• Соотношение договора и обычая.

Международное право не дает оснований для предположе­ния о различной юридической силе обычая и договора в пользу договора. Договор и обычай в равной мере обязательны для тех государств (субъектов вообще), на которые они распространя­ются.

Поскольку при переходе от обычая к договору новый ис­точник заменяет прежний только для участвующих в договоре государств, типичны ситуации, когда по одному и тому же во­просу применяются одновременно оба источника — и между­народный договор, и международный обычай, но каждый при­менительно к «своей» группе государств. Например, правила, регламентирующие дипломатические иммунитеты, проистека­ют из Венской конвенции о дипломатических сношениях для участвующих в ней государств и из многовекового обычая для государств, не участвующих по каким-либо причинам в Кон­венции.

При этом во многих договорах формулируется положение о сохранении и дальнейшем применении обычаев по вопросам, не решенным в договорах. Так, в преамбуле Венской конвен­ции о дипломатических сношениях подтверждается, что «нор­мы международного обычного права будут продолжать регули­ровать вопросы, прямо не предусмотренные положениями на­стоящей Конвенции».

При сопоставлении договора и обычая как источников меж­дународного права следует иметь в виду, что договор концен­трирует определенную совокупность тематически однородных норм, а обычай — это почти всегда одна норма, вследствие чего понятия обычая как нормы и обычая как источника права пе­реплетаются.

20. Акты международных конференций.

• Характеристика актов сбсе.

Международные (межгосударственные) конференции завер­шаются, как правило, принятием итоговых документов, юриди­ческая природа которых различна.

1. Конференция, созванная специально для разработки меж­дународного договора, завершается одобрением резолюции (иного акта) о принятии договора и открытии его для подписа­ния государствами. В этом случае резолюция имеет лишь разо­вое, процедурное значение, а источником становится договор как результат действий государств по его подписанию, ратифи­кации, введению в действие. Так, Конференция ООН в Сан-Франциско в апреле—июне 1945 г. завершилась принятием Устава ООН, здесь же подписанного представителями государств, за­тем ратифицированного и вступившего в силу. Третья Конфе­ренция ООН по морскому праву (1973—1982 гг.) завершилась 10 декабря 1982 г. принятием Заключительного акта Конферен­ции и принятием Конвенции по морскому праву, сразу же от­крытой для подписания. На дипломатической конференции пол­номочных представителей ООН по учреждению Международно­го уголовного суда 17 июля 1998 г. был принят и открыт для подписания Римский статут Международного уголовного суда.

2. Если конференция посвящается проверке состояния вы­полнения уже действующего многостороннего договора, то ее задача ограничивается заслушиванием информации, контроль­ными функциями, формулированием рекомендаций государст­вам. Например, с целью оценки результатов действия Договора о нераспространении ядерного оружия подобные конференции государств-участников проводятся каждые пять лет.

3. Конференция посвящается рассмотрению и решению но­вых проблем и завершается принятием итогового документа с разноплановым содержанием. Это и общий обзор ситуации, и рекомендации государствам-участникам, и разработка новых правил деятельности и взаимоотношений государств.

Потсдамская (Берлинская) конференция руководителей трех государств — СССР, США и Великобритании, состоявшаяся 17 июля — 2 августа 1945 г., завершилась подписанием двух до­кументов — Протокола и Сообщения о конференции. В Прото­коле были зафиксированы предписания относительно обраще­ния с Германией, территориальных вопросов, ответственности главных военных преступников. Нормативный и юридически обязательный характер этого итогового документа не вызывал сомнений.

Принятый тридцать лет спустя, 1 августа 1975 г., Заключи­тельный акт СБСЕ совмещал рекомендации по вопросам эко­номического, научно-технического и гуманитарного сотрудни­чества и нормативные положения о принципах, которыми госу­дарства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях, и о мерах укрепления доверия (предварительное уведомление о крупных военных учениях и т. д.). Характери­стика мер укрепления доверия в этом акте, а затем в итоговом документе Стокгольмской конференции от 19 сентября 1986 г. может расцениваться как совмещение политических и юриди­ческих обязательств. Юридический аспект обязательств выражается в следующем: во-первых, они связаны с регулированием отношений между государствами — участниками СБСЕ; во-вторых, имеют общий характер и должны реализовываться во всех предусмотренных случаях; в-третьих, используемые фор­мулировки имеют форму долженствования («государства долж­ны...», «будут предоставлять...», «будут обеспечивать...»); в-чет­вертых, предусмотрены меры контроля за соблюдением согла­сованных мер, инспекции. Меры доверия — это новые правила межгосударственного сотрудничества.

