Песнь XXXIX

Впесне тридцать девятой на море битва вскипает,

СДериадеем-вождем разбиты пылкие инды.

Кончил Гермес свою повесть и прянул в высокое небо, В радости и изумленье оставил он Диониса.

Думал пока о смятенье средь звезд небесных, о смерти Фаэтона Лиэй, упавшего в кельтских пределах,

Вгесперийских потоках нашедшего раннюю гибель,

Вдалях суда показались: плыли споро по влаге, Строгий строй соблюдая для битвы с индами в море. Радаманы по тихой спокойной соли летели, Мерно поверхность моря весла гребцов взбивали,

К месту сраженья неся корабли — по веленью Лиэя Ветер поднялся попутный, им паруса надувая, Лик же свою колесницу погнал навстречу по водам — Коней копыта гребней пенных и не касались!

Дериадей же огромный увидел с башен настенных Корабли на валах морских, подобные тучам, Зорким оком своим, он также известие слышал, Что корабел арабийский суда боевые построил, Грянуть поклялся войною на плотников арабийских, Град Ликурга разграбить и перебить населенье, А железом изострым истребить радаманов.

Видя строй кораблей, трепетали бесстрашные инды, В море страшась Арея, ибо и у владыки Дерзкого Дериадея колена его подогнулись.

Но овладев собою, с улыбкой на лике спокойном, Повелитель индийский приказал собираться Воям с «Трехсот островов*, тянущихся вдоль неприступных

Мелей отчизны слонов... И пустился в дорогу проворный Вестник, стопы обращавший быстро от края до края, И привел он войско с земель, рассеянных в море, Как приказал повелитель. Приободрился владыка,

Строй кораблей благозданных увидя для боя морского, Слово такое молвил, свой народ ободряя:

«О мужи, что взросли у стойкого в битвах Гидаспа, В новую битву вступайте, воспламенитесь Арея Пламенем и зажгите светочи смоляные, Дабы спалить все струги, их обращая в пепел,

И по морю пришедшее войско в море и сбросить Со щитами и копьями, вместе с их Дионисом;

Коли сей Вакх — божество, огнем погубим мы Вакха! Разве он не окрасил многоразличной отравой Из фессалийских корений в пурпур струи Гидаспа,

Разве смотрел я безмолвно и спокойно, как желтый

Ток струился реки, отныне безумный и грязный? Если бы эти струи текли на чужбине далекой, Если бы это не был Гидасп, прародитель индов,

Ябы течение это землей завалил бы и прахом, Чтоб уничтожить и запах лозы сего Диониса,

Ябы попрал стопами отчее ложе Гидаспа, Пересек бы я с войском это русло сухое, Как когда-то с аргивян потоком земли колебатель

Копья, чьи жала железом крепко окованы гнутым, После на недругов бросьтесь, что распрей морскою пылают, Их низвергните прежде, чем дланью, огнем ополченной, Дериадей уничтожит струги у нас боевые!

Бейтесь бесстрашно и яро, о мималлоны! Надежды

Недругов — лишь пустая хвальба! И коль не хватило Сил предводителю индов одолеть нас на суше,

90Даже и восседая на шеях слонов преогромных, Ростом под облака, бесстрашных, неуязвимых...

Ябы пошел сражаться, я не позвал бы на помощь Никого, лишь отца Крониона, он ведь над морем И небесами правит, а коли я захотел бы,

То ополчил лишь брата Крониона, Посейдона — Он бы низверг трезубцем индов целое войско, Ибо и Главк, герой широкобородый, сей отпрыск Энносигея, воюет с нами, сосед мой по Фивам, Житель он Антедона, града в полях Аонии;

100 Мой союзник и Форк, и пену браздящий морскую Меликерт, что низвергнет Дериадеевы струги, Он поборает Лиэю, ведь матерь его и вскормила Вакха-младенца когда-то — Ино, морская богиня, Млеком обоих питала, и Бромия и Палемона! Предвещателя старца, что нам напророчил победу В битве глубокопучинной, проведав вещие знаки, Старца Протея я друг! Еще ополчит на сраженье Нереид-дочерей Фетида, Ино же на битву Ополчится — помочь воительницам-бассаридам!

