Интертекст в материалах газеты «Известия»
Газета «Известия» является федеральным по территории распространения и универсальным по тематике изданием. Ее учредитель и издатель - ОАО «Редакция газеты «Известия». За всю историю издания на посту его главного редактора побывали 23 человека, с 26 октября 2009 года по сей день им является В. Абрамов.
Главная цель газеты «Известия» можно сформулировать так: способствовать всесторонней ориентации граждан в социальной действительности посредством глубокого исследования актуальных фактов и проблем, а также налаживать диалог между властью и читателями, что особо подчеркнул в одном из своих интервью 22-й редактор издания В. Мамонтов: «Для меня важно, чтобы мнение власти до читателя было донесено. Другое дело, что и мнение по поводу мнения власти также должно быть донесено до читателя и до власти без искажений и политической цензуры»50. В этом же интервью В. Мамонтов охарактеризовал аудиторию «Известий» так: «У «Известий» всегда был один читатель: это достаточно интеллигентные, образованные люди, раньше они назывались советской интеллигенцией, теперь мне бы хотелось, чтобы они назывались средним классом, для этого им надо получше жить, а самооценка внутренняя наших читателей достаточно высока, и она как раз среднему классу, выше среднего, вполне соответствует. Нас всегда читали учителя, врачи, люди искусства, культуры, вообще, толковые люди, политики и люди, живущие обычной жизнью, интересующиеся очень многим в жизни: и состоянием страны, и экономикой, и всеми сторонами жизни»51.
По мнению кандидата культурологических наук Е. Андреева, «Известия» направлены на аудиторию с довольно высоким уровнем образованием, интеллигенцию, а «события, освещаемые в рамках данного издания, освещаются независимо и объективно, что делает её привлекательной для читателя такого уровня»52.
В структуру издания входят такие разделы, как: новости (обычно первые две полосы), персона, политика, комментарии и мнения, общество, культура, в мире, взгляд, налоги и право, происшествия, деньги, юмор, семья, спорт, афиша. Тематика материалов соответствует названию тех разделов, в которых они помещены. Тематика газеты: освещение событий в России и за рубежом, аналитика и комментарии, обзор вопросов бизнеса и экономики, событий культурной и спортивной жизни. Каждый материал публикуется в определенной рубрике. Так, в разделе «Новости» находим материалы с пометками «Конкурс», «Правопорядок», «Соседи», «Инициатива», «Суд да дело», «Только в «Известиях» и др.
Однако в отличие от «ЛГ», «Известия» практически не публикуют материалы, освещающие литературный процесс. Литературная жизнь представлена на страницах газеты, в основном, отчетами о литературных премиях или вечерах и материалами, приуроченными к годовщине смерти или рождения определенного поэта или писателя. В 24-х номерах газеты нами было обнаружено всего лишь 3 рецензии на книги.
Материалы культурной тематики размещены в разделах «Культура» и, реже, «Комментарии и мнения» (в данном случае событие культурной жизни становится лишь поводом для колумниста, который с его помощью выходит на обсуждение общероссискийх или даже общечеловеческих проблем).
Среди постоянных журналистов «Известий», освещающих тему культуры: Вита Рамм, Марина Давыдова, Лариса Юсипова, Михаил Марголис, Елена Ямпольская, Наталья Кочеткова, Дмитрий Смолев, Дмитрия Соколов-Митрич, Андрей Бильжо, Леонид Володарский, Ирина Петровская и др. За большинством из них закреплена определенная рубрика или тема. Так, Ирина Петровская ведет рубрики «Смотрите телевизор» и «Теленеделя», Леонид Володарский – «Смотрите кино», Марина Давыдова и Елена Ямпольская следят за театральной жизнью страны, Михаил Марголис освещает важнейшие музыкальные события и т.д. «Известия» имеют своих собкоров во Франции (Юрий Коваленко) и Германии (Виктория Белопольская).
