Тема . Научная картина мира и проблемы познания.

В современном научном знании существует удивительное многообразие по отраслям, уровням, содержанию и т.д. Выразить это многообразие без общих подходов вряд ли представляется возможным. Представить целостность знания можно с помощью научной картины мира (НКМ). НКМ - это система оснований, идеальных объектов и принципов, которые определяют каркас структуры знания и способы его интерпретации.

Занятие 1. Понятие и эволюция НКМ.

В естественных и технических науках имеются два понимания научной картины мира: как общего представ­ления о мире, суммирующего все научные знания, и как системы наиболее общих понятий о мире, возникших на основе знаний, полученных в какой-либо одной области наук. (…)

В физике уже давно возникло понимание научной картины мира как обобщения одних лишь физических знаний о природе, дающего наиболее общее представление об объекте исследования в физике. Первой такой карти­ной мира была механическая картина мира, сформировав­шаяся еще во времена Галилея — Ньютона. Правда, дли­тельное время механическая картина мира трактовалась в первом смысле, то есть как итог всех естественнонауч­ных знаний о мире, что даже привело к своеобразной философии — механицизму. Однако во второй половине XIX века механицизм потерпел крушение: стало ясно, что механическая картина мира охватывает лишь ограничен­ный круг явлений, что наряду с механической возможны другие картины мира.

Важно при этом отметить, что физическая картина мира рассматривалась лишь как итог развития физики, а не его предпосылка.

Нас же интересует понимание научной картины мира с двух точек зрения: как итог развития знаний, и не только научных, а и обыденных и философских, и как важная предпосылка для развития данной области кон­кретных наук — главное содержание теоретического ба­зиса одной области наук.

Если обратиться к наукам о природе, то среди всех возможных естественнонаучных картин мира главная роль будет принадлежать физической картине мира. На базе общих понятий и законов физики происходит опре­деленная конкретизация основных философских понятий о природе: материи и движения, пространства и времени, причинности и закономерности. …

Что касается технических наук, то в той мере, в какой их теоретические разделы имеют отношение к физике, они связаны с физической картиной мира. Следовательно, физическая картина мира может служить предпосылкой для развития не только физики, но и ряда технических наук. Так, для баллистики, акустики, аэродинамики и других наук, опирающихся на механику, имеет значение механическая картина мира, а для электротехники, радио­техники и других наук, опирающихся на классическую электродинамику, — электродинамическая картина мира. В подобных случаях употребление термина «картина мира» не совсем оправдано, вернее было бы тут гово­рить об общей картине явлений данного рода — механи­ческих, электродинамических или каких-либо других. …

Мы уже говорили, что общие представления о мире можно построить на основе любых философских взглядов. Однако для целей научного познания нужны лишь такие философские положения, правильность которых либо уже проверена в практике научного познания и общественной жизни, либо будет подтверждена в дальнейшем. …

Многие философские положения служили и служат целям научного познания в виде руководящих идей, по­могающих построению научных картин мира. Это идея атомизма, идея континуальности' материи, идея сохране­ния движения, идея непрерывности перемещений, идея единства и гармонии явлений, идея молекулярного беспо­рядка, идея прерывности процессов, идея структурности и неисчерпаемости элементарных частиц и многие другие. Некоторые из этих идей подтверждаются в практике раз­вития науки и общества и превращаются в философские знания, другие пока остаются идеями, третьи же в про­цессе проверки или отвергаются или приобретают лишь историческое значение.

…Философские знания и идеи, оправдавшие себя в прак­тике развития научного познания и общества, служат исходным пунктом для построения научных картин мира. На основе философских представлений могут обобщаться даже обыденные знания и тем более — научные эмпири­ческие знания: отдельные данные опыта, совокупности данных опыта в виде их систематизации, эмпирические законы. В результате таких обобщений в истории разви­тия познания постепенно сложился первый теоретический базис, послуживший фундаментом для построения других, более сложных видов теоретического знания. ( …).

