Выпуск 1

можно»76. Кэнси находилась в усадьбе Бива-дэн, располагавшейся к востоку от дворца, а в период с 30 дня 10 лунного месяца по 4 день 11 лунного месяца Накагами должен был быть на западе, поэтому в 3 день 11 лунного месяца перемещаться из Бива-дэн во дворец было нельзя. Отметим, что Митинага отказался от идеи совершить кататагаэ, что позволило бы Кэнси въехать во дворец раньше, стремясь, очевидно, обеспечить максимальную ритуальную защиту для своей дочери, которая могла стать матерью наследника престола.

Случай спора между двумя онъёдзи по поводу запрета, связанного с Накагами, описан в «Сё:ю: ки». В записи от 1014 г. Фудзивара-но Санэсукэ сообщает следующее77:

«Сегодня в час зайца [15:00-17:00] будут крыть крышу спальни корой хиноки.

[Камо-но] Мицуёси78 Асоми докладывал: „Тайсай в на-

дракона старшего брата огня) остановить работы, в 7 день 7-й луны (день зайца младшего брата металла) продолжить крыть крышу, в 9 день (день змеи младшего брата воды) остановить работы". <...>

Люди сказали: „После начала работ не надо соблюдать запреты, связанные с месяцами пяти звезд. О том, что Накагами поднимается на небо, никогда прежде не слышали. Не обязательно соблюдать такие строгие запреты".

Мицуёси возразил: „[Когда речь идет о] спальне, необходимо особо строго соблюдать запреты".

[Абэ-но] Ёсихира сказал: „О Накагами знают не все. <...> Со дня змеи младшего брата воды Накагами пять дней пребывает во дворце Сё:ё:-кю: (кит. Чжаояо-гун). Со дня собаки старшего дня земли Накагами пять дней пребывает во дворце Тайби-кю: (кит. Тайвэй-гун). Со дня зайца младшего брата воды Накагами один день пребывает во дворце Ко:тэн-кю: (кит. Хуантянь-гун). Со дня дракона старшего брата дерева Накагами пять дней пребывает во дворце Сибо:-кю: (кит. Цзыфан-гун). Всего на небе он пребывает 16 дней, а на земле — 45 дней. Когда Накагами во дворце Сё:ё:-кю:, нельзя проводить строительные работы и пилить лес. Когда Накагами во дворце Тайби-кю:, нельзя устанавливать ворота и двери, сооружать очаги, рыть колодцы. Когда Накагами во дворце Ко:тэн-кю:, нельзя возносить молитвы божествам. Когда Накагами во дворце Сибо:-кю:, нельзя копать землю. Когда Накагами в Центральном дворце, нельзя воевать. Еще говорится84: "Проводить строительные работы нельзя, когда Накагами находится на небе, во дворце Сё:ё:-кю:. В остальные же дни, когда Накагами находится в других дворцах, следует воздерживаться от различных действий, но только в течение пяти дней со дня змеи младшего брата воды нельзя проводить строительные работы. После этого не надо воздерживаться от строительства". После начала работ совсем не обязательно соблюдать запреты. И запреты, связанные с месяцами пяти звезд, следует соблюдать только при начале работ. Согласно главе о запретах, которые следует соблюдать строго, следует соблюдать запрет в месяц звезды Кэйгокусэй и в месяц звезды Тинсэй". <...>

На следующий день обратился к Мицуёси, и тот ответил: <...> „Говорится, что "в течение пяти дней со дня змеи младшего брата воды, [когда Накагами] находится во дворце Сё:ё:-кю:, нельзя проводить строительные работы". Но фразы

8 4 Очевидно, Абэ-но Ёсихира цитирует какое-то не сохранившееся до наших дней сочинение.

"после этого не надо воздерживаться от строительства" далее нет. А поскольку этой фразы нет, то [можно представить], что будет, если проводить строительные работы".

[Решение Фудзивара-но Санэсукэ]. Сегодня [3-6] работы начнутся, завтра продолжатся, послезавтра [3-8] будут приостановлены, и с 13 дня можно продолжать работы. После начала работ запреты соблюдать не обязательно».

