ПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС ЕЛЬЦИНА: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ

И.М.Клямкин, В.В.Лапкин, В.И.Пантин

Yeltzin's Political Course: Preliminary Results

Below is presented one more publication by the Public Opinion Foundation, dealing this time with the changes in the economic and political orientations in Russian society after the dissolution of the Parliament in September, 1993. The publication analyses the dynamics of public's attitude toward the privatization whose first, the so—called "voucher" stage had, in the main, been brought to a conclusion by July, 1994. The authors pay special attention to characteristics of the leading parties and blocs that ran for parliament, as well as of most of the presidential aspirants. An attempt is made, the first ever in Russian sociology, to show and assess the changes in people's electoral behaviour in the period of 1991 to 1993.

1. Первый этап приватизации: конфликт интересов при отсутствии ответственного собственника

К весне-лету 1994 г. в России завершился очередной этап экономических реформ, основным содержанием которого явились освобождение цен и ваучерная приватизация, затронувшая не только мелкие и средние, но и часть крупных предприятий, составляющих ядро российской индустрии. Попробуем, руководствуясь данными о динамике настроений различных групп российского общества, подвести некоторые его итоги. За время, прошедшее с января 1992 г., в сознании россиян произошли заметные изменения. С одной стороны, продолжающееся падение промышленного производства и его сохраняющаяся монополизированность, отсутствие условий для формирования широкого слоя собственников и современного среднего класса, криминализация экономики не могли не сказаться на социо-экономических ориентациях массовых групп населения, порождая у них разочарование в проводимых преобразованиях. С другой — в результате начавшегося передела собственности обозначились серьезные подвижки в позициях элитных групп (в большей степени среди директоров промышленных предприятий, предпринимателей и работников аппарата управления, в меньшей — среди руководителей колхозов и совхозов и фермеров), усилилась поляризация между отдельными группами элит, а также внутри некоторых из них.

Основная концепция завершившегося этапа реформ — либерализация хозяйственной деятельности и уход государства из сферы непосредственного управления Экономикой — объективно отвечала интересам как директорского корпуса в его Стремлении освободиться от опеки государственных чиновников и окончательно утвердиться в роли хозяина промышленности, так и нарождающегося слоя предпринимателей, быстро осваивавшего освободившиеся или не занятые ранее экономические ниши. Более того, по мере развития процесса преобразований, директорская и предпринимательская элиты получили возможность практически бесконтрольно упражняться в деле переустройства страны в собственных интересах. Однако до настоящего времени ни директора, ни предприниматели не смогли стать интегрирующей Силой обновляющегося российского общества. Несоответствие и "старых", и "новых" элит своему социальному предназначению в условиях экономической и политической либерализации и явилось одной из главных причин хозяйственного и в конечном итоге (к сентябрю 1993 г.) глубочайшего политического кризиса. Со всей остротой встала проблема поиска новой интегрирующей силы и новых принципов хозяйственно-политической коалиции российских элит.

К сегодняшнему дню, если брать отношение к осуществляемым в стране экономическим реформам, в российском обществе оформилось четыре основные группы интересов: государственная бюрократия; старые экономические элиты (в первую Очередь директора промышленных предприятий), новые экономические элиты (прежде всего предприниматели) и, наконец, "четвертое сословие" (городские рабочие, другие массовые слои населения). Конфликт между этими группами, обусловленный разнонаправленностью "корпоративных" интересов, различной степенью учета таких интересов при проведении реформ, а также претензиями каждой из элитных групп на роль выразителя общих интересов государства, оказывает решающее воздействие на ход экономических и политических преобразований. Поэтому Ври анализе сдвигов, произошедших за последнее время в сознании российского общества, преимущественное внимание будет уделено динамике представлений в этих четырех основных группах (Материал, которым мы располагаем, не позволяет зафиксировать противоречия между центральной и региональной бюрократией что весьма существенно для понимания происходящих в последнее время процессов. Поэтому при рассмотрении первой из обозначенных групп интересов речь пойдет лишь о динамике ориентаций местного чиновничества, об изменении его взаимоотношений с другими социальными группами.).

Как уже говорилось, одной из важнейших составляющих завершившегося этапа реформ являлась ваучерная приватизация. Чтобы выяснить, какие изменения в сознании различных групп населения произошли в процессе ее осуществления, посмотрим сперва, изменилось ли их отношение к самому акту раздачи ваучеров.

