§ 484. Ниже приводятся примеры удовлетворенных требований об отозвании дипломатического представителя.

В 1792 год. Э. К. Жене был назначен французским посланником в Соединенных Штатах. Сразу же по прибытии еще до представления своих верительных грамот он начал снаряжать каперы для захвата британских торговых судов, в нарушение нейтралитета Соединенных Штатов. Французские консулы, заседавшие в адмиралтейских судах, стали присуждать захваченные корабли в качестве призов, несмотря на то что некоторые из них были захвачены в территориальных водах Соединенных Штатов. Когда посланнику был заявлен протест, он отнесся к мнению президента пренебрежительно и поставил под вопрос его компетенцию. Тогда посланнику Соединенных Штатов в Париже г-ну Моррису было дано  {266}  указание потребовать отозвания г-на Жене. Это требование было немедленно удовлетворено¹. Но французское республиканское правительство воспользовалось этим случаем, чтобы потребовать удаления г-на Морриса, который принимал участие в попытке устроить бегство Людовика XVI из Парижа. Это требование также было немедленно выполнено².

§ 485. В 1804 году испанское правительство потребовало отзыва г-на С. Пинкни, посланника Соединенных Штатов в Мадриде, указав, что причиной такого требования послужила угрожающая нота, с которой г-н Пинкни обратился к испанскому министру иностранных дел. В ноте сообщалось, что посланник намерен известить американских консулов о кризисе в отношениях между двумя странами и дать им указание предупредить американских граждан о том, что они должны быть готовы к выезду со всем своим имуществом. Г-ну Пинкни было дано указание выехать в отпуск³.

§ 486. В 1809 году г-н Э. Дж. Джексон, британский посланник в Вашингтоне, в переписке с государственным департаментом об отказе британского правительства от заключенного его предшественником, г-ном Эрскином, соглашения по делу о пароходе «Чизапик» и об отмене указа королевского совета сослался на то, что при заключении этого соглашения правительство Соединенных Штатов было полностью осведомлено о том, что г-н Эрскин превысил свои полномочия. Государственный секретарь тогда же протестовал против такой инсинуации, а когда она была повторена, написал Джексону, что в дальнейшем от него не будут приниматься никакие сообщения. Вскоре затем посланник Соединенных Штатов в Лондоне получил указание потребовать отозвания г-на Джексона. Статс-секретарь по иностранным делам дал на это согласие, но продолжал утверждать, что г-н Джексон не имел намерения оскорбить правительство Соединенных Штатов⁴.

§ 487. В 1829 году правительство Соединенных Штатов пришло к заключению, что то предубеждение, с которым часть населения Мексики относится к посланнику США г-ну Пойнсетту, значительно уменьшило полезность его работы и разрешило ему вернуться на родину, если он сочтет это целесообразным. Но прежде чем ему могли быть посланы такие инструкции, мексиканский поверенный в делах передал требование об отозвании г-на Пойнсетта; оно было немедленно удовлетворено. После этого в Мексику вместо посланника был назначен поверенный в делах⁵.

§ 488. В 1846 году г-н Джует, поверенный в делах Соединенных Штатов в Лиме, вступил в пререкания с перуанским министром иностранных дел, во время которых назвал официально сообщенный ему указ «собранием юридических и моральных извращений,  {267}  представляющих собой не стройную систему, а только нелепые и сомнительные выверты». Кроме того, в письмах к министру он не называл его ни «превосходительством», ни «уважаемым». В результате повторных требований перуанского правительства он был отозван. В направленной г-ну Джуету депеше государственный секретарь высказал мнение, что «если дипломатические представители делают свое присутствие настолько неприемлемым, что вызывают со стороны правительства, при котором они аккредитованы, требование об их отзыве, то такое требование может быть не удовлетворено только в весьма редких и исключительных случаях. Отклонить это требование значило бы идти против той самой цели, ради которой дипломатические представители посылаются заграницу, а именно — против цели развития дружественных отношений между независимыми нациями. Пожалуй, никакие обстоятельства не будут в состоянии оправдать подобный отказ, если только не затронута честь нации»¹.

§ 489. В 1863 году против г-на Сегюра, посланника Сальвадора в Вашингтоне, было выдвинуто обвинение, что он пытался нарушить закон о нейтралитете Соединенных Штатов во время конфликта между Сальвадором и двумя другими республиками Центральной Америки. Не излагая мотивов своего протеста, правительство Соединенных Штатов через своего посланника в государствах Центральной Америки указало, что было бы желательно освобождение г-на Сегюра от занимаемого им поста и назначение на его место лица, не вызывающего возражений. Посланник, поняв из беседы с президентом Сальвадора, что тот не хотел бы согласиться с переданным ему пожеланием, сказал, что дело дошло до сведения президента Соединенных Штатов и что в связи с этим отозвание г-на Сегюра является «в высшей степени необходимым». После этого министр иностранных дел Сальвадора дал ответ, что, поскольку «присутствие г-на Сегюра необходимо» в Сальвадоре, президент счел целесообразным отозвать его, чтобы он мог «оказать важные услуги»².

§ 490. В 1871 году г-н Фиш, государственный секретарь Соединенных Штатов, сообщил посланнику Соединенных Штатов в Петербурге, что поведение г-на Катакази, российского посланника в Вашингтоне, как в служебных, так и в личных делах в последнее время «существенно уменьшило его полезность для его собственного правительства и сделало общение с ним, как деловое, так и светское, в высшей степени неприятным»; в связи с этим президент пришел к выводу, что интересы обеих стран выиграют, если глава российской миссии будет заменен; при этом была выражена надежда, что для такой замены окажется достаточно лишь намека. В конце концов президент согласился терпеть г-на Катакази до окончания предполагавшегося визита в Соединенные Штаты великого князя Алексея. Во время этого визита государственный секретарь вновь  {268}  подтвердил точку зрения Соединенных Штатов, согласно которой официальное сообщение о том, что дипломатический представитель перестал быть persona grata, является само по себе достаточным для того, чтобы добиться его отозвания. «Заявление полномочного представителя державы, при которой аккредитован посланник, допустивший нарушение принятых правил,— это все, чего можно по праву требовать, и все, что может сделать уважающая себя держава». Наконец г-н Катакази написал государственному секретарю, что он получил приказание отплыть в Россию немедленно по окончаний визита великого князя. Г-н Фиш ответил, что это воспринимается им как фактическое удовлетворение требования об его отозвании¹.

§ 491. В 1898 году в одной из ньюйоркских газет был опубликован перевод похищенного с почты в Гаване частного письма испанского посланника в Вашингтоне сеньора Дюпюи де Лом к его Другу, журналисту на Кубе². В этом письме президент Мак-Кинли изображался как «слабый человек, ищущий дешевой популярности у толпы, мелкий политикан («politicastro»), старающийся оставить себе лазейку и в то же время ладить с шовинистами из своей партии». В письме намекалось также, что Испании следовало бы, хотя бы для видимости, возбудить вопрос о торговых отношениях. Посланнику Соединенных Штатов в Мадриде было дано распоряжение потребовать немедленного отозвания г-на Дюпюи де Лом на том основании, что письмо последнего содержало «такие выражения о президенте Соединенных Штатов, которые делают в дальнейшем невозможной полезную деятельность автора письма в качестве посредника в искреннем и откровенном общении между Соединенными Штатами и Испанией». Посланник Соединенных Штатов получил прием у испанского министра иностранных дел, который ему ответил, что испанское правительство искренне сожалеет об опрометчивости своего представителя, который уже подал в отставку. После этого посланник Соединенных Штатов направил испанскому министру иностранных дел ноту с напоминанием, что он еще не имел удовольствия получить формальное заверение в том, что испанское правительство сожалеет об употребленных в письме его посланника выражениях и высказанных в нем мнениях и дезавуирует их. Испанский министр ответил, что он уже заявил при свидании об искреннем сожалений испанского правительства по поводу этого инцидента, и добавил, что «испанское министерство, приняв отставку сотрудника, работа которого была до тех пор полезной и ценной, тем самым совершенно ясно показало, что оно не разделяет, а, скорее, осуждает его критические суждения, содержащие оскорбление или порицание главы дружественного государства, хотя эти суждения были высказаны в частной переписке с другом и стали достоянием гласности в результате ловких и нечестных действий».  {269}  Два дня спустя испанское правительство назначило нового посланника¹.

§ 492. В 1915 году правительство Соединенных Штатов потребовало отзыва д-ра Константина Думба, австро-венгерского посла в Вашингтоне, который признал, что предлагал своему правительству план организации забастовок на американских оружейных заводах. Правительству Соединенных Штатов стало известно об этом из копии письма посла, найденной у одного гражданина Соединенных Штатов. Кроме того, посол обвинялся в том, что он использовал одного гражданина Соединенных Штатов, который под защитой американского паспорта тайно переправлял официальные депеши через вражеские линии. В результате таких действий д-р Думба стал лицом, неприемлемым для правительства Соединенных Штатов, которому не осталось ничего иного, как потребовать его отозвания ввиду некорректности его поведения. Оно сделало это с большим сожалением, заверив правительство Австро-Венгрии, что оно искренне желает продолжать между ними сердечные и дружеские отношения². При отъезде д-ра Думба ему по просьбе правительства Соединенных Штатов союзные державы предоставили охранную грамоту, чтобы он мог благополучно вернуться в Австро-Венгрию (см. § 428).

§ 494. В более близкое к нам время Советское правительство с полным успехом возражало против возвращения к своему посту посла Соединенных Штатов в Москве на том основании, что во время своего пребывания в отпуске он, как утверждали, публично высказывал пренебрежительные суждения о Советском Союзе.

§ 495. Ниже приводятся примеры таких случаев, когда требование об отозвании дипломатического представителя отклонялось и это приводило или к высылке представителя, или к отказу его принимать.

В 1804 году маркиз де Коса Ирухо, испанский посланник в Соединенных Штатах, предложил редактору одной американской газеты противодействовать некоторым мероприятиям и взглядам правительства США и защищать точку зрения Испании. Правительство отозвалось об этом неодобрительно, поскольку он нарушил акт конгресса, известный под названием «статус Логана»³.

Ирухо защищал свои действия в ноте, которую опубликовал в газетах. Ввиду такой попытки оказать давление на общественное мнение путем подкупа прессы правительство через посланника Соединенных Штатов в Мадриде потребовало отозвания Каса Ирухо. Испанское правительство ответило, что он  {270}  сам просил дать ему отпуск для возвращения домой в удобное для путешествия время года, и президент согласился на отсрочку своего требования при условии, что цель этого требования будет таким образом достигнута. Однако посланник оставался в Соединенных Штатах и даже возвратился в Вашингтон. Поэтому он был поставлен в известность о том, что продолжающееся его присутствие «неприятно» президенту, который предполагал, что он покинет страну, как только позволит погода. В своем ответе Каса Ирухо утверждал, что он продолжает пользоваться всеми своими правами и привилегиями, и заявил, что намерен оставаться в Вашингтоне до тех пор, пока этого требуют «интересы короля» и его собственные «личные удобства». К этому он добавил довольно резкий протест, который сообщил своим коллегам и также опубликовал в печати. Правительство Соединенных Штатов послало экземпляры газеты вместе с изложением фактов своему представителю в Мадриде, поручив ему предъявить все это испанскому правительству. К его удивлению, министр иностранных дел Испании не только взял под защиту Каса Ирухо, но и заявил, что присылка одних лишь газетных сообщений без официального и истолкования рассматривается как проявление неуважительного отношения к испанскому правительству. После этого государственный департамент прекратил всякие официальные сношения с Каса Ирухо, и в качестве поверенного в делах Испании был принят другой испанский дипломат¹.

§ 496. В 1847 году бразильское правительство настаивало на отозвании г-на Уайза, посланника Соединенных Штатов в Рио. Так как выполнение этого требования означало бы порицание его действий в связи с заключением в тюрьму лейтенанта и трех матросов флота Соединенных Штатов, то президент отклонил это требование. Одновременно бразильский дипломатический представитель был поставлен в известность о том, что, поскольку г-н Уайз некоторое время тому назад просил освободить его от должности, его просьба будет удовлетворена, и он покинет Рио в течение следующего лета².

