6.2. Причины теневой экономики.

Развитие теневой экономики является, с одной стороны, реакцией на сам факт государственного регулирования. Регулирование невозможно без ограничений, а неразумные ограничения провоцируют их нарушения, особенно если это выгодно. Многие виды теневой экономики (например, уклонение от налогов) объясняются во многом именно недостатками государственного регулирования — бюрократизацией управления, слишком высокими налогами и т. д.

Однако следует ясно отдавать себе отчет, что даже самая лучшая система централизованного управления может уменьшить масштабы теневой экономики, но никак не ликвидировать ее. И при самых минимальных налогах какая-то доля налогоплательщиков обязательно будет уклоняться от их уплаты.

С другой стороны, современная теневая экономика возникла не только в результате попыток ограничить свободу рынка, но и в силу природы самих рыночных отношений. Рыночное хозяйство построено на фетишизации прибыли, обожествлении дохода. “Протестантская этика” и прочие виды социального самоограничения могут приглушить эту жажду наживы, но не устранить. Поэтому когда возникает возможность “сорвать куш”, отдельные лица (или группы людей) часто отбрасывают в сторону долгосрочные общественные интересы ради сиюминутной своекорыстной выгоды. Такое поведение тем более вероятно, чем менее развиты в обществе этические нормы, осуждающие конфронтацию с законом. Жажда наживы любой ценой особенно характерна для “второй” и “черной” теневой экономии.

Теневая экономика представляет собой своего рода “изнанку” легальной экономической деятельности. Хотя главными субъектами этих теневых отношений являются хозяйственные руководители, их участниками могут становиться и рядовые граждане, без молчаливого согласия которых систематические хозяйственные нарушения были бы невозможны.

Представление о командной экономике советского типа как о системе тотального учета и контроля, как уже признано, далеко не полностью соответствует реальности. Хотя государство требовало всеохватывающей регламентации, реальный хозяйственный механизм включал многочисленные неформальные компоненты. В него входили:

1. экономика неформальных традиций — общепринятые социально-экономи-ческие взаимоотношения, не зафиксированные в нормативных документах, но хорошо известные практически всем гражданам (примерами могут быть негласный обмен фондируемыми материалами между предприятиями по личным договоренностям их руководителей, негласная дополнительная оплата “шабашников” и работников сферы услуг);

1. экономика приписок (фиктивная экономика) — искажение экономической информации, представляемой низовыми подразделениями контролирующим организациям (завышение количества и качества произведенной продукции, утаивание ресурсов);

2. экономика личных злоупотреблений (экономика взяток) — коррупция лиц, ответственных за распределение редких ресурсов (производственного сырья, рабочих мест, жилья и т. д.).

Глубокое и всестороннее развитие “второй” экономики в “социалистических” странах 1970-1980-х гг. породило ряд концепций, отвергающих ходячее мнение о советском тоталитаризме. Открыв всеобщность теневой экономической деятельности при “социализме” (практически каждое советское предприятие занималось в той или иной степени незаконной деятельностью), западные советологи пришли к выводу, что экономика СССР позднего периода уже была своеобразной модификацией смешанной экономики — под ширмой тотального планирования скрывались теневые рыночные отношения. Эти теневые экономические отношения были не только антитезой централизованному контролю, но и своеобразным клапаном от давления реформ, суррогатом рынка. Российский экономист В. Найшуль, обобщая эти наблюдения, делает вывод о формировании в брежневский период “бюрократического рынка”, где товарами становились не только дефицитные товары, но и скорректированный план для предприятия, должности, награды, звания, командировки за рубеж и т. д.

Наряду с прорыночными интерпретациями советской “второй” экономики высказывается мнение, что в действительности “брежневизм” был не “бюрократическим рынком”, а “клановым социализмом” — системой неформальных отношений личной зависимости, в которой основную роль играли не деловые качества того или иного лица, а степень его преданности и приближенности к какой-либо группировке властвующей элиты. Иначе говоря, советская теневая экономика, как и легальная, также развивалась по принципам административно-командной системы. Сторонники этого подхода указывают, что в постсоветской России “клановый социализм” трансформировался в “клановый капитализм” — успех и безопасность в мире бизнеса по-прежнему в большей мере зависит от благосклонности власть имущих, чем от профессиональной квалификации. Одним из результатов такой организации бизнеса стала всеобщность коммерческих экономических правонарушений (например, недобор налогов достигает, по некоторым оценкам, 40%).

Хотя “беловоротничковая” теневая экономика наиболее буйно разрастается в условиях разлагающейся командной экономики, государственный сектор рыночного хозяйства тоже не свободен от нее. Например, коррупция является бичом практически всех стран мира. Кроме того, в коммерческом секторе рыночного хозяйства существуют такие виды теневой экономической деятельности, которых не могло быть в государственном секторе.