Неоднократные ссылки в последующих договорах на Заклю­чительный акт и на другие документы СБСЕ сформулированы так, что не оставляют сомнений в признании их юридической силы и нормативности, а это — свидетельство статуса этих ак­тов как источников международного права.

И сам процесс преобразования СБСЕ в ОБСЕ юридически был регламентирован актами самого СБСЕ — Парижской хар­тией 1990 г., Хельсинкским документом 1992 г., Будапештски­ми решениями 1994 г.

Принятая в данном учебнике оценка актов СБСЕ имеет дис­куссионный характер. В литературе распространена и иная точ­ка зрения, не признающая за актами СБСЕ качеств источника международного права. Один из весомых аргументов — форму­лировки самих отдельных актов СБСЕ. Например, в Документе Стокгольмской конференции 1986 г. было сказано, что приня­тые в нем меры являются «политически обязательными». В принятый на Будапештской конференции в декабре 1994 г. Кодекс поведения, касающийся военно-политических аспектов безопасности, включены слова, что закрепленные в Кодексе положения «носят политически обязательный характер».

С такой характеристикой связано заявление о том, что дан­ный документ не подлежит регистрации согласно ст. 102 Устава ООН (эта процедура предусмотрена для международных догово­ров). Но речь и не идет о «тождестве» актов международной конференции и международных договоров. Что же касается те­зиса о политической обязательности, использованного лишь в отдельных актах, то его интерпретация не может игнорировать реальных юридических предписаний, нормативных формулиро­вок, содержащихся в указанных актах СБСЕ, как и в некоторых Других, а также не учитывать соотношения между этими актами и последующими международными договорами, последующей практикой государств.

21. Акты международных организаций.

• Роль уставов организаций в оценке их актов.

• Основания квалификации таких актов как источников МП.

• Характеристика резолюций органов ООН.

Статус актов международных межправительственных орга­низаций определяется их уставами. В пределах своей компетен­ции органы этих организаций принимают, как правило, акты-рекомендации либо акты правоприменительного характера. Так, согласно ст. 10, 11, 13 Устава ООН Генеральная Ассамблея уполномочена «делать рекомендации», а согласно ст. 25 члены ООН подчиняются решениям Совета Безопасности, но сами эти решения связаны с его правоприменительной деятельно­стью.

Сама по себе международная организация не вправе пре­вращаться в международного «законодателя». Вместе с тем го­сударства — члены организации могут использовать организа­цию для нормотворческой деятельности. На сессиях Генераль­ной Ассамблеи ООН принимаются резолюции, фиксирующие одобрение от имени Организации разработанных в ее рамках международных договоров. Так было в отношении Договора о нераспространении ядерного оружия (1968 г.), Конвенции о международной ответственности за ущерб, причиненный кос­мическими объектами (1971 г.), Международных пактов о пра­вах человека (1966 г.), Международной конвенции о борьбе с захватом заложников (1979 г.) и других актов. В этих случаях текст договора публикуется в документах ООН в виде прило­жения к резолюции Генеральной Ассамблеи. Но именно дого­вор (после его подписания государствами и вступления в си­лу), а не резолюция, приобретает значение источника между­народного права. Аналогичный метод применяется и в других международных организациях универсального характера. Не­сколько примеров: в рамках Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) были приняты тексты Конвенции об оперативном оповещении о ядерной аварии и Конвенции о помощи в случае ядерной аварии или радиационной аварий­ной ситуации (1986 г.), в рамках МОТ — текст Конвенции о племенных и ведущих коренной образ жизни народах в неза­висимых странах (1989 г.), в рамках ООН по вопросам образо­вания, науки и культуры — Конвенция о мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности (1970 г.). Вместе с тем выделяются своей особой юридической значимостью те акты международных организаций, которым самими государствами-членами придается нормативный харак­тер. Такие резолюции принимаются главными (высшими) ор­ганами организаций в соответствии с их функциями в тех слу­чаях, когда эффективное осуществление этих функций невоз­можно без создания новых форм международного права и, следовательно, придания резолюциям статуса источников меж­дународного права.