§ 497. Парижская революция 1848 года побудила правительство Испании провести реакционные внутриполитические мероприятия. Доклады, получавшиеся лордом Пальмерстоном от британского посланника г-на Бульвера, побудили английского министра «самым серьезным образом рекомендовать испанскому правительству вступить/на законный и конституционный путь управления страной». Напомнив испанскому кабинету о недавнем падении французского короля как о предостерегающем примере, лорд Пальмерстон прибавил: «Королева Испании поступила бы мудро, если бы в нынешнем критическом положении усилила исполнительную власть, расширив ту базу, на которую опирается правительственный аппарат, и призвав к себе в качестве советников лиц, пользующихся  {271}  доверием либеральной партии». Г-н Бульвер направил министру иностранных дел Испании герцогу Сотомайору официальную ноту, в которой советовал испанскому кабинету «безотлагательно вернуться к обычной форме правления, установленной в Испании», причем к своей ноте приложил копию депеши Пальмерстона. Сотомайор вернул ему оба документа, сопроводив их резкой нотой, в которой выражал негодование по поводу вмешательства посланника во внутренние дела страны. При этом он цитировал газетную статью, из которой можно было заключить, что содержание ноты Бульвера было разглашено раньше, чем нота дошла до министра иностранных дел. В своем ответе Бульвер отрицал, что названная Сотомайором газета была осведомлена о британской ноте, и вообще оправдывал свой образ действия. Это вызвало новый ответ Сотомайора, который отказывался признать за Бульвером компетентность в обсуждении вопросов, затрагивающих внутреннюю политику Испании. Одновременно он поручил испанскому посланнику в Лондоне потребовать отозвания Бульвера, на что со стороны Пальмерстона последовал отказ. Посланник повторил свое требование в письменном виде, но на следующий день взял его обратно ввиду полученных из Мадрида новых инструкций. Вскоре затем в Мадриде вспыхнуло новое восстание; тогда Бульвер вновь обратился к Сотомайору с письмом, в котором обосновывал свою первую ноту, вызвавшую такую обиду, и жаловался на враждебные выпады правительственной прессы. Сотомайор прислал ему частное письмо, советуя ускорить, по возможности, свой отъезд в отпуск, как это предполагалось. Бульвер ответил ему, что «не намерен торопиться с отъездом из-за кампании лжи и клеветы, которой ни один британский посланник или джентльмен не сделает ни малейшей уступки». После этого Сотомайор отослал Бульверу его паспорта и направил в Лондон представителя для представления объяснений британскому правительству. Но Пальмерстон отказался принять этого представителя, так как у него не было ни верительных грамот, ни дипломатического статуса. Тогда испанский посланник Истурис вручил Пальмерстону официальную ноту, к которой были приложены полученные Истурисом инструкции, и добавил, что, по убеждению испанского министерства, Бульвер использовал свое официальное положение, чтобы содействовать партии, которая стремится захватить власть. Такое поведение г-на Бульвера побудило испанский кабинет потребовать его отозвания; а так как в этом было отказано, то спор окончился тем, что британскому посланнику были вручены его паспорта. Пальмерстон в ответной ноте предложил испанскому посланнику немедленно представить письменное изложение тех мотивов, на основании которых действовало испанское правительство. Последовал еще один обмен нотами, полными аргументов. Последней из этих нот г-н Истурис был поставлен в известность, что английская королева не может принимать его в качестве посланника испанской королевы, а правительство ее величества не может вести с ним официальные сношения. После  {272}  этого Истурис покинул Англию, и дипломатические отношения между двумя странами были прерваны; возобновление их последовало по просьбе испанского правительства в начале 1850 года¹.

§ 498. В 1849 году г-н Пуссен, французский посланник в Вашингтоне, в ходе переписки с государственным департаментом о действиях капитана Карпентера, офицера американского флота, который задержал французское судно до удовлетворения его требования об уплате вознаграждения за спасение этого судна, потребовал, чтобы правительство Соединенных Штатов дезавуировало такое поведение Карпентера и объявило ему выговор. Государственный секретарь, передав посланнику объяснения Карпентера, отказался выполнить эти требования. В ответ на это г-н Пуссен написал:

«Его (т. е. капитана Карпентера) мнение представляет мало интереса в наших глазах, поскольку мы осуждаем его поведение. Я, от имени французского правительства, призывал Вашингтонский кабинет, г-н Государственный Секретарь, объявить этому офицеру американского флота строгий выговор, для того чтобы в будущем не мог повториться совершенный Карпентером проступок, затрагивающий достоинство вашего национального флота. Из Вашего, г-н Государственный Секретарь, ответа я, к сожалению, вынужден сделать тот вывод, что Ваше правительство присоединяется к странным доктринам, высказываемым капитаном Карпентером..; и мне остается только протестовать от имени моего правительства против этих доктрин».

В ответе государственный секретарь сообщил ему, что переписка по этому делу отослана посланнику Соединенных Штатов в Париже для представления французскому правительству. Поскольку последнее отказалось признать, что в переданных ему материалах содержатся достаточные основания для отозвания г-на Пуссена, президент приказал уведомить его, что правительство Соединенных Штатов не будет впредь вести переписку с ним как с посланником Франции и что это решение доведено до сведения его правительства. Французский министр иностранных дел г-н де Токвиль, который вел переписку с государственным секретарем по этому делу, вскоре вышел в отставку, а его преемник предал дело забвению. Дипломатические отношения между двумя странами не были прерваны².

§ 499. В 1852 году правительство Соединенных Штатов потребовало отозвания г-на Марколета, посланника Никарагуа. Республика отказалась выполнить это требование. Тогда государственный секретарь уведомил г-на Марколета, что г-ну Керру, посланнику США в Центральной Америке, даны инструкции возобновить требование об его отозвании и о назначении ему преемника и что тем временем с ним не будут поддерживаться никакие официальные отношения. Его обвиняли в том, что он якобы сообщил печати содержание некоторых проектов строительства межокеанского канала, которые были ему показаны неофициально и доверительно. Он не только пытался сорвать переговоры, но даже хвастался своим  {273}  влиянием на некоторых сенаторов и угрожал использовать это влияние. По этому поводу государственный секретарь писал посланнику Соединенных Штатов в Никарагуа, что «такое требование правительства никогда не может быть отклонено другим правительством, если эти правительства хотят сохранить между собой дружественные отношения; ведь посланник, об отозвании которого было выдвинуто требование, тем самым теряет всякую возможность быть полезным на своем посту. Если он уже был неприемлем, то становится вдвойне неприемлемым, будучи оставлен на своем посту вопреки явно выраженному желанию о его отозвании... Серьезность такого шага является достаточной гарантией того, что шаг этот не был предпринят опрометчиво». Г-ну Керру было поручено не излагать причин, на основании которых было заявлено требование об отозвании, но объяснить так, как он сочтет целесообразным, почему неудобно такое заявление делать. Однако год спустя после выборов нового президента Соединенных Штатов г-н Марколета представил новые верительные грамоты в качестве посланника Никарагуа и продолжал занимать этот пост до апреля 1856 года¹.

§ 500. В 1855 году, во время Крымской войны, правительство Соединенных Штатов обратилось к британскому правительству с жалобой на то, что британские должностные лица и представители организовали и широко проводят в Соединенных Штатах набор рекрутов для британской армии в нарушение законов о нейтралитете и в ущерб суверенным правам Соединенных Штатов. Министр иностранных дел Великобритании заявил, что его правительство никогда не имело намерения санкционировать нарушения британскими должностными лицами законов Соединенных Штатов; однако дальнейшая переписка показала, что его взгляды на пределы законных действий в этой области не совпадали со взглядами правительства Соединенных Штатов. В ходе судебного процесса, возбужденного против нескольких лиц, заподозренных в том, что они действовали в качестве представителей по набору рекрутов, один из обвиняемых дал письменное показание, устанавливавшее причастность к делу британского посланника г-на Кремптона и британских консулов в Нью-Йорке, Цинциннати и Филадельфии. После этого государственный секретарь Соединенных Штатов потребовал отозвания посланника и смещения консулов. В своем ответе лорд Кларендой, воспроизведя объяснения упомянутых должностных лиц, утверждавших, что они не совершали приписываемых им действий, выражал надежду, что правительство Соединенных Штатов будет удовлетворено его ответом. Однако это последнее, не считая возможным согласиться с таким заключением, прекратило сношения с г-ном Кремптоном и отослало ему паспорта (одновременно были отозваны экзекватуры трех консулов). В дальнейшем лорд Кларендон заявил, что британское правительство по-прежнему высокого мнения об энергии, способностях и честности г-на Кремптона и полагает,  {274}  что в отношении многих важных подробностей этого дела президент был введен в заблуждение неправильной информацией и показаниями свидетелей, не заслуживающих доверия. Подобное расхождение во мнениях по такому вопросу обязывает обе стороны к серьезному размышлению. Если бы правительство ее величества было убеждено, что должностные лица ее величества вопреки имеющимся у них инструкциям нарушили законы Соединенных Штатов, оно сместило бы этих должностных лиц. В данном случае правительство ее величества было обязано принять официальное и повторное заявление президента о его уверенности в том, что британские должностные лица, о которых идет речь, нарушили законы Соединенных Штатов и по этой причине стали неприемлемы для поддержания связи между двумя странами. Британское правительство «не может отказать Соединенным Штатам в праве, подобном тому, на которое в аналогичном случае претендовало бы для себя правительство ее величества, а именно в праве составлять себе свое собственное мнение о применении законов своей страны к действиям, имевшим место на территории своей страны». Британское правительство, хотя оно и выразило «сожаление об образе действий президента Соединенных Штатов, который должен все же рассматриваться как недружественный», но не прервало дипломатических отношений с посланником Соединенных Штатов в Лондоне, ив январе 1857 года представителем Великобритании в Вашингтоне был назначен лорд Нэпир¹.

§ 501. В 1875 году г-н Рэссел, посланник Соединенных Штатов в Каракасе, в донесении своему правительству писал: «Считаю своим долгом прибавить, что, по моему мнению, есть только два способа добиться уплаты такой большой суммы. Первый способ — поделиться полученным с кем-либо из высоких должностных лиц этого правительства; второй способ — применить силу или по крайней мере пригрозить применением силы. Первый путь, на который становилась не одна нация, никогда, конечно, не будет приемлем для Соединенных Штатов. Что касается второго пути, то вопрос о целесообразности его выбора не входит в мою компетенцию». Это донесение было опубликовано в отчете, представленном палате представителей, и вызвало негодование венесуэльского правительства, которое в направленной г-ну Рэсселу ноте заявило, что оно порывает всякие официальные сношения с ним, и сообщало ему, что причиной для этого акта послужило то, что в его донесении «выдвинуто такое суждение и высказаны такие утверждения, которые представляют собой самые грубые нападки, наносящие тяжелое оскорбление правительству, и притом по существу ложные». Двумя неделями позже г-ну Рэсселу были присланы его паспорта. На первый запрос Соединенных Штатов венесуэльское правительство не дало никакого объяснения по поводу предпринятого им шага; поэтому государственный секретарь уведомил венесуэльского  {275}  посланника в Вашингтоне, что если он не будет уполномочен дать такое объяснение, которое можно будет признать удовлетворительным, то достоинство правительства Соединенных Штатов потребует, чтобы его отношения с этим правительством также были прерваны. Сначала посланник ответил, что он получил указание дать требуемое объяснение, но не имел возможности сделать это, ввиду того что погибли относящиеся к делу важные документы при кораблекрушении. Три месяца спустя он написал, что получил указание взять обратно и аннулировать адресованную г-ну Рэсселу ноту о разрыве с ним отношений. Еще через некоторое время он сообщил, что согласно полученным им от своего правительства инструкциям он ставит правительство Соединенных Штатов в известность о том, что г-н Рэссел больше не является persona grata. В конце концов г-н Рэссел подал в отставку; но когда он отправился в Каракас с полномочием от государственного департамента для вручения отзывных грамот, то венесуэльский министр иностранных дел отказался принять его¹.

