учебный год 2023 / Жуков. Государство. Право. Власть (текст распознан)

Л и т е р а т у р а : Герцен А. И. Порядок торжествует // Герцен А. И. Соч.: В 2 т. М., 1986. Т. 2; Лавров П. Л. Исторические письма. 1868-1869 // Лавров П. Л. Избр. произв.: В 2 т. М., 1965. Т. 2; Ба­ кунин М. А. Кнуто-германская империя и социальная революция // Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М., 1989; Ткачев П. Н. Задачи революционной пропаганды в России (письмо к редак­ тору журнала «Вперед!» // Ткачев П. Н. Соч.: В 2 т. М., 1976. Т. 2; Струве П. Б. Интеллигенция и революция // Струве П. Б. Patriotica: Политика, культура, религия, социализм. М., 1997; Мережковский Д. Революция и религия // Мережковский Д. Собр. соч. Грядущий Хам.

М., 2004; Бердяев Н. А. Духовные основы русской революции. Опыты 1917-1918 гг.СПб., 1998; Плеханов Г. В. Наши разногласия // Плеха­ нов Г. В. Избр. филос. произв.: В 5 т. М., 1956. Т. 1; Ленин В. И. Госу­ дарство и революция // Ленин В. И. Избр. произв.: В 3 т. М., 1978.

Т. 2; Его же. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Там же. М., 1976. Т. 3; Сталин И. Вопросы ленинизма. М„ 1935; Соро­ кин П. А. Социология революции. М., 2005; Франк С. Л. Религиозно­ исторический смысл русской революции // Франк С. Л. Русское мировоззрение. М., 1996; Устрялов Н. В. Интеллигенция и народ в русской революции // Устрялов И. В. Национал-большевизм. М., 2003; Мировое коммунистическое движение / Под ред. В. В. Загладина. М., 1984; Развитой социализм: проблемы теории и практики / Колл, авторов. Р. И. Косолапов, И. Д. Лаптев, В. С. Марков и др. М.,

1982; Омельченко Н. А. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и буду­ щих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996; Кошарный В. П. Русская религиозная филосо­ фия и социология революции (1917-1930-е гг.). Киев, 1997.

Социологическая мысль. Будучи генетически связана с отече­ ственной и западноевропейской социальной философией и философи­ ей истории, социологическая мысль начинает формироваться в России в 1-м десятилетии XIX в. в русле так называемой критической (скепти­ ческой) школы в русской историографии (Н. С. Арцыбашев, М. Т. Каченовский, Полевой, П. М. Строев, И. Ф. Эверс). Так, Каченовский, опираясь на труды Г. 3. Байера и А. Тюрго, известные К. А. Сен-Симону и его ученикам, подчеркивает закономерность исторического процес­ са, отстаивая теорию трех стадий развития человечества. На формиро­ вание социологической мысли определенное воздействие оказали историософские идеи Чаадаева и славянофилов (Хомяков, Киреев­ ский). В 40-х гг. XIX в. в русском обществе начинают активно дискути­ роваться идеи О. Конта. При неоднозначном отношении к позитивиз­ му в московском кружке западников (Белинский, Герцен, Огарев, Боткин, Грановский) многие из его членов испытали его влияние. Со­ циологические воззрения Белинского в этот период содержат такие понятия, как цивилизация, прогресс, позитивный вывод (письма к Боткину). Огарев, слушавший лекции Конта, выступает за создание

