущем исследовании (Воловикова, Тихомирова, Борисова, 2003). Сводится ли праздник к одному лишь переживанию радости и получению временного отдохновения в череде монотонных будней? Нам представляется, что это только одна его сторона, лежащая на поверхности, и потому всем заметная и очевидная. Праздник – это сложный, многоуровневый психологический феномен, включающий в себя не только простое празднование со всеми необходимыми внешними атрибутами, но и более глубинные слои, уходящие корнями в народные традиции,

вкультуру, в историческую память.

Внашем исследовании респондентам предлагалась анкета М.И. Воловиковой, в которой нужно было назвать ассоциации, возникающие со словом «праздник», и рассказать о празднике, который больше всего запомнился. Исследование проводилось в следующие временные периоды: в 2001 г. выборку составили москвичи старше 50 лет (34 чел.),

в2004 – москвичи старше 49 лет (33 чел.), в 2005 – респонденты разного возраста, от 22 до 73 лет, и разного места проживания, в 2007 – студенты 20–22 лет из Красноярска. Как оказалось, выбор того или иного праздника как наиболее запомнившегося определяется преимущественно возрастом респондентов: для пожилых людей самым значимым был День Победы 1945-го года и Новый год, для молодежи – это день рождения, свой или друзей, а также Новый год.

Все полученные ассоциации можно разделить на несколько групп: перечисление названий праздников (Пасха, Новый год); указание каких-либо эмоций (радость, хорошее настроение); внешние атрибуты праздника (цветы, подарки и т.п.); праздничный стол и названия блюд (торт, шашлыки); цвет (многоцветье) и запахи (весны).

Анализ полученных результатов по описанию запомнившегося праздника позволил выделить несколько категорий, которые являются специфическими для праздника как психосоциального явления, поскольку в основе этих категорий лежит удовлетворение основных потребностей человека:

117

•праздник дает возможность почувствовать положительные эмоции – удовлетворение потребности в позитивном переживании;

•во время праздника мы имеем возможность поделиться нашими чувствами с другими людьми – потребность в общении;

•ожидание от праздника чего-то неожиданного, необычного – потребность в сказке, некоем чуде;

•праздник дает абсолютно новые переживания – потребность в познании, как самого себя, так и других людей и окружающего мира;

•в празднике сохранены и передаются традиции культуры – потребность в принадлежности к своему народу, социуму.

Важно отметить, что все эти категории представлены в празднике не по отдельности, а все вместе, одновременно, что и определяет его сложность, многослойность.

В ответах наших респондентов выделенные категории выразились следующим образом.

По первой категории: «народ был по-настоящему весел», «ощущение нескончаемого счастья», «душевным подъемом чувств», «это был настоящий праздник – парад, радость людей, общее ликование», «этот день закончился радостью и счастьем – самыми неподдельными чувствами», «особо теплой родственной атмосферой», «все женщины были особенно счастливы, радостные, улыбчивые», «особенно радостно

было поработать на школьном дворе», «веселились как дети (хотя самому младшему было за 30)», т. е. также искренне и беззаботно. Во всех случаях прослеживаются нотки эмоционального подъема, радостного возбуждения, которые так характерны для праздника. Та радость, которая присуща празднику, возможно, сродни «радости бытия», которую С. Л. Рубинштейн определял как: «Радость не от этого или другого, а радость вообще – радость от самого факта своего существования» (Рубинштейн, 2003, с. 381); искренняя радость, которая возникает не в результате какого-либо усилия, а произвольно, естественно, сама по себе.

Празднику присущи общность, массовость, когда большое количество людей объединено общей эмоцией, которую испытывает каждый в отдельности, и одновременно с этим, видит и чувствует, что находящиеся рядом с ним люди переживают сходные чувства. Аналогичные данные были получены в исследовании С. В. Тихомировой (Тихомирова, 2008). Возможность выразить кому-либо то, что переполняет тебя и найти сходный отклик в другом, является существенным для каждого: «…друзья пришли разделить со мной

118

мои переживания, радость; каждый чувствовал, что это праздник не только для меня…», «много музыки, света, улыбок, общение; говорили на разных языках, но все понимали друг друга», «испытали наслаждение от подготовки к празднику и доставленной радости детям и коллегам», «надо, чтобы такие праздники были у всех». Открытость друг другу, настрой на окружающих выражался такими словами: «искреннее отношение друзей и подруг», «необыкновенные чувства – единство, любовь, уважение, дружба», «парад, радость людей, общее ликование», «всеобщей радостью». Иногда уже само присутствие рядом других людей – родственников, друзей, коллег – является достаточным условием для праздника: «приехали родственники из Хорватии, Волгограда, Краснодара с детьми, внуками… было очень весело, играли, танцевали…», «много гостей, родственники, друзья», «когда все мои родные… соседи (друзья) были вместе», «у нас сложилась отличная компания», «весело, много родни, приезжали в гости и спали на полу».

