1. 2 Психологические последствия террористической угрозы

Чаще всего отрицательные психологические последствия терактов описываются с помощью клинико-психологической терминологии: фобические, ипохондрические, панические и депрессивные реакции, индуцированные состояния, ужас, чувство беспомощности и пр. [Ястребов В. С., 2004]. Кроме того, у косвенных жертв терактов проявляются признаки посттравматического стресса различной степени выраженности, в отдельных случаях достигающих клинического уровня – посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) [5].

Террористическая угроза характеризуется, прежде всего, сверх-экстремальным воздействием на психику человека, вызывая у него травматический стресс, психологические последствия которого в крайнем своем проявлении выражаются в посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР). Оно возникает как затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой жизни или здоровью.

Интенсивность стрессогенного воздействия в этих случаях бывает столь велика, что личностные особенности или предшествующие невротические состояния уже не играют решающей роли в генезе ПТСР. Их наличие может способствовать его развитию, отражаться в течение или клинической картине. Однако ПТСР может развиться в катастрофических обстоятельствах практически у каждого человека, даже при полном отсутствии явной личностной предрасположенности.

Известно, что ПТСР характеризуется тремя группами симптомов:

1) навязчивыми переживаниями по поводу травматического события;

2) стремлением избегать любых ситуаций, напоминающих о травматическом событии;

3) повышенной физиологической реактивностью организма и эмоциональной возбудимостью.

Психологические воздействия угрозы терроризма способны принять характер психической эпидемии. Атмосфера террора, страха зачастую сменяется на двойственную, внутренне противоречивую атмосферу бессильной, беспомощной подверженности чужой злой воле, ожидания вреда и ущерба, с одной стороны, и оскорбленного достоинства, настороженности и повышенной готовности к отражению угрозы с другой. Все это проявляется расстройствами поведения и деятельности: почти полным падением трудоспособности, концентрацией внимания на психотравмирующих событиях.

Широкая распространенность расстройств сна (бессонница), изобилие жалоб на плохое самочувствие (в основном на спастические сердечно-сосудистые расстройства), сопутствуют чувству вины в форме самоупрека за испытываемое чувство радости и облегчения, что опасность миновала.

Помимо людей, оказавшихся в опасной ситуации, страдают и их близкие родственники. Они оказываются в ситуации «психологического раскачивания», во власти колебаний от надежды к отчаянию. Все они обнаруживают острые реакции на стресс с характерным сочетанием аффективно-шоковых расстройств (горя, подавленности, тревоги), паранойяльности (враждебного недоверия, настороженности, маниакального упорства) и соматоформных реакций (обмороков, сердечных приступов).

Ситуация заложничества является максимально психотравматичной и обладает наибольшим агрессологическим потенциалом. Максимально выражена фрустрация потребностей самосохранения, которому невозможно противодействовать (переживание беспомощной подверженности смертельной угрозе). Столь же максимально выражена фрустрация потребностей самоопределения: отрицается самоценность жизни и личности заложника. Интенсивность переживания угрозы вырастает до масштабов параноидности: переживаются ужас, парализующий страх. Источником этой смертельной угрозы является активный внешний стрессор – террористы, которые ставят заложников в ситуацию, характерную для шизофрении, максимально психопатогенную. Состояние освободившихся заложников определяется остаточными явлениями аффективно-шоковых реакций с картиной адинамической депрессии и чертами астении, апатии. Характерно нежелание вспоминать пережитое, скорее лечь спать и все забыть, быстрее вернуться к обычной жизни.

Следует помнить, что заложничество отличается от непосредственной террористической опасности (взрывов, выстрелов) тем, что сразу заставляет человека переживать вероятность скорой смерти. Это переживание отсутствует при непосредственной атаке, где оно появится спустя время. В ситуации заложничества, напротив, ожидание смерти появляется сразу. Здесь нет той самой паузы, которая обычно дает облегчение эмоциональному состоянию. Более того, в психопатологическом плане, в ситуации заложничества один страх (отсроченный, в виде запоздалых переживаний уже произошедшего захвата заложников) постепенно накладывается на другой страх (ожидания смерти), как бы удваивая переживания.

Разнообразные и тяжелые расстройства со стороны вегетативной нервной системы, безусловно, свидетельствуют о значительной пертурбации во всем организме. Шок, связанный с переживанием террористической опасности, приводит к срыву нервно-психического тонуса, обуславливает лабильность телесных и психических функций и создает благоприятную почву для выступления всевозможных реакций. Здесь значение констелляции и, в частности, конституционального момента, конечно, очень велико. Но, возможно, именно здесь, значение экзогенного момента является не только превалирующим, но и решающим. Он не только вскрывает то или иное предрасположение, не только является поводом для развития болезненной в обычных условиях человеческого бытия реакции, но и является прямой причиной, определяющей генез, течение и во многом содержание реакции.