Когда в науке еще не были разработаны теоретические методы исследо­вания, естествоиспытатели в поисках знаний о природе часто исходили из тех или иных философских взглядов на нее, необоснованных и непроверенных. Такой метод познания был назван натурфилософским. …

С появлением диалектического материализма натур­философия была отвергнута: диалектический материализм взял на себя функции, которые до него натурфилософия выполняла стихийно, — выдвигать такие философские идеи, которые помогают развитию научных картин мира. В конце XVIII и начале XIX века, когда теоретиче­ское естествознание достаточно окрепло, для натурфилосо­фии, как отмечал Ф. Энгельс, не осталось места (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 11—14). Однако некоторые естествоиспытатели и философы про­должали противопоставлять натурфилософию опытному познанию, впадая при этом в крайность: идеи, лежащие в основе натурфилософских суждений, некритически при­нимались за истинные, вследствие чего утверждался абсо­лютный приоритет философии над наукой. Кроме того, натурфилософы принижали и подчас даже игнорировали значение эмпирических методов. Сторонники же эмпири­ческих методов познания природы, а в XIX веке они составляли подавляющее большинство естествоиспытате­лей, наоборот, презрительно относились к натурфилосо­фии. Но и они тоже впадали в крайность, вообще отрицая всякое влияние философии на науку. Правда, эмпирики считали понятие научной картины мира полезным, но видели в нем не конкретизацию философских идей, а лишь обобщенное выражение опытных знаний. Эмпирики были склонны так понимать даже философию, рассматривая ее как обобщение научных знаний, то есть в их понимании — обобщение данных опыта. Такую философию эмпи­рики называли, в отличие от спекулятивных учений, научной философией. Следовательно, по мнению эмпири­ков, философия и научная картина мира, являясь резуль­татом опытных знаний, не могут привести ни к каким другим знаниям, кроме тех, которые положены в их ос­нову, и потому для развития науки не нужны.

Если говорить о современных позитивистах, то они отказались от философии и от понятия научной картины мира даже в таком сугубо эмпирическом понимании. Как известно, в современном естествознании роль теоретиче­ских методов велика и эти методы абстрактны. В связи с этим понятие научной картины мира позитивисты заме­нили понятием логической системы, абстрактной струк­туры, не имеющей какого-либо объективного содержания. Под философией они стали понимать даже не обобщение знаний, а логический анализ языка (то есть понятий и предложений) науки. Если при этом кто-нибудь из пози­тивистов все же продолжал употреблять понятие научной картины мира, то он оговаривался, что имеет в виду либо обыденные представления о природе, либо классические представления, относящиеся главным образом к науке прошлого века.

Итак, натурфилософия фактически подменяла понятие научной картины мира догматическими философскими взглядами на природу. А позитивизм отрицал не только необходимость понятия научной картины мира, но и роль этой картины в качестве источника новых знаний.

На­учная картина мира в качестве отражения действитель­ности является знанием более общим, чем научное знание, но более конкретным, чем философское знание. Поэтому ее можно рассматривать как промежуточное звено между наукой и философией и соответственно этому счи­тать, что с помощью ее осуществляется взаимосвязь между философией и наукой. Действительно, философ­ские понятия очень общи, а научные — очень конкретны, вследствие чего их нельзя объединить непосредственно. Если же ввести такие понятия средней общности, которые непосредственно связываются, с одной стороны, с фило­софией, а с другой — с наукой, то, используя их, можно осуществить плодотворное объединение философских и научных знаний. Такие понятия средней степени общно­сти и составляют научную картину мира.

Исходным материалом для построения научной кар­тины мира служат данные науки, в общем случае не только эмпирические, но и теоретические. Этот материал обобщается в соответствии с философскими взглядами на мир, что и создает научную картину мира.

Вообще говоря, один и тот же материал науки может быть обобщен на основе различных философских взглядов, что приводит к различным картинам мира. Однако для того чтобы получить именно научную картину мира, мало иметь исходным материалом только данные науки. Нужно еще, чтобы сами философские взгляды содержали в себе научность, то есть сами были философскими знаниями или такими идеями, которые могут стать ими. Любые философские умозрения не годны для этой цели. Так, в конце XIX века наряду с механической и электродина­мической картинами мира существовала энергетическая. Первые две являлись научными, ибо философские идеи, положенные в их основу, содержали элементы научности (имеются в виду главным образом корпускулярные и кон­тинуальные представления о материи). Третья же кар­тина мира не могла считаться научной — в ее основе была надуманная философская идея (имеется в виду умозри­тельное рассмотрение анергии как некоего нематериаль­ного первоначала природы).

