19. Трения в трансатлантических отношениях. Сша и страны «Новой Европы»

Раздраженное замечание, сделанное в прошлом году министром обороны США Дональдом Рамсфелдом по поводу "старой и новой Европы", оказалось справедливым, но совсем в другом смысле. Он стремился подчеркнуть противоречия между европейскими странами, однако в мае в Европейский Союз вступило десять новых государств. Расширенная Европа действительно является новой Европой. Стоит ли Америке беспокоиться по этому поводу?

Спустя сорок пять лет после объявления о плане Шумана, с которого началось объединение экономик Франции и Германии, в состав ЕС входят 25 государств, а по численности населения Европейский Союз превосходит США. Восемь новых стран-членов являются бывшими коммунистическими странами, находившимися за "железным занавесом" на протяжении почти полувека. Их тяготение к ЕС является признаком привлекательности - мягкой силы - идеи европейского объединения.

Конечно, у новой Европы много проблем. Доход на душу населения в новых странах-членах в два раза меньше, чем в пятнадцати странах, к которым они присоединяются. Существуют опасения насчет наплыва дешевой рабочей силы. Однако средние темпы роста ВВП в новых странах-членах ЕС в два раза выше, чем в первоначальных, что может стать долгожданным стимулом для инертного рынка труда и вялой экономики этих стран.

Политические взаимоотношения немного более проблематичны. В настоящее время ведутся переговоры о пересмотре проекта конституции ЕС. Некоторые европейцы опасаются, что конституция даст возможность судам провести процесс интеграции быстрее и глубже, чем это будет приемлемым для общественности в странах-членах. Отсутствие народной поддержки может привести к непринятию конституции в таких странах, как Великобритания, где правительство обещало провести референдум, прежде чем новые законы вступят в силу.

По другую сторону Атлантического океана большинство американцев (в той степени, в которой они обращают на это внимание) в основном относятся к этим изменениям с одобрением. Но некоторые выражают беспокойство, что новая Европа будет находиться в оппозиции к США. И тревогу вызывают не только замечания французских лидеров о воссоздании многополюсного мира, но и результаты недавних опросов общественного мнения, которые говорят о падении популярности США среди европейцев и их стремлении к более независимой политике.

Война в Ираке дорого обошлась Америке с точки зрения "мягкой силы". США потеряли 30 процентных точек привлекательности в среднем по Европе, включая такие страны, как Великобритания, Испания и Италия, правительства которых выступили в поддержку войны. Распространенные недавно фотографии издевательств американских военных над пленными иракцами в тюрьме Абу-Грейб в Багдаде подлили масла в огонь. Сегодня некоторые американские неоконсерваторы утверждают, что Америка должна отказаться от своей давней поддержки европейской интеграции.

Такое изменение политики было бы серьезной ошибкой. Оно не только усилит антиамериканские настроения и не достигнет поставленных целей, но и преувеличивает степень, в которой новая Европа находится в оппозиции к США. Какие бы речи ни произносились, например, во Франции, политика и настроения в таких странах, как Великобритания или Польша, говорят о том, что хорошие трансатлантические отношения можно сохранить. В любом случае, риск раскола между Европой и США скорее уменьшится, нежели увеличится в результате недавнего расширения ЕС.

Более того, существует несколько объективных причин, почему маловероятно, чтобы нынешние трения между Европой и США привели к разрыву. С одной стороны, разобщающая война в Ираке может оказаться последним явлением двадцатого века, а не вестником двадцать первого. Американский унилатерализм проявляется в гораздо меньшей степени в других горячих точках мира, таких как Северная Корея и Иран, как из-за стоимости войны в Ираке, так и исходя из реальной ситуации в этих районах.

Более того, тогда как общей угрозы безопасности со стороны Советского Союза больше не существует, США и Европа оказались перед лицом новой общей угрозы со стороны радикального терроризма. И ни Америка, ни Европа не защищены от этой угрозы, несмотря на старания Усамы бин Ладена вбить клин между ними. Транснациональному терроризму можно противостоять только путем тесного гражданского сотрудничества в таких сферах, как обмен разведывательными данными, совместные операции полиции разных стран и отслеживание финансовых потоков. И эти формы сотрудничества пережили разногласия по поводу Ирака.

Европа и Америка также имеют общую структуру экономических интересов и ценностей. В то время как торговля в демократических государствах вызывает трения, она способствует увеличению богатства. Если посмотреть на прямые иностранные инвестиции, станет ясно, что Европа и Америка тесно связаны друг с другом.

С точки зрения ценностей, в то время как между Америкой и Европой существуют некоторые различия, в основополагающих вопросах, таких как демократия и права человека, никакие две другие части земного шара не имеют столько общего. Как заметил писатель Роберт Каган в новом издании своей книги, в которой он заявляет, что европейцы родом с Венеры, а американцы с Марса, выясняется, что в поисках демократического оправдания своей политики и собственного имиджа американцы не могут обойтись без Европы.

Одним словом, для американцев и для всего мира хорошо, что старая и новая Европа становятся единым целым. Мы все можем выиграть от "мягкой силы" единой Европы.