370

положительной философии, которая выводит из реальных фактов об­ щий закон их существования. В целом критически оценивая позити­ визм, Герцен тем не менее связывал появление социологии (знаний о законах мира, человека и истории) с теорией Конта. Интенсивно раз­ рабатываются тесно связанные с контизмом социологические идеи в среде петрашевцев (Герцен называл их последователями Конта). Биологизированную картину общества создает В. Н. Майков; он усматри­ вает задачу единой общественной науки в обнаружении силы, ведущей общество к порядку и прогрессу. Другой петрашевец, В. А. Милютин, детально обосновывает принципы эволюционного развития человече­ ства, призывает «на поле фактов» создать «социальную науку». Дальнейшее формирование социологической мысли находит свое от­ ражение в воззрениях революционных демократов 60-х гг. (Черны­ шевский, Добролюбов, Серно-Соловьевич, Антонович, Писарев). Со­ гласно антропологизму Чернышевского, крупнейшего представителя этого направления, общественные законы производны от частной дея­ тельности индивидов, носителей всех атрибутов социальности. По­ скольку поведение человека определяется его неизменной эгоистиче­ ской природой, необходимо реформировать общественные отношения (прежде всего в сфере собственности), которые побудят его, руковод­ ствуясь собственной выгодой, выполнять общественно полезные функции. По Чернышевскому, принцип антропологизма придает со­ циальному учению статус науки, способной дать практическую про­ грамму действий. Большое значение в становлении социологической мысли приобретает деятельность Антоновича и особенно Писарева по популяризации достижений естествознания XIX в. и позитивистской социологии. Видя в теории Конта научный способ объяснения и по­ строения «разумной социальной организации», Писарев предпринял самостоятельный социологический анализ человеческой истории и со­ временного ему общества. В 60-70-е гг. в России завершается станов­ ление позитивизма, на многие годы ставшего основной теоретико­ познавательной платформой русской социологии. Тем не менее и в этот период последняя отличается оригинальным синтезом идей, раз­ витой критико-методологической функцией, интенсивным поиском своих путей в рамках новой общественной науки, что в итоге оказало заметное влияние на формирование западных научных школ. Русская социология «первого» позитивизма, для которой характерны вера в науку и социальный оптимизм, находит свое воплощение в сочинени­ ях Кавелина, Троицкого, Вырубова, Грота, Де-Роберти. Объединяв­ ший первых ортодоксов позитивизма интерес к психологии рельефно проявляется во взглядах Троицкого (первого председателя Москов­ ского психологического общества с 1885 г.). Отмечая роль микросреды в поведении человека, он отдает предпочтение психологической моде­ ли механизма «индивидуальных актов», изучению действий отдельно взятого человека. Грот, проделав определенную эволюцию от позити­ визма к религиозной метафизике, понимает «социальное событие» как результат взаимодействия «активной стороны сознания», отражаю­

371

щейся в поведении человека, с «некой высшей волей», придающей со­ бытию «скрытый смысл и неявное значение». В понимании одного из наиболее крупных социологов этой группы, Де-Роберти, социология предстает универсальной наукой, включающей историю науки и от­ дельных ее дисциплин (искусство, философия и т. д.), гносеологию, этику, эстетику, политику, юриспруденцию и т. д. Социальный орга­ низм рассматривается как система развивающегося духа, надорганическое явление, состоящее из психофизических отношений (низшая ста­ дия, дающая зачатки «животной общественности») и психологических взаимодействий (высшая стадия - социальная жизнь). Под влиянием достижений естествознания возникает одно из первых направлений в русской социологии - натурализм (60-е гг.). В сочинениях Л. И. Меч­ никова получила развитие идея географического детерминизма, со­ гласно которой закономерности исторического прогресса выводятся из взаимодействия общества и природы. Принцип географизма прони­ кает и в русскую историографию (С. М. Соловьев, Ключевский), ориги­ нально соединяющую социологию и историю. В геосоциологии Соло­ вьева особое значение приобретает производственно-экономическая деятельность людей - фактор, опосредующий связь общества с при­ родой, определяющий всю социальную структуру. Теория Ключевско­ го усматривает в исторических законах продукт взаимодействия «трех основных исторических сил» — человеческой личности, общества и природы; географическая среда превращается в одну из исторических сил, создающих и направляющих общество. Другая разновидность на­ турализма - органицизм складывается под воздействием развития биологических наук (А. И. Стронин, П. Ф. Лилиенфельд, Я. А. Нови­ ков, П. Г. Виноградов, А. С. Трачевский). Стронин отстаивал метод аналогии в изучении общества. Поскольку закономерности функцио­ нирования человеческого организма и общества как более сложной формы природы однородны, отмечал он, социология сходна с физио­ логией. Натуралистический редукционизм (сведение социальных за­ кономерностей к природным) еще более резко выражен во взглядах Лилиенфельда (был президентом Международного социологического института), оказавшего воздействие на концепции западных органицистов. По Лилиенфельду, все окружающее человека (почва, климат)

исозданное людьми есть межклеточное вещество, из которого состоят как биологические, так и социальные организмы. Отсюда следует вы­ вод - социальное взаимодействие происходит по законам соединения клеток в каждом отдельном организме. Русская социология складыва­ лась не только в процессе отделения ее от других научных дисциплин