§ 502. В 1888 году лорд Секвил, британский посланник в Вашингтоне, получил письмо от натурализованного гражданина Соединенных Штатов, родившегося в Англии, по имени Мерчисон, в котором тот просил у посла совета, как следует ему и многим другим лицам, находящимся в таком же положении, голосовать на предстоящих президентских выборах. Лорд Секвил ответил, что «любая политическая партия, которая открыто стала бы на сторону нашей родины, потеряла бы в настоящий момент свою популярность, о чем партия, находящаяся сейчас у власти, хорошо осведомлена; что в отношении к «канадскому вопросу, который, к сожалению, был снова поднят после отклонения договора о рыбных промыслах республиканским большинством сената и посланием президента (на которое намекает автор письма), следует принимать во внимание политическое положение, связанное с президентскими выборами»; к этому ответу была приложена вырезка из газеты, в которой избирателям явно рекомендовалось голосовать за Кливленда. Это письмо лорда Секвила каким-то образом попало в газеты и вызвало оживленную дискуссию в печати. «New York Tribune» опубликовала интервью с лордом Секвилом, в котором он будто бы сказал, что «как действие сената, так и послание президента были рассчитаны на политический эффект». Однако в частном письме к государственному секретарю Соединенных Штатов г-ну Бэйярду лорд Секвил сообщил, что его слова были искажены так, чтобы придать им характер выпада против действий исполнительной власти, и добавил: «Позволяю себе подчеркнуть, что у меня не было -ни малейшего намерения делать это, и я самым категорическим образом отвергаю приписанные мне другими газетами выражения о «трескучих фразах» и «ловких трюках» в применении к правительству, при котором я аккредитован». Г-н Бэйярд в телеграмме посланнику Соединенных  {276}  Штатов в Лондоне жаловался на письмо лорда Секвила и на выражения, употребленные в интервью с газетными репортерами, и просил, чтобы правительство ее величества безотлагательно приняло соответствующие меры. Лорд Солсбери отказался предпринимать что-либо до того, пока не получит точный текст сказанного лордом Секвилом и его объяснения. Лорд Солсбери как будто сказал также, что отзыв посланника положил бы конец его дипломатической карьере, тогда как высылка его Соединенными Штатами не обязательно должна окончиться тем же, как видно из прецедентов. После этого г-н Бэйярд, по поручению президента, послал ноту лорду Секвилу, в которой поставил его в известность о том, что, по его убеждению, «дальнейшее его пребывание на официальном посту в Соединенных Штатах было бы несовместимо с интересами обоих правительств и нанесло бы ущерб добрым отношениям между ними»; к письму был приложен паспорт посланника¹.

§ 503. В 1905 году французский посланник в Каракасе г-н Тэньи в ноте венесуэльскому правительству заявил протест против действий венесуэльских властей, которые на основании декрета от 4 сентября 1905 г. закрыли конторы французской телеграфной компании в Каракасе и других местах. С точки зрения французского правительства, такие действия были нарушением прав компании. В своем ответе венесуэльское правительство утверждало, что вопрос является предметом исключительной компетенции местных властей, обсуждение его дипломатическим путем значило бы нарушение венесуэльского суверенитета и что использование дипломатических каналов в таких вопросах могло бы быть оправдано только в случае отказа в правосудии, чего в данном случае не было, так как по делу было вынесено судебное решение в результате законной процедуры. Кроме того, компания была замешана в последней гражданской войне; поддерживая компанию, французское правительство, по-видимому, берет на себя ответственность за обязательства, взятые на себя компанией.

Нота заканчивалась заявлением, что в дальнейшем венесуэльское правительство не будет вести переговоры по «делам дипломатического характера и доброй дружбы с французским правительством при посредстве его нынешнего представителя в Каракасе достопочтенного Оливье Тэньи, пока не получит удовлетворительных объяснений, каких требует добрая дружба между нациями, поддерживающими ее со взаимным уважением и вежливостью». Французское правительство потребовало, чтобы заключительная часть ноты, касающаяся перерыва всяких сношений, до тех пор пока Венесуэла не получит удовлетворения, была взята обратно. После этого венесуэльское правительство потребовало, чтобы каждая из сторон взяла обратно свою ноту; это предложение было принято французским правительством с тем условием, что между  {277}  Венесуэлой и компанией будет достигнуто соглашение. Тогда венесуэльское правительство, заявив через посланника Соединенных Штатов, что его нота будет взята обратно, добавило, что оно надеялось, что французское правительство пошлет такого представителя, с которым можно будет поддерживать более приятные отношения. Однако г-н Тэньи остался на своем посту. Но когда президент Венесуэлы устроил по случаю нового года официальный прием дипломатического корпуса, он не получил приглашения. После этого стало ясно, что венесуэльское правительство возобновит официальные отношения только после отозвания г-на Тэньи. Тем временем была закрыта последняя действовавшая контора компании. Тогда французское правительство заявило об отозвании г-на Тэньи и поручило защиту своих интересов посланнику Соединенных Штатов. Но когда г-н Тэньи вошел на борт французского парохода «Мартиник», чтобы ознакомиться с инструкциями своего правительства, его не пустили обратно на берег, и таким образом он был фактически выслан из страны. Дипломатический корпус заявил протест против этого акта как противоречащего дипломатическому иммунитету, но венесуэльское правительство утверждало, что с момента официального отозвания посланника его иммунитет потерял силу.

В результате этого 18 января 1906 г. французское правительство уведомило венесуэльского поверенного в делах в Париже, что его миссия считается законченной и что он должен покинуть французскую территорию в тот же день; вечером того же дня он выехал в Льеж, причем до французской границы его сопровождал глава французской охранной полиции (Surete generate)¹. Дипломатические отношения между двумя странами были на несколько лет прерваны.

§ 504. В 1921 году, во время серьезных гражданских волнений в Гватемале, британский посланник г-н Гэйсфорд оказал помощь некоторым бывшим министрам и чиновникам прежнего правительства, которые были заключены в тюрьму и жизни которых грозила опасность. Посланник предоставил также приют в миссии нескольким лицам, искавшим убежища. В 1922 году, после изгнания католического архиепископа, г-н Гэйсфорд, будучи католиком, пришел в епископский дворец, но не был туда пропущен охранявшим здание полицейским агентом. После этого гватемальский министр иностранных дел, на основании доклада начальника полиции, обратился к г-ну Гэйсфорду с нотой, обвиняя его в том, что он ударил полисмена и нанес ему словесное оскорбление; в ноте было также указано, что ее содержание уже сообщено другим дипломатическим представителям для сведения. Обвинение это было отвергнуто г-ном Гэйсфордом, а дипломатический корпус протестовал против акта, предпринятого по голословному заявлению полицейского  {278}  агента, тогда как британский посланник не был запрошен о его версии происшедших событий. Тем не менее гватемальское правительство потребовало отозвания г-на Гэйсфорда, ссылаясь на то, что, помимо этого инцидента, он заступился за гватемальских граждан, обвинявшихся в заговоре, и предоставлял таким лицам убежище. Г-ну Гэйсфорду было дано указание выехать в отпуск, и миссия оставалась закрытой до 1 сентября 1924 г., когда посланником был назначен г-н У. Э. О'Рейли.

§ 505. В 1924 году мексиканское правительство потребовало отозвания г-на X. А. К. Кэмминса, возглавлявшего тогда британскую миссию и ставшего persona non grata в связи с тем, что он очень энергично защищал собственность британских подданных в Мексике во время бурных волнений в этой стране. При этом было указано, что если он сам не уедет в течение десяти дней, то будут приняты принудительные меры. Британское правительство к этому времени уже решило аккредитовать в Мексике со специальной миссией сэра Т. Холера, чтобы получить объективный доклад, который дал бы возможность принять решение по вопросу о признании правительства генерала Обрегона. Об этом было поставлено в известность мексиканское правительство; оно заявило, что приветствует такое предложение, но не может дожидаться прибытия сэра Холера, так как г-н Кэмминс во всех своих сношениях с правительством неизменно выказывал неуважение к нему. Оно настаивало в качестве элементарного принципа на праве каждого правительства в любое время потребовать с изложением или без изложения мотивов отозвания любого дипломата или представителя другой страны и что в этом случае долг международной вежливости требует его удаления. В то же время г-н Кэмминс сообщал, что в миссию не пропускают ни продовольствия, ни других необходимых вещей, что телеграфное сообщение с миссией прервано и что даже членам дипломатического корпуса вход в миссию воспрещен. Поскольку дело приняло столь критический оборот, ничего не оставалось, как дать г-ну Кэмминсу указание об отъезде и передать ему это указание через посредство правительства Соединенных Штатов, прося его в порядке оказания добрых услуг помочь г-ну Кэмминсу осуществить свой выезд. Правительство Соединенных Штатов любезно согласилось оказать эти услуги, и после отъезда г-на Кэмминса поверенный в делах Соединенных Штатов архивы и имущество британской миссии взял под свою охрану¹. В августе 1925 года г-н Норман Кинг был назначен британским поверенным в делах в Мексико, а в декабре 1925 года г-н Э. Овэй был назначен посланником.

§ 506. В газете «Тайме» от 9 июня 1931 г. было напечатано следующее сообщение ее рижского корреспондента: «Вчера покинул Литву монсеньер Рикардо Бартолини, папский нунций, титулярный архиепископ Лаодикейский (Сирия). Монсеньер Бартолини давно уже перестал быть persona grata в Ковно вследствие своего,  {279}  как утверждают, недопустимого вмешательства во внутренние дела страны, и Литовское правительство неоднократно ставило Ватикан в известность о желательности его отозвания; однако нунций оставался на своем посту, пока литовские власти не приказали ему уехать, угрожая в противном случае ограничить свободу его передвижения или же выслать его».

УДАЛЕНИЕ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

§ 507. Вот примеры предложений немедленно покинуть страну. В 1584 году в Англии был арестован некий Френсис Трокмортон, после того как было перехвачено его письмо к шотландской королеве Марии. Следствие показало, что испанский посол дон Бернардино де Мендоса был участником заговора, имевшего целью низложить королеву Елизавету I. Кэмден¹ рассказывает, что в то время как шло следствие по делу Трокмортона, «дон Бернардино де Мендоса, испанский посол в Англии, тайно отплыл во Францию, в великом гневе и ярости, как если бы он был выгнан из Англии с нарушением привилегии посла, тогда как в действительности он, будучи человеком буйной и мятежной души и злоупотребив священной привилегией посольства для совершения измены, получил приказ уехать из страны, хотя в то суровое старое время он подлежал преследованию (как многие думают) огнем и мечом. Ибо он приложил руку к гнусным делам Трокмортона и др., направленным к тому, чтобы ввезти в Англию иностранцев и низложить королеву... Но чтобы испанцы не думали, что в данном случае речь шла не о наказании преступлений Мендосы, а о нарушении привилегий их посла, в Испанию был послан секретарь Совета Уильям Ваад, чтобы напрямик сообщить испанскому двору, как плохо выполнял Мендоса свои обязанности посла, и, кроме того, указать (чтобы не подумали, что королева, посылая его, отказывается от старинной дружбы между двумя королевствами), что если испанский двор пошлет в качестве своего посла кого-либо другого, желающего сохранить эту дружбу, то ему будут оказаны все те знаки внимания, какие могли быть оказаны послу королевы в Испании».

Однако испанский король отказал Вааду в аудиенции, и он «вернулся домой, не будучи выслушан».

§ 508. В 1587 году г-н Л'Обепин (L'Aubespine), французский посол в Англии, по признанию его секретаря, оказался замешанным в деле покушения на жизнь королевы Елизаветы. Кэмден сообщает, что это был человек, всецело преданный партии Гизов. «Будучи убежден, что обеспечить безопасность королевы-пленницы можно лучше всего хитроумными злодеяниями, чем убедительными доводами, он сначала составил заговор на жизнь королевы Елизаветы,  {280}  сговорившись с Уильямом Стаффордом, молодым и увлекающимся джентльменом, мать которого была одной из почетных постельниц королевы, а также с его братом, занимавшим в это время пост английского посла во Франции; с ним Л'Обепин вел переговоры через своего секретаря Траппи, который сулил Стаффорду, если он удачно осуществит задуманное ими покушение, не только громкую славу и громадную сумму денег, но еще и особое благоволение Римского епископа, герцога Гиза и всего католического мира. Стаффорд из чувства брезгливости ко всякому убийству отказался это сделать, но рекомендовал некоего Мади, отпетого головореза, в качестве такого человека, который за деньги, без сомнения, с большой решимостью выполнит это дело». Но в дальнейшем Стаффорд разоблачил заговор, и Л'Обепин был вызван на очную ставку с другими участниками заговора. Его доводы о непричастности к заговору были неубедительны; при том же он утверждал, что если бы даже он был причастен к этому делу, то и тогда не был бы обязан раскрывать его никому, кроме своего господина короля. Ему сделали серьезное предостережение, чтобы он впредь не совершал измены и не забывал долга посла и милосердия королевы, а также объявили, что его вина в преступлении с него не снимается, хотя он и избавлен от наказания¹.

Хотя изложенное дело приводится как пример удаления дипломатического представителя без предупреждения, но из рассказа не ясно, последовал ли фактически отъезд. Оппенгейм толкует это дело в смысле предостережения на будущее.