Приводимые в таблицах данные основаны на материалах двух опросов. Первый был проведен в августе-сентябре 1993 г. среди жителей 56 городов и сел в 11 регионах России, второй — в марте-апреле 1994 г. среди жителей 66 городов и сел тех же регионов Было опрошено 2468 (3483) (здесь и ниже первая цифра относится  к опросу 1994 г, цифры в скобках — к опросу 1993 г) респондентов по выборке репрезентирующей социально-демографическую, профессиональную и расселенческую структуры взрослого населения, в том числе

482(506) рабочих городских предприятий (в дальнейшем — "рабочие")

318(229) сельскохозяйственных рабочих и колхозников ("колхозники')

361(327)   работник   бюджетной   сферы   —   системы   образования,   дошкольного   воспитания, здравоохранения, туки культуры и т д. ("бюджетники")

194(173) безработных, зарегистрированных на бирже труда '"безработные")

588(524) пенсионеров ("пенсионеры").

Кроме того, позиции групп оценивались по следующим направленным выборкам.

141 (174) руководитель государственных предприятий ("директора")

142(123) руководителя колхозов и совхозов ("председатели")

178(163) руководителей частных и коммерческих структур ("предприниматели",

144(163) фермера ("фермеры")

146(150) руководящих работников местных органов управления ("управленцы")

189(138) офицеров российской армии ("офицеры")"

Таблица 1 (данные в %)

	Отношение к раздаче ваучеров
	+		-
	1993	1994	1993	1994
Директора	41	31	32	38
Председатели	35	19	34	51
Бюджетники	31	20	24	31
Безработные	40	25	21	22
Колхозники	41	17	24	28
Население в целом	36	22	25	29

Здесь и далее + — "за"; - — "против"

Как видно из приведенных в таблице данных, к весне 1994 г. и прежде довольно сдержанное отношение населения к раздаче ваучеров стало (впервые с начала ваучеризации) преимущественно негативным. Резкое разочарование наблюдается во всех без исключения социальных группах. Если взять массовые группы, то их реакция во многом объясняется тем, что реальное наполнение ваучера оказалось неизмеримо меньше обещанной доли в общенациональном достоянии. Для значительной части директорского корпуса ваучер стал дополнительным препятствием на пути реализации права "хозяина" — либо потому, что их предприятия не попадали под приватизацию, либо потому, что ваучерное акционирование вело к определенному "распылению" собственности и давало трудовым коллективам излишнюю, с точки зрения директоров, власть на предприятии. И лишь среди предпринимателей, фермеров и безработных, т.е. тех, кто добровольно отринул государственную опеку, либо кого отринуло само государство, число положительно оценивающих раздачу ваучеров по-прежнему несколько выше числа оценивающих ее отрицательно. Причина, здесь, вероятно, в том, что многие из них рассматривают сам акт ваучеризации как свидетельство немощи государства-собственника и разложения его хозяйственной монополии.

Одновременно с ростом негативного отношения к раздаче ваучеров в российском обществе наблюдается углубление раскола между отдельными социальными группами по отношению к ваучерной приватизации как таковой. Об этом, в частности, говорят данные, показывающие динамику представлений населения о том, кто в первую очередь выигрывает от ваучеризации.

Таблица 2. (данные в %)

	Считающие, что в результате раздачи ваучеров
	Больше всего выигрывают директора		Больше всего выигрывают работники местных органов управления		Больше всего выигрывают предприниматели		все выигрывают одинаково		не выигрывает никто
	1993	1994	1993	1994	1993	1994	1993	1994	1993	1994
Предприниматели	14	22	9	13	22	21	12	4	19	16
Директора	7	9	7	13	33	30	12	10	15	17
Фермеры	17	15	8	18	23	18	12	9	10	14
Председатели	4	6	11	12	37	35	11	11	14	18
Офицеры	9	18	8	22	46	28	4	4	10	10
Бюджетники	17	21	9	10	28	31	4	4	13	12
Управленцы	17	30	2	7	35	23	11	4	9	16
Безработные	13	24	11	14	28	20	6	1	13	15
Рабочие	23	26	8	14	30	26	6	4	10	10
Колхозники	20	16	9	10	29	27	9	4	16	17
Пенсионеры	19	17	9	8	24	24	4	4	12	17
Население в целом	18	19	9	12	27	25	7	4	12	15