В процессе длительного развития материалистической философии и естествознания постепенно выяснилось, что философскую основу научных картин мира составляют определенные представления о материи и движении, про­странстве и времени, причинности и закономерности, со­держащие в себе элементы научности. На основе этих представлений данные науки (как эмпирические, так и теоретические) обобщались и складывались в научную картину мира.

В соответствии с этим научную картину мира можно определить как систему общих представлений о природе, включающую в себя исходные теоретические понятия, принципы и гипо­тезы данной области наук, характерные для определенного этапа в ее развитии, и построенную на основе соответствующих философских знаний и идей.

Научная картина мира служит, с одной стороны, осно­ванием для построения научных теорий, с другой сто­роны — средством проверки и поводом для выдвижения философских идей с целью установления степени их на­учности.

Философские идеи признаются научными в той мере, в какой они помогают построению оправдывающихся научных теорий.

В историческом процессе становления научного познания следует выделить три стадии: первая — это зарождение и развитие эмпирического исследования и первоначального накопления эмпирических знаний, вто­рая — зарождение первой научной картины мира и тре­тья — построение на этой основе научных теорий.

Эмпирические знания могут возникать и без научной картины мира. Но чтобы построить научную картину мира, нужен некоторый минимум эмпирических знаний. Собственно говоря, первые элементы научной картины мира как раз и возникают при попытках объяснения этих знаний. Очевидно, что такие объяснения возможны лишь на основе тех или иных философских взглядов.

В процессе длительного развития философии ученые разрабатывали различные понятия и представления о при­роде. Среди них главная роль постепенно переходила к понятиям о материи и формах ее существования.

На эти понятия опирались непосредственно, если нужно было объяснить наблюдаемые явления природы. Тогда форму­лировали общие положения и принципы (например, поло­жение Аристотеля о том, что природа боится пустоты, или принцип инерции Галилея), которые использовались в качестве исходных пунктов для объяснения явлений природы при натурфилософском подходе к ним. Посте­пенно в процессе всестороннего обдумывания и частичной опытной проверки некоторые из этих положений и прин­ципов отвергались. Но если они оправдывались, то слу­жили основой для формирования первых научных пред­ставлений о мире.

Как известно, первой научной картиной мира была механическая. В ее основе лежат атомистические пред­ставления о материи и метафизико-материалистическое понимание движения, пространства, времени, причинности и закономерности. Подобные представления зародились еще в древнегреческой философии, но их систематиче­ски применяли для объяснения явлений природы значи­тельно позже. Лишь Галилей и Ньютон построили первую научную картину мира, обобщив эмпирические знания своего времени и сформулировав ряд положений, гипотез и принципов, составляющих ядро механической картины мира.

Возникнув в своих основных элементах, научная кар­тина мира развивается до тех пор, пока не достигнет внут­ренней полноты и совершенства. Для этого необходимы соответствие понятия о формах существования материи самому понятию материи и внутренняя логическая строй­ность картины мира. Механическая картина мира Гали­лея—Ньютона, например, стала более полной и логически стройной только после того, как в нее были введены понятия энергии и вариационные принципы (середина XIX в.).

В процессе новых эмпирических открытий и развития философских представлений о мире постепенно выяв­ляется ограниченность старой картины мира и назревает необходимость замены ее новой. Такая замена происходит лишь тогда, когда в науку проникает новое философское понимание материи, конкретизированное на основе новых данных науки. Новое понимание материи требует и но­вого понимания форм ее существования, что и создает основу для формирования новой научной картины мира, более полно и широко охватывающей все научные знания, в том числе и те, которые не укладывались в старую кар­тину мира.

С переходом от старой картины мира к новой кон­чается один этап в развитии научного познания и начи­нается другой. Однако многие элементы старых картин мира продолжают использоваться в качестве научно-фило­софской основы теоретических разделов некоторых наук, главным образом технических. В данном случае роль научной картины мира для этих наук начинает выполнять система наиболее общих понятий, принципов и гипотез, лежащих в основе данной совокупности технических наук. Такая система понятий связывает эти науки с филосо­фией.

В процессе развития философии и физики общая си­стема понятий технических наук постепенно совершен­ствуется, образуется более широкая основа для дальней­шего развития технических наук, главным образом их теорий. Так, например, под влиянием новых философских идей и квантово-полевых представлений о природе были созданы возможности для разработки новых теорий в электротехнике, радиотехнике, электронике, электронной оптике, приборостроении и т. д. В то же время в системе общих представлений этих наук сохранились многие элементы старых физических картин мира.