Можно считать общепризнанной обязательную юридиче­скую силу норм Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1514 (XV) от 14 декабря 1960 г. «Декларация о предоставлении неза­висимости колониальным странам и народам». Этот акт не ог­раничивался подтверждением или толкованием действовавших в то время международно-правовых норм, а в соответствии с целями и принципами Устава ООН установил новые импера­тивные нормы относительно полного запрещения колониализ­ма и обязанности немедленного предоставления независимости народам колоний. Это означало новое, по сравнению с гл. XI— XIII Устава ООН, решение вопросов, затрагивающих статус не­самоуправляющихся территорий и международной системы опеки. Примечательно, что в последующих документах ООН и в актах нашего государства ссылки на положения Декларации равнозначны по юридической характеристике ссылкам на меж­дународные договоры.

Спорной считается в науке оценка Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2625 (XXV) от 24 октября 1970 г. «Декларация о принципах международного права, касающихся дружествен­ных отношений и сотрудничества между государствами в соот­ветствии с Уставом Организации Объединенных Наций». Суж­дение о том, что роль Декларации сводится к толкованию уже закрепленных в Уставе ООН принципов, вызывает возражение, поскольку в Декларации осуществлена конкретизация принци­пов Устава, сформулированы права и обязанности государств согласно каждому принципу. Такая конкретизация есть не что иное, как нормотворчество. Соответственно акт кодификации и конкретизации основных принципов есть по сути своей нор­мативный акт, т. е. источник международного права.

Своеобразна нормотворческая роль Генеральной Ассамблеи ООН в принятии поправок к Уставу ООН и к Статуту Между­народного Суда ООН. Согласно ст. 108 Устава и ст. 69 Статута поправки принимаются Генеральной Ассамблеей и ратифици­руются государствами — членами ООН. В практике деятельности ООН такие резолюции, касавшиеся ст. 23, 27, 61, 109 и имевшие нормативный характер, принимались трижды — в 1963, 1965 и 1971 гг.

Недавно в нормотворческую деятельность включился и Со­вет Безопасности ООН, решения которого до сих пор ограни­чивались правоприменением. Значение источника международ­ного права имеет утвержденный его резолюцией 827 от 25 мая 1993 г. Устав (Статут) Международного трибунала с целью су­дебного преследования лиц, ответственных за серьезные нару­шения международного гуманитарного права на территории бывшей Югославии.

Относительно деятельности некоторых других международ­ных организаций можно констатировать принятие ими адми­нистративно -регламентационных актов типа стандартов Меж­дународной организации гражданской авиации (ИКАО), сани­тарных правил ВОЗ, правил МАГАТЭ по безопасному обращению с радиоактивными материалами. Возможность при­нятия правил в рамках Международного органа по морскому дну предусмотрена в Конвенции ООН по морскому праву (ст. 160, 162 и др.). При положительном отношении государств такие правила могут восприниматься как нормативные положе­ния.

В рамках ООН и других международных организаций дейст­вуют принимаемые их органами акты, относящиеся к их внут­ренней жизнедеятельности, но содержащие не только правила внутриорганизационного характера, но и нормы взаимоотно­шений организации (ее органов) и государств-членов (напри­мер, предписания резолюций Генеральной Ассамблеи о взносах государств-членов в бюджет ООН). Совокупность таких норма­тивных положений принято называть внутренним правом ООН либо внутренним правом какой-либо иной организации.

Прочее

Общие принципы права. В подп. «с» п. 1 ст. 38 Статута указано следующее: Суд, который обязан решать ему споры на основании международного права, применяет «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями».

Как отмечает Л. Оппенгейм, «государства, принявшие Статут, прямо признали существование третьего источника международного права, хотя и чисто дополнительного, но независимого от обычая и договора».

Общие принципы права составляют основу любой отрасли права. Они являются идейной основой для объективного права. «Юридические правила, — отмечает Жан-Луи Бержель, могут быть сформулированы и могут развиваться только с оглядкой на общие принципы права и при их участии; правила должны согласовываться с общими принципами, хотя иногда могут от них отступать».

Общие принципы права являются разнообразными по форме и содержанию, и в этой связи не представляется возможным составить их исчерпывающий список. По мнению Жан-Луи Бержеля (Франция), «общие принципы, в зависимости от конкретного случая, могут быть направляющими или корректирующими».