Завершившийся этап реформ ознаменовался переходом значительной части государственной собственности в руки директоров (даже если формально она осталась государственной). Специфическое положение директоров в прежней системе (положение полномочных управляющих как бы бесхозной "общенародной собственностью") сделало их естественными правопреемниками государства в сфере промышленности и строительства, открыв перед ними реальную возможность стать фактическими собственниками или совладельцами управляемых ими предприятий. Однако значительная часть директоров оказалась не готовой к тому, чтобы действовать в рыночных условиях, стать ответственным собственником. Неудачи директорского корпуса, преуспевшего в приватизации, но не способного в своей массе эффективно хозяйствовать, явились, по-видимому, основной причиной нарастающего конфликта между директорами и рабочими (а также трудовыми коллективами в целом). Очевидное изменение отношений собственности в пользу директоров не сопровождалось для рабочих какой-либо ощутимой материальной компенсацией. Даже наоборот. Не удивительно, что доля рабочих, считающих, что в результате раздачи ваучеров более всего выигрывают директора, возросла до 26 % (а среди рабочих приватизированных Предприятий — до 31 %) (Свидетельством нарастающего конфликта между директорами и работниками приватизированных Предприятий могут служить и следующие данные Среди рабочих, занятых на приватизированных предприятиях, 34% видят реального собственника таких предприятий в директорах, и 30% — в администрации (по населению в целом соответствующие показатели — 20 и 25%). Лишь 5% рабочих считают, что после приватизации положение предприятия стало лучше, а 53% (!) — что стало хуже (среди директоров соответственно 20 и 30%). Если среди директоров приватизированных предприятий 36% полагают, что приватизация даст возможность достичь успеха, и лишь 6% — что она приведет к банкротству, то среди рабочих банкротство предвидят 18% и только 7% надеются на успех).

Избранные российским правительством формы ваучерной приватизации поставили директоров в привилегированное положение по сравнению с большинством других социальных групп. Если большинство россиян могло распорядиться своим ваучером, либо обменяв его на акции инвестиционных фондов (31%), либо продав (2/%), то значительная часть директоров (38%) вложила его в акции своего предприятия (по населению в целом эта цифра составляет 9%). К весне 1994 г. 14% директоров (и 19% директоров акционированных предприятий) уже получили дивиденды на выданные в обмен на ваучеры акции, тогда как в большинстве других социальных групп и среди населения в целом соответствующий показатель не превысил 4 % (исключение — 9 % — составили рабочие акционированных предприятий, также имевшие возможность обменять ваучеры на акции своего предприятия). Тем не менее, как показывают приведенные в таблице данные, в большинстве массовых групп (за вычетом рабочих) отношение к директорам заметно не изменилось: наибольшая часть представителей этих групп по-прежнему считает, что раздача ваучеров пошла на пользу прежде всего предпринимателям.

Иная тенденция прослеживается в позициях представителей таких элитных групп, как предприниматели и управленцы, среди которых доля верящих в выигрыш предпринимателей снижается, зато возрастает доля тех, кто обращает основное внимание на выгоды директоров. В начальный период приватизации ввиду слабости как российского предпринимательства, так и новой российской власти, уступки директорскому корпусу были неизбежны. Однако к настоящему времени директора, похоже, исчерпали отпущенный им лимит времени. Сегодня и предприниматели, и государственная бюрократия все больше чувствуют себя обделенными при разделе государственной собственности, стремясь к изменению приватизационной стратегии.

Смещения, переплетение и противостояние интересов различных элитных и массовых групп еще нагляднее проявляется в динамике отношения этих групп к освобождению цен и приватизации различных отраслей хозяйства.

Таблица 3 (данные в %)