Как известно, в процессе развития науки выделялись три большие обла­сти наук — о неживой природе (физико-химические на­уки), о живой природе (биологические науки) и об обще­стве (социальные науки). В связи с этим можно говорить о трех системах общих научных понятий и принципов, то есть о трех научных картинах мира — физической, био­логической и социальной.

Раньше других в XVII веке возникла физическая кар­тина мира как общая теоретическая основа для всех наук о неживой природе. Развитые науки (астрономию, фи­зику, отчасти химию) она объединяет, обобщая их теории и

вскрывая внутренние определяющие связи между этими науками (их сущность). Другие же науки, менее разви­тые, в которых свои теории еще не построены (геолого-минералогические науки, некоторые прикладные техниче­ские науки), она связывает лишь в общем качественном аспекте, создавая таким образом возможность для по­строения в них соответствующих теорий и последующего объединения этих теорий.

В особом отношении к физической картине мира находятся геолого-минералогические науки. Эти науки во многом остаются еще описательными, эмпирическими. Роль теории в них выполняют или эмпирические обобще­ния или качественные гипотетические построения, осно­ванные на некоторых общих представлениях, относящихся к физической картине мира. В последнем случае физиче­ская картина мира выполняет функции теории, однако лишь в общем качественном аспекте.

Биологическая картина мира в качестве теоретической основы наук о живой природе возникла лишь в XIX веке. С точки зрения методологии научного познания биологи­ческие науки считаются в настоящее время менее разви­тыми по методам исследования, чем физико-химические. В биологических науках слабее, чем в физических, раз­виты экспериментальные методы исследования, меньше применяется математика и еще недостаточно разработаны логико-математические методы построения научных тео­рий. В биологии вплоть до наших дней наблюдение преобладает над экспериментом, систематизация и эмпи­рическое обобщение — над построением теории.

Биологические науки долгое время были более обособ­лены друг от друга, менее взаимосвязаны, нежели физи­ко-химические науки. Положение изменилось лишь во второй половине XIX века, главным образом в связи с ра­ботами Дарвина.

Основная заслуга Дарвина состоит в создании первой научной картины мира, объединившей все биологические науки и установившей общую взаимосвязь между ними. По сути дела значение основных понятий, введенных в биологию Дарвином (приспособление, наследственность и изменчивость, естественный отбор, борьба за существо­вание, эволюция и т. д.), заключается в том, что на их основе образуется единая научная картина био­логических явлений, связывающая все науки о живой природе в одну область наук и открывающая возможность для построения специальных биологических теорий, которые разрешали бы не только описывать и систематизировать биологические явления, но и объяснять и теоретически предсказывать их.

Единая картина биологических явлений, созданная Дарвином, к нашему времени значительно расширилась и углубилась. В процессе изучения законов наследствен­ности и исследования молекулярной основы жизни, в наше время под влиянием новых философских идей сложилась современная биологическая картина мира, при­шедшая на смену общей картине биологических явлений прошлого века.

На основе современной биологической картины мира стали возникать теории, объединяющие частные биологи­ческие науки. Так, молекулярная генетика превращается в ведущую биологическую науку, располагающую своими экспериментальными и теоретическими методами, играю­щую главную роль в общих представлениях о живой природе.

Обратимся теперь к социальной картине мира.

До появления марксизма представления об обществе не были научными. В трудах классиков марксизма в ре­зультате развития ряда общественных наук (главным образом, истории и политической экономии) и под влия­нием диалектико-материалистических взглядов на мир, по сути дела, была построена первая научная кар­тина общественных явлений, получившая название исторического материализма. На его основе про­изошло объединение всех общественных наук и возникла возможность построения подлинных теорий в этих на­уках, которые не ограничивались бы обобщением наблю­даемых фактов, а вскрывали бы глубокую сущность обще­ственных явлений и формулировали бы качественные и количественные законы общественного развития.

Возникает вопрос о том, в какой мере теоретическая основа каждой из трех областей наук (физической, био­логической, социальной) может называться картиной мира.

Поскольку живая природа возникла из неживой, а человек в процессе труда произошел от высших живот­ных, имеются основания считать общей картиной мира лишь одну физическую картину мира. Однако при этом не учитывается наличие качественной специфики живой природы по отношению к неживой и общества по отно­шению к природе.