Источником международного права являются лишь такие общие принципы права, которые являются общими как для национальных правовых систем, так и для системы международного права. Наличие общих принципов, свойственных только национальным правовым системам, не означает, что они тем самым становятся общими принципами права в международном праве. «Для того чтобы получить "права гражданства" в международном праве, — справедливо отмечается в "Курсе международного права", — такие принципы должны войти в международное право. Каким образом? Очевидно, путем согласования воль государств, т. е. через международный договор или международный обычай». Иного мнения придерживается Дж. О'Брайен. По его мнению, подп. «с» п. 1 ст. 38 Статута «разрешает Международному суду применять принципы, вытекающие из внутригосударственного права или международного права, где эти принципы закреплены».

Общими принципами права, в частности, являются принцип справедливости, принцип законности, принцип «договоры должны соблюдаться», принцип доверия, принцип защиты прав человека, принцип суверенитета над природными ресурсами и т. д, Эти принципы закреплены в международных договорах, в законодательстве государств, и прежде всего в высших законах (конституциях) государств.

В заключение отметим, что в литературе нередко общие принципы права смешиваются с основными принципами международного права и между ними ставится знак равенства. Конечно, некоторые принципы могут внешне совпасть (например, принцип защиты прав человека). Однако общие принципы права имеют универсальное применение.

Резолюции международных организаций. Международное право не содержит положений, препятствующих государствам предоставлять международным организациям право издавать обязательные для них постановления.

Например, такой компетенцией обладает Совет Безопасности ООН. Согласно ст. 25 Устава члены ООН соглашаются в соответствии с Уставом подчиняться решениям Совета Безопасности и Резолюции международных организаций являются новым источником международного права. Практически во всех межправительственных организациях имеются органы, которые принимают обязательные для государств-членов резолюции. Эти резолюции касаются внутренней жизни организации. Однако имеется немалое число организаций, одобряющих технические правила и стандарты, которые при определенных условиях становятся обязательными для государств-членов. К таковым, например, относятся Международная организация гражданской авиации (ИКАО), Международная морская организация (ИМО), Международный союз электросвязи (МСЭ), Всемирная метеорологическая организация (ВМО) и др. В этих организациях действует принцип молчаливого принятия резолюций, особенно тех, которые содержат технические регламенты.

Многие ученые и юристы-международники считают, что некоторые резолюции Генеральной Ассамблеи ООН являются юридически обязательными. Однако они не перечислены в ст. 38 Статута Международного суда ООН. Согласно Уставу ООН решения Генеральной Ассамблеи носят рекомендательный характер (ст. 11).

Вместе с тем ряд резолюций Генеральной Ассамблеи ООН конкретизируют нормы международного права и даже содержат новые нормы. Например, Генеральная Ассамблея ООН на своей XXV сессии 17 декабря 1970 г. одобрила Декларацию принципов, регулирующих режим дна морей и океанов и его недр за пределами действия национальной юрисдикции. В ней впервые в международной практике ресурсы морей и океанов за пределами действия национальной юрисдикции провозглашались «общим наследием человечества» и устанавливалось, что «никакое государство или лицо, физическое или юридическое, не будет претендовать на права, осуществлять или приобретать права в отношении этого района или его ресурсов, несовместимые с международным режимом, который должен быть установлен, и принципами настоящей Декларации». Впоследствии эта норма была развита и конкретизирована в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

Генеральная Ассамблея ООН на своей XV сессии в 1960 г. приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, которая содержит Декларация была квалифицирована Международным судом в Консультативном заключении о Намибии 1971 г. как важная часть обычного права.

При принятии Генеральной Ассамблеей ООН в 1963 г. Декларации о правовых принципах, регулирующих государств по исследованию и использованию космического пространства, представители СССР и США заявили, что они следовать положениям этой Декларации. По их мнению, она отражает право, как оно признано членами Объединенных Наций. Впоследствии на основе этой Декларации был разработан Договор по космосу 1967г.

Вспомогательные источники международного права Судебные решения. В п. I ст. 38 Статута указывается, что Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании международного права, применяет «оговоркой, указанной в ст. 59, судебные решения в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм». Из текста этого подпункта вытекает, что, во-первых, речь идет о судебных решениях самого Международного суда ООН, поскольку в соответствии со ст. 59 Статута решения Суда обязательны лишь для участвующих в деле сторон, во-вторых, решение Суда не должно изменять или дополнять действующее международное право, оно является лишь в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.