Позже Фудзивара-но Санэсукэ так описал причины принятия этого решения: «Все мне сказали, что [после начала строительства] запреты соблюдать не надо и что о подобном никогда не слышали. [Камо-но] Мицуёси настаивал на своем, но я все обдумал [и решил], что запреты соблюдать не обязательно»85.

Приведенный случай позволяет сделать ряд важных выводов в отношении модели бытования и воспроизводства практик, связанных с запретами. Если изначально монополия на информацию об «искусстве инь и ян» в силу особенностей процесса ее заимствования из Китая целиком принадлежала специалистам Оммё:рё:, а государь и аристократия выступали относительно пассивными реципиентами этой информации, то к XI в. ситуация существенным образом изменилась: аристократия накопила опыт соблюдения запретов и обладала определенными критериями для выбора «оптимального минимума» запретов. В рассматриваемом примере явственно прослеживается напряжение между схемой, предлагаемой в тексте, на который ссылаются Камо-но Мицуёси и Абэно Ёсихира (очевидно, это один из несохранившихся китайских или один из первых японских трактатов), и мнением неназываемых «людей», которые не готовы принять столь строгую схему. Формально Камо-но Мицуёси оказывается прав, но Фудзивара-но Санэсукэ делает свой выбор, отдавая предпочтение не авторитету текста, а авторитету сложившейся практики. Позиция лее Абэ-но Ёсихира представляет собой попытку компромисса: не отвергая схемы, описанной в трактате, он пытается привести ее в соответствие с практикой, то есть предложить заведомо приемлемое решение, используя для этого прием толкования по принципу «разрешено все, что не запрещено».

Важным событием в XI в. стало введение запрета, связанного с божеством Кондзин. История этого запрета подробно из-

85 Сё:ю: ки, Тё:ва 3-4-1 (1014).

ложена в дневниках аристократов. Так, в дневнике главы Военного министерства (яп. Хё.бусё:) Тайра-но Нобунори (11121187) «Хё:хан ки» говорится86: «[Запрет], связанный с Кондзином — «семью смертями»87 то вводился, то отменялся на протяжении правлений [многих государей] с древних времен. [Глава Оммёгрё:] Камо-но Аринори, [его заместитель] Абэ-но Ясутика и другие чиновники доложили так: «В правление государя Сиракава [(1053-1129, правил 1072-1086)] Киёхара-но Садатоси Махито представил [государю] сочинение «Тайный календарь Кондзина» («Кондзин кэцурэки»). После этого доклада запрет был введен, но во время строительства храма Хоссё:-дзи и дворца Тоба-дэн88 [относительно этого запрета] разгорелись споры, и строительство завершили, отменив запрет. Но затем в правление отрекшегося государя Тоба [(1103-1156, правил 1107-1123])89 , [Киёхара-но] Нобутоси Махито в годы Тё:сё: (1132-1135) и Хо:эн (1135-1141) обращался [к отрекшемуся государю с просьбой ввести запрет]. На этом все не закончилось: в первый и второй годы Хо:гэн (1156, 1157) [Киёхара-но] Тосиясу и [Киёхара-но] Нобумори обращались ко двору, но специалисты по ожмё:до:, историографы и специалисты по [конфуцианской] классике [из Дайгакурё:90] представили доклад, после чего состоялся совет государственных сановников, и запрет был отвергнут91. Из Куро:до:-докоро были передано указание секретарям подготовить указ об этом92».

В той же записи «Хё:хан ки» приводится описание совета, состоявшегося в годы Хо.тэн. Чиновники решили следующее: «О запрете, связанном с Кондзином, сложно сказать что-то определенное. В танском сочинении «Синь сюань инь ян шу» о нем не говорится. В сочинении [Камо-но] Ясунори «Рэкирин» о нем также ничего нет. С древности и до наших дней этот запрет не практиковался. В годы О:току [1084-1087] старший секретарь Дайдзё:кан (дайгэки) [Киёхара-но] Садатоси представил доклад, после чего запрет стал соблюдаться, но специалисты по искусству инь и ян представили прошение о том, чтобы прекратить соблюдение этого запрета. И сейчас историографы и специалисты по [конфуцианской] классике просят не вводить этот запрет. Критиковать отклонение от нормы — значит предотвращать опасность. Нельзя соблюдать те запреты, о которых не говорят специалисты по искусству инь и ян. Так, император Мин-ди93 династии Поздняя Хань отверг запреты, которые поддерживали чиновники, и отменил указы [о соблюдении этих запретов]. Хоть в недавнее правление94 запрет действовал, со временем все изменяется».