Наиболее характерными для «Известий» жанрами являются колонка, статья (особенно проблемная), заметка, информация, корреспонденция, прогноз, отчет и интервью. На страницах этого издания крайне редко встречаются репортажи. Обязательным атрибутом практически любого текста, в том числе и заметки, является цитата, а вот мнение экспертов в качестве аргумента журналисты используют нечасто. На наш взгляд, это является показателем их уверенности в авторитетности издания как такового. Многие журналисты этого издания, такие, как, например, И. Петровская, М. Соколов, А. Лившиц и другие являются авторитетными специалистами в тех вопросах, которые являются предметом их профессионального интереса.
Издание является ежедневным и выходит с понедельника по пятницу, объем – 12 полос. Тираж издания в России – 148672 экземпляра, в Москве – 51020, в странах СНГ – 23587, в Европе – 4000. Формат издания – А2, оно печатается на газетной бумаге и является черно-белым. В среднем, на одну полосу приходится две-три иллюстрации, в рубрике «Комментарии и мнения» в каждом номере читатель может найти карикатуру, иллюстрирующую один из материалов полосы. Заголовки самых ярких, по мнению редакции, материалов выделены жирным шрифтом или курсивом.
За рубежом «Известия» можно найти в Греции, Австрии, Бельгии, Чехии, Германии, Великобритании, Италии, Люксембурге, Словакии, Турции, Швеции и Венгрии. В Европейских странах газета является еженедельной.
«Известия» имеют электронную версию с цветными фотографиями, которая размещена на сайте www.izvestia.ru и ряд приложений: «Неделя», «Авто.Известия», «Финансовые известия», «Известия науки» и «Известия ТВ».
Всего в номерах газеты, вышедших в период с 25.01.10 по 25.02.10 (25 номеров), нами было обнаружено 795 примеров использования авторами интертекстуальных включений. Однако морфологический анализ журналистских материалов показал, что только 145 (на 4,5% больше, чем в «ЛГ») примером интертекста «работают» на выражение авторской идеи, т.е. способствуют усилению прагматической направленности материала. Результаты проведенного анализа дают нам основание утверждать, что в материалах на тему культуры в газете «Известия» реализуются функции, идентичные тем, которые были выделены нами при анализе интертекстуальных включений в материалах «ЛГ».
1. Опознавательная функция (установление контакта на уровне свой/чужой): «Дело, разумеется, не в талантливом актере Пореченкове. Он - орудие. Похоже, в МХТ имени Чехова кто-то до сих пор сильно недолюбливает МХАТ имени Горького. И таким вот образом вставляет шпильку. Некрасиво, господа. Надо по капле выдавить из себя Чехова, чтобы такими мелкими пакостями заниматься...»53. Последнее предложение из приведенного нами отрывка материала «Время Ч» отсылает читателя к знаменитой фразе Чехова «Надо по капле выдавливать из себя раба». Автор, видоизменяя цитату, обвиняет актера (и весь театр) в недостойном поведении, которое они продемонстрировали во время празднования юбилея Чехова в МХАТе: в спектакле «Наш Чехов» актер Пореченков, играющий Горького, намеренно переигрывал, изображая автора таких великих произведений как «Мать» и «На дне» деревенским простачком. Такой ход кажется Е. Ямпольской подлостью, тем более в день празднования юбилея Чехова. В данном случае «своим» для журналистки является читатель, сумевший распознать претекст (высказывание Чехова) и понявший ту идею, которую автор вложила в нее, трансформировав: Чехов для нее – «мерило» честности, которое не позволит порядочному человеку, тем более актеру, поступать низко. Автор уверена, что образованный, интеллигентный читатель, уважительно относящийся к творчеству Чехова, поймет причину ее негодования.
«Любовная интрига в "Джентльмене" вялая, персонажи ходульные, а уж когда положительные герои пьесы начинают "о честности высокой говорить", то тут воистину "мы все рыдаем". Кажется, даже Стародум из фонвизинского "Недоросля" изъяснялся менее казенным слогом»54.
