Трактовка Кантом пространства и времени как чистых форм созерцания.

Пространство и время. Кант производил два не менее субъективистских «истолкования» воззрений на пространство и время.

Суть первого, «метафизического» их истолкования заключена в положениях, что «пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний», а «время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний».

Суть же второго, «трансцендентального» их истолкования состоит,

во-первых, в уточнении, что пространство это «только форма всех явлений внешних чувств», а время есть «непосредственное условие внутренних явлений (нашей души) и тем самым косвенно также условие внешних явлений».

Во-вторых, — и это главное, — что пространство и время не суть объективные определения вещей и не имеют реальности вне «субъективных условий созерцания». Кант провозглашает тезисы о «трансцендентальной идеальности» пространства и времени, утверждающие, «что пространство есть ничто, как только мы отбрасываем условия возможности всякого опыта и принимаем его за нечто лежащее в основе вещей в себе», и что время, «если отвлечься от субъективных условий чувственного созерцания, ровно ничего не означает и не может быть причислено к предметам самим по себе...».

Все созерцаемое в пространстве и времени не представляет собой «вещей-в-себе», будучи как таковое безошибочным индикатором их непредставленности в сознании. И именно из этих тезисов вытекает агностический вывод, что поскольку люди все созерцают в пространстве и времени, и поскольку чувственные созерцания являются необходимым базисом интеллектуального познания, то человеческий ум принципиально лишен возможности познавать «вещи-в-себе».

По Канту, пространство и время «эмпирически реальны» в том только смысле, что они имеют значимость «для всех предметов, которые когда-либо могут быть даны нашим чувствам...» (39. 3. 139), т. е. для явлений. Другими словами, все вещи как явления (и только как явления!), как предметы чувственного созерцания с необходимостью существуют в пространстве и времени. Эту всеобщность и необходимость существования явлений в пространстве и времени Кант называл «объективной значимостью» последних, тем самым субъективно-идеалистически истолковывая саму объективность.

Кант полагал, что выводы о пространстве и времени как необходимых априорных представлениях, лежащих в основе созерцаний, дают философское обоснование способности математики выдвигать положения, имеющие всеобщую и необходимую значимость. Дело в том, что, по мнению Канта, одна из двух главных отраслей математики — геометрия — имеет своим базисом пространственные представления, а другая отрасль — арифметика — временные представления.

20.Проблема «блага» в философии Платона и проблема «счастья» в философии Аристотеля.

У Платона благо определяет место всему и всё за собой ведет как свет, озаряющий истину бытия, в своем источнике неуловимый и потому требующий от человека неотступного предельного усилия, чтобы «подтянуться» к «идее блага».

В стремлении к идее блага Платон выделил черты, определяющие добродетель. Сократ определял добродетель как знание, однако Платон это определение не мог принять. Он сумел заменить его новым: стремление, например, к идеальной цели отличает добродетель от всех иных устремлений людей, поскольку они преследуют реальные цели.

Учение о благе имеет очень большое значение в философии Платона. Идея блага является изначальной для его философской системы и доминирует над всеми другими идеями. Благо, идея которого превосходит даже идею существования, есть основа всего. Благо есть начало и конец системы Платона; оно является исходным началом в соответствии с которым возник мир, и конечной целью, к которой мир стремится.

Мир идей образован из некоего множества, поскольку в нем есть идеи всех вещей. Таковые идеи никем и ничем не порождены, они неразложимы, неизменны. Свой мир идей Платон понимает как иерархически организованную систему, в которой идеи нижнего яруса подчинены более высоким, и выше, вплоть до Идеи на вершине иерархии, которая есть условие всех остальных и не обусловлена никакой другой (абсолютна). Эта высшая Идея - Идея Блага. Благо - основание, которое делает идеи познаваемыми и ум познающим, производит бытие и сущность. Идеальный мир проистекает из Единого ("Единое" есть Благо в себе, поскольку все, что ни производится им, - благостно, поэтому Благо - функциональный аспект Единого) как формально принципа и Диады (также упорядочивающее начало, но рангом ниже, понимаемое как безусловное и неограниченное начало множественности) как принципа материального.

Проблема «счастья» в философии Аристотеля.

Сложность счастья Аристотель усматривает в том, что человеческое его определяют по-разному: как наслаждение, богатство, почет, здоровье, знание и т.д. Любое из этих определений лишь уточняет, что представляет собой счастье при разных обстоятельствах и для разных людей. Человек не может обрести высшее благо ни в удовольствии, ни в богатстве, ни в почете, поскольку счастье в этом случае будет зависеть от других, т.е. от политики. По мысли же самого Аристотеля, счастье заключается в созерцательной жизни. Первая книга "Н.Э." завершается рассмотрением платоновской идеи Блага как общего понятия. Можно предположить, согласно автору, что Благо является целью нашей практической жизни. При этом значимым для Аристотеля оказывается то, что учение об Идеях создали друзья. Но истина дороже дружбы.

Аристотель считает, что Благо не менее многообразно, чем бытие. Благо в противоположность гипотезе Платона, согласно "Н.Э.", не может быть Идеей, доминирующей при анализе человеческой деятельности. Аристотель предлагает ввести понятие "энергия". Поступки и цели человека координированы и подчинены некоему "последнему благу", относительно которого существует универсальное согласие, что это и есть счастье. Счастье, по мнению Аристотеля, может осмысливаться следующим образом:

1) Если трактовать счастье лишь как непрестанную погоню за наслаждениями, то жизнь, растраченную таким образом, можно уподобить лишь жизни животных.

2) Трактовка счастья как обретения почестей или достижения успеха также не является достаточным для его понимания: успех - это нечто внешнее, зависящее от окружения человека, от тех, кто его признает либо не признает.

3) Если же счастье сводится к умножению богатства, то это означает жизнь вопреки природе: богатство, по Аристотелю, только средство для чего-то иного, не имеющее смысла как самодостаточная цель.

Человек обретает свое счастье в исполнении своего человеческого ремесла. Счастье - это энергия, движение, действие, сила осуществления, "деятельность души по осуществлению добродетели", выполняемые в жизни до конца и в согласии с разумом (Логосом).