Несмотря на то, что запрет не был введен в 1157 г., в 1160 г. специалист по китайской фонетике (яп. он-хакасэ) из Дайгакурё: Киёхара-но Махито Тосиясу представил доклад с просьбой «как и прежде, соблюдать запрет на направление, в котором находится Кондзин — «семь смертей». Аргументировал свою просьбу Киёхара-но Тосиясу так: «Во 2 году Хо:гэн (1157) на основании докладной специалистов Оммё:рё: и прочих ведомств было велено отменить этот запрет. С тех пор Поднебесная неспокойна, то и дело гремят войны, в столице бедствия и пожары»95. В 1161 г. Тосиясу поддержал гон-дайнагон Фудзивара-но Киммити, и государь Нидзё: (1143-1165, правил 1158-1165) издал указ о необходимости соблюдения запрета, связанного с Кондзином, что опять вызвало протест Камо-но Аринори и Абэно Ясутика. Наконец, в 26 день 6 лунного месяца 3 года Нинъан (1168) был издан указ об отмене запрета.

ром соблюдался запрет, связанный с Кондзином. 9 5 Хё:хан ки, Нинъан 3-6-22 (1168).

Но дискуссии о необходимости соблюдать этот запрет продолжались и после его официальной отмены. В дневнике Великого министра Фудзивара-но Канэдзанэ (1149-1207) «Гёкуё:» содержится отчет о консультации по поводу этого запрета с онъёдзи Абэ-но Ясумоти, которая состоялась в 1173 г.: «Я спросил: „Нужно ли соблюдать запрет, связанный с Кондзином — "семью смертями"?" Ясумоти ответил: „Не нужно. Но в "Бай цзи ли" говорится: "Если нарушить [запрет, связанный с] одним из [направлений двенадцати] божеств, произойдет семь смертей"96. Поэтому члены семьи Киёхара после Киёхара-но Ёритака Махито97 заявляли о том, что необходимо соблюдать этот запрет. Но специалисты по искусству инь и ян не практикуют этот запрет: для них основным источником является "Синь сюань инь ян шу", а в этом сочинении о катаими, связанном с Кондзином, не говорится. К тому же запретов, подобных этому, не сосчитать. Если соблюдать их все, то ни в какой стороне нельзя будет ничего строить. Хотя [запрет, связанный с Кондзином], иногда вводился, в конце концов, он был отвергнут. Да и в древности, во времена [Абэ-но] Сэймэя и [Камо-но] Ясунори, его не было"»98.

Отдельного внимания заслуживает фигура Киёхара-но Ёритака, который, очевидно, первым обнаружил упоминание о Кондзине в «Бай цзи ли». В сборнике рассказов сэцува «Дзоку кодзи дан» он характеризуется как «человек талантливый во многих искусствах, изучивший классические китайские сочинения, сочинения по истории, математике, [искусству] инь и ян>и календаристике»99. Не являясь сотрудником Оммё:рё:, он консультировал двор по вопросам календаристики и запретов. Так, в дневнике санги Минамото-но Цунэёри (985-1039) «Сакэй ки» в записи от 1035 г. описывается следующий случай: «В 17 день будут рыть колодец в Кисаки-мати100. Оммё:рё: представило соот-

100 Кисаки-мати — павильон Дзё:нэй-дэн, находившийся в северной части Дайри.

