Ньяя о спхоте

Обращаясь к философии ньяи, мы видим, что Готама тоже отрицает вечность звука, так как, говорит он, у него есть начало и причина, так как он есть объект чувственного восприятия и так как известно, что он бывает обманчивым. Кроме того, если бы звук был вечным, мы были бы в состоянии всегда воспринимать его даже раньше его проявления, так как нет, насколько известно, никакой преграды между эфиром и нашим ухом (II, 3, 86). Этот эфирный субстрат звука, несомненно, неосязаем (II, 3, 104); но тем не менее он есть нечто, воспринимаемое нашим чувством, чувством слуха, и, следовательно, он должен быть невечным. Истинная вечность вед, по мнению Готамы, состоит в непрерывности их традиции, изучения и пользования, как в прошлых, так и в будущих манвантарах и югах, тогда как их авторитетность зависит от авторитетности наиболее компетентных личностей. То же самое можно сказать и о мирских словах.* Это последнее положение, конечно, отрицалось философами веданты и возбуждало в них негодование, но оно во всяком случае доказывает, как свободно все индийские философы могли толковать древние священные книги.

* Комментарий на ньяю Ватсьяяны изд. Biblioth. Indica, с. 91; Мюир. OST, III, с. 115.

Вайшешика о спхоте

Последователи вайшешики не особенно сильно расходятся с последователями ньяи в вопросе о вечности и авторитетности вед, но метод их рассуждения иной. В последней сутре Вайшешика-сутры (X, 9, 9) говорится. "Объявляется, что авторитетность принадлежит амнае (ведам), ибо они были заявлены Им". То же провозглашается и в третьей сутре первой книги, на которую ссылается последняя сутра. Но хотя эта сутра повторяется два раза, относительно ее значения имеются некоторые сомнения, так как слова "ибо они заявлены Им", как указывают туземные комментаторы, можно перевести и так: "ибо это объявляется", то есть "ибо учит долгу (дхарма)". Но в обоих случаях могут быть возражения, те самые, какие предъявлял оппонент (пурвапакша) в веданте и в Мимансака-сутре, – вроде того, что имеются противоречия, тавтология и тому подобные вещи в тексте вед, открываемые некоторыми критиками Вследствие этого вечность вед оспаривается, и кто бы ни был их автор – человек или божество – сомнительно, чтобы он мог иметь притязания на авторитетность

В ответ на такое общее осуждение вайшешика указывает (VI, 1, 1), "что во всяком случае в ведах построение сентенций согласно с разумом", то есть, как выразились бы мы, следует по крайней мере признать, что веды – дело разумного автора, а не человека с ограниченным разумом, так как неразумный автор не мог бы предложить такого правила: "Тот, кто желает рая, должен приносить жертвы". Такие вещи не могли быть познаваемы в их причинах и следствиях людьми с ограниченным знанием, каковы мы сами. Что бы мы ни думали о подобной аргументации, она во всяком случае уясняет нам, каково было умственное состояние древних защитников откровения. Они доказывали, что так как автор должен быть, по крайней мере, признан разумным существом, то он не мог провозглашать о том, что находится вне сферы познания обыкновенных разумных существ, например, о награде за жертвоприношение в другом мире и вообще о всем, выходящем за пределы опыта. Последователи вайшешики признавали личного автора вед (Ишвару), но это еще не означало признания вечности вед. Для них вечность вед, так же как и для последователей ньяи, есть только их непрерывная традиция (сампрадая); но дальнейшая поддержка мнения об авторитетности вед находится в том факте, что, будучи делом разумного существа – в данном случае Господа (Ишвары), – веды, помимо того, признаны высшим авторитетом длинным рядом великих и величайших людей, которых, без сомнения, можно назвать, если не непогрешимыми, то по крайней мере достойными доверия и авторитетными.