110 Я же на брань подвигну Эола, пока не увижу Эвра за копий метаньем, за луком и дротом — Борея, Эрехтеева зятя, что взял марафонскую деву; Также эфиопийца Нота, поборника Вакха; Также и Зефир разрушит в битве натиском бурным

Множество вражьих стругов, ибо он должен в супруги Вестницу взять Ириду, посланницу Зевса-владыки! Только Эол отважный от индов и благотирсных Воев будет подальше, пускай развяжет с ветрами

Мех свой там, где захочет, но только не в море открытом, 120 Дабы они дуновеньем были ратникам в помощь,

И завершу я битву кораблегубительным тирсом! * Так сказав, полководцев верных повел он сражаться. Вот уж и вестница битвы, труба боевая, взгремела, Песнь боевую запели свирепо Арея авлосы, Ободряя народы, тимпаны гулкою медью Зазвучали, на битву морскую войска призывая, Завизжала неистово, ярь пробуждая, сиринга, Не из каменных долов голос свой подавая Панам, над пенною зыбью Эхо морская звучала!

130 Вот уж схватились войска и грохот поднялся великий: Рать сражалась искусно, с умением преотменным. Заключила в кольцо тотчас она недругов ярых, Все ополчение индов вдруг оказалось в ловушке,

Веющее свирепо дыханье пошли на подмогу, Брачный дар за невесту — подай морскую победу! Стругам и лодьям Лиэя даруй спасительный ветер, Милостив будь к обоим, к Бромию и Эрехтею! Дериадея струги низвергни, бичуя пучины

Пенные моря, обрушься на них ураганом и шквалом — Опытен ты в сраженье, ибо живешь в пределах

210 Так воскликнул он громко и кинулся в схватку морскую, Взмахивая искусно копьем — ведь как Марафона Житель привык он к сраженьям на море. И в грохоте весел Сам Арей оказался мореходцем умелым, Твердой рукою Фобос за правило держался, Деймос же рушил снасти лодий, мечущих копья.

Войско киклопов огромных явилось на скалах прибрежных, Стало метать утесы на враждебные струги.

Вот уж вопит Эврйал — и ростом до туч поднебесных, Халимед устремился в гущу неистовой битвы.

220 Вот столкнулись два войска после сраженья на суше В битве жестокой на море, обрушился яростный натиск На вакхийские лодьи стругов неистовых индов.

Много было убитых, окрасились пурпуром воды; Оба сии ополченья бились свирепо, лилася Кровь, лазурные зыби моря сделались алы!

Вгорько-соленой пучине, приняли так судьбину, Тяжестью лат влекомы на дно, и черная влага Скрыла распухшие плоти в недрах пучины глубокой,

Вводорослях и кораллах; ил да грязь затянули Латный убор ратоборца медный в глубинах зыбучих. Стало море могилой, многие вой погибли

Впасти морских чудовищ, сделались рыб добычей, Разорвали на части тюлени их челюстями,

Уволокло теченье, без ремней и застежек Шлем гривастый поплыл по зыби как сам собою,

Ина вздыбленных гребнях пенных валов соленых Щит пехотинца округлый с перевязью забился

Изаплясал, и в струях вод штормового прибоя

382 Нонн Панополитанский. Деяния Диониса

Только вот я не вижу средь них одного из сильнейших! Целое семилетье ведешь ты с индами распрю, Только напрасно питаешь надежды на окончанье, Ибо один из могучих бойцов отсутствует в поле, Непобедимого видеть желал бы я Полифема!

Если 6 киклоп, мой отпрыск, участвовал в битве Лиэя, Отчий трезубец вздымая изострый над головою, Он бы тогда, поборая на поле сражения Вакху,

280 Грудь навылет пронзил быкорогого Дериадея, Он бы великое войско, размахивая трезубцем, За одно только утро уничтожил всех индов!