Тем не менее, мы считаем, что подобная оценка не вполне корректна. С одной стороны, в силу особенностей имеющегося массива источников невозможно количественными методами оценить динамику отношения аристократии к запретам на направления и, в частности, сделать вывод об «утрате веры» в запреты на основе того факта, что в XII в. о несоблюдении запретов говорится чаще, чем в н. XI в. Причина этого в том, что и количество дневников, и удельное количество дневниковых записей о катаими в период XI-XII в. существенно возросло110. Следовательно, доля записей о несоблюдении запретов в процентном отношении могла остаться неизменной (впрочем, попыток статистически обосновать вывод об «утрате веры» в запреты, насколько нам известно, не предпринималось). С другой стороны, наш анализ дискуссий о катаими и случаев принятия тех или иных решений о соблюдении запретов в XI в. и XII в. не выявил каких-либо существенных различий в базовых принципах отношения аристократов к соблюдению запретов (ориентация на традицию и прецеденты; принятие решений с учетом сопутствующих им в каждом конкретном случае рисков и неудобств).

Очевидно, причина, по которой делаются выводы об «утрате веры» в запреты, состоит в том, что исследователи рассматривают комплекс практик, связанных с запретами, как некую самодостаточную изолированную систему. Японские исследователи запретов видят свою задачу преимущественно в построении моделей практик, направленных на соблюдение или изменение действия запретов на направления. При этом по умолчанию полагается, что хэйанские аристократы в своих действиях руководствовались схожими формальными схемами и что, вообще говоря, конечной целью таких действий было непосредственно само «соблюдение запретов», необходимость которого проистекала из «веры» в запреты. Отклонение же от схемы или несоблюдение запрета автоматически трактуется как следствие «утраты веры» в запреты.

110 Если в «Мидо: кампаку ки» (охватывает 998-1021 гг.), «Сё:ю: ки» (охв. 982-1032) и дневнике гон-дайнагона Фудзивара-но Юкинари (972-1028) «Гон ки» (охв. 991-1011) суммарное количество записей о катаими, согласно подсчетам Кано: Сигэфуми, составляет 105 случаев, то в дневнике кампаку Фудзивара-но Тададзанэ (1078-1162) «Дэн ряку» (охв. 1098-1118) запреты на направления упоминаются около 180 раз. Кано: Сигэфуми. Кататагаэ ко:. Указ. соч. С. 46.

Представляется, что соблюдение запретов корректнее было бы рассматривать не как какую-то конечную цель, обладающую безусловной ценностью, а как одно из возможных средств, часть всеобъемлющей системы средств и целей, в рамках которой каждый конкретный человек в каждом конкретном случае стремился принять наиболее сбалансированное решение. Очевидно, что основной целью соблюдения запретов было обеспечение безопасности или удачного исхода каких-то действий. Но это не предполагало следования некой фиксированной схеме, напротив, каждый раз стратегия поведения выбиралась таким образом, чтобы обеспечить баланс между приемлемым уровнем безопасности и приемлемым уровнем неудобств, связанных с соблюдением запретов111. В случае необходимости обеспечить максимальную защиту допускались относительно серьезные издержки (случай отказа Фудзивара-но Митинага от вполне «законного» способа обойти запрет, совершив катаими). Иногда единственным способом обеспечения максимально возможного уровня безопасности становилось нарушение того запрета, который предполагал наименее тяжелые последствия (случай переезда отрекшегося государя Сиракава в Рокудзё:-дэн). Но в любой ситуации оценка последствий соблюдения или нарушения запрета, как это видно из многочисленных дискуссий о запретах, осуществлялось с учетом соответствующих прецедентов.

Таким образом, мы полагаем, что представления и практики, связанные с запретами на направления, распространившись сначала при дворе, а затем проникнув и в частную жизнь аристократов, закрепились в форме определенных поведенческих диспозиций, которые, в свою очередь, могли актуализироваться, порождая своеобразные реакции на конкретные условия. Фактор запретов на направления стал определять действия представителей хэйанского аристократического общества в одном ряду с политическими, экономическими, религиозными и прочими факторами, и зачастую не только не уступал, но и превосходил их по величине вклада в «равнодействующую» поведения аристократов.

111 Именно этим, очевидно, объясняется то, что все попытки воссоздания строгой «программы действий», связанных с соблюдением или «обходом» (кататагаэ) запретов, по мнению самих исследователей, не увенчались удачей. См., например: В. Frank. Op. cit. P. 77.