Ожидание от праздника чего-то необычного в ассоциациях выразилось как: «ожидание», «сюрпризы», «сказка», «ожидание хороших новостей», «мечта». Люди как будто ждут маленькое чудо, которое вот-вот свершится; им хочется верить в сказку – в нечто доброе, светлое и обязательно со счастливым концом. И как обратная сторона того же явления: если в праздник случается что-то неординарное, то это запоминается навсегда и воспринимается особенно: «собрались совершенно незнакомые мне люди, но через пять минут мне показалось, что я знаю их сто лет», «меня искупали в ванне с шампанским», «весело, торжественно, немного таинственно; почти всю ночь мы провели в сказочно красивом заснеженном лесу», «и все друзья неожиданно, экспромтом появляются у меня», «по дороге нас ждало приключение и приятная неожиданность», «необычностью, тишиной и безмолвием окружающего леса».

Помимо элемента неожиданности, праздник позволяет испытать абсолютно новые переживания, которые и запоминаются сильнее, чем будничные. Можно предположить, что в праздничные дни человек изначально настроен как-то по-особенному, а потому и восприятие его более обостренное, что и определяет силу и яркость воспоминаний: «я впервые была в такой большой и дружной компании и была самой собой», праздник запомнился «моим вдохновением и раскованностью, больше я никогда не была такой», «впервые праздновала Новый год вне дома… с моим будущим мужем», «первый в жизни Новый год, когда нас с подружкой одних, без родителей, выпустили на улицу гулять». В подобных переживаниях, когда «что-то впервые», реальность осознается в ином ракурсе, и осознание этого происходит неожиданно и мгновенно – как своего рода инсайт. Человек через праздник рефлексирует новые впечатления, оценивает, анализи-

119

рует: «полное ощущение необычности праздника и свободы – слов, действий, природы», праздник запомнился «красотой всех и красотой окружающего мира», «больше я никогда не была такой», «мы были молоды тогда». В последних двух высказываниях отчетливо слышны нотки грусти – проявление двойственности: с одной стороны, человек, вспоминая радостное событие своей жизни, заново переживает его, а с другой стороны, он грустит, сожалея о том, что это уже в прошлом, предполагая, что нечто подобное может больше не повториться.

Подобная двойственность очень ярко прослеживается в воспоминаниях, посвященных Дню Победы 1945 года: огромная радость от вновь обретенной свободы и одновременно с ней не меньшей величины боль и горечь утраты по не вернувшимся с войны. Многие так и называли этот день – «праздник со слезами на глазах». Такую же двойственность переживаний мы встречаем и при воспоминании других праздников и крупных событий советского периода нашей страны – 7 ноября, 1 мая, фестиваль дружбы народов, фестиваль молодежи и студентов, полет Гагарина. Люди называют их как наиболее запомнившийся им праздник, испытывая при этом грусть по прошлому, которое уже стало историей. А для некоторых такая грусть смешивается еще и с чувством разочарования. Так, один из респондентов

всвоих ассоциациях со словом праздник приводит следующие слова: «злость и досада за произошедшее в России»; и на просьбу описать наиболее запомнившийся праздник, он пишет, что «за последние 15 лет особых впечатлений не было». При этом последней ассоциацией был «оптимизм за будущее» – опять проявление двойственности: с одной стороны, гнев, досада, а с другой – надежда на будущее.

Что касается последней выделенной нами категории – праздник как «носитель» традиций, культуры, истории, памяти нашего народа, она выполняет важную роль в формировании личности. Приобщаясь к традициям своего народа, человек полнее ощущает свою принадлежность к нему, поскольку идентифицирует себя с определенным социумом, что необходимо для его гармоничного существования

вокружающем мире. С помощью праздника происходит передача опыта, накопленного всеми предыдущими поколениями, от старших к младшим. Отличительной чертой такой передачи является то, что происходит это ненавязчиво, вплетаясь в обычный ход жизни, так, что человек автоматически оказывается уже включенным в культур- но-исторический контекст своей страны. В откликах респондентов,

втом числе и молодых людей, мы встречаем упоминания «торжественности», «величия», «гордости за свою страну, за ее потенциал». Таким вот образом, через праздник, формируется чувство патриотизма.

Взаключение хотелось бы отметить, что праздник за кажущейся простотой таит в себе глубинные пласты, закладываемые традициями,

120