Как известно, тенденция ряда исследователей считать физические законы универсальными, обуславливающими не только биологические, но и социальные явления, идет от механического мировоззрения. Эта же тенденция су­ществует и в наши дни, во-первых, в физикализме — разновидности современной позитивистской методологии научного познания — и, во-вторых, в механических выво­дах из развития кибернетики, игнорирующих качествен­ное различие между машиной, организмом и обществом. В полной ли мере общая картина живой природы мо­жет быть названа картиной мира? Ряд исследователей считает это возможным. Так, один из современных теоре­тиков биологии австрийский ученый Л. Берталанфи (род. в 1901 г.), создатель общей теории систем, утверж­дает, что термин «биологическая картина мира» равно­ценен понятию теоретической биологии. Но если в ка­ком-то аспекте биологические явления можно рассматри­вать в качестве исходной основы для социальных явлений, то очевидно, что биологические явления нельзя считать исходными для физических явлений. Однако в гносеоло­гическом аспекте такая постановка вопроса возможна. Биологические знания могут быть исходными и для полу­чения знаний о физических явлениях. Известно, что во времена господства механицизма именно в биологии впер­вые возникла точка зрения целостного, системного рас­смотрения явлений. Общая теория систем, возникшая и первоначально развивавшаяся в биологии, имеет значение и для всех других наук.

То же самое можно сказать и о понятии «социальная картина мира». Не будучи уместным в онтологическом аспекте, это понятие вполне применимо в гносеологиче­ском аспекте. Как известно, первые знания человека о природе были антропоморфными. Человек первона­чально «очеловечивал» природу, приписывая ей свои свой­ства, то есть сводил явления природы к социальным явлениям и, таким образом, приобретал некоторые знания о природе. Идея целесообразности была перенесена из области социальных явлений в науки о природе (в осо­бенности в биологию). Даже такие важные для биологии понятия, как развитие, эволюция, борьба за существова­ние и приспособление, по сути дела, перешли из области социальных явлений в биологическую картину мира. Или взять широко распространенные в современном научном познании понятия об отражении, информации, организа­ции, управлении. Они тоже взяты из области социальных явлений. Как видим, понятие социальной картины мира в таком аспекте имеет полное право на существование.

М.В. Мостепаненко Философия и методы научного познания. Лениздат. 1972. С. 164 – 176.

Вопросы задания.

1. Какова роль философских знаний в формировании научной картины мира?

2. В чем различие натурфилософской и пози­тивистской позиций в оценке роли философии в формировании научной картины мира?

3. Найти базовое определение понятия научной картины мира.

5. Каковы особенности возникновения и развития научных картин мира в естественных и технических на­уках.

6. Возможно ли применение понятия научной картины мира в биологических и социальных науках?

Степин В. С. (19.08.1934), философ, академик Российской академии наук (1994), член-корреспондент АН СССР (1987). Почетный член Международной Академии науки, образования и передачи технологий (ФРГ, 1994), действительный член Нью-Йоркской Академии наук Иностранный член АН Беларуси (1995), доктор наук (1978), профессор (1979). С 1987 – директор Института естествознания и техники АН СССР. С 1988 - директор Института философии РАН. Одновременно заведующий кафедрой философской антропологии и науки о человеке факультета философии МГУ. Научные работы в области теории познания методологии и истории науки, социальной философии. Автор более 200 научных работ, в т.ч. 14 монографий. Президент международной Ассоциации «За гуманитарный диалог».

В.С.Степин. Теоретическое знание. М. : Прогресс – Традиция, 2003. С. 188 - 217

Занятие 2. Глобальные научные революции и смена типов научной рациональности

В развитии науки можно выделить такие периоды, когда преобразовывались все компоненты ее оснований. Смена научных картин мира сопровождалась коренным изменением нормативных структур исследования, а так­же философских оснований науки. Эти периоды правомерно рассматривать как глобальные революции, кото­рые могут приводить к изменению типа научной рацио­нальности.

В истории естествознания можно обнаружить четыре такие революции. Первой из них была революция XVII века, ознаменовавшая собой становление классического естествознания.

Его возникновение было неразрывно связано с формированием особой системы идеалов и норм исследования, в которых выражались установки классической науки и осуществлялась их конкретизация с учетом доминанты механики в системе научного знания данной эпохи.