Древле другой мой отпрыск, сей великан сторукий, Ниспровергнуть помог отцу твоему Титанов, Многорукий Айгайон Крона к бегству принудил, Многочисленные над ним простеревши ладони И копной своих кудрей солнца свет застилая; Грозные же Титаны удалились с Олимпа, Изгнанные напором могучего Бриарея!*

270 Молвил он речь, терзаясь ревностию великой. Нимфа Фооса, стыдяся, ланиты руками закрыла — Ибо герой Полифем не участвовал в этом сраженье. Но когда завершилась сия кровавая битва, Старец Нерей оказался в море родимом средь крови. Энносигей изумился цвету пурпурному зыби, Видя, что пожирают трупы рыбы морские,

Груды узрев мертвецов на пенных гребнях соседних. Так вакхийские рати с индами смуглыми бились! Да, во множестве пали ратоборцы в сей битве,

300 Множество стрел и мечей изострых тела их пронзили — Этого дротом сразило в бедро, а того уязвило Медным копьем меж висками, насквозь через череп

прошедшим,

Страшно зияла рана на голове уязвленной! Множество там и сям гребцов погружали в пучину Весла, мерными взмахами вспенивая поверхность Темной воды, и светлела от пены лазурная влага.

Только напрасной казалась гребцов поспешающих сила, Ибо кормчий железом изострым вдруг обрубает

310 Все канаты и снасти и рвет причальные цепи!

Скаждого войска летели стрелы изострые вихрем,

Сгрозным свистом пронзая воздух в полете мгновенном! Вот вонзается в рану одна, другая проходит Сквозь полотно, раздирая парус малый на части, Третья вдруг в корабельный нос попадает, иные Бурно летят по небу, верхушки мачт расщепляя, Или же в основанье малых мачт попадают,

Вопль поднялся великий, и, сраженные камнем Или копьем изострым недруги, иль смертоносной

384 Нонн Панополитанский. Деяния Диониса

Ветвью лозы, или гроздью, или мечом, или дротом, Падали в черные глуби, размахивая руками — Там, не умея плавать, могилу себе находили!

Если ж какой-то из ратников Бромия в воду валился, Быстро протягивал длани бог плывущему, против Вала, что взвился высоко, пястью волноубойной

370 Так сражаясь, как будто враг перед ним оказался! Вот наклоняет Кронион весы в этой битве на море, Предвещая победу в сражении Дионису.

Бог лазурнокудрявый трезубцем пучинным Лиэя Ополчает, и бурно мчится, зыбей не касаясь, Посейдона повозка с Меликертом возничим.

И четыре бурнодышащих ветра над морем, Дуя, валы вздымали темногрохочущей влаги,

Страстно желая низвергнуть в пучину недругов струги. Дериадею одни помогали, другие Лиэю.

380 Вот ополчился Зефир, вот Нот устремился на Эвра, Вот уж Борей воздымает ветер холодный фракийский, Яростным бичеваньем вздымая гребни пучины...

Струги Дериадея ведет в сражение Эрис, Дева Раздора, но парус корабля Диониса

Ника наполнила ветром, смерть сулящая индам.

К влажно-соленым и горьким губам поднеся боевую Раковину, песнопенье трубит Нерей в знак победы! И богиня Фетида отзывается шумом Волн, защищая Лиэя отческими валами.

390 Эвримедон кабирский вздымает огненный светоч, Доблестно в битве сражаясь, и вот он уже поджигает Собственный длинный струг, и по приказанью Лиэя Тот на враждебные лодьи несется, охваченный жарким Пламенем, над зыбями, врезается в недругов струги, От ладьи до ладьи идет сквозь строй корабельный, Зажигая по ходу борта деревянные лодий, Пламя распространяя среди снастей и канатов. Жаркое видя сиянье над поверхностью влаги, Нереиды всплывают нагие, спасался бегством,

400 Сквозь струистые зыби бурного моря ныряя; Вот отступают с моря на сушу индов порядки!

Радуется Фаэтонт, ведь морской Арей как и древле Бегством спасался из сети, бежал от огня Гефеста! Дериадей же свирепый, видя как пламя с пучины Продвигается к суше, обращается в бегство — Будто спастись возможно от Диониса Морского!