Рассчитывая на образованного читателя, М. Давыдова не указывает авторство использованных цитат. Они принадлежат одному из героев пьесы Грибоедова «Горе от ума» Репетилову: «Да умный человек не может быть не плутом. // Когда ж об честности высокой говорит, // Каким-то демоном внушаем: // Глаза в крови, лицо горит, // Сам плачет, и мы все рыдаем»55. Аудитория, знающая характер этого персонажа, его напыщенность и, одновременно, поверхностность, заметит и иронию автора, которая попытки актеров пьесы «Джентльмен» рассуждать «о высоком» считает нелепыми и наигранными. Помогает автору донести до читателя эту идею и аллюзия к «Недорослю» Фонвизина. Один из ключевых ее героев Стародум отличался казенностью слога и тупоумием…
Особое значение интертекст с его возможностями реализовать опознавательную функцию имеет для материалов колумнистов, публикуемых в рубрике «Комментария и мнения». Колонка – это всегда монолог автора, рассчитанный на слушателя. Как правило, понять такое «соло» могут «свои» читатели, имеющие общий культурный тезаурус с автором. Однако налаживание контакта на уровне «свой/свой» зависит не только от общности знаний и представлений автора и аудитории. Для А. Бильжо, к примеру, особенно важно установление дружеских, «сообщнических» отношений с читателем: «Неразделенная любовь и первые стихи, стремление к знаниям и занятия спортом легко сочетались с сигаретами, с портвейном из горлышка и защитой Анджелы Дэвис. А также с торжественными инсценированными собраниями, посвященными 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, с подражанием в игре на гитаре Высоцкому, с длинными волосами с челкой под "Битлз" и танцами, на которых пригласить девочку было сродни подвигу»56. Поводом для написания материала «Школа» навеяла» стала трансляция на ОРТ скандального сериала «Школа», в котором учебное заведение выглядит рассадником не знаний, а всевозможных пороков, а его ученики – эмоционально нестабильными, грубыми, жестокими и бессердечными. В приведенном отрывке текста автор с помощью аллюзий к историческим реалиям своей школьной поры воскрешает в сознании своей аудитории ее молодость, которая, к счастью, значительно отличалась от молодости героев сериала «Школа». Результатом обращения к прошедшей эпохе, которую многим людям в возрасте 40-50 лет свойственно идеализировать, становится благожелательное отношение к автору и материалу в целом.
Таким образом, интертекстуальные включения могут способствовать установлению не только интеллектуального, но и эмоционального, дружеского контакта, что особенно важно для такого жанра как колонка.
2. Функция создания дополнительных смыслов. Журналисты «Известий» активно пользуются ресурсами интертекстаульности в своих материалах для создания подтекста, причем, в большинстве случаев, иронического (из 32 примеров, в которых реализуется функция создания дополнительных смыслов, 26 пронизаны авторской иронией). Так, в материале «Два царя в одни руки» ирония очевидна всем любителям советского кино: «Воистину, ежели беспощаден был царь, почему у нас сегодня редкий подчиненный способен говорить столь прямо и открыто со своим начальником (таким же наемным менагером), как говорят у Толстого бояре с помазанником Божиим? Еще удивительнее, что маленькие современные начальники сплошь и рядом пользуются аргументацией Грозного: "Я так хочу!" - хотя не взяли в своей жизни не то что Казани или Астрахани, но даже Шпака...»57. Это отрывок из рецензии Е. Ямпольской на спектакль из двух частей, посвященный великим русским царям, которых историки считают антиподами: Иоанну Грозному и Федору Иоанновичу. В своем материале автор иронизирует над современными начальниками, которые мнят себя великими, не имея за плечами хоть сколько бы-то ни было великих дел: ни завоевания Казани и Астрахани, ни даже взятия Шпака (именно его «не брал» герой комедии Рязанова «Иван Васильевич меняет профессию» царь Иоанн Грозный).
Интересен и отрывок из материала Л. Юсиповой «Война в переводе с украинского»: «Любовь-морковь-кровь. Фашист, русский - рубит, колет, режет - все смешалось, бывшие враги стали друзьями, бывшие возлюбленные - чужими друг другу людьми»58. Автор иронизирует над фильмом «Мы из будущего-2», который, на ее взгляд, отличается такой же примитивностью, как и известная всем с детских лет банальная рифма «любовь-морковь-кровь».