Через все классическое естествознание начиная XVII века проходит идея, согласно которой объектив­ность и предметность научного знания достигаются только тогда, когда из описания и объяснения исключа­ется все, что относится к субъекту и процедурам его по­знавательной деятельности. Эти процедуры принима­лись как раз навсегда данные и неизменные. Идеалом было построение абсолютно истинной картины природы. Главное внимание уделялось поиску очевидных, нагляд­ных, «вытекающих из опыта» онтологических принци­пов, на базе которых можно строить теории, объясняю­щие и предсказывающие опытные факты.

В XVII-XVIII столетиях эти идеалы и нормативы ис­следования сплавлялись с целым рядом конкретизиру­ющих положений, которые выражали установки меха­нического понимания природы. Объяснение истолковы­валось как поиск механических причин и субстанций - носителей сил, детерминирующих наблюдаемые явле­ния. В понимание обоснования включалась идея редук­ции знания о природе к фундаментальным принципам и представлениям механики.

В соответствии с этими установками строилась и раз­вивалась механическая картина природы, которая вы­ступала одновременно и как картина реальности, применительно к сфере физического знания, и как общенаучная картина мира.

Наконец, идеалы, нормы и онтологические принцип естествознания XVII-XVIII столетий опирались на специфическую систему философских оснований, где доминирующую роль играли идеи механицизма. В качестве эпистемологической составляющей этой системы выступали представления о познании как наблюдении и экспериментировании с объектами природы, которые раскрывают тайны своего бытия познающему разуму. Причем сам разум наделялся статусом суверенности. В идеале он трактовался как дистанцированный от вещей, как бы со стороны наблюдающий и исследующий их, не детерминированный никакими предпосылками, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов.

Эта система эпистемологических идей соединялась с особыми представлениями об изучаемых объектах. Они рассматривались преимущественно в качестве малых си­стем (механических устройств) и соответственно этому применялась «категориальная сетка», определяющая понимание и познание природы. Напомним, что малая система характеризуется относительно небольшим коли­чеством элементов, их силовыми взаимодействиями и жестко детерминированными связями. Для их освоения достаточно полагать, что свойства целого полностью оп­ределяются состоянием и свойствами его частей, пред­ставлять вещь как относительно устойчивое тело, а про­цесс — как перемещение тел в пространстве с течением времени, причинность трактовать в лапласовском смыс­ле. Соответствующие смыслы как раз и выделялись в категориях «вещь», «процесс», «часть», «целое», «при­чинность», «пространство» и «время» и т.д., которые об­разовали онтологическую составляющую философских оснований естествознания XVII-XVIII веков. Эта кате­гориальная матрица обеспечивала успех механики и предопределяла редукцию к ее представлениям всех Других областей естественнонаучного исследования.

Радикальные перемены в этой целостной и относи­тельно устойчивой системе оснований естествознания произошли в конце XVIII — первой половине XIX века. Их можно расценить как вторую глобальную научную Революцию, определившую переход к новому состоянию естествознания — дисциплинарно организованной науке.

В это время механическая картина мира утрачивает статус общенаучной. В биологии, химии и других обла­стях знания формируются специфические картины ре­альности, нередуцируемые к механической.

Одновременно происходит дифференциация дисцип­линарных идеалов и норм исследования. Например, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, в то время как физика продолжает строить свои знания, абстрагируясь от идеи развития. Но в ней, с разработкой теории поля, начинают постепенно размываться ранее доминировавшие нормы механического объяснения. Все эти изменения затрагивали главным образом третий слой организации идеалов и норм исследования, выражающий специфику изучаемых объ­ектов. Что же касается общих познавательных устано­вок классической науки, то они еще сохраняются в дан­ный исторический период.

Соответственно особенностям дисциплинарной органи­зации науки видоизменяются ее философские основа­ния. Они становятся гетерогенными, включают доволь­но широкий спектр смыслов тех основных категориаль­ных схем, в соответствии с которыми осваиваются объ­екты (от сохранения в определенных пределах механицистской традиции до включения в понимание «вещи», «состояния», «процесса», «закона» идей развития). В эпистемологии центральной становится проблема соот­ношения разнообразных методов науки, синтеза знаний и классификации наук. Выдвижение ее на передний план связано с утратой прежней целостности научной картины мира, а также с появлением специфики норма­тивных структур в различных областях научного иссле­дования. Поиск путей единства науки, проблема диффе­ренциации и интеграции знания превращаются в одну из фундаментальных философских проблем, сохраняя свою остроту на протяжении всего последующего разви­тия науки.