Ф. Ф. Мартене еще в конце XIX в. позитивно оценивал значение судебной практики для международного публичного права. Правда, он имел в виду не международные, а «гражданские и уголовные суды цивилизованных государств». Далее он отмечал, что «некоторые специальные суды, учреждаемые в государстве имеют прямо международный характер. Таковы призовые суды, которые учреждаются воюющим государством для разбора дел о захватах собственности подданных неприятельских и нейтральных государств (о призах) и которые руководствуются не местными отечественными законами, а международным правом.

Сборники решений подобных судов дают богатый материал по всем вопросам международного права, как войны, так и мира». Р. Хиггинс безоговорочно считает решения судов (как международных, так и внутригосударственных) источником международного права. По мнению И. П. «решения внутригосударственных судов также можно отнести к косвенным источникам международного права».

Следует отметить, что источником международного права являются не только решения Международного суда ООН, но и решения иных международных и региональных судов (например, Международного уголовного суда ООН, Европейского суда по правам человека), а также в известном смысле решения и национальных судов. Например, Европейский суд по правам человека в июне 2003 г. обязал Правительство РФ выплатить Тамаре Ракевич 3 тыс. евро в качестве компенсации морального ущерба, так как по отношению к ней были нарушены положения ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Ее принудительно доставили в психиатрическую больницу и начали лечить. Эта статья Конвенции устанавливает, что для ограничения свободы лица необходимы предусмотренные законом или Конвенцией основания и что вопрос о лишении или ограничении свободы лица должен незамедлительно решаться судом. Поскольку Российская Федерация является участницей Конвенции 1950 г., то исполнение вынесенного решения в Страсбурге повлекло за собой внесение изменений в Закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» 1992 г. Он должен быть приведен в соответствие с требованием Конвенции 1950 г. Поправка к Закону 1992 г. должна обеспечить гражданам право на самостоятельное обжалование незаконности госпитализации.

Приведем еще один пример.

В своем решении по делу «Права граждан США в Марокко» 1952 г. Международный суд установил, что консульская юрисдикция США в Марокко была ограничена спорами между американскими гражданами и что, соответственно, юрисдикция марокканских судов ограничивалась только в этих пределах. В дальнейшем суды Марокко при определении своей юрисдикции ссылались на решение Международного суда и отклоняли возражения против их компетенции, не соответствующие решению Международного суда.

Доктрина наиболее квалифицированных специалистов. В соответствии с подп. «d» п. 1 ст. 38 Статута Международный суд при решении переданных ему споров применяет «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм».

По справедливому мнению Ф. Ф. Мартенса, «история и наука международного права служат средством выяснения истинного смысла существующих трактатов и международных обычаев; они дают возможность представить в чистом виде правосознание народов, выражающееся в трактатах и обычных нормах, и потому бесспорно принадлежат к числу источников международного права». Однако доктрину Статут Международного суда классифицирует в качестве вспомогательного источника международного права.

В судебных решениях, полагал Л. Оппенгейм, использование доктрины допускается только в качестве доказательства наличия права, а не как правотворческий фактор. Он полагал, что труды ученых будут продолжать играть некоторую роль в принятии судами решений, в том числе и в области международного права.

Международную репутацию завоевали труды многих российских ученых-международников XX и начала XXI в.: И. П. Блищенко, Р. Л. Боброва, Н. Дурденевского, Г. В. Игнатенко, С. Б. Крылова, Л. Колодкина, Ю.М.Колосова, М.И.Лазарева, Д.Б.Левина, И. И. Лукашука, С. А. Малинина, С. В. Молодцова, Л. А. Моджорян, Г. И. Тункина, Е. Т. Усенко, Н. А. Ушакова, Д. И. Фельдмана, М. Шуршалова и др. Ссылки на научные труды этих ученых содержатся в решениях международных судов и трибуналов и в докладах Комиссии международного права ООН.

Односторонние акты государств. Этот вид источника международного права не предусмотрен в ст. 38 Статута Международного суда ООН. Как отмечает английский профессор А. Кассис, не все односторонние акты содержат обязательные правила поведения. Таковыми, например, являются односторонние декларации, содержащие протест по поводу действий какого-либо государства. К источникам международного права можно отнести заявление о признании государств или правительств, информацию (нотификацию) соответствующих государств в случае военной блокады во время войны и т. д.