итесного взаимодействия с ними, но и под влиянием явно выраженно­ го социального запроса (общественный кризис конца 50 - начала 60-х гг. XIX в.), что определило появление одной из главных ее функ­ ций - социальной критики и прогностики. Наиболее характерной в этом отношении является социологическая мысль народничества. В ее рамках развивается социология анархизма (М. А. Бакунин, Кропот­ кин), сочетавшая в себе идею безвластия с индивидуалистическим и

372

психобиологическим подходом: в начале XX в. «классический период» русского анархизма сменяется, с одной стороны, преобладанием идей террора и экспроприации, с другой - крайним индивидуализмом. В целом с позиции волюнтаризма рассматриваются проблемы обще­ ства, власти, прогресса в социологической концепции Ткачева, став­ шей теоретической основой политической программы «Народной воли». Наиболее крупным в социологии народничества является субъ­ ективное направление (Лавров, Михайловский, Южаков, с середины 90-х гг. XIX в. - Чернов, М. Р. Гоц, Л. Э. Шишко), в русле которого общество рассматривается с точки зрения нравственного идеала, как продукт реализации идеально-нравственных установок. Возникшее в конце 60-х гг. и выдвинувшее в качестве главной проблемы свободу выбора идеала без учета реальных возможностей, субъективное на­ правление переходит позднее к анализу государства как средства вли­ яния на историю (70-е гг.), роли социальной психологии и экономиче­ ского фактора в жизни общества (80-90-е гг.). В рамках народнической социологии возникает психологическое направление (Воронцов, Каблиц), предметом изучения которого становится индивидуальная и отчасти социальная психология. В пореформенный период все боль­ шее значение приобретает социологическое исследование права и го­ сударства (Чичерин, Градовский, В. И. Сергеевич, Шершеневич, Му­ ромцев, позднее - М. Н. Гернет, С. Гогель). Одним из основателей русской социологии права стал Чичерин, включивший в свой курс го­ сударственной науки наряду с философией и политикой социологию в качестве дисциплины, непосредственно изучающей общество (юриди­ ческий союз). Центральной проблемой в социологической концепции Градовского является изменение взаимоотношений общества и госу­ дарства в ходе исторического процесса. Сергеевич обобщающее свой­ ство социологии усматривает в том, что она изучает общество в связи с правом, политикой, нравственностью, религией, климатическими условиями. Шершеневич пытается соединить психосоциальные под­ ходы с идеями социал-дарвинизма. По мнению теоретика социологи­ ческого позитивизма Муромцева, поскольку правоведение анализиру­ ет социальную природу политико-правовых явлений, оно должно стать частью социологии. В последней трети XIX в. начинают успешно при­ меняться социологические подходы в статистике (А. Н. Чупров, Ю. Э. Янсон), в политэкономии (Н. Кохановский, Н. Маслов). Стрем­ ление преодолеть крайности биологического и психологического под­ ходов в русской позитивистской социологии конца XIX в. прослежи­ вается в плюралистической теории Ковалевского. Свою задачу он видел в соединении положительных сторон существующих социоло­ гических течений, осуществлении взаимосвязи социологии с истори­ ей, этнографией, правоведением. Наибольшее внимание Ковалевский уделял многофакторной основе общества, закономерностям прогресса, происхождению социальных институтов (генетическая социология). Значительное развитие приобретает в этот период психологическое направление в русской социологической мысли. Элементы психоло­