§ 509. В 1624 году маркиз де Инохоса и дон Карлос Колома, два испанских посла, пребывавших тогда в Англии, уведомили Якова I, что против его власти готовится герцогом Букингемским опасный заговор, влияние которого по политическим мотивам они хотели подорвать. Так как расследование показало полную необоснованность обвинения, то от них потребовали объяснений и подробностей, которых они не смогли представить. Поэтому испанскому королю было сообщено через английского посла в Мадриде о совершенной его послами тяжелой провинности и заявлена просьба их наказать. Однако, как выясняется, послы покинули Англию, получив уведомление, что король больше не будет поддерживать с ними сношения; и «так как отношения между двумя коронами все больше портились, то они получили скорее награды, чем порицание: Инохоса был назначен губернатором Милана, а Колома получил повышение по службе и почести во Фландрии»².

§ 510. В 1654 году ле Бас (во французских документах он именуется бароном де Баас) был послан в Англию помогать президенту де Бордо, облеченному специальной миссией восстановить дружественные отношения между Францией и Англией. Во время  {281}  беседы с французским врачом Ноденом¹ он предложил ему возбуждать «смуту и раскол в этой стране»² и для этой цели предложил достать деньги во Франции. Ноден донес об этом, и Кромвель, вызвав ле Баса, предъявил ему обвинение в соучастии в заговоре и приказал в трехдневный срок покинуть Англию. Бордо заявил протест и сказал протектору, что его высочеству следовало бы прежде обратиться с жалобой к французскому королю и потребовать отозвания ле Баса. Но Кромвель ответил, что ле Бас виновен больше, чем предполагает Бордо, и что такая личность не может более оставаться в Англии³.

§ 511. В 1720 году Бестужев-Рюмин, вновь назначенный российский представитель в Лондоне, получил от Петра Великого указание вручить британскому правительству меморандум с перечислением тех обид, какие были причинены царю британским правительством. Одновременно с вручением меморандум был опубликован. Разумеется, английский король и его министры были глубоко возмущены этими действиями царя и решили потребовать от Бестужева покинуть страну в недельный срок. Бестужев уехал, и дипломатические отношения не возобновлялись до 1731 года, когда Рондо был назначен британским представителем в Петербурге⁴.

§ 512. В 1726 году в «London Gazette» было напечатано следующее сообщение:

Уайтхолл, 4 марта.

«Сегодня г-н Инглис, маршал и помощник церемониймейстера, за отсутствием церемониймейстера сэра Клемента Коттереля, отправился по приказу Его Величества к г-ну де Пальму, представителю Императора, и ознакомил его с тем, что, так как на аудиенции, данной ему Королем в прошлый четверг, он вручил лично Его Величеству меморандум, в высшей степени оскорбительный для чести Его Величества и достоинства его Короны, в каковом меморандуме он, совершенно не считаясь с истиной, забыл должное уважение к Его Священному Величеству, и так как означенный меморандум был на следующее утро опубликован в печатном виде вместе с письмом графа фон Зинцендорфа к нему, означенному Пальму, которое было еще более дерзким и оскорбительным, если это вообще возможно, чем самый меморандум, то Его Величество приказал объявить ему, означенному представителю Пальму, что Его Величество не рассматривает его больше как официального посла и требует, чтобы он немедленно выехал из королевства».

Начало этого дела следует искать в предполагаемом договоре между императором и испанским королем о возвращении последнему Гибралтара и Минорки и о восстановлении на великобританском престоле династии Стюартов, который был раскрыт Риппердой  {282}  (см. § 390) британскому посланнику в Мадриде¹. Намек на этот тайный договор был сделан в речи короля при открытии парламента 17 января 1726 г². После этого Пальм получил от графа Зинцендорфа указание вручить королю меморандум с протестом против утверждений, содержавшихся в речи короля, как «явно ложных» и «в высшей степени оскорбительных и обидных для величия двух договаривающихся держав, имеющих право требовать полного возмещения и удовлетворения, соразмерного нанесенному оскорблению»³. Представленный г-ном Пальмом меморандум⁴ объявлял, что приведенные утверждения основаны на абсолютно ложных донесениях, и заканчивался требованием, от имени «его священного Императорского Величества», «такого возмещения, какое подобает ему по всем правам за великие обиды, нанесенные Ему этими многими обвинениями». На следующий день Пальм разослал членам обеих палат, лондонским ольдермэнам и другим лицам печатные копии перевода обоих документов на английском и французском языках⁵. Пальму было поручено опубликовать меморандум, но его действия вызвали справедливое негодование короля, который ответил на оскорбление тем, что выслал представителя императора и тем самым порвал дипломатические отношения с императором.

§ 513. В 1788 году шведский король Густав III, желая отомстить за интриги, которые велись Екатериной II среди недовольной шведской знати, воспользовался моментом, когда его недруг, занятый войной с Турцией, снарядил флот для операций в Средиземном море. Тогда он отправил свой флот и высадил в Финляндии значительные сухопутные силы. Граф Разумовский, российский посланник в Стокгольме, по приказанию императрицы, обратился к канцлеру Оксеншерна с нотой протеста, в которой заявил «министру его шведского Величества, а равно всем шведам, принимающим какое-либо участие в управлении страной, что его государыня не имеет враждебных намерений по отношению к своим соседям». Шведский король, рассматривая употребленное в ноте выражение, что она адресуется как его министру, так и «всем шведам, принимающим какое-либо участие в управлении страной», как личное оскорбление, рассчитанное на то, чтобы породить разлад между правительством и нацией, вновь вызвав ту анархию, конец которой был положен революцией 1772 года, приказал сообщить автору ноты, что он должен покинуть королевство. Была сделана попытка заставить посланника сесть на шведскую яхту, которая должна была доставить его в Санкт-Петербург, но он отказался и еще семь недель оставался в Стокгольме. Ответ на ноту Разумовского был отправлен Нолькену, шведскому послу в Санкт-Петербурге, для вручения российскому правительству.  {283}  Однако Нолькен был уже поставлен в известность о том, что императрица больше не признает его, и ему было приказано выехать из России в недельный срок¹.

§ 514. В 1814 году испанский подданный по имени Эспос-и-Мина, совершивший неудачную попытку захватить крепость Пампелуну, получил убежище во Франции. Испанский поверенный в делах Конде де Каса Флорес, узнав, что он проживает в одной из парижских гостиниц, с помощью комиссара полиции арестовал его и нескольких других испанских подданных как вероятных его соучастников, не согласовав это с французским правительством. Это очень обидело правительство Людовика XVIII. Мина был освобожден и выслан из Франции, а Флоресу были отосланы его паспорта, вместо того чтобы потребовать его отозвания. Последовали сложные переговоры, конец которым был положен бегством Наполеона с Эльбы².

§ 515. В 1895 году итальянское правительство опубликовало протокол, подписанный незадолго до этого в Каракасе дипломатическими представителями Бельгии, Франции, Германии и Италии, который содержал, по мнению венесуэльского правительства, «бездоказательные и порочащие утверждения, затрагивающие честь государства и достоинство исполнительной власти». Не обратившись предварительно к соответствующим правительствам с требованием об отозвании двух из четырех дипломатов, которые еще оставались на своих постах, венесуэльское правительство отослало им их паспорта. Одновременно с этим заинтересованным державам были посланы объяснения. Одна из них — Франция порвала дипломатические отношения с Венесуэлой, другая же — Бельгия воздержалась от аккредитования кого-либо на место прежнего посланника. В конце концов Венесуэла обратилась к Соединенным Штатам за посредничеством для восстановления дипломатических отношений, причем ее правительство заявило, что Венесуэла не имела намерения оскорбить Францию или Бельгию, чьим флагам она демонстративно салютовала в тот самый день, когда были высланы представители, лично неприемлемые для Венесуэлы³.

§ 516. В 1916 году недопустимые акты шпионажа, производившиеся с греческой территории, и сношения с неприятельскими подводными лодками, действовавшими в греческих водах в ущерб судам греческого, союзного и нейтрального судоходства, сделали необходимым то, что германскому, австро-венгерскому, болгарскому и турецкому посланникам в Афинах было предложено покинуть Грецию и перейти 22 ноября с их штатом на борт парохода, который должен был отвезти их в какой-либо порт, откуда они смогли бы вернуться в свои страны. Это требование было им предъявлено  {284}  французским морским командованием, которое поставило о том в известность греческое правительство, и посланники отбыли из Греции.

§ 517. В 1917 году правительство Соединенных Штатов опубликовало несколько перехваченных телеграмм, адресованных графом Люксбургом, германским посланником в Буэнос-Айресе, германскому правительству и переданных тамошней шведской миссией через шведское правительство. В этих телеграммах рекомендовалось топить аргентинские суда на пути их в Европу, не оставляя никаких следов (spurlos versenkt). Опубликование этих телеграмм вызвало в Аргентинской Республике сильное негодование, и аргентинское правительство отослало графу Люксбургу его паспорта, уведомив его при этом, что он перестал быть persona grata. Между тем германское правительство выразило глубокое сожаление по поводу этого инцидента и высказало свое неодобрение предложенным мерам, которые, по утверждению германского правительства, исходили лично от графа Люксбурга. Однако опубликование новых телеграмм раскрыло еще более серьезные махинации, и граф Люксбург, пытавшийся бежать в глубь страны, был арестован и интернирован. В конце концов по просьбе аргентинского правительства, крайне озабоченного тем, чтобы добиться скорейшего отъезда Люксбурга из страны, британское правительство согласилось предоставить ему пропуск для возвращения в Германию; но так как в результате перенесенного напряжения его здоровье было подорвано, то пришлось поместить его в местный германский госпиталь как страдающего психическим и нервным расстройством¹.

§ 518. Кроме приведенных инцидентов, в различных печатных трудах можно найти упоминания о других, как, например:

В 1884 году Аргентинская Республика выслала папского нунция за противодействие закону о народном образовании²; в 1895 году представитель Гавайской Республики в Соединенных Штатах был выслан за критические выступления против политики Соединенных Штатов³; в 1906 году секретарь, временно управлявший нунциатурой Святого престола в Париже, был выслан из Франции за нарушение законов, нормирующих деятельность духовенства;⁴ Рустем-бей, турецкий посол в Соединенных Штатах, был выслан в начале войны 1914—1918 годов за опубликование недопустимых статей в газетах и журналах⁵; принц Генрих Рейс, германский посланник в Персии, занимавшийся в этой стране военной деятельностью, был удален по требованию иранского правительства⁶.  {285} 

§ 519. Зафиксированные в литературе случаи, когда дипломатическому, представителю предлагали уехать из страны пребывания или потребовали его отозвания, по своему характеру весьма разнообразны, и если в одних случаях не приходится сомневаться, что такая мера была вызвана поведением представителя, то в других случаях обоснованность ее применения представляется менее очевидной.

Поэтому вопросу, поставленному в общей форме, д-р Ханнис Тейлор писал¹:

«Когда монарх, не дожидаясь отозвания дипломатического представителя, высылает его по причине его дурного поведения, то при этом не только личное достоинство самого представителя, но и его государства затрагиваются в такой мере, что как справедливость, так и вежливость равно требуют, чтобы для столь, серьезной меры были указаны достаточно веские мотивы. Из уважения к самому себе высылающее представителя государство должно формулировать мотивы своих действий; из справедливости к своему представителю аккредитовавшее его государство должно убедиться, подкреплены ли эти мотивы достаточными доказательствами. Вот почему нет разумных оснований для точки зрения Галлека², разделяемой и Кальво³, сводящейся к тому, что государство всегда обязано отозвать дипломатического представителя, ставшего неприемлемым для правительства, при котором он аккредитован, уже по одному только заявлению этого правительства о том, что дело обстоит именно так и что это государство не имеет права спросить о причинах, по которым данный представитель стал неприемлемым, после того как в свое время был принят в качестве persona grata. Дана также впадает в явное заблуждение, утверждая, что высылка или требование отозвания могут базироваться на тех же основаниях, по которым государство может заранее возражать против принятия того или иного лица в качестве дипломатического представителя⁴. После того как всевозможные возражения против личности дипломатического представителя были сняты фактом его принятия, было-бы явно несправедливо высылать его и позорить без достаточной и обоснованной причины. Это хорошо выражено Холлом: «Вежливость по отношению к дружественному государству требует, чтобы представитель его суверенитета не мог быть выслан без достаточных оснований или по капризу; если причины не указаны или если приводимые мотивы неубедительны, то это свидетельствует о проявлении недостаточного уважения к личному достоинству данного государства; если же мотив грубо преувеличен или явно надуман, то имеется основание считать, что в действиях правительства был скрытый умысел нанести оскорбление. Поэтому страна не должна отзывать своего представителя или соглашаться на его высылку, если она не убеждена, что приведенные мотивы сами по себе достаточно серьезны»⁵. Нельзя более справедливо и разумно сформулировать тот критерий, которым следует руководствоваться при проверке обоснованности отдельных случаев высылки или вынужденного отозвания представителей, в прошлом или в настоящем».