Однако целью журналистов «Известий» не всегда становится создание исключительного иронического подтекста. Так, заголовок материала «Фишки и приколы нашего городка»59, автором которого является И. Петровская, «подсказывает» внимательному читателю идею материала, которая не выражена напрямую, но становится очевидной при вдумчивом прочтении. Автор колонки приводит несколько «веселых» примеров «из жизни» первого канала. Например, приехавший в Россию Хью Грант оказался высмеян в передаче «ПрожекторПерисХилтон» (актер просто не понял большинства шуток). В еще более нелепом свете он был выставлен в проекте А. Малахова «Пусть говорят», где на скромного актера обрушились потоки обычной для этого шоу ругани, слез и скандалов. На этой же неделе состоялся и юбилей Л. Парфенова, который тоже был высмеян! На этот раз в роли «шутника» выступил Д. Дибров, вовсю иронизировавший над коллегой во время передачи «О, счастливчик!». Вспоминает И. Петровская и приезд в Россию Микки Рурка, который, находясь в студии программы «Время» всячески пытался поддержать имидж «отвязного парня». Вот и получается, что для современного телевидения абсолютно не важен статус личности или ее авторитет – главное, показать (не важно, кстати, и в какой передаче) как знаменитость упала в грязь лицом, потому что именно такие «фишки» привлекают массового зрителя (однако, к счастью, не всего). Вернемся к заголовку: по мнению И. Петровской, телевидение постепенно превращается в нечто вроде юмористической программы «Городок», в которой высмеивалось все и вся. Можно уловить здесь и другой подтекст: замкнутый, оторванный от зрителя «город» под названием «телевидение» становится пошлым, псевдосмешным.
Благодаря тому, что интертекст может выполнять функцию создания дополнительных смыслов, журналист имеет возможность сделать свой текст многоуровневым и задействовать для передачи авторской идеи не только контекст, но и подтекст материала.
3. Экспрессивная функция. Интертекст сегодня, наряду с тропами, каламбурами, окказионализмами и т.д. является одним из способов сделать текст ярче, выразительнее и сделать его при этом интересным именно для разносторонне развитой, образованной аудитории. Возьмем, к примеру, отрывок из материала «35 тысяч тригориных»: «Трудно представить себе Катюшу Маслову, которая забрела в гости к Андрею Болконскому, или Арбенина, заглянувшего к Печорину. Но мир чеховских пьес - это большой дом, где можно запросто ходить из комнаты в комнату».60 Текст посвящен спектаклю «Тарарабумбия. Шествие», который зрители смогли увидеть в канун чеховского юбилея в «Школе драматического искусства». В этом спектакле на сцене встречаются герои Чеховских пьес и рассказов. В приведенном нами отрывке автор предлагает представить читателю встречу героев других писателей, которую считают невозможной (лишь начитанный человек поймет, почему). М. Давыдова уверена – ни один другой писатель не был так верен себе и своим принципам, как Чехов, который кусочек себя поместил в каждого персонажа.
В другом примере усиление экспрессии возникает за счет трансформации устоявшегося выражения: «В частности, несколько лет назад в программе Берлинале практически не было нашего кино, но был фильм о запрете гей-парада в Москве, созданный российскими гей-активистами, - при всей справедливости правозащитнического пафоса очень уж неталантливый. И, кажется, гей-славяне повторили фокус с вытаскиванием правозащитного кролика из пустой фильмошляпы».61 Данная аллюзия дает читателю понять: автор считает, что попытки бесталанных режиссеров «протолкнуть» свои работы на конкурс, прикрывшись животрепещущей тематикой, сродни фокусам, в которых на самом деле нет реальной магии – это все обман.
Журналисты «Известий» активно пользуются ресурсами интертекстуальности, позволяющими усилить экспрессивность текста, и при создании заголовков. Например, свой материал о том, как воспринимают современные школьники пьесу Чехова «Вишневый сад», Н. Маргиева и Е. Пряхина назвали «Срубить не по-чеховски»62. В результате проведенного опроса авторы выяснили, что большинство респондентов уверены: это правильно, что сад срубили, ведь сейчас каждый должен зарабатывать, чем может! Любопытно, что заголовок синтаксически построен так же, как и многие сленговые молодежные выражения (например, тусить не по-детски), а ведь опрос проводился именно среди этой возрастной группы. Однако есть у заголовка и другое предназначение: в нем сосредоточена авторская идея. Фразу «срубить не по-чеховски» можно понять и так: срубить – значит, поступить не так, как считал правильным Чехов.