373

гизма, встречающиеся во многих направлениях русской общественной мысли, сменяются концептуально оформленными учениями (Кареев, Коркунов, Петражицкий). Предметом социологии Кареев считал соот­ ношение индивидуального сознания и коллективной психологии (определяющий фактор при формировании концепции исторического прогресса и моделировании структуры общества). Коркунов одним из первых анализировал психологические основы власти, свойства кол­ лективной духовно-психической деятельности людей. Он полагал, что общество есть психическое единение людей, где государство и право становятся выражением психологической связи между индивидами. Петражицкий, оказавший влияние на западные социолого-правовые доктрины, предпринял попытку создать эмоциональную психологию, научную теорию о закономерностях поведения людей. Эмоции (мо­ ральные и правовые) лежат, по его мнению, в основе индивидуальной и коллективной деятельности, определяют нормативную структуру «народной психики», эволюционирующую от примитивных к слож­ ным социальным формам. Он выступил за создание политики права (эмоциональной социологии), сознательно ведущей человечество к общему благу. В 1-й половине XX в. психолого-правовую традицию Петражицкого в социологии продолжили его ученики (А. Н. Круглевский, К. Н. Соколов, Г1. И. Люблинский, Гурвич, Н. С. Тимашев). По­ зитивистская методология, господствовавшая на протяжении 2-й по­ ловины XIX в., на рубеже веков начинает испытывать глубокий кризис. Односторонний эволюционизм, детерминизм, биопсихический редук­ ционизм, натуралистические и позитивистские модели общества ока­ зываются не в состоянии охватить сложные процессы социальной дей­ ствительности. Для неославянофильства был характерен отказ от идеи линейного прогрессивного развития общества. Понятие прогресса сменяется теорией «культурно-исторических типов», исторические культуры рассматриваются не как стадии общего развития, а в каче­ стве самостоятельных духовных целостностей, подвергающихся ци­ клическим изменениям (Данилевский). Формируется социологи­ ческая концепция «византизма», выводящая специфические, антиевропоцентристские законы русской цивилизации (К. Н. Леонтьев). Стремление преодолеть ограниченность социологии классического позитивизма находит свое воплощение в воззрениях сторонников эм­ пириокритицизма Лесевича и Оболенского. Так, Оболенский, высту­ пая против трех стадий Конта, считал основой всех процессов принцип единичного, который означал «атомизацию социального целого, плюра­ листическое выражение его первоосновы». Наибольшую оппозицию позитивистская социология встречает со стороны неокантианства, ко­ торое начиная с 90-х гг. XIX в. становится одним из ведущих направле­ ний в общественной мысли России. По мнению А. С. ЛаппоДанилевского, представителя академического неокантианства, социо­ логия как наука о духе имеет дело с особой психологической формой законосообразности, понимаемой как идеальная цель, определяющая эмпирические параметры общества. Развернутое обоснование неокан­

374

тианского подхода в социологии представлено в учении Б. А. Кистяковского, полагавшего, что телеологические элементы общества (нор­ мы, институты, культура), не подчиняющиеся законам причинности, есть высшее проявление и оформление социальной связи, «психологи­ ческое взаимодействие между индивидами». В этом смысле должен­ ствование включает в себя необходимость, возвышается над ней. Поэ­ тому социология, изучая «достоверное и необходимое в социальных явлениях», делает своим предметом должное. В нормативной концеп­ ции Новгородцева выдвигается тезис о том, что все основные социоло­ гические понятия (групповая дифференциация, статика, динамика и т. и.) соотносятся не с исторической действительностью, а лишь с созна­ нием субъекта. Логика социальной науки есть не объективный закон, а система абстрактных типологий нашей мысли. С позиций неокантиан­ ской методологии создает психосоциологическую теорию Хвостов. Социологическая мысль находит свое развитие в русле русского марк­ сизма (Плеханов, Ленин, Бухарин), рассматривавшего общество в кон­ тексте действия законов материалистической диалектики и истори­ ческого материализма. Ленин отмечал, что материалистическое понимание истории становится «синонимом общественной науки», впервые дает возможность создать научную социологию. Стремление внести неокантианские идеи в марксизм, устранив тем самым его по­ литический радикализм, приводит к появлению социологии «легаль­ ного марксизма» (П. Б. Струве, Булгаков, Бердяев, Туган-Барановский). В конце XIX - начале XX в. в рамках русской религиозной философии складывается своеобразный синтез социологических и историософ­ ских воззрений - социософия (В. С. Соловьев, Бердяев, Булгаков, С. Н. и Е. Н. Трубецкие, Карсавин, Франк). В начале XX в., особенно начиная с 20-х гг., разрабатываются неопозитивистские социологиче­ ские концепции, преимущественно в виде сциентистских конструк­ ций человеческого поведения. Отказавшись от многих теоретико­ познавательных принципов раннего позитивизма, новое направление берет на вооружение методы наблюдения, объективного количествен­ ного анализа, функционального объяснения. Представители русской неопозитивистской социологии (А. С. Звоницкая, Тахтарев, Сорокин, Г. П. Зеленый, Гурвич, Н. С. Тимашев), испытав известное влияние американского бихевиоризма (Д. Уотсон, Э. Росс, Э. Хейс, А. Смолл и др.), создали собственные самобытные теории. Согласно концепции Звоницкой, нельзя понять формирование личности в отрыве от соци­ альной группы; наше «я» всегда есть «я» социальное, так как, мысля себя, мы вольно или невольно мыслим других. Поэтому она отрицала абстрактное противопоставление «я» и общества; они неразделимы, их единство имеет психологическое основание. Социологическая теория К. М. Тахтарева активно использовала численные измерения. Фунда­ ментальное учение об «интегральной» социологии, ставящей своей це­ лью изучение социокультурных феноменов в их связи и многообразии, разработал Сорокин, оказав значительное влияние на современную со­ циологическую мысль. Большое значение приобрели его исследования