Первая и вторая глобальные революции в естествознании протекали как формирование и развитие классической науки и ее стиля мышления.

Третья глобальная научная революция была связана с преобразованием этого стиля и становлением нового неклассического естествознания. Она охватывает период с конца XIX до середины XX столетия. В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция революционных перемен в различных областях знания: (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космологии (концепция стационарной Вселенной), в химии (квантовая химия), в биологии (становление генетики). Возникает киберне­тика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира. (…)

В современную эпоху, в последнюю треть нашего столетия мы являемся свидетелями новых радикальных мнений в основаниях науки. Эти изменения можно охарактеризовать как четвертую глобальную научную революцию, в ходе которой рождается новая постненклассическая наука.

В естествознании первыми фундаментальными наука­ми, столкнувшимися с необходимостью учитывать осо­бенности исторически развивающихся систем, были би­ология, астрономия и науки о Земле. В них сформирова­лись картины реальности, включающие идею историзма и представления об уникальных развивающихся объек­тах (биосфера, Метагалактика, Земля как система взаи­модействия геологических, биологических и техноген­ных процессов). В последние десятилетия на этот путь вступила физика. Представление об исторической эво­люции физических объектов постепенно входит в карти­ну физической реальности, с одной стороны, через раз­витие современной космологии (идея «Большого взры­ва» и становления различных видов физических объек­тов в процессе исторического развития Метагалактики), а с другой — благодаря разработке идей термодинамики неравновесных процессов (И.Пригожий) и синергетики.

Именно идеи эволюции и историзма становятся осно­вой того синтеза картин реальности, вырабатываемых в Фундаментальных науках, которые сплавляют их в це­лостную картину исторического развития природы и че­ловека и делают лишь относительно самостоятельными Фрагментами общенаучной картины мира. …

Три крупные стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает глобальная научная рево­люция, можно охарактеризовать как три исторических типа научной рациональности, сменявших друг друга в истории техногенной цивилизации. Это — классическая рациональность, неклассическая рациональность и постнеклассичекая рациональность. …

Классический тип научной рациональности, центри­руя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относит­ся к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое ус­ловие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии иссле­дования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирую­щими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.

Схематично этот тип научной деятельности может быть представлен следующим образом:

Неклассический тип научной рациональности учи­тывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи меж­ду внутринаучными и социальными ценностями и целя­ми по-прежнему не являются предметом научной ре­флексии, хотя имплицитно они определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем и осмысливаем в мире).

Этот тип научной деятельности схематично можно изобразить так:

Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учи­тывает соотнесенность получаемых знаний об объекте только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем эк плицируется связь внутринаучных целей с вненаучя ми, социальными ценностями и целями.

Этот тип научного познания можно изобразить о средством следующей схемы:

Каждый новый тип научной рациональности характе­ризуется особыми, свойственными ему основаниями на­уки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом воз­никновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшест­вующего периода. Напротив, между ними существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уничто­жила классическую рациональность, а только ограничи­ла сферу ее действия. При решении ряда задач некласси­ческие представления о мире и познании оказывались из­быточными, и исследователь мог ориентироваться на тра­диционно классические образцы (например, при решении Ряда задач небесной механики не требовалось привлекать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими нормативами исследо­вания). Точно так же становление постнеклассической науки не приводит к уничтожению всех представлений и Познавательных установок неклассического и классичес­кого исследования. Они будут использоваться в некото­рых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и определяющих облик науки. Современная наука — на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований уникальные, историче­ски развивающиеся системы, в которые в качестве осо­бого компонента включен сам человек. Требование экс­пликации ценностей в этой ситуации не только не про­тиворечит традиционной установке на получение объек­тивно-истинных знаний о мире, но и выступает предпо­сылкой реализации этой установки. Есть все основания полагать, что по мере развития современной науки эти процессы будут усиливаться. Техногенная цивилизация ныне вступает в полосу особого типа прогресса, когда гу­манистические ориентиры становятся исходными в оп­ределении стратегий научного поиска.