Другой заголовок «Литературный негр против трех мушкетеров» 63 привлекает внимание читателя за счет парадокса: знаменитое произведение А. Дюма, на первый взгляд, никак не вяжется с таким явлением, как «литературное рабство». Однако из текста материала становится ясно: Дюма действительно нанимал людей (О. Маке, Ж. Санд и др.), которые писали за него романы, отказываясь ради денег от авторских прав и славы, в которой писатель «купается» по сей день.
Экспрессия может значительно усиливаться и при трансформации текста-источника, как например, в материале М. Марголиса «Боб жив»64. Текст заголовка отличается от библейского претекста «Бог жив» всего лишь одной буквой, которая, по сути, смысла высказывания практически и не меняет: для поклонников регги Боб Марли (его 65-летию посвящен материал) действительно практически бог, который, благодаря своей музыке, будет жить вечно.
В заголовке другого материала того же автора экспрессивность, выразительность текста снова усиливается за счет трансформации претекста и, что любопытно, снова библейского. Словосочетание «Вавилонское песнетворение»65 озаглавливает текст, посвященный концерту Бобби Макферрина, который устроил поразительное шоу, собрав на сцене людей, поющих на разных языках. Аллюзия к библейскоум мифу о строительстве Вавилонской башни очевидна. Однако участники концерта свою «башню» строят с другой целью – доказать, что музыка – это понятие, по большому счету, не имеющее национальности и языка.
Указанные примеры могут служить иллюстрацией того, как посредством интертекста реализуется и оценочная функция.
4. Оценочная функция. Как и журналисты «ЛГ», авторы материалов в «Известиях» часто используют интертекст как средство для передачи своей оценки. Однако реализуется она иначе. Журналисты «Известий», выражая в тексте свою оценку, крайне редко пользуются цитатами известных личностей (на наш взгляд, это происходит из-за того, что большинство авторов «Известий» уверены в своем авторитете). Вместо этого они стремятся заставить читателя самостоятельно разобраться в том, какая оценка дана описываемым ими явлениям, фактам и ситуациям. В материале «Срубить не по-чеховски» находим такие строки: «Тот же снос "Речника" в Крылатском- чем не "Вишневый сад"? Или даже побивший все кассовые сборы "Аватар"? А главный злодей-рейдер из блокбастера - чем не Ермолай Лопахин? Или он, напротив, герой нашего времени, у которого в цене земля и недвижимость, а вовсе не старые деревья и интеллигентские комплексы?»66. Авторы, проводя параллели между произведениям Чехова и современными реалиями, стремятся доказать, что идеи писателя по-прежнему актуальны, а поднятые им проблемы, увы, до сих пор так и не разрешены…
Другим любопытным примером использования интертекста для выражения авторской оценки может служить отрывок из материала «Джентльмены гламура»: «Эстрадный юморок (лучше других он удается Ивану Стебунову и Александру Берде) сочетается тут с исполненной драматизма игрой в стиле "я страдала-страданула" (особенно неубедительно страдает на сцене "Современника" Марина Александрова в роли Кэтт)»67. Характеризую актерскую игру, М. Давыдова не случайно использует цитату из частушки «Ой, страдала-страданула, // С моста в речку прыганула, // Из-за какого дьявола // Три часа там плавала». Данный вид литературного творчества всегда отличался некоторой прямолинейностью и даже грубоватостью. Такой автор считает и игру актеров в пьесе «Джентельмен».