Автор добавляет в примечании:

«Однако правительство Соединенных Штатов санкционировало точку зрения, поддерживаемую Галлеком, Кальво и Дана: «Достаточно официального или авторитетного заявления о том, что посланник сделал себя неприемлемым или даже что он только перестал быть persona grata, чтобы заставить дружественную державу обратить на это внимание и в соответствии с правилами вежливости и практики, регулирующей дипломатические отношения  {286}  между державами христианского мира, отозвать неугодного посланника» (государственный секретарь Фиш — к г-ну Кертину, 16 ноября 1871 г., по поводу дела Катакази; см. § 490).

Легко, однако, видеть, что между изложенной точкой зрения и действиями правительства Соединенных Штатов несколько лет спустя по делу, описанному в § 501, есть некоторая несогласованность.

§ 520. Панамериканская конвенция от 20 февраля 1928 г. о правах и обязанностях дипломатических должностных лиц, во вступлении к которой заявляется, что она воплощает в себе принципы, принятые всеми нациями, в ст. 8 устанавливает: «Государства могут отклонить агента другого государства или, уже приняв его, могут потребовать его отозвания, не будучи обязаны указывать причины такого решения».

Едва ли, однако, можно утверждать, что последняя часть этой статьи соответствует принципам, принятым всеми нациями, или согласуется с практикой международных отношений, поскольку едва ли можно представить себе, чтобы, требуя отозвания посла или посланника, правительство, предпринимающее такой шаг, пренебрегло долгом вежливости и не уведомило правительство государства, которое аккредитовало этого представителя, о причинах такого шага.

В общем, по-видимому, можно сделать тот вывод, что любое правительство имеет право потребовать отозвания иностранного дипломатического представителя на том основании, что его дальнейшее пребывание на посту нежелательно, а правительство, назначившее представителя, имеет такое же право отказаться отозвать его. Рассматривая любой спор, который может возникнуть по поводу требования об отозвании и отказа выполнить его, надо тщательно взвесить как те причины, по которым требуют отозвания, так и те, по которым последовал отказ. Если правительство, потребовавшее отозвания, не удовлетворено объяснением о причинах отказа, то оно вправе вручить дипломатическому представителю его паспорта. До тех пор, пока дипломатический представитель правительства, к которому предъявляется требование об отозвании, не рассматривается persona ingrata, нет оснований предлагать ему уехать. Это делается только в том случае, если высылка преследует цель нанести национальное оскорбление. Но если причины высылки кажутся недостаточными правительству, аккредитовавшему дипломатического представителя, то оно может это показать, вверив миссию на некоторое время поверенному в делах. В любом случае правительство, от которого потребовали отозвания его представителя, пожелает, конечно, выяснить, превысил ли он данные ему инструкции или нарушил их и должен ли нести ответственность за совершенный им проступок. Если его правительство находит, что этого не было, то оно не может из уважения к себе согласиться на это требование и должно предоставить другому правительству выслать представителя. Общее мнение таково, что правительство представителя  {287}  имеет право на удовлетворение. Историку, имеющему в своем распоряжении только официальные документы, трудно установить в каждом отдельном случае, что именно явилось определяющим фактором, обусловившим требование об отозвании. Принятое официально по политическим причинам, оно могло быть в некоторых случаях результатом общего поведения представителя.

{288}

Книга III МЕЖДУНАРОДНЫЕ СОБРАНИЯ И СОГЛАШЕНИЯ

{289}

{290}

Глава XXII

КОНГРЕССЫ И КОНФЕРЕНЦИИ

§ 521. С точки зрения международного права между конгрессами и конференциями нет существенного различия. И те и другие являются собраниями уполномоченных для обсуждения и разрешения международных вопросов, причем и конгрессы и конференции созываются как для принятия решений по политическим вопросам, так и для обсуждения вопросов социально-экономического порядка. В прежнее время термин «конгресс» применялся чаще к собраниям уполномоченных, созываемых для заключения мира и перераспределения территорий, что является в большинстве случаев одним из условий мирного договора. Таковы, например, Венский конгресс (1814—1815 гг.) после наполеоновских войн, Парижский конгресс (1856 г.) после Крымской войны и Берлинский конгресс (1878 г.) для разрешения восточного вопроса после русско-турецкой войны. Но иногда такие собрания именовались конференциями, как, например, Лондонская конференция (1830—1833 гг.) после провозглашения независимости Бельгии, Лондонские конференции (1912—1913 гг.) по установлению условий мира между Турцией и союзными Балканскими государствами и Парижские мирные конференции 1919 и 1946—1947 годов.

Парижский конгресс (1856 г.) сначала называл себя конференцией, но потом, очевидно без всякого обсуждения, принял наименование конгресса.

§ 522. Прежде конгрессы обычно созывались в каком-либо нейтральном месте или же в пункте, специально объявленном нейтральным для данного конгресса. Нередко в них участвовали посредники, выступавшие в качестве председательствующих при обсуждении вопросов, независимо от того, велось ли оно устно или письменно. До прекращения существования Священной Римской империи в 1806 году обязанности председателя исполнял главный представитель императора. В XIX столетии конгрессе созывались преимущественно в столице одного из участвующих в них государств, и в таком случае обязанности председателя обычно  {291}  исполнял канцлер или министр иностранных дел этого государства. В подобных случаях наряду со специально назначенными уполномоченными в конгрессе принимали участие местные дипломатические представители соответствующих государств.

§ 523. Первым международным собранием, называвшимся конференцией, была Лондонская конференция 1827—1832 годов, обсуждавшая греческий вопрос. Обычно конференции созывались в столицах одной из держав-участниц, причем функции председателя почти всегда возлагались на министра иностранных дел этой державы, остальными же участниками конференции, как правило, являлись местные дипломатические представители держав.

§ 524. Каннингу приписывается утверждение, якобы высказанное им в 1824 году, что на конгрессе уполномоченные являются арбитрами, а на конференциях — лишь советниками. Герцог Аргайльский (Duke of Argyll) охарактеризовал конгресс по существу как примирительный орган, как собрание, на котором прилагаются старания разрешить путем обсуждения и взаимного согласования важные спорные вопросы¹. В настоящее время термин «конференция» обыкновенно употребляется для обозначения всех международных собраний, на которых обсуждаются какие-либо вопросы с целью их урегулирования. Мирные договоры после первой мировой войны были заключены в результате обсуждения на Парижской мирной конференции 1919 года. Состоявшиеся после второй мировой войны международные собрания в Париже (1946—1947 гг). и в Сан-Франциско (1951 г.), на которых был подписан мир с некоторыми из побежденных стран, также назывались конференциями. Впрочем, Всемирная почтовая конвенция продолжает периодически пересматриваться на конгрессах государств, являющихся участниками Всемирного почтового союза.

§ 525. Место созыва международных конференций может устанавливаться различными способами. Иногда в столице государства, по инициативе которого созывается конференция для разрешения спорных вопросов, иногда же — в столице наиболее заинтересованного в разрешении данного спора государства. Нередко местом созыва конференции устанавливается наиболее удобный для всех участников нейтральный пункт или же пункт, в котором обсуждение может вестись в более нейтральных условиях. В случае необходимости пересмотра многостороннего договора конференция может быть созвана в том же пункте, где состоялась первоначальная конференция и где был заключен данный договор, причем это может быть либо предусмотрено самим договором, либо согласовано на предшествующей конференции.

Примерами могут служить Лондонская конференция (1850—1852 гг.), на которой Великобритания выступила в качестве посредника в конфликте между Данией и Пруссией по вопросу о Шлезвиг-Гольштейне; Парижский конгресс (1856 г.), на котором  {292}  французский император играл выдающуюся роль при предварительном обсуждении условий мира после Крымской войны; I Гаагская мирная конференция (1899 г.), когда русский император, по инициативе которого была созвана эта конференция, предложил местом ее созыва Гаагу, поскольку этот город менее чем другие подвержен тем или иным политическим влияниям; Алхесирасская конференция (1906 г.), место созыва которой было выбрано ввиду, близости к Марокко, являвшегося предметом обсуждения; Лондонская морская конференция (1908—1909 гг.), созванная в столице самой могущественной морской державы, и, наконец, Локарнская конференция (1925 г.), созванная по соглашению с швейцарским правительством в Локарно ввиду нейтральности территории.

Женевская конференция 1864 года по вопросу об улучшении положения раненых в период военных действий была созвана швейцарским правительством; в соответствии с этим последующие конференции 1868, 1906, 1929 и 1949 годов о пересмотре конвенций Красного Креста также созывались в Женеве; на последней конференции круг обсуждавшихся вопросов был расширен и охватил вопрос о пересмотре Женевских конвенций 1929 года об обращении с военнопленными; кроме того, была выработана конвенция о защите гражданского населения во время войны. Вторая мирная конференция 1907 года по вопросу о пересмотре и развитии заключенных на Гаагской конференции 1899 года конвенций также заседала в Гааге. Места созыва конференций Всемирного почтового союза и Международного союза электросвязи, периодически пересматривавших свои конвенции, устанавливаются в каждом отдельном случае по соглашению сторон на предшествующей конференции.

ПРИГЛАШЕНИЯ НА КОНФЕРЕНЦИЮ

§ 526. Приглашению на конференцию обычно предшествует обмен мнениями между участвующими в ней правительствами или по крайней мере между наиболее заинтересованными из них. В случае созыва конференции для заключения мира между воюющими сторонами обычно заключается прелиминарный мирный договор, или перемирие. Весьма желательно, если это возможно, заранее установить компетенцию созываемой конференции, чтобы определить точные границы дискуссии. Иногда не удавалось достичь соглашения на конференции вследствие недостаточной предварительной подготовки, поэтому необходимо формулирование программы конференции и подлежащих ее обсуждению и разрешению вопросов. По мнению герцога Аргайльского,

«благоразумие всегда требовало начинать конгресс лишь после предварительной согласованности с державами-участницами. Всякое лицо, знакомое с ведением подобных дел, прекрасно знает, что открытое и официальное обсуждение вопроса не может рассчитывать на успешный конец, если не было предварительной согласованности»¹.  {293} 

§ 527. Приглашения на конференцию обычно рассылаются правительством того государства, на территории которого она созывается, но могут быть случаи, когда приглашения исходят от другого правительства, после того как первое правительство дало согласие на созыв конференции на своей территории. Так, предложение о созыве I мирной конференции в Гааге в 1899 году было сделано русским императором, приглашения же были посланы правительством Нидерландов, участником конференции. Приглашения на Алхесирасскую конференцию 1906 года были посланы державам султаном Марокко, конференция же состоялась в Испании, которая была участницей конференции. Для созыва Локарнской конференции 1925 года на территории Швейцарии было необходимо предварительное согласие швейцарского правительства, которое не было участником конференций. Приглашения на конференцию по кодификации международного права, созывавшуюся в Гааге в марте—апреле 1930 года, были посланы Советом Лиги наций, конференция же имела место на территории Нидерландов, являвшихся членом Лиги наций. Конференции могут созываться Генеральной Ассамблеей, Экономическим и Социальным Советом или специализированными учреждениями Организации Объединенных Наций; такие конференции могут происходить или в районе центральных учреждений Организации, или в каком-либо другом месте. Конференция о правовом положении беженцев и лиц без гражданства, созванная на основании резолюции Генеральной Ассамблеи, заседала в Женеве 2—25 июля 1951 г. Международная конференция по здравоохранению, созванная Экономическим и Социальным Советом для выработки устава этой организации, работала в Нью-Йорке с 19 июня по 22 июля 1946 г. Первая полномочная конференция после второй мировой войны по частному воздушному праву состоялась под покровительством (auspices) Международной организации гражданской авиации, одного из специализированных учреждений, центральный орган которого находился в Монреале; эта конференция заседала в Риме с 9 сентября по 6 октября 1952 г. Приведенные примеры охватывают лишь немногие из большого числа конференций, созывавшихся Организацией Объединенных Наций или одним из специализированных учреждений.