		Отношение к переходу к свободным ценам в 1992 г.		Отношение к приватизации земли		Отношение к приватизации торговли и сферы услуг		Отношение к приватизации мелких и средних предприятий		Отношение к приватизации крупных предприятий
		+	-	+	-	+	-	+	-	+	-
Предприниматели	1993	66	26	89	7	83	9	92	4	72	19
	1994	71	22	81	И	87	7	90	6	58	29
Директора	1993	37	57	68	23	64	31	80	11	42	48
	1994	45	46	58	29	69	20	81	12	39	41
Фермеры	1993	39	46	81	11	73	15	84	8	56	24
	1994	45	44	79	14	60	20	71	10	34	35
Председатели	1993	23	57	34	56	48	35	62	22	28	57
	1994	20	71	31	62	51	33	58	29	20	67
Офицеры	1993	29	59	59	30	48	30	67	19	28	57
	1994	35	57	48	38	51	25	65	19	26	55
Бюджетники	1993	30	57	56	23	47	26	62	17	36	39
	1994	26	64	52	31	43	31	58	18	24	48
Управленцы	1993	30	59	57	35	53	36	75	16	39	48
	1994	48	44	52	39	56	32	71	17	34	51
Безработные	1993	27	49	62	15	53	17	65	11	33	40
	1994	33	55	54	24	48	20	49	19	28	39
Рабочие	1993	20	67	58	24	44	31	60	20	37	40
	1994	21	69	52	27	41	35	53	23	31	46
Колхозники	1993	10	78	46	40	36	39	47	30	26	51
	1994	15	77	33	48	38	32	46	23	20	50
Пенсионеры	1993	6	82	32	41	22	44	34	34	17	51
	1994	12	78	26	49	23	41	31	34	15	51
Население в целом	1993	20	67	55	26	42	31	55	22	32	42
	1994.	24	65	47	32	43	29	51	21	28	43

Накануне завершения ваучерного этапа приватизации преобладающей тенденцией движения экономических ориентации массовых групп российского общества и населения в целом стало падение, порою довольно резкое, поддержки приватизации как таковой. Исключение составляет лишь торговля и сфера услуг, интерес к приватизации которых по-прежнему сохраняет тенденцию к росту среди большинства групп населения, свидетельствуя о том, что разгосударствление и становление рыночных отношений в этих сферах способствует скорее разрешению, нежели нарастанию социальных противоречий, о том, что инструментом разрешения конфликтов здесь все более выступают рыночные, а не политические институты.

В элитных группах динамика отношения к приватизации во многом определяется реальным опытом участия в переделе бывшей государственной собственности. Так, среди предпринимателей наблюдается заметный спад интереса к приватизации крупной промышленности, тогда как по отношению к приватизации иных объектов народного хозяйства спад незначителен, либо даже продолжается некоторый рост интереса. Причина, видимо, заключается в том, что вплоть до настоящего времени процесс приватизации крупной промышленности шел в основном "мимо" предпринимателей, не принося им ощутимых выгод. Падению интереса способствует, возможно, и растущее осознание глубины и сложности тех проблем, которые встанут перед новыми хозяевами отечественной индустрии (необходимость организации инвестиционного процесса, технической реконструкции, поиска и освоения новых рынков, что особенно сложно ввиду низкой конкурентоспособности существующих предприятий) , а также нежелание брать на себя ответственность за их решение.

Рост осознания собственной неспособности выступать в качестве независимого собственника крупных промышленных предприятий заметен и у директоров. Вместе с тем по-прежнему сохраняется наблюдавшийся еще на начальном этапе осуществления реформ раскол директорского корпуса. Как видно из приведенных в таблице данных, основной линией водораздела остается отношение к приватизации крупной промышленности и освобождению цен. Показательно, что большинство (около 2/3) противников первой из названных мер отрицательно настроены и по отношению ко второй, а большинство сторонников (также около 2/3) — напротив, поддерживают ее.

Причины раскола директорского корпуса неоднозначны и не сводимы к какому-либо одному фактору. Так, можно было бы полагать, что различия в позициях определяются характером руководимых предприятий. И действительно, если брать отношение к приватизации крупных предприятий, такая зависимость прослеживается: против этого шага выступает почти половина директоров государственных и только треть директоров акционированных предприятий; в его поддержку — лишь треть директоров государственных и почти половина директоров акционированных предприятий. Однако, когда речь заходит об отношении к освобождению цен, картина меняется: число сторонников перехода к свободным ценам среди директоров акционированных и государственных предприятий примерно одинаково (около половины в обеих группах). Здесь, видимо, сказывается то, что на первых порах акционирование мало меняет положение предприятия или даже ухудшает его (На вопрос о том, как изменилось положение их предприятия в результате акционирования, 38% директоров ответили, что оно осталось таким же, и еще 30% — что оно стало хуже.). Невелики различия и в отношении директоров предприятий обоих типов к приватизации земли, торговли и сферы услуг, мелких и средних предприятий.