Наиболее удобным является разделение наблюдавшихся после террористической опасности реакции на две группы:

1) случаи острого испуга;

2) случаи страха перед переживанием, связанным с испугом.

Такое деление условно, так как могут наблюдаться оба момента. Как и следует ожидать, реакции, связанные с острым испугом, протекают по филогенетически древним путям. Страх всегда связан с инстинктом самосохранения. С биологической точки зрения, защитные реакции могут быть или положительными, агрессивными, или отрицательными, пассивными. Угроза жизни ставит человека лицом к лицу с проблемой выживания; вся его психика подвергается жестокому потрясению и вынужденна подчиняется инстинкту самосохранения.

Первый тип реакции – собственно-автоматические острые реакции, связанные с защитными действиями скоротечного характера, которые протекают автоматически, вне нашего сознания и о которых впоследствии может не быть никаких воспоминаний. Это свидетельствует о шоке, об оглушении, о чисто рефлекторных защитных действиях, об отсутствии мысли в первые моменты.

Другой тип реакции – ступор (явление обмирания). Психологи затрудняются в объяснении механизма оцепенения. Возможно, такая реакция заимствована человеком от животных предков, которые замирали, притворяясь мертвыми, чтобы не стать добычей хищника. Таким образом, структуры защищаются от ужаса и получают время, необходимое для того, чтобы прийти в себя. Паузы такого рода бывают крайне необходимы для последующего принятия хотя бы относительно адекватного решения. Почти все жалуются на ослабление работоспособности, быструю утомляемость, на трудность сосредоточиться, на то, что умственный труд тяготит, на отсутствие потребности в постоянной деятельности, на то, что работа выполняется не «по принципу реальности», целесообразности, а «по принципу удовольствия». Бросается в глаза сужение интересов. Сужение объема содержания сознания крайне типично. Это свидетельствует об изменении тонуса душевной жизни. Также наблюдается расстройство памяти. Этим же можно объяснить своеобразное понижение критики, ослабление силы логического мышления. К описываемым явлениям относятся и патологически усиленная внушаемость.

У индивидов доминирует выраженное переживание трагизма происходящего, пронизывающее всю психику, а также сильные чувства утраты и потери, порождающие переживания вины, отвращения и стыда, манифестные тревожно-депрессивные расстройства в связи с самоупреками в действительных или мнимых упущениях.

Выявляются астенические, депрессивные, дисфорические расстройства, а также расстройства психики и поведения, связанные со злоупотреблением алкоголем. Падает трудоспособность, нарушается внимание и память. Выявляются эмоциональная лабильность, расстройства сна, потеря аппетита, веса, мышечная слабость и разбитость. Упоминание темы может вызывать аффективно окрашенный отказ «обсуждать эту тему с неспециалистами».

По прошествии времени преобладает депрессивная оценка происходящего, «аффект мучительного недоумения», сосредоточенность на психотравмирующих событиях, горечь, озлобленность. Наблюдается злобно-тоскливо-наряженный аффект, на фоне которого спонтанно или при незначительных поводах выявляются реакции враждебного недоверия, отчужденности, настороженности. Настроение может колебаться от мрачной подавленности к веселью с язвительными, оскорбительными выпадами в адрес окружающих.

Индивиды с ПТСР могут заявлять о болезненном чувстве вины по поводу того, что они остались живы в то время, как другие погибли или по поводу того, что они вынуждены были сделать для того, чтобы выжить. Фобическое избегание ситуаций или действий, которые имеют сходство с основной травмой или символизируют ее, может интерферировать на межличностные взаимосвязи и вести к супружеским конфликтам, разводу или потере работы. Может иметь место иное сильное сочетание симптомов, которое является наиболее распространенным в связи со стрессовым воздействием, связанным с межличностными отношениями: нарушение аффективной сферы; саморазрушительное и импульсивное поведение; диссоциативные симптомы; соматические жалобы; чувства неспособности к деятельности, стыда, отчаяния или безнадежности; постоянное чувство ущербности; потеря веры в то, что ранее поддерживало; враждебность; социальная оторванность; чувство постоянной угрозы; ослабление взаимосвязей с другими людьми; или изменение существовавших у индивида ранее личностных особенностей. Перенос акцента на различные виды деятельности, выполнение которых отвлекает от чувства беспокойства и от внутренних переживаний, приводит к положительным эмоциям, способствует отвлечению от мыслей о теракте [14].