Авторская оценка также может быть «спрятана» в подтексте. В этом случае ясна она будет только тому читателю, который обладает теми же знаниями, что и журналист. В материале «Сестрица Аленушка и Ургант Иванушка» Л. Юсипова разбирает вышедший недавно на экраны кинотеатров фильм «Европа-Азия»: «Чехов, мошенники, Шнур, Собчак, чувствительный милиционер в исполнении Виталия Хаева, сестрица Аленушка, мечтающая у пруда, леший в облике девушки в трико, владеющей приемами карате... Дыховичный строит фильм из тех же компонентов, что наверняка включили бы Комар и Меламид в свое полотно "Россия", если бы решили написать таковое по заявкам трудящихся». Комар и Меламид – художники, наиболее известные своими коллажами, в которых советские реалии оказывались высмеяны. Это, к примеру, выполненные в стиле агитационных плакатов изображения с парадоксальным содержанием или же репродукции известных картин художников-реалистов, на которых внезапно оказывались советские вожди. Смех зрителя возникал именно в результате такого абсурдного смешения. Таким образом, по мнению Л. Юсиповой фильм «Европа-Азия» - это такой же коллаж, в котором сочетается не сочетаемое - именно оно и составляет, по большому счету, Россию.
5. Метатекстовая функция. Как уже отмечалось ранее, реализуя метатекстовую функцию, интертекст позволяет журналисту «поднимать» идею на уровень сверхсмысла, создавать яркий, запоминающийся образ, возникающий в результате пересечения в одной точке материала фактов действительности и культуры. Так, в материале Е. Ямпольской «Время Ч», образность текста достигается за счет такого литературного приема как деталь: «Табаков поведал залу трогательную историю о том, как, будучи саратовским школьником, прибыл в столицу, отстоял в ЦУМе долгую очередь за электрическим фонариком - но фонарики кончились. И тогда (надо же деньги потратить) он купил билет на "Трех сестер" в Филиале МХАТа на улице Москвина. Истинно чеховский сюжет: люди мечтают о ерунде, гоняются за дефицитом, теряют пуговицы в очередях, а в это время определяются их судьбы и складываются жизни... Много лет назад Антон Павлович стал для Олега Павловича фонариком. Светит до сих пор»68. Описанную режиссером историю и мотивы чеховских произведение Е. Ямпольская в данном случае использует в роли претекстов. На их пересечении создается живой образ: О. Табаков не смог купить электрический фонарик и был так расстроен, что не заметил, какое судьбоносное событие произошло в его жизни и какой «негаснущий фонарь» попал к нему в руки. Тот самый, который осветил путь режиссера, показал ему дорогу к театру.
Использование интертекста, реализующего метатекстовую функцию, позволяет журналисту в лаконичной форме донести до читателя идею, словесное выражение которой потребовало бы значительных текстовых объемов. Это происходит в том случае, если в роли претекста выступает изначально текст, формирующий в сознании читателя готовый образ: «Иоланта у сопрано Татьяны Печниковой, чей голос то и дело срывается на форсаж и мелодекламацию, получается этакой Снежной королевой - без всякого драматического развития образа»69. Снежная Королева – персонаж известный каждому человеку. Ее образ ассоциируется с такими понятиями, как «мороз», «лед», «холод», «застывание», «отстраненность» и т.д. Таким образом, в данном случае, образность журналистского материала возникает за счет образности претекста, который вызывает в сознании читателя определенные ассоциации.
Как известно, сверхсмысл журналистского материала, или по выражению Г.В. Лазутиной, «журналистский образ»70, нередко выносится в заголовок материала. Журналисты «Известий», освещающие культурную жизнь страны и мира, нередко используют интертекст в заголовках именно для того, чтобы через «кристализованную» в одной фразе идею донести до читателя «сверхсмысл», заключенный в тексте. Так, материал, посвященный фотовыставке «Никита Хрущев и его время» озаглавлен фразой «Не кукурузой единой»71. Читатель, естественно, вспомнит одно из тех «чудачеств», которыми так запомнился Н. Хрущев – его идею о засевание полей кукурузой вместо пшеницы. Этот эпизод, как один из ярчайших, вынесен в заголовок. Трансформация ставшей поговоркой фразы из Библии «Не хлебом единым жив человек», пересекающаяся с историческим фактом, рождает в сознании читателя яркий, полный иронии образ: Н. Хрущов считал, что человек действительно может быть жив не только хлебом единым, его ведь можно заменить кукурузой! Ирония в данном случае возникает за счет того, что смысл претекста (духовное важнее материального) автор в расчет не принимает – так же и глава государства не принимал во внимания таких важных вещей, как русский менталитет, особенности почвы и т.д. Однако по мере прочтения материала, заголовок начинает восприниматься иначе – не кукурузой единой, точнее, не только из-за кукурузы следует вспоминать сегодня Н. Хрущова: фотовыставка показывает зрителю личность и деятельность главы государства с разных сторон.