§ 528. В конгрессах и конференциях по важным вопросам часто принимают участие премьер-министры или другие видные государственные деятели заинтересованных держав. Так, например, на Берлинском конгрессе 1878 года, на котором председательствовал германский канцлер князь Бисмарк, присутствовали премьер-министр лорд Биконсфильд и государственный секретарь по иностранным делам лорд Солсбери. На Парижской мирной конференции 1919 года присутствовали президент Соединенных Штатов Америки, премьер-министры Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Южно-Африканского Союза, председатель совета министров Франции и другие лица. На Локарнской конференции 1925 года присутствовали премьер-министр Италии (на одном заседании),  {294}  премьер-министр Польши, германский канцлер и министры иностранных дел Великобритании, Франции, Германии, Бельгии и Чехословакии. На Женевской конференции 1954 года присутствовали министры иностранных дел Соединенного Королевства, Франции, Китайской Народной Республики, Советского Союза, Соединенных Штатов и некоторые другие министры.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО

§ 529. Обычно на многочисленные в наше время конференции неполитического или полуполитического характера главными уполномоченными чаще всего назначаются дипломатические представители, а в помощь им иногда назначаются и другие лица; уполномоченными могут быть также должностные лица или лица, обладающие специальными знаниями в области подлежащих обсуждению вопросов. В зависимости от важности вопросов определяется количество сопровождающих уполномоченных лиц, в число которых часто входят государственные служащие и другие лица, имеющие необходимую юридическую или техническую квалификацию, секретари, переводчики и т. п.

§ 530. Уполномоченный (или уполномоченные) каждого государства со своим штатом составляют то, что называется делегацией данного государства на конференции. Если какое-либо государство имеет более одного уполномоченного, старший из них обычно назначается первым уполномоченным и заседает вместе с другими уполномоченными своего государства, составляя единую группу. Если повестка дня конференции охватывает широкий круг вопросов, штат делегации может оказаться довольно многочисленным, особенно у того государства, на территории которого имеет место конференция. На Вашингтонской конференции 1921—1922 годов по ограничению морских вооружений и по тихоокеанским и дальневосточным вопросам 4 уполномоченных Соединенных Штатов пользовались помощью группы советников в составе 21 человека, из которых 16 составляли секретариат, а 5 ведали вопросами церемониала, протокола и т. п. Кроме того, они имели 20 экспертов по вопросам ограничения вооружений, экспертов по химической войне в составе профессора химии и офицеров армии и флота; 16 экспертов по тихоокеанскому и дальневосточному вопросам; 4 экспертов по юридическим вопросам; 2 по экономическим и по торговому судоходству; 4 штатских и военных экспертов по вопросам путей сообщений; 2 картографов; 2 чиновников для работы с прессой; архивариуса; казначея и 2 редакторов.

§ 531. Уполномоченные на международных конференциях имеют, как показывает само их название, полномочия от главы государства или правительства; эти полномочия дают им право участвовать в переговорах и заключать любой договорный акт, вытекающий из переговоров (см. § 135) и подлежащий в случае необходимости ратификации. Если государство назначает не одного, а нескольких  {295}  уполномоченных, полномочия могут быть выданы либо каждому из них, либо их имена могут быть внесены в один документ с предоставлением им права действовать совместно или каждому в отдельности. Относительно дипломатических привилегий см. § 363. Имена уполномоченных должны быть заблаговременно сообщены правительству государства, на территории которого созывается конференция. Если уполномоченные, следуя на конференцию, должны проезжать через территорию третьего государства, рекомендуется уведомить правительство этого государства об их миссии.

ЯЗЫКИ КОНФЕРЕНЦИЙ

§ 532. Языком международных конференций до первой мировой войны был обычно французский, в период же между первой и второй мировыми войнами наблюдалась растущая тенденция к употреблению также и английского языка. На Парижской мирной конференции 1919 года и Вашингтонской конференции 1921— 1922 годов официальными языками были английский и французский. На конференциях Лиги наций французский и английский языки пользовались одинаковыми правами. В случаях, когда участниками какой-либо конференции является лишь ограниченное число государств, в качестве официального языка иногда признается язык одной из участвующих стран, но могут употребляться и несколько языков. В Брест-Литовске во время переговоров России с центральными державами в 1917—1918 годах в отдельных случаях применялись немецкий, французский, русский, турецкий и болгарский языки. В настоящее время на конференциях стран, не ограниченных региональными рамками, преобладает тенденция применения английского языка, но, как правило, употребляется еще один какой-либо язык. Развитие современной техники, позволяющее одновременное воспроизведение речей на другом языке, сделало наиболее удобным использование двух языков. На заседаниях сессий Организации Объединенных Наций, как правило, употребляются английский, французский, испанский и русский языки; если требуется, может быть применен и китайский. Документы обычно составляются на английском, французском и испанском языках, а иногда также и на русском. На Лондонской конференции 1954 года, выработавшей проекты соглашений о прекращении оккупации территории Федеративной Республики Германии и об ее вооружении, применялись английский, французский и немецкий языки. На конференциях Организации американских государств, по-видимому, принятым языком является испанский, хотя документы часто составляются на английском, французском и испанском языках, а иногда и на. португальском.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОНФЕРЕНЦИИ

§ 533. Председателем международной конференции является обычно, хотя и не всегда, главный представитель той страны, на территории которой происходит конференция, если эта страна  {296}  участвует в конференции. Часто в этом качестве выступает министр* иностранных дел. Предложение об избрании председателя может быть внесено или представителем страны, идущей первой по алфавиту, или старейшим по возрасту представителем (doyen d'age), или же иногда каким-либо другим лицом, которому специальна предоставлено это право.

На Венском конгрессе (1814—1815 гг.) австрийский министр иностранных дел граф Меттерних был избран председателем по предложению французского уполномоченного. На Парижском конгрессе в 1856 году председательствовал, по внесенному австрийским уполномоченным предложению, французский министр иностранных дел. На Берлинском конгрессе 1878 года председателем, был избран, по предложению австро-венгерского уполномоченного, князь Бисмарк. На Гаагских мирных конференциях 1899 и 1907 годов министр иностранных дел Нидерландов предложил избрать председателем первого уполномоченного России, который на I мирной конференции (1899 г.) внес предложение об избрании первого уполномоченного Нидерландов почетным председателем; на II мирной конференции (1907 г.) министр иностранных дел Нидерландов был выбран почетным председателем, а первый уполномоченный Нидерландов был вице-председателем и фактически проводил, заседания. Председателем Алхесирасской конференции 1906 года, был избран, по предложению первого германского уполномоченного, испанский министр иностранных дел. На Лондонской морской конференции 1908 года, по предложению французского уполномоченного, старейшего по возрасту участника конференции,, председателем был избран лорд Дезарт (Desart), первый уполномоченный Великобритании. На Парижской мирной конференции 1919 года председательствовал, естественно, Клемансо, председатель совета и министр иностранных дел Франции. Возможны соглашения о председательствовании по очереди нескольких лиц, как это имело место на Женевской конференции 1954 года. В приложении к настоящей главе приводятся другие примеры.

§ 534. К функциям председателя международной конференции относятся: произнесение на открытии конференции речи, содержащей изложение задач и целей конференции; оглашение имен сотрудников секретариата, о которых состоялось общее предварительное и неофициальное соглашение представителей держав; руководство прениями в течение всей конференции и, наконец, объявление о закрытии конференции. Существует обычай — на заключительном заседании конференции выразить благодарность председателю за его работу.

СТАРШИНСТВО ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ

§ 535. Старшинство среди уполномоченных обычно определяется в порядке английского алфавита представленных стран, если, не состоялось какого-либо другого соглашения. Согласно традиции, представители рассаживались в этом порядке по очереди направо  {297}  и налево от председателя (см. § 447). Однако порядок распределения мест может быть изменен в зависимости от ряда факторов, как, например, условия данного помещения, отношения между участниками конференции. В настоящее время наиболее распространенной практикой является распределение мест в алфавитном порядке стран, начиная с места справа от председателя. Возможно также определение путем соглашения или по жребию той делегации, которая должна занять первое место справа от председателя. На мирных конференциях представители воевавших держав могут сидеть отдельно по разным сторонам.

ПРОЦЕДУРА

§ 536. Процедура работ конференции может быть различна в зависимости от важности и сложности обсуждаемых вопросов. Регламент (правила процедуры) устанавливается с самого начала и принимается к руководству. Как это часто имеет место, для обсуждения отдельных вопросов повестки дня создаются комиссии, они выбирают председателя, принимают в случае необходимости свой регламент и, кроме назначения секретаря или секретарей, часто назначают «докладчика» для подготовки доклада комиссии пленуму конференции. Из числа членов комиссии могут быть также образованы подкомиссии для рассмотрения возникающих специальных вопросов и представления по ним доклада комиссии. Кроме проведения этой основной работы, желательно создание небольшой комиссии для проверки полномочий представителей; помимо этого, почти всегда необходимо выбирать редакционную комиссию для подготовки текста договора, вытекающего из работ конференции.

§ 537. «Докладчиком» от комиссии, которой было поручено рассмотрение какого-либо частного вопроса, может быть как председатель комиссии, так и другой член комиссии; в его функции как «докладчика» входит подведение итогов прений в форме доклада, излагающего заключения, к которым пришла комиссия по данному вопросу. Этот доклад предварительно представляется членам комиссии, которая затем выносит его на рассмотрение пленума конференции; представляя заключение от имени комиссии, докладчик является выразителем ее мнения перед пленумом. Такой же порядок установлен для работ подкомиссий при представлении ими доклада комиссии.

§ 538. Пленарные заседания всего состава представителей созываются время от времени, в зависимости от хода работ. Первое пленарное заседание носит характер предварительного; на этом собрании избирается председатель конференции, назначается секретариат, определяются принципы работы конференции, выделяются комиссии и т. п. Пленарные заседания собираются по мере необходимости для выслушивания и обсуждения докладов комиссий. Типичным примером хода работ конференции, когда результаты обсуждения оформляются в виде договора и когда обсуждавшиеся  {298}  вопросы не представляют особых затруднений, является следующий: первое чтение подготовленного проекта договора; последующее чтение, если внесены какие-либо изменения, и передача их в комиссию; наконец, заключительное чтение формального характера с представлением для подписания уполномоченным окончательного текста.

§ 539. На всех важных конференциях надлежащее внимание должно уделяться составлению журнала заседаний. В силу существовавшей практики секретарь (или секретари) ведет подробный протокол (proces-verbal) каждого заседания с указанием даты, часа и места заседания, имен уполномоченных, их штата и названий представляемых ими государств. За этим следует изложение происходивших прений и вынесенных решений с указанием часа закрытия заседания. К протоколу прилагаются подвергавшиеся обсуждению проекты, сделанные заявления и т. п. Протокол подписывается всеми присутствовавшими уполномоченными, а также обычно председателем и генеральным секретарем или секретарями. Иногда протокол читается на следующем заседании и утверждается, но чаще проекты сначала посылаются уполномоченным для внесения необходимых изменений; в этом случае на следующем заседании председатель устанавливает, что достигнута согласованность, и объявляет об утверждении протокола, после чего он его подписывает. Оригинал находится на хранении у правительства государства места заседания конференции; копии посылаются представителям прочих правительств¹. За последние годы этот порядок стал менее регулярным и формальным. Утверждение конференцией журналов заседаний и подписание их председателем обычно уже не производятся, хотя протоколы, как правило, предъявляются представителям до окончательного редактирования генеральным секретарем или секретарями, которые после этого их подписывают. Проекты, декларации и т. п. часто распространяются как документы конференции и не всегда прилагаются к ежедневным журналам заседаний.

§ 540. В современной практике принято при заключении договора на конференции между главами государств располагать их подписи в порядке алфавита государств, которые они возглавляют, а при заключении договора между правительствами — также в порядке алфавита представляемых ими государств. Однако в случае заключения мирного договора подписи каждой стороны могут быть расположены отдельно, как это было сделано в Версальском договоре и в других мирных договорах, явившихся результатом Парижской мирной конференции 1919 года. Другой порядок применялся после окончания второй мировой войны. Так, например, мирный договор с Италией был подписан вначале пятью великими державами — Союзом Советских Социалистических Республик, Соединенным Королевством, Соединенными Штатами Америки, Китаем  {299}  и Францией (именно в этом порядке), а затем другими союзными и присоединившимися державами в порядке английского алфавита, начиная с Австралии и кончая Югославией, и в заключение — Италией.

§ 541. В прошлом значительная часть работы конгрессов и конференций была посвящена тщательному регулированию вопросов церемониала и старшинства, должному соблюдению альтерната (см. § 41) и другим пунктам строгого этикета, как, например, должны ли переговоры проводиться путем письменных меморандумов, (pro-memoria) или в устной форме (viva voce), должны ли быть допущены те или иные державы, какова должна быть формулировка охранных грамот и полномочий, к кому применяется слово «превосходительство», а также вопросам о признании титулов, принятых некоторыми монархами. Как известно, на конгрессе в Нимвегене (1676—1679 гг). при подписании мирного договора между Францией и Испанией были изготовлены два экземпляра договора: один на французском, другой на испанском языке. Оба экземпляра были положены на стол, за которым сидели английские посредники; одновременно вошли в одну дверь трое французских уполномоченных, а в другую — трое испанских; одновременно они все сели в совершенно одинаковые кресла и в один и тот же момент подписали соответственно оба экземпляра договора.

