6. Некоторые биологические проблемы

предпринимаем действие, направленное на достижение

нами удовольствия и избегание того, что причиняет

нам боль. Юм не знал об эволюции, но, возможно,

считал, что здесь есть некий сознательный замысел.

Конечно, он был атеистом и, следовательно, мог предполагать,

что это всего лишь случайность, что наши

предпочтения направлены на вещи, которые для нас

благоприятны. Но в любом случае он, как и его добрый

друг Адам Смит, считал, что следование своим предпочтениям,

как правило, благоприятно для нас, и, несомненно,

согласился бы с более широким утверждением,

что это благоприятно и для наших потомков.

Общаясь с современниками, которые верят в эволюцию,

я убедился, что точка зрения, согласно которой

пожертвования на благотворительность имеют,

до определенной меры, ценность для выживания, широко

распространена. В какой-то степени это просто

обобщение предположения, что вещи, которые нам хочется

делать, благоприятны для нас. Мы любим сладости,

и биологи расскажут нам, что в прежние времена

пища с высоким содержанием сахара была очень питательна

и, следовательно, мы были отобраны для ее поиска.

Сейчас, конечно, большинству граждан Соединенных

Штатов или Европы столь концентрированная

пища не требуется, а консультанты по вопросам

здоровья рекомендуют быть осторожными с употреблением

сладкого. Но чтобы приспособиться к изменениям

в окружающей среде, эволюции требуется много

поколений—вот почему мы до сих пор любим сладкую

пищу. Если бы сладкие продукты были действительно

вредны для нас в современных условиях, то мы, скорее

всего, приспособились бы достаточно быстро, но,

в сущности, умеренное потребление сладкого не наносит

никакого вреда—при условии, что мы чистим зубы.

Гордон Таллок

Общее утверждение, что вещи, которые нам нравится

делать, благоприятны для нас и, вероятно, обеспечат

большее потомство по нашей генной линии, является

правильным. Так как мы получаем удовольствие,

умеренно делая пожертвования на благотворительность,

то не безосновательно считать, что это также

приведет к большему потомству. Это можно обосновать

тем, что поддержание добрых отношений с другими

членами группы будет представлять ценность

для выживания. Понятно все же, что это не приведет

нас к щедрому одариванию пострадавших от наводнения

в Венесуэле. Тем не менее даже в такой ситуации

можно утверждать, что для людей, с которыми мы

общаемся, сам факт, что мы делаем пожертвования,

означает, что мы —«хорошие люди».

Тот же аргумент выглядит убедительнее, если мы

имеем дело непосредственно с людьми, с которыми

общаемся регулярно. Если мы будем милыми и щедрыми

с друзьями и знакомыми, это может привести

к тому, что они будут милыми и щедрыми с нами и нашими

детей, и, следовательно, к увеличению потомства.

Это может также означать, что у нас, таким образом,

станет меньше трений в наших постоянных

отношениях и, следовательно, опять же, выше ценность

для выживания для нас самих и наших потомков.

К сожалению, оба эти аргумента, если над ними

тщательно поразмыслить, не срабатывают.

Предположим, что мы жертвуем чем-то для других

членов нашей группы, а они жертвуют чем-то в ответ.

Если бы наши пожертвования были хоть немного

меньше, чем их, мы бы оказались в выигрыше и могли

иметь больше потомков. Должно быть своего рода состязание,

в котором каждый индивид или генная линия

стараются отдавать хоть ненамного, но меньше,

92