Другой пример – заголовок «Робин Гуд российского разлива»72. Материал посвящен премьере на РЕН-ТВ сериала «Меч», герои которого, отчаявшись добиться правосудия с помощью органов правопорядка, делают это своими методами, не конституционными. Ироничное отношение Н. Киеня к сериалу передается за счет той характеристики, которую автор дает самозваным Робинам гудам в заголовке – они «разливные». Как, например, пиво…
«Мемуары Казановы появятся в Интернете»73 – это заголовок заметки о том, что оцифрованные копии страниц дневника великого повесы теперь можно будет найти в Интернете.
6. Гедонистическая функция. Данная функция реализуется в результате вовлечения читателя в «языковую игру», целью которой становится припоминание цитаты, ее источника, а результатом – повышение интереса к материалу. Сегодня эта функция как никогда актуальна, поскольку выражает особое состояние современного языка и культуры, названное В.Г. Костомаровым74, «карнавализацией».
Рассмотрим отрывок из материала «Не ешь фастфуд, Европа»75: «Каждый новый виток злоключений симпатяги, примерившего на себя маску Епиходова, не только рождает массу комичных ситуаций, но и грозит в любой момент обернуться трагедией». Читатель, вспомнивший героя чеховского «Вишневого сада», сможет понять и ту мысль, которую стремился донести до него автор: герой фильма «Душевная кухня», рецензию на который и представляет собой материал, точно так же попадает постоянно в переделки. Он тоже – двадцать два несчастья, как и Епиходов.
А вот другой любопытный пример: «А Виктор Пелевин, Владимир Сорокин и Лев Рубинштейн остались с носом. Точнее, без «НОСа»76. В данном случае автор удачно обыгрывает название литературной премии «НОС» (новая словестность/социальность) и поговорку «остаться с носом» (то есть ни с чем). В 2010 году лауреатом премии стала малоизвестная писательница из Вильнюса Елена Элтанг (роман «Каменные клены»). А вот таким признанным мэтрам, как В. Пелевин, В. Сорокин и Л. Рубинштейн не досталось ничего. Таким образом, остались они одновременно и с носом (поговорка) и без «НОСа» (премия)!
Языковая игра всегда экспрессивна. При столкновении с интертекстом, воспринимающимся как «инородное тело», появление которого требует объяснения, у адресанта возникают удивление и интерес. «Загадка интертекста» побуждает читателя к мыслительной работе, а достижение результата – выявление смысла – всегда приносит интеллектуальное наслаждение. Интересно гедонистическая функция реализуется в заголовке «Бессонница. Гомер. Тугие словеса»77. В данном случае интертекст реализуется не на содержательном, а на формальном уровне. Конструкция заголовка отсылает читателя к одному из самых известных стихотворений Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека…». Перечислительный ряд у поэта был призван нарисовать перед глазами читателя объемный образ ночной улицы. Точно так же и Н. Кочеткова, подбирая в своей рецензии яркие определения, пытается передать читателю тот ассоциативный ряд, который, на ее взгляд, как нельзя лучше характеризует романа Шлинка «Возвращение».
В каждом из приведенных нами примеров реализовывалась не одна, а сразу несколько функций интертекста. Для иллюстрации были выбраны те, в которых, на наш взгляд, определенная функция является доминирующей.
Анализ 145 интертекстуальных включений, использованных журналистами газеты «Известия» в материалах на тему культуры, доказывает правомерность сделанного ранее вывода о функциях интертекста в современном публицистическом тексте, а также о его влиянии на прагматику материалов.