Нет однозначной зависимости между отношением директоров к ключевым вопросам экономических реформ и размерами руководимых ими предприятий. Так, среди директоров сравнительно мелких (с числом занятых до 100 чел.) и средних (100-500 чел.) предприятий доля противников приватизации крупной промышленности выше, чем среди директоров крупных (500-3000 чел.) и крупнейших (от 3000 чел.). В то же время чело противников освобождения цен максимально среди директоров крупных предприятий (около половины) и примерно одинаково среди директоров мелких, средних, а также крупнейших предприятий (около 1/3).

Очевидно, границы между двумя группами, на которые раскололся директорский корпус, определяются не столько типом собственности и размерами предприятий, Сколько реальным положением дел на предприятии, возможностями его модернизации, конкурентоспособностью, эффективностью продвижения продукции на рынки и т.п. Косвенным подтверждением данного предположения может служить отчетливо прослеживаемая связь между позициями директоров и отраслевой принадлежностью руководимых ими предприятий. Так, наибольшая доля приветствующих приватизацию торговли и сферы услуг — среди руководителей предприятий легкой и пищевой промышленности (около 3/4). Эта категория директоров, а также директора предприятий металлургической промышленности с наибольшим одобрением относятся к освобождению цен (свыше половины — "за"). Последние также выделяются по числу сторонников приватизации крупной промышленности — ее поддерживает около половины опрошенных. Совершенно иные настроения преобладают среди директоров предприятий гражданского машиностроения. Их отличает и гораздо более сдержанное отношение к приватизации крупной промышленности, и заметное неудовольствие по поводу освобождения цен (переход к свободным ценам одобряет лишь треть из них). И это не удивительно. В новой хозяйственной ситуации отсутствует сколько-нибудь устойчивый спрос на продукцию отрасли. Более того, вследствие перекоса цен, сохранившегося и после их либерализации, машиностроение оказалось в весьма сложном положении: заметно снизившийся потребительский спрос на товары длительного пользования не позволяет скомпенсировать возросшие в связи с удорожанием сырья и энергоносителей издержки производства за счет повышения цен на производимую продукцию.

Наиболее отчетливо взаимосвязь между реальным положением дел в отрасли и позициями директорского корпуса прослеживается на примере директоров военно-промышленного комплекса. Эту категорию директоров отличает наибольший консерватизм, наибольшее неприятие политики освобождения цен и приватизации, особенно крупной промышленности (против нее выступает около 5/6 их числа). Объяснение, видимо, заключается в том, что предприятиям ВПК гораздо сложнее приспособиться к рыночной ситуации, нежели предприятиям гражданских отраслей. И дело здесь не только в объективных сложностях (высокой капиталоемкости отрасли, необходимости заново осваивать рынки "гражданской" продукции), но и в факторах субъективного порядка. В недавнем прошлом забота о себестоимости, сбыте и снабжении была уделом лишь гражданских отраслей, и директора предприятий оборонной промышленности практически не имеют опыта коммерческой деятельности (среди них, по нашим данным, таким опытом обладает лишь каждый пятый, среди директорского корпуса в целом — почти половина).

Процесс приватизации предприятий ВПК развивается лишь немногим медленнее, чем гражданских отраслей, однако его результаты здесь нельзя назвать обнадеживающими, а ожидания, связанные с освобождением от государственной опеки, — радужными. На акции своего предприятия обменяли ваучеры 3/5 директоров ВПК, но почти никто не получил дивиденды (а более половины и не рассчитывают что-либо получить); никто из них не считает, что после приватизации положение предприятия стало лучше (зато половина убеждена, что стало хуже), и угроза банкротства представляется им гораздо более реальной, чем возможность успеха (Рабочие ВПК также настроены более скептически по отношению к осуществляемым реформам, нежели рабочие гражданских отраслей, однако эти различия не столь значительны). Если же учесть, что еще недавно директора оборонных отраслей относились к верхушке хозяйственной элиты, составляя ее привилегированную часть, неприятие ими курса реформ становится полностью понятным.

Разумеется, переход на новые принципы хозяйствования способствовал известной дифференциации этой части директорского корпуса, выделению руководителей наиболее конкурентоспособных предприятий, чьи интересы (и позициии) не совпадают с интересами (и позициями) основной массы директоров "оборонки". Однако, во-первых, этот процесс идет здесь гораздо медленнее, чем в других отраслях, а во-вторых — нередко имеет поверхностный характер. Высказываясь за перестройку ВПК, закрытие отсталых ресурсоемких предприятий, директора относительно конкурентоспособных предприятий по большей части рассчитывают на то, что освободившиеся в результате средства будут направляться на финансирование их предприятий.

