Кровавое воскресенье 9 января

Народное шествие 9 января было первой значительной акцией неповиновения народа, лишенного свободы. Оно представляло собой акцию, направленную на установление диалога с царем, уповало на замену несправедливых законов справедливыми, а также привлечение внимания царя и общественности к проблемам рабочих и всего русского общества. В петиции, составленной для передачи царю, содержались горькие сетования рабочих на свое бесправное положение, на произвол чиновников, которым рабочий народ отдан на разграбление19.

Этой акции предшествовала длительная подготовка, которая осуществлялась в организациях "Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга", возникшего в апреле 1904 г. и к январю 1905 г. насчитывавшего уже 11 отделений в различных частях Петербурга. Это организация была разрешена правительством и возглавлялась священником Г.Гапоном, которому были дарованы права, чуть ли не превышавшие права градоначальника. Подготовка к шествию заключалась прежде всего в создании сети легальных организаций рабочих и работа в них. Хотя "Собрание" ставило перед собой культурно-просветительские задачи, обсуждение действительных нужд рабочих не могло не вести к осознанию членами организации своего человеческого достоинства и невозможности жить, как раньше. В результате рабочие выразили готовность идти к царю с петицией, выражающей их нужды. Накануне 9 января во всех отделениях общества прошли собрания с обсуждением текста петиции и сбором подписей. Рабочие были полны решимости взять на себя всю полноту ответственности за свой протест и, если надо, пожертвовать жизнью ради решения выдвинутых требований: "У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу"20.

Отношение к оппоненту является показательным в любом противостоянии. Шествие 9 января продемонстрировала образцовое отношение к царю со стороны людей, принимавших участие в шествии. Уважением и любовью к царю были наполнены как сам текст петиции, так и непосредственные действия участников акции. Рабочие обращались к царю, движимые желанием помочь. Явно выраженное стремление "открыть глаза" царю свидетельствует о готовности перенести ответственность с "неинформированного" царя, которому народ доверяет и любит, на творящих произвол чиновников, стоящих между царем и народом. Накануне 9 января Г.Гапон отправил Николаю II письмо, в котором писал: "Министры не говорят правду о современном положении. Народ верит в тебя... Если не покажешься, то порвешь нравственную связь между тобой и народом"22. Обращения к царю были основаны на уверенности, что царь в самом деле является отцом-батюшкой и разделяет общие с народом ценности, на основе чего и может состояться диалог. Целью акции признавалось соглашение, которое бы эффективно и бесконфликтно решило проблемы народа. Изначально участники марша были готовы идти на уступки в целях сохранения добрых взаимоотношений. Они не требовали однозначного немедленного ответа и готовы были довольствоваться началом разговора с царем, предоставив ему возможность выступить в роли благодетеля земли русской и отца народа. Поведение рабочих в период подготовки и проведения акции можно считать безупречным: они были уверены в правоте своих требований, готовы к самопожертвованию, были готовы даже умереть за свое правое дело.

Участники акции и представители общественности хотели предотвратить кровопролитие, для чего накануне было отправлено письмо к министру внутренних дел князю П.Д.Святополку-Мирскому с просьбой о том, чтобы царь вышел к народу, с ручательством абсолютной его безопасности. В этот же день делегация от интеллигенции посетила министра внутренних дел, Председателя совета министров. Интеллигенция была озабочена исходом акции и требовала сделать все, чтобы предотвратить кровопролитие. Депутация была заверена, что все необходимые распоряжения уже сделаны и меры приняты.

Акцию 9 января можно охарактеризовать и как грандиозную демонстрацию, и как марш, и как религиозную процессию, собравшую около 18-20 тысяч участников. Утром, отслужив молебен, демонстранты с "чистой душой", с чистым намерением "увидеть царя" и "как дети выплакать на груди отца свое горе", по словам одного из участников шествия рабочего Соколова24, двинулись ко дворцу. Идти было решено тихо и мирно, с голыми руками, оставив дома даже перочинные ножи, не допускать никакого шума и столкновений с полицией, уничтожать незнакомые флаги, рвать листки с прокламациями. Акция была хорошо организована. Наблюдать за порядком поручили выборным делегатам, шедшим впереди. Настроение было торжественное, религиозное - личные споры останавливались словами "не такой сегодня день". Шли вместе, с пением "Отче наш" и "Спаси, Господи, люди твоя", чтобы подтвердить солидарность с выбранными депутатами и узнать о принятии и непринятии прошения.

Как известно, царь не вышел к народу . Требования и просьбы участвующих в демонстрации не были приняты во внимание. Тысячи убитых и раненых были ответом на воззвание народа.