Контент-анализ позволил нам выделить наиболее часто встречающиеся претексты, которыми пользуются авторы «Известий», освещающие тему культуры (за 100 % принята генеральная совокупность, то есть 145 примеров интертекстуальных включений):
Произведения художественной литературы – 43,2 % (названия, цитаты из них, герои, авторы, критики). Литературные претексты в «Известиях» отличаются большим разнообразием по сравнению с «ЛГ», хотя Чехов по-прежнему является «лидером» по цитированию (6 примеров). Доля претекстов зарубежного происхождения, напротив, стала ниже – из общей совокупности в 63 примера лишь 16 (25%) отсылают читателя к иностранным произведениям.
Факты, явления, произведения из сферы кино и телевидения – 26,6 % (названия фильмов, передач и сериалов, цитаты из них, актеры, режиссеры, их высказывания, имена героев). По сравнению с «ЛГ» доля кино- и теле-претекстов увеличилась на 14, 9 %. Любопытно, что в качестве источников в некоторых случаях (5 из 40) выступают факты, которые будут интересны, скорее, не интеллектуалам, а светским львицам. Например, «Бранджелина дала трещину?»78 – это заголовок материала, посвященного слухам о разрыве звездной пары Джоли и Питт.
Факты, явления, произведения из сферы театра и изобразительного искусства – 8, 9 % (названия пьес, цитаты из них, авторы, актеры, режиссеры, их высказывания; имена художников и скульпторов, названия художественных произведений). Это на 5,4% выше, чем в «ЛГ».
Музыка – 8,3 % (имена музыкантов, певцов (в том числе оперных) и композиторов, их высказывания, цитаты из песен). В материалах, опубликованных в «Известиях» нами было найдено 12 «музыкальных» интертекстуальных включений. Из них 7 – это цитаты музыкантов, вынесенные автором материала в заголовок. Например, «Евгений Кисин: Никогда не афишировал свои романы»79 (пианист, обладатель «Грэмми») или «Русский рок мне больше не интересен» (М. Покровский, лидера группы «Ногу свело»). «Музыкальный» претекст может способствовать реализации метатекстовой и оценочной функций: «По части глэма и экспрессии этот номер располагался в одном ряду с выступлением Пинк, совместившей исполнение песни "Glitter In the Air" с импровизациями в духе Цирка дю Солей, и хитом "If I was a boy", пропетым главной героиней мероприятия Бейонсе Ноулз»80. А Е. Ямпольская в материале «Лихи 1890-е», рисуя перед читателем образ указанной в заголовке эпохи, использует текст песни «Стоят девчонки»: «На тысячу мужчин тогда приходилось 1055 женщин. То есть девчат, по статистике, все равно было больше. Нынче мы, женщины, ведем с перевесом еще на сотню и можем только оплакивать свое первенство...»81. В данном случае реализуются метатекстовая и гедонистическая функции.
Пословицы, поговорки, слег, языковые штампы, анекдоты, частушки, реклама – 7,6 %. Доля подобных претекстов меньше в «Известиях» на 6, 5 %. Однако состав их стал разнообразнее: добавились анекдоты, частушки и аллюзии к рекламам.
Факты истории – 5,4 % (исторические события и личности, их высказывания). Журналисты «Известий» практически не обращаются к историческим аллюзиям (всего лишь 8 примеров). Стараясь «воскресить» в сознании читателя ту или иную эпоху, они указывают не на важные исторические события в ней произошедшие, а на бытовые детали, музыку или литературу тех времен, которые «нарисуют» перед читателем яркую картинку.
В одном из своих интервью, 22-й редактор газеты В. Мамонтов, отвечая на вопрос журналистки о том, каким он видит читателя «Известий», ответил, что это человек, безусловно, образованной, но при этом самый обычный – интересующийся всем: «от политики до маршрутных такси»82. И количественная характеристика претекстов может подтвердить это высказывание: 49,6% претекстов, которые использую журналисты «Известий» для усиления прагматической направленности своих материалов, – это источники, известные широкому кругу читателей из школьной программы, телевидения, кино, массовой литературы и т.д. Доля претекстов, которая будет понятная лишь образованному, разносторонне развитому читателю больше на 2% - она составляет 51,6 %.
Налаживая эмоциональный и интеллектуальный контакт со своим читателем, журналисты «Известий» используют интертекст как способ передачи своих идей аудитории. Т. о., ресурсы интертекстуальности позволяют им усиливать прагматическую направленность материалов.