§ 542. Вероятно, может подниматься вопрос о том, какие государства должны быть допущены к участию в той или иной конференции. Профессор Темперли пишет по этому поводу следующее относительно Парижской мирной конференции 1919 года:

«Первым вопросом, подлежавшим разрешению, был вопрос о том, какие державы должны быть представлены на конференции и какое число уполномоченных будет разрешено послать каждой из них. В конце концов было решено допустить все государства, которые объявили войну Германии или порвали с ней сношения; нейтральным державам было предоставлено права принимать участие в обсуждении вопросов, затрагивающих их особые интересы»¹.

Вопрос о составе конференций часто поднимался в период после второй мировой войны. Так, например, в коммюнике о Берлинском совещании от 18 февраля 1954 г. были определены подробные положения относительно состава Женевской конференции (см. ниже § 550).

СЕКРЕТАРЬ

§ 543. Главным секретарем конференции обычно является какое-либо должностное лицо страны, в которой происходит конференция, если эта страна является ее участницей; прочих сотрудников секретариата часто также предоставляет эта страна с пополнением его состава из числа лиц, состоящих при различных представителях. Секретариат подчиняется председателю конференции и  {300}  работает под его руководством. Главной обязанностью секретариата является составление официальных протоколов заседаний конференции, на него возлагается выполнение всей текущей технической работы, а также другие дела, которые могут быть ему поручены. Часто требуется сделать перевод речей и документов или составить коммюнике для печати. Обслуживание конференций, проводимых под руководством Организации Объединенных Наций или одного из ее специализированных учреждений, осуществляется, как правило, секретариатом Организации или специализированного учреждения. Проводящим эту работу бюро руководят председатель и вице-председатель, которым оказывает помощь генеральный секретарь конференции.

§ 544. Работа конференции и достигнутые в ходе ее результаты в важных случаях фиксируются в заключительном акте, особенно если эти результаты воплощены в договорных документах. В заключительном акте перечисляются наименования этих договоров с добавлением иногда пожеланий («voeux») или рекомендаций. На последнем заседании конференции заключительный акт представляется уполномоченным для подписи (см. § 617).

§ 545. В отношении конференций, созываемых Организацией Объединенных Наций, не установлено единой процедуры, применимой ко всем таким конференциям. По-видимому, не создалось какого-либо формального порядка принятия и публикации регламентов таких конференций. Содержание регламента Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций изложено в § 743.

§ 546. Во втором издании настоящей работы был помещен список наиболее важных конгрессов и конференций начиная с середины XVII столетия. В своей более поздней работе — «Международные конгрессы», из которой заимствован ряд подробных сведений для настоящей главы, покойный Э. Сатоу рассматривал более подробно конгрессы, собиравшиеся с начала минувшего столетия. Следуя примеру третьего издания¹, мы считаем нецелесообразным приводить эти старые материалы, поскольку они имеют теперь во многих случаях лишь историческое значение; однако для характеристики мы дадим сведения о нескольких наиболее важных конференциях из огромного числа конференций последних лет.

МИРНЫЕ КОНФЕРЕНЦИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

§ 547. Ввиду того что подробные сведения о технике проведения международных конференций даны в других местах настоящей работы, мы не будем излагать соглашения об организации этих двух конференций, а ограничимся лишь описанием некоторых особых условий ведения переговоров и заключения соответствующих мирных  {301}  договоров. Эти условия, по всей вероятности, являются уникальными и в анналах процесса заключения мирных договоров.

ПАРИЖСКАЯ МИРНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1946 ГОДА

§ 548. Мирные договоры с Италией, Румынией, Болгарией? Венгрией и Финляндией. В тех условиях, в которых оказалась Европа после прекращения военных действий, стало очевидным, что заключение любого мирного договора обычным путем созыва всеобщей мирной конференции, на которой присутствовали бы все союзные страны и с определенным представительством неприятельских стран, оказалось бы необычайно трудным и затянулось бы на долгий срок. Поэтому было признано необходимым принять, какую-либо процедуру для «предварительного ознакомления» с материалами, предназначенными для включения в предлагаемый мирный договор, до того как его фактически представят на мирную конференцию. В соответствии с этим было решено использовать механизм Совета министров иностранных дел, учрежденный на Потсдамской конференции 1945 года (этот Совет, предназначенный для данной цели, состоял из министров иностранных дел Франции, Советского Союза, Соединенного Королевства и Соединенных Штатов). Совет министров иностранных дел в таком составе собрался в Париже, в Люксембургском дворце, в апреле 1946 года. Каждого министра сопровождал его заместитель; согласно принятому порядку заместители министров собирались по утрам, а министры заседали днем. Разумеется, были также образованы различные комиссии — экспертов, военная, экономическая, юридическая и др. Был установлен двоякий порядок рассмотрения дел: вопросы сначала рассматривались в комиссиях и затем через заместителей передавались министрам или же, альтернативно, вопросы прежде всего подвергались рассмотрению министрами иностранных дел или их заместителями и передавались в комиссии с последующей передачей опять в высшую инстанцию. Можно сказать, что главным рабочим звеном были заместители министров. Все, о чем им удавалось договориться, обычно получало одобрение; если они не могли договориться по какому-либо вопросу, он или резервировался для обсуждения министрами иностранных дел, или возвращался в соответствующую комиссию.

Первое собрание Совета продолжалось около одного месяца, за ним последовало второе собрание в июне и частично в июле. Неприятельским странам была предоставлена возможность высказать свои мнения, и в некоторых случаях их представители были выслушаны на заседании Совета. Таким путем были изготовлены полные проекты мирных договоров с каждой из пяти стран. После этого прочие союзные державы были приглашены на пленарное собрание конференции, состоявшееся также в Люксембургском дворце и проходившее с начала августа до конца октября. Однако эта конференция не была правомочна принимать какие-либо  {302}  окончательные решения: согласно регламенту, принятому при ее открытии, конференция могла лишь основываться на договорах, уже составленных Советом министров иностранных дел, хотя, конечно, каждая делегация имела право вносить поправки, которые принимались или отклонялись большинством голосов. Но даже если такие поправки и принимались, они сами по себе не могли изменить текст договора, выработанный Советом министров иностранных дел. Эти поправки по своему статусу представляли собой лишь предложения о внесении изменений конференцией Совету. В конечном счете значительная часть первоначальных текстов договоров оказалась к концу конференции, в октябре, одобренной ею в редакции Совета, по остальной же части конференция приняла ряд предложенных поправок, которые подлежали рассмотрению Совета.

На этом мирная конференция закончилась и больше не собиралась; оставшаяся часть работы была выполнена Советом министров иностранных дел, который созывался для этой цели в Нью-Йорке в период с начала ноября до января, причем сами министры покинули заседания около середины декабря. Заседания Совета происходили в одном из башенных помещений отеля «Валдорф Асториа». На этих заседаниях министры иностранных дел последовательно рассматривали все предложения о внесении поправок к принятому мирной конференцией подлинному тексту договоров, утверждая их или отклоняя, или принимая какие-либо собственные поправки, причем использовался тот же аппарат заместителей, комиссий и т. п. К моменту отъезда самих министров были подготовлены полные и окончательные тексты договоров, причем; тексты на разных языках (французском, английском и русском) подлежали сопоставлению; в результате этого сопоставления были; внесены некоторые изменения чисто редакционного характера..

Окончательно отредактированные тексты были открыты для подписания в Париже. 10 февраля 1947 г. состоялась краткая церемония подписания договоров; они были подписаны всеми союзными державами, которые до данного момента фактически находились в состоянии войны с указанными пятью странами.

ЯПОНСКАЯ МИРНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1951 ГОДА

§ 549. Мирный договор с Японией.¹ Процедура, применявшаяся для заключения этого договора, носила еще менее ортодоксальный характер, чем описанная выше. Некоторая часть подготовительных работ была выполнена заседавшим в Вашингтоне органом, который состоял из представителей главных стран, бывших в состоянии войны с Японией, и носил название Дальневосточная комиссия. Однако в действительности назначением этого органа было отнюдь не заключение мирного договора, а осуществление  {303}  политического контроля над управлением Японией в течение периода ^ее оккупации. Первые проекты мирного договора были составлены в порядке дипломатической переписки между правительствами Соединенных Штатов и Соединенного Королевства в конце 1950 и начале 1951 года. После этого в периоде апреля по август 1951 года состоялось несколько встреч между должностными лицами и министрами обеих стран в Вашингтоне и Лондоне; на этих заседаниях согласовывался текст мирного договора. С другими отдельными участниками договора поддерживался контакт; он осуществлялся частью путем дипломатической переписки, проводившейся главным образом через государственный департамент в Вашингтоне, частью путем совещаний между представителями государственного департамента и посольствами соответствующих стран в Вашингтоне, частью между этими посольствами и британским посольством в Вашингтоне. Таким способом были выяснены мнения различных стран по проекту мирного договора, и с их учетом в проект вносились соответствующие изменения. Однако ни на одной стадии этой работы не было общей конференции, на которой все заинтересованные страны в порядке переговоров могли бы обменяться мнениями за общим столом.

В конце концов окончательный текст договора с разными дополнительными статьями был разослан в августе всем предполагаемым участникам договора, и они были приглашены на заседание в Сан-Франциско, которое (как было подчеркнуто) созывалось для подписания мирного договора и прочих документов, а также для заслушания при этом отдельных деклараций или выступлений, но отнюдь не должно было служить форумом для переговоров или предложений об изменении уже существующих текстов.

Заседание в Сан-Франциско состоялось в первой половине сентября 1951 года в том же здании, в котором был выработан Устав Организации Объединенных Наций. Против применявшейся процедуры были сделаны возражения некоторыми странами, не подписавшими договор. Однако договор и дополнительные статьи в представленной редакции были признаны приемлемыми и 8 сентября 1951 г. были подписаны 26 союзными странами, бывшими в состоянии войны с Японией, а также Японией.

Описанная выше процедура является уникальным примером мирного договора, заключенного исключительно путем дипломатической переписки, неофициальных контактов и встреч между представителями заинтересованных стран, без какой-либо общей конференции, кроме заседания для подписания договора.

{304}

Глава XXIII

ДОГОВОРЫ И ДРУГИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ АКТЫ

ДОГОВОР. КОНВЕНЦИЯ. ДЕКЛАРАЦИЯ. СОГЛАШЕНИЕ. ПРОТОКОЛ. ОБМЕН НОТАМИ

§ 551. Постоянная палата международного правосудия в своем консультативном заключении по делу о таможенном режиме между Германией и Австрией отметила: «Как хорошо известно, международные акты, с точки зрения признания за ними обязательной силы, могут совершаться в форме договоров, конвенций, деклараций, соглашений, протоколов и обмена нотами»¹. Это указание говорит в пользу того, во-первых, что должно быть проведено основное различие между международными соглашениями, предназначенными иметь «обязательную силу» и не предназначенными к этому; во-вторых, что международные соглашения, предназначенные иметь «обязательную силу», могут облекаться в различные формы. Цитируя приведенное выше положение Палаты, профессор Хадсон указывал, что «этот перечень отнюдь не должен быть исчерпывающим и выбор наименования того или иного акта часто вызывается политическими или случайными соображениями и редко имеет юридическое значение»². Тем не менее целесообразно в настоящей главе рассмотреть шесть типов международных актов, перечисленных в консультативном заключении Палаты, а в следующих главах (XXIV и XXV) — другие типы актов, упоминаемых Палатой (как-то: конкордаты, дополнительные статьи, заключительный акт, генеральный акт, протокол (proces-verbal), модус вивенди, третейские записи и реверсалии).

§ 552. Не все международные соглашения предназначены иметь «обязательную силу». Так, например, никаких юридических обязательств не вытекало из Атлантической хартии, подписанной  {305}  14 августа 1941 г.¹ В этой хартии президент Соединенных Штатов (г-н Франклин Д. Рузвельт) и представитель правительства его величества в Соединенном Королевстве премьер-министр (г-н Уинстон Черчилль) сделали совместное заявление о том, что «после совместного обсуждения» они признали справедливым «обнародовать некоторые общие принципы национальной политики их стран, принципы, на которых они основывают свои надежды на лучшее будущее для мира». Точно так же не возникло никаких юридических обязательств из Вашингтонской декларации (Потомакская хартия) от 29 июня 1954 г.², в которой президент Соединенных Штатов (г-н Дуайт Д. Эйзенхауэр) и премьер-министр (г-н Уинстон Черчилль) провозгласили: «Заканчивая наши беседы по вопросам, имеющим взаимный и общемировой интерес, мы еще раз заявляем: 1. В тесном содружестве мы будет продолжать наши усилия для достижения всеобщего мира, основывающиеся на принципах Атлантической хартии, которые мы подтверждаем...» (вся декларация состояла лишь из шести пунктов).