Недовольство директоров оборонной промышленности курсом реформ, сохранение в их среде надежд на то, что государство и впредь будет оплачивать издержки их деятельности, может оказать серьезное воздействие на дальнейший ход экономических преобразований. Ведь военно-промышленный комплекс — по крайней мере та его часть, которая обеспечивает воспроизводство и модернизацию ракетно-ядерного потенциала — это не столько даже экономический феномен, сколько фактор внутрироссийской и глобальной политики, обеспечивающий стране ее место в мире, а возможно и целостность и единство. ВПК нуждается в содержащей его хозяйственной периферии, но он дает той силе, которая обеспечивает условия его воспроизводства и развития, гарантии признания ее лидерства на политической арене.

Раскол директорского корпуса по вопросу об идущих в стране реформах предопределяет многовариантность дальнейшего хода экономических преобразований. Не меньшее значение имеет и раскол управленческой элиты. Как видно из приводимых в таблице 3 данных, с точки зрения отношения к освобождению цен местная бюрократия делится на две практически равные группы. По отношению к приватизации крупной промышленности картина несколько иная, однако и здесь доля сторонников, хотя и меньше доли противников, но тоже достаточно весома. Но обратите внимание на динамику. Если за время между опросами симпатии управленцев заметно сместились в пользу либерализации цен, тенденция изменения отношения к приватизации крупной промышленности имеет противоположную направленность. Очевидно, недовольство значительной части работников сферы местного управления вызывают не реформы как таковые, а именно приватизация (О том же свидетельствует и динамика отношения управленцев к темпам приватизации Здесь управленческая элита консервативнее не только директоров и предпринимателей, но и большинства массовых групп. Правда, к весне 1994 г. доля тех, кто считает, что приватизация идет слишком быстро, несколько сократилась, но это сокращение с избытком компенсируется ростом числа полагающих, что ее нигде не нужно проводить.).

Полученные в ходе опроса 1994 г. данные позволяют предположить, что изменение отношения российских чиновников к приватизации обусловлено тем, что их не устраивает наблюдаемая в последнее время концентрация распорядительной и собственнической функций в руках директоров. (Напомним, на вопрос о том, кто выиграл в результате приватизации, большая часть региональной элиты ответила: "Директорский корпус".) И это не удивительно: реальная собственность уходит к директорам, а вся тяжесть социальной ответственности и социального недовольства ложится на плечи местных администраций. И если на начальном этапе приватизации негативную реакцию управленцев вызывали преимущественно предприниматели, то сейчас положение начинает меняться: в глазах чиновничества предприниматель оказывается привлекательнее директора. Показательно, что отвечая на вопрос о том, на интересы каких слоев населения должны в первую очередь ориентироваться государственные деятели, 38 % работников местных органов власти назвали предпринимателей, и лишь 35% — директоров Дополнительным подтверждением сказанного могут служить и следующие данные Еще осенью прошлого года управленцы считали директоров одной из трех главных фигур (наряду с учеными и специалистами промышленности и сельского хозяйства), от которых в решающей степени зависит успех реформ. Предпринимателям отводилось лишь 5 место К весне этого года предприниматели почти не поменялись на шкале предпочтений с учеными и специалистами и переместились на 3 место, оставив позади не только директоров, но и "рабочих и "колхозников".

Было бы, однако, неверным полагать, что за начавшейся переориентацией чиновничества на предпринимателей стоит готовность передать последним роль стабилизирующей и интегрирующей силы обновляющегося общества. События последних месяцев (готовность Совета Федерации, ядро которого составляют главы местных администраций, полностью удовлетворить запросы оборонщиков; попытки региональных властей построить "инвестиционные мосты", транспортирующие плоды "первоначального накопления" капитала в торгово-посреднической сфере в ключевые отрасли тяжелой промышленности своих регионов, и т.п.) свидетельствуют скорее о другом. Видя в предпринимателях не только владельцев финансового капитала, способных стать наиболее выгодными для местных властей покупателями госсобственности на наступающем "послеваучерном" этапе приватизации, но и союзника в борьбе против "зарвавшегося" директорского корпуса, бюрократия пытается вернуться на поприще активной хозяйственной деятельности в качестве решающего субъекта социальной эволюции страны. И если учесть, что здесь она может рассчитывать на поддержку части директоров, стремящихся вновь обрести поддержку государства, вероятность ее успеха не столь уж и мала.