375

в области социокультурной динамики, социальной мобильности и стратификации. Сорокин - сторонник интуитивного метода постиже­ ния социальной действительности, рассматриваемой в качестве сверх­ индивидуальной социокультурной реальности, несводимой к матери­ альной культуре. Проблемам истории социологии, методологическим основам социологического знания, социологии морали, права посвя­ щены труды Г. Д. Гурвича (основная творческая деятельность прохо­ дила в эмиграции во Франции). Предметом социологии выступают у него «целостные социальные явления», подвижная иерархия «глубин­ ных уровней» (от эколого-демографической основы до «коллективных умонастроений и психических актов»), а в качестве метода применяет­ ся «качественная и дискретная типология». Являясь сторонником «диалектического гиперэмпиризма», Гурвич обосновал необходимость соединения негативной диалектики (отрицание стабильности в позна­ вательных системах и действительности) с эмпиризмом. В социологии Н. С. Тимашева (эмигрант, с 1936 г. - в США) общество понимается как результат взаимопроникновения различных социокультурных си­ стем (право, психика, интеллект). Он выступал за создание «чистой» социологии, способной изучать саму социальную реальность, а не ее ло­ гические образцы (теоретико-культурные стереотипы). К концу XIX в. в России происходит организационное становление социологии как науки и учебной дисциплины, которая эпизодически преподавалась в качестве необязательного спецкурса в Москве (университет, Политех­ нический институт), Харькове и Варшаве. В 1901 г. М. М. Ковалевский создает в Париже Русскую высшую школу общественных наук, где обязательным предметом была социология. В 1908 г. открывается частный Психоневрологический институт с первой социологической кафедрой (в разное время ее возглавляли Ковалевский, Де-Роберти, Сорокин, Тахтарев). В 1912 г. при Историческом обществе Петербург­ ского университета была открыта социологическая секция. Весной 1916 г. состоялось учреждение Русского социологического общества им. М. М. Ковалевского (более 70 членов). После падения самодержа­ вия образуются новые кафедры в Петроградском и Ярославском уни­ верситетах, вводятся ученые степени по социологии, публикуются первые учебники. Многие гуманитарные учебные заведения объявля­ ют себя социологическими (например, Социобиблиологический ин­ ститут становится в 1919 г. Социологическим институтом, где видные социологи читали свои курсы). В 1920 г. в Петроградском университе­ те основывается первый в России факультет общественных наук с со­ циологическим отделением во главе с П. А. Сорокиным. В 20-30-е гг. формируется советская школа социологии, методологической основой которой становится теория марксизма-ленинизма. Социологические исследования этого периода, проводившиеся в тесной связи с другими науками, касаются условий труда и быта (А. И. Тодорский, Е. О. Кабо, Вл. Зайцев и др.), структуры свободного времени работающих (С. Г. Струмилин, Л. Е. Минц, Я. В. Видревич и др.), брака и семьи (С. Я. Вольфсон), проблем социальной психологии (Бехтерев, Выгот­

376

ский), социальной медицины (Н. А. Семашко, Б. Я. Смулевич и др.). Со 2-й половины 30-х гг. в обстановке жесткого идеологического дик­ тата в сфере общественных наук социологическая мысль практически прекращает свое развитие. В 50-60-е гг. происходит оживление социо­ логических исследований, как в области проблем исторического мате­ риализма, так и в направлении интеграции с другими общественными науками. В 1958 г. создается Советская социологическая ассоциация, в 1968 г. - Институт конкретных социальных исследований АН СССР

(с 1972 г. - Институт социологических исследований, с 1988 г. - Инсти­ тут социологии), а также образуется ряд других исследовательских цен­ тров. С 1974 г. издается журнал «Социологические исследования», с 1994 г. - «Социологический журнал». Советская социологическая наука разрабатывала проблемы научно-технического воздействия на обще­ ство, труда, урбанизации, миграции населения, этнических взаимоотно­ шений, общественного мнения, молодежи, образования; большое вни­ мание уделялось методологии социологических исследований.