Общественный резонанс этих кровавых событий был огромен. Одна из целей акции - привлечение внимания общественности - была более, чем достигнута. Если до 9 января правительство могло отрицать наличие рабочего вопроса в России, то после - оно было вынуждено взглянуть прямо в лицо своим рабочим. Позицию царя, занятую после расстрела мирной демонстрации, можно охарактеризовать как приспособление. Царь был частично принужден, причем ненасильственно, пойти на определенные уступки рабочим. Но еще больше он стремился снять внутренние разногласия и сохранить мир, вступив таким образом в диалог со своими подданными. Вряд ли царь изменил коренным образом свое мнение по отношению к рабочим после этой акции, но давление общественного мнения, вмешательство третьих сил заставило его сделать некоторые шаги навстречу и попытаться сохранить свою репутацию. После неудачной попытки запугать народ царь издал ряд правительственных актов, направленных на изучение интересов рабочих и всего населения России. В них он призывал к согласию и единению, сохранению целостности государства как условия его существования и решения всех проблем (указы 18 февраля). Николай II дал указания до 15 марта отделениям промышленности министерства финансов выработать основные положения законопроекта о государственном страховании рабочих и служащих на заводах, фабриках и горных промыслах, а министерству финансов взять на себя разработку вопросов о рабочих организациях, стачках, сокращении рабочего дня и т.д. 21 февраля царь принял депутацию рабочих, что свидетельствовало о его готовности начать переговоры и изменении курса государственной политики: пожурив рабочих за вольность 9 января, царь пообещал рассмотреть их просьбы.

Большое влияние на формирование нового курса государственной политики по отношению к рабочему вопросу и нуждам всего российского общества оказало вмешательство так называемых "третьих сил" в лице либерально настроенной российской общественности. После Кровавого воскресенья в адрес царя и правительства поступило большое количество заявлений и обращений. Так, 24 января было созвано совещание министра финансов, на котором присутствовало более 400 человек. 27 января они подали записку министру финансов, признав ошибочным объяснение волнений только экономическими причинами. Петербургские фабриканты полагали, что бесспорно действенным средством к умиротворению рабочего движения должны стать более глубокие реформы общегосударственного характера. В этой записке, свидетельствующей об активной позиции либералов в освободительном движении 1905 г., был сделан следующий вывод : "Рабочие, как и все русское общество, настолько уже политически созрели, что им, как и всему русскому обществу, в интересах промышленного роста Империи, должны быть дарованы политические права и свободные учреждения"25. Это обращение было подписано более чем 200 заводчиками. В это же время председателю Совета Министров графу С.Ю.Витте была подана "Записка 198 инженеров", в которой тоже речь шла о том, что причина беспорядков - в неустройстве государственной жизни России. Студенты после 9 января объявили всеобщую стачку, прекратив занятия до 1 сентября. Рабочие выразили свою поддержку забастовкой сочувствия, прокатившейся по всей стране. Эта стачка носила ярко выраженный политический характер. Забастовали Москва, Самара, Вильно, Минск, Рига и многие другие города. Бастующие отказались от предъявления каких-либо экономических требований, но прекратили работу лишь из сочувствия петербургским товарищам в их политических требованиях.

После расстрела мирной демонстрации 9 января о России заговорил весь мир. Через два дня после Кровавого воскресенья в Брюсселе под предводительством председателя Международного социалистического бюро 2-го Интернационала Э.Вандервельде прошло собрание на открытом воздухе и тысячная толпа направилась к русскому посольству с лозунгом: "Долой царизм! Долой убийц!" Митинги протеста и солидарности состоялись также в Вене, Праге, Кракове, Пшемысле; собрания протеста прошли среди рабочих и студентов Парижа, Рима, Милана.

Однако быстрых изменений, касающихся улучшения условий труда (за исключением уменьшения рабочего дня с 11,5 до 10 часов) и тем более требуемого изменения государственного устройства, не последовало. Важным результатом акции 9 января было то, что сами подданные осознали свое положение как несправедливое и принудили царя и правительство согласиться с этой оценкой и открыто признать необходимость изменения существующего положения вещей. Царь, конечно, стремился в первую очередь к ослаблению напряженности со своими подданными; он хотел свести к минимуму негативные последствия Кровавого воскресенья и снять внутренние разногласия, - но ценою органичнных политических преобразований26. Но заявлением о намерении провести преобразования, пусть и ступенчатые, царь как бы демонстрировал свою добрую волю.

Правда, надежды, порожденные царскими указами, таяли, как только они доходили до министерского уровня. Весь процесс социальных преобразований, инициированный освободительным движением и частично поддержанный царем, пробуксовывался и чрезвычайно замедлялся в кабинетах законодательной и исполнительной власти. Рабочие, крестьяне, интеллигенция, земские деятели и промышленники оставались недовольными, так как формально царь шел навстречу требованиям подданных, а фактически бюрократическая машина все также препятствовала действительным улучшениям в России.