Стилистические особенности произведения, художественные средства изображения.

В основном их всего два – это постоянные противопоставления и так называемый «новояз», который сыграл огромную роль в стилистике романа. Это искусственный язык, произошедший от английского (который теперь именуется «староязом»), но который служит только на благо Партии. Как пишет сам Оруэлл в своём эссе «О новоязе» (которое включено в основную книгу):

«Это единственный в природе язык, слова в котором стремительно уничтожаются, сокращаются, переделываются – делается всё, лишь бы отсечь любые мысли о свободе и революции –, сужаются намеренно горизонты мышления; язык, изуродованный партийной идеологией». Новояз призван сделать невозможным оппозиционный образ мышления (в романе именующийся «мыслепреступлением»).

Общие сведения о новоязе.

Общий словарь разделялся натрое:

• Словарь A: слова (зачастую из старояза), необходимые в быту, но очищенные от «нелепостей», представляя инструменты лишь о простейших физических процессах и действиях, материальных объектах – никаких абстрактных концепций.

• Словарь B: состоял из слов, специально сконструированных для политических понятий. В этом словаре особенно ярко проявляются все основные концепции новояза.

• Словарь C: состоял из терминов для специалистов; также очищен от «нежелательного для Ангсоца».

Язык сконструирован таким образом, чтобы его словами можно было легко выразить дозволенные идеологией значения, но нельзя ни прямо, ни косвенно выразить все остальные. К примеру, слово «свободный» могло означать только что-то в роде «свободные сапоги» или «туалет свободен»; не существовало понятия «свободный человек», «свобода слова», «интеллектуально свободный», а значит, они усекались из речи.

Также стоит отметить, что множества понятий «запихивались» в одно. К примеру, рассуждения о политике могли останавливаться на одном понятии «ангсоц»; всё, связанное со «свободой», «равенством» и прочим равнялось понятию «мыслепреступление»; все виды половых сношений, кроме как с целью зачатия ребёнка равнялись понятию «злосекс».

Слова (преимущественно понятия, особенно идеологические) всюду доводились до крайностей и становились уродливыми и противоположными самим себе: «война – это мир», «свобода – это рабство», «незнание – сила» (к слову, это три основных лозунга ангсоца, которые звучали везде).

Интересно, не правда ли? Это именуется «двоемыслием». Таким образом, двоемыслие — это способность искренне верить в две взаимоисключающие вещи, либо менять своё мнение на противоположное при идеологической необходимости.

Ключевым словом новояза было «белочёрный», содержавшее два взаимоисключающих понятия. Оно «означало привычку нагло, вопреки фактам, настаивать на том, что чёрное — бело». Для понимания лозунгов ангсоца, например лозунга «Свобода — это рабство», тоже было необходимо двоемыслие.

В оруэлловской антиутопии делами войны ведало Министерство мира (на новоязе «минимир»), охраной правопорядка и преследованием мыслепреступников — Министерство любви (на новоязе «минилюб»), а фальсификацией истории, СМИ, пропагандой, и сочинением примитивной литературы для пролов — Министерство правды (на новоязе «миниправ»). Четвёртым столпом этого общества было Министерство изобилия (на новоязе "минизо"), ведавшее распределением скудных ресурсов, остававшихся после удовлетворения военных нужд.

В антиутопии Оруэлла «экономика существует только с помощью войны и для войны». Основная идея — без войны, благодаря техническому прогрессу, наступает перепроизводство товаров, идеологическое расшатывание, недовольство и, в конце концов, революция и смена элит. Поэтому в целях сохранения личной власти правители всех трёх государств (Океания, Евразия, Остазия) вели бесконечную войну, основной целью которой было уничтожение ресурсов и направление мысли населения целиком на выживание. Естественно, победы в такой войне быть не могло, мелкие успехи (представляемые, естественно, как ключевые победы) сменялись мелкими поражениями и так до бесконечности.

Отмечу и обилие аббревиатур и сложносокращённых слов: «министерство правды» = «миниправ», «отдел литературы» = «лито» и т.д. Речь человека становилась отрывистой и монотонной, и следовательно, не было нужды «думать много». Оруэлл писал: «Слова “коммунистический интернационал” приводят на ум сложную картину: человеческое братство, красные флаги, Карл Маркс, Парижская коммуна… “Коминтерн” же – только о крепко спаянной организации и жёсткой системе доктрин. Это такой же узнаваемый предмет, как стол или стул. “Коминтерн” – слово, которое можно произнести, почти не размышляя, в то время как “коммунистический интернационал” заставляют пусть на мгновение, но задуматься, что для Партии было недопустимо…».