Л и т е р а т у р а : Ковалевский М. М. Социология: Теоретико­ методологическое и историко-социологические работы. СПб., 2011; Бухарин Н. И. Теория исторического материализма: Популярный учебник по истории социологии. М., 1921; Энгель Е. А. Очерки мате­ риалистической социологии. М.; Пг., 1923; Чагин Б. А. Очерк истории социологической мысли в СССР. Л., 1971; Зорькин В.Д. Позитивист­ ская теория права в России. М., 1978; Социологическая мысль в Рос­ сии: Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX - начала XX века. Л., 1978; Шкурите П. С. Позитивизм в России XIX века. М., 1980; Советская социология. Т. 1-2. М, 1982.; Казмер М. Э. Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысли. Рига, 1983; Из истории буржуазной социологиче­ ской мысли в дореволюционной Россия. М„ 1986; Медушевский А. Н. История русской социологии. М„ 1993; Российская социология. Спб., 1993; Кареев Н. И. Основы русской социологии. СПб., 1996; Сорокин П. А. О русской общественной мысли. СПб., 2000; Вехи российской социологии. 1950-2000-е годы. СПб., 2010; Голосенка И. А. Социоло­ гическая литература России 2-й пол. XIX - нач. XX в. Библиографи­ ческий указатель. М., 1995; Развитие социологии в России (с момен­ та зарождения до кон. XX в.) / Под ред. Е. И. Кукушкиной. М., 2004;

Добренькое В. И., Кравченко А. И., Гутнов Д. А. Социологическое об­ разование в России. М., 2009; Жуков В. Н. Философия и социология права: опыт плюралистического подхода. М., 2013; Sorokin Р. Russian sociology in the twentieth century. N. Y., 1927. HeckerJ. F. Russian sociol­ ogy. N. Y., 1969; Vucinich A. Social Thought in Tsarist Russia. The Quest for a Jeneral Science of Society. 1861-1917. Chicago, 1976.

Философия истории - раздел философии, исследующий предель­ ные основания и смысл человеческой истории. Термин «Философия истории» введен в употребление Вольтером. Для русских мыслителей характерен повышенный интерес к философско-исторической пробле­

377

матике России, стремление понять ее судьбу, место в европейской и мировой истории. Они ставили своей целью осмысление «вечных» во­ просов русской жизни, оставляя несколько в стороне теорию познания исторического процесса. Принятие христианства на Руси обусловило линейное восприятие истории, имеющей свое начало (акт творения) и трагический конец (второе пришествие Иисуса Христа и Страшный суд). Русская средневековая философско-историческая мысль в основ­ ном проникнута христианской эсхатологией и провиденциализмом. Так, в «Изборнике 1076 года», «Палее Толковой» история трактуется как воля Всевышнего, как грандиозная драма человечества. Иларион в «Слове о законе и благодати» рассматривает вселенский ход истории как процесс приобщения новых народов к христианской вере. На этом пути каждый народ неизменно проходит две следующие друг за дру­ гом стадии - «закона» и «благодати», что характеризует историю как поступательное развитие через повторение уже бывшего. В Средневе­ ковье имело широкое распространение религиозное историософское учение о так называемых казнях Божиих, согласно которому трагиче­ ские события истории толковались как наказание за грехи. Особое внимание древнерусские авторы уделяют отечественной истории. Яр­ кий тому пример - концепция «Москва - третий Рим», где обосновы­ вается историческая неизбежность возвышения Московского царства. В XVIII в. философско-историческая мысль, проникнутая идеями эпохи Просвещения, во многом освобождается от влияния религии и церкви. На первый план выдвигается поиск реальных закономерно­ стей истории, имманентно ей присущих. Методология исторического познания строится преимущественно на основе рационализма, при­ влечения археологических и этнографических данных. Широкую по­ пулярность начинает приобретать теория прогресса. Естественноисторических позиций придерживался Десницкий. История, с его точки зрения, представляет собой прогрессивное развитие человече­ ства, включающее в себя четыре стадии: 1) охота и собирательство, 2) пастушество, 3) хлебопашество, 4) коммерческое состояние. Стре­ мясь к комплексному исследованию истории общества, Десницкий анализирует происхождение различных социальных институтов (се­ мья, собственность, власть, право). На качественно новый уровень философия истории в России выходит в лице Чаадаева, который стре­ мился на основе соединения рационализма и христианского провиден­ циализма представить историю России через призму проблемы «Вос­ ток и Запад». Человечество, полагает он, неуклонно совершенствуясь, развивается по направлению к Царству Божьему. Но путь этот пони­ мается не как прямое беспрепятственное восхождение к Богу, а как сложный противоречивый процесс, в который серьезные коррективы вносит человеческая свобода. В результате свободного выбора одни народы (страны католической Европы) оказываются ближе к христи­ анской истине, другие (Япония, Китай, Индия) - дальше. Россия, свя­ завшая себя с православным Востоком, пока находится вне историче­

ского (христианского) времени. Анализ проблем, поднятых Чаадаевым,

378

находит свое логическое продолжение в философии истории славяно­ филов и западников. Философско-исторические воззрения славяно­ филов, ярко проявившиеся в учении А. С. Хомякова и К. С. Аксакова, построены на культивировании православных ценностей и критике за­ падного образа жизни. Православие и община, полагает Хомяков, сы­ грали ключевую роль в русской истории, принципиально отличной от развития западной цивилизации. Своеобразие русской истории и культуры - результат действия принципа соборности, благодаря кото­ рому произошло органичное соединение Божьей воли и человеческой свободы («единство во множестве»). Принцип соборности, нарушен­ ный Петром I, требует своего восстановления, что будет означать соз­ дание в России нового общества, способного стать во главе мировой цивилизации и спасти своим примером Европу от деградации. Вклад К. С. Аксакова в развитие славянофильской философии истории свя­ зан с его концепцией «земли и государства», где обосновывался дуа­ лизм русской истории: жизнь безгосударственного русского народа, крестьянской общины протекает параллельно жизни государства, воз­ никшего благодаря призванию варягов. Философия истории западни­ ков (Анненков, Боткин, Грановский, Кавелин, Редкин) при заметном плюрализме (использование идей Ф. Гизо, О. Тьерри, Л. Ранке, Б. Ни­ бура, И. Г. Гердера, Канта, Шеллинга, Гегеля) отличалась европоцен­ тризмом и верой в прогресс, заключавшийся, по их мнению, в дви­ жении человечества от варварства к цивилизации. Критерий прогресса - ценности западноевропейской культуры. Западники трак­ товали историю как результат взаимодействия двух равновеликих факторов: идеального и материального, ценностей и интересов, скло­ нялись к тому, чтобы видеть в народе (а не героях, монархах или воена­ чальниках) главный субъект истории. Русская история в их представ­ лении - часть мирового исторического процесса, магистральный путь развития России - европеизация, но с учетом национальных особен­ ностей. Русские материалисты 40-60-х гг. XIX в. (Белинский, Герцен, Огарев, Чернышевский и др.) стремились увязать действие историче­ ских закономерностей с потребностями и интересами народных масс, обосновывали идеи социализма и социальной революции. Полагая, что человеческая история движется по направлению к социализму, Герцен, Огарев и Чернышевский видели в России более благоприят­ ные (по сравнению с Западом) условия для социалистического преоб­ разования общества (на основе сохранившейся крестьянской общи­ ны). Логическим развитием их идей становится философия истории народничества, представленная главным образом в работах Лаврова и Михайловского. Опираясь на субъективный метод в понимании соци­ альных явлений, они акцентировали внимание на субъективном фак­ торе в истории, особую роль отводили деятельности критически мыс­ лящей личности. Так как с их точки зрения, в основании истории лежит развитие общественного сознания, социальный прогресс, то роль личности закономерно возрастает. Благодаря целенаправленной пропагандистской и организаторской деятельности критически мыс­

379