При принятии 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций Всеобщей декларации прав человека было ясно дано понять, что на страны, голосующие за эту декларацию, не возлагается этим никаких юридических обязательств.

ДОГОВОРЫ И КОНВЕНЦИИ

§ 553. Из всех международных соглашений, предназначенных иметь «обязательную силу», самыми важными являются «договоры» (treaties); слово это происходит от слова «traiter», что означает «вести переговоры». Комментарий к ст. 1 Гарвардского проекта Конвенции о праве международных договоров гласит, что «в литературе по дипломатии и международному праву термин «договор» применяется как в общем, так и в узком смысле». В общем смысле «он охватывает большое разнообразие документов, многим из которых дается другое именование, чем договор, хотя редко (и даже едва ли когда-нибудь) между такими документами имеется какое-либо юридическое различие». Таким образом, термин «договор» употребляемый, как это часто имеет место, в общем смысле, стал обозначать международное соглашение, предназначенное иметь «обязательную силу». Так, например, Постоянная палата международного правосудия признала по делу о свободных зонах Верхней Савойи и округе Жекс (вторая фаза)³, что Декларация королевской Сардинской счетной палаты по поводу согласия короля Сардинии с притязаниями кантона Валлиса на то, чтобы таможенная граница была отодвинута, носит «характер договорного условия», которое Франция, как преемник Сардинии, в качестве суверена над данной  {306}  территорией «обязана соблюдать». Этот пример является особенно показательным, так как соглашение между Сардинией и кантоном Валлис лишь подразумевалось и не было зафиксировано ни в каком документе, подписанном обеими сторонами.

§ 554. Статья 1 Гарвардского проекта конвенции дает ограничительное определение «договора» как «формального акта соглашения, посредством которого два или более государств устанавливают или стремятся установить между собой отношения согласно международному праву». Однако выраженная в этом определении точка зрения, что «договором» является скорее «формальный акт», а не соглашение, его фиксирующее, представляется спорной. Эта точка зрения, по-видимому, правильна лишь в случае, когда слово «договор» применяется в узком смысле. Вопрос о формальности имеет важное значение ввиду большого числа употребляемых в настоящее время терминов для описания обязывающих международных соглашений, то есть «договоров» в общем смысле; поэтому было бы целесообразно применять теперь термин «договор» главным образом к соглашениям наиболее важного характера, то есть к мирным договорам.

§ 555. Следующим также важным видом международного соглашения является «конвенция»; этот термин происходит от латинского слова «conventio», означающего «соглашение». Термин этот часто, хотя и не всегда, по необходимости применяется к соглашениям, участниками которых является большое число стран и, в частности, к соглашениям правообразующего характера.

§ 556. В современную эпоху заключается большое число многосторонних конвенций по таким вопросам, как охрана литературной и промышленной собственности; загрязнение моря нефтью; кораблекрушение на море и вознаграждение за спасание корабля и груза; сельское хозяйство; санитарные правила; автомобильный транспорт; свобода транзита; гражданская авиация; электросвязь; безопасность на море; международные выставки; китобойный промысел; рыболовство; сертификаты о грузовой марке; таможенные тарифы; радиовещание и др., не говоря уже о конвенциях по определению норм международного права, как, например, конвенции, заключенные на Гаагских мирных конференциях 1899 и 1907 годов и Женевские конвенции 1949 года. Такие же разнообразные по содержанию и по форме конвенции заключаются под руководством Организации Объединенных Наций.

§ 557. Поскольку оба термина — «договор» и «конвенция» —предполагают наличие известной степени торжественности, целесообразно рассматривать их совместно. Однако не представляется возможным выработать такие определения обоих терминов, которые указывали бы на действительное и существенное различие между ними; поэтому в последующих параграфах «договор» надо понимать как охватывающий также и «конвенцию». К тому же (в этих параграфах) термин «договор» применяется скорее в узком, а не в общем смысле.  {307} 

§ 558. Тот факт, что договоры в узком смысле являются «формальными актами», заключаются в условиях некоторой торжественности, не исключает правовую сторону, в силу которой обстоятельства меньшей формальности и торжественности влекут за собой международные обязательства. Так, например, не может быть сомнения, что сделанное представителем какого-либо правительства заявление о ходе процесса в Международном Суде обязательно для этого правительства¹; равным образом заявление, сделанное министром иностранных дел по вопросу его компетенции в ответ на какое-либо требование дипломатического представителя иностранной державы, обязывает страну выступившего с заявлением министра².

§ 559. В прежнее время название «договор» применялось лишь к соглашениям между главами государств. В наше время, однако, вошло в практику заключать договоры и конвенции и даже менее важные виды международных соглашений скорее между государствами или правительствами, чем между главами государств. Такие известные соглашения, как, например, Североатлантический договор от 4 апреля 1949 г.³, мирный договор с Италией от 10 февраля 1947 г.⁴, мирный договор с Японией от 8 сентября 1951 г.⁵ и договор о коллективной обороне Юго-Восточной Азии от 8 сентября 1954 г.⁶, были заключены между государствами, а не главами государств. Конвенция об учреждении Европейской организации по ядерным исследованиям 1 июля 1953 г.⁷ была также заключена между государствами. Соглашение о статуте Европейского совета 5 мая 1949 г.⁸ было заключено между правительствами. Договор о дружбе между Англией и Непалом от 30 октября 1950 г.⁹ и англо-австрийская конвенция о культурных связях от 12 декабря 1952 г.¹⁰ были также заключены между правительствами.

§ 560. Однако еще имеется ряд договоров, заключенных между главами государств, как-то: англо-бельгийский договор от 11 марта 1946 г.¹¹ о привилегиях и льготах для британских вооруженных сил в Бельгии в связи с оккупацией Германии и Австрии; договор о дружбе и взаимопомощи между Соединенным Королевством и Францией от 4 марта 1947 г.¹², заключенный в Дюнкерке; договор об экономическом, социальном и культурном сотрудничестве и  {308}  коллективной самообороне, заключенный в Брюсселе 17 марта 1948 г.¹; договор о дружбе, торговле и судоходстве между Соединенным Королевством и султанами Муската и Омана, заключенный 20 декабря 1951 г.², и англо-мексиканская консульская конвенция от 20 марта 1954 г.³

§ 561. Договоры, заключаемые между главами государств, разделяются на следующие составные части:

1. Преамбула, содержащая: а) имена и титулы высоких договаривающихся сторон; б) краткое изложение задач договора или, другими словами, определение его цели; в) имена и официальные должности уполномоченных, назначенных высокими договаривающимися сторонами; г) указание о том, что уполномоченные предъявили свои полномочия, найденные в надлежащем порядке, и что они согласились о следующих статьях.

2. Различные статьи по существу договора, начиная обычно с более общих статей, затем более частных и, наконец, в случае необходимости, статьи о порядке выполнения договора.

3. Статья (или статьи) об объеме применения договора, включая условия о присоединении к нему.

4. Статья (или статьи) о ратификации, о вступлении в силу и сроке действия договора. В положении о ратификации обычно предусматривается место обмена ратификационными грамотами или депонирования их; условие о сроке действия часто делается в форме оговорки о том, что договор будет сохранять силу в течение определенного количества лет и что, в случае непоступления за один год (или менее) до этого срока заявления от одной из сторон об отказе продления договора, он будет иметь силу впредь до такого предупреждения.

5. Условие о том, «что в удостоверение сего» («En foi de quoi») соответствующие уполномоченные подписали настоящий договор и приложили к нему свои печати.

6. Указание места и даты («Учинено в... такого-то числа, месяца и года»);

7. Печати и подписи.

§ 562. Договоры между государствами обычно отличаются меньшей формальностью. Вместо выражения «Высокие Договаривающиеся Стороны» употребляется выражение «Договаривающиеся Стороны» или просто «Стороны». Преамбула часто значительно сокращается за счет невключения того или иного формального момента, обычно содержащегося в преамбуле договора, заключаемого между главами государств. Впрочем, указание на цели договора принято сохранять и в договорах между государствами.

§ 563. Договоры, заключаемые между правительствами, также менее формальны; участники именуют себя «Договаривающимися Сторонами» или «Договаривающимися Правительствами», хотя иногда применяется и выражение «Правительства, подписавшие договор». Обычно в такой договор (в его преамбулу) включается указание о его целях.

§ 564. Договор заключается, и подлинный его текст удостоверяется подписанием уполномоченными. Достаточно ли одного подписания для вступления договора в силу или же необходимы  {309}  какие-либо дальнейшие действия, как, например, ратификация (см. гл. XXVI), зависит от обстоятельств.

§ 565. Иногда, если между окончанием переговоров и подписанием договора протекает более или менее значительный срок, уполномоченные парафируют договор в качестве гарантии аутентичности текста. Но даже и тогда, когда предполагается подписать договор немедленно после окончания переговоров, отдельные страницы его текста иногда парафируются еще до воспроизведения его в форме, пригодной для подписания. Такая практика находит применение чаще к двусторонним соглашениям, чем к многосторонним. Небезызвестны даже случаи заключения соглашений путем Одного только парафирования: таковы Меморандум от 9 мая 1952 г. между правительствами Соединенного Королевства, Соединенных Штатов Америки и Италией по поводу администрации зон «А» Свободной территории Триест¹ и Меморандум от 5 октября 1954 г. о взаимопонимании между правительствами Соединенного Королевства, Соединенных Штатов Америки, Италии и Югославии по поводу Свободной территории Триест².

§ 566. Если текст договора занимает более одного листа бумаги, они соединяются лентой или шнуром, продеваемым с левой стороны через отверстия на должных расстояниях, или же через складку листа, листы связываются и скрепляются печатями уполномоченных. Если уполномоченный не имеет печати с гербом или какой-либо особой эмблемой, он обычно налагает печать со своими инициалами.

§ 567. Договоры между двумя странами, как правило, составляются в двух текстах, на языках соответствующих стран, и печатаются параллельными колонками в двух экземплярах, для того чтобы каждая страна могла иметь у себя подписанный подлинный текст договора. Каждой стране предоставляется преимущество в отношении остающегося у нее оригинала, то есть в отношении того экземпляра, который напечатан на ее языке на первой, левой колонке. Монарх или президент (или правительство) этой страны и уполномоченный ее упоминаются в преамбуле первыми; подпись уполномоченного стоит первой, над подписью уполномоченного другой страны, а если подписи делаются в одну строку, то с левой стороны, которая считается почетной. Неудобства от перепечатывания преамбулы для подписей обычно в современной практике устраняются предоставлением каждой стране преимущества первой подписи в тексте, напечатанном на ее языке, а затем перестановкой, без всяких изменений порядка расположения обоих текстов, так, чтобы подлинный договор, остающийся у каждой страны на ее языке, был на левой колонке.

§ 568. Иногда двусторонний договор составляется только на одном языке; в таком случае внесение изменений в преамбулу необходимо для того, чтобы каждая страна сохраняла преимущество  {310}  в остающемся у нее оригинале. Это обычно практикуется в договорах между странами, имеющими общий язык, например между Соединенным Королевством и Соединенными Штатами.

§ 569. Возможны другие случаи, когда договор излагается не на языке или языках договаривающихся сторон. Так, мирный договор от 23 августа (5 сентября) 1905 г. между Россией и Японией¹ был изложен на английском и французском языках.

§ 570. При составлении договора на двух или более языках необходимо стремиться к наиболее полному соответствию обоих текстов. Однако иногда это представляется затруднительным, особенно если языки по своему характеру сильно отличаются друг от друга. В таких случаях желательно, чтобы в договоре было указано, какой из языков должен считаться основным на случай возможного впоследствии расхождения мнений по поводу точного значения того или иного положения. Так, в мирном договоре от 23 августа (5 сентября) 1905 г. между Россией и Японией, составленном на английском и французском языках, предусматривалось, что «в случае расхождений в толковании решающим текстом будет считаться французский». Для договора, заключенного 10 мая 1928 г.² между Великобританией и Персией о таможенной автономии Персии (на английском и персидском языках), впоследствии был изготовлен французский его текст, который стороны согласились считать основным.

§ 571. Вообще говоря, аутентичными могут быть объявлены и несколько текстов договора. Так, и английский, и французский тексты Версальского договора от 28 июня 1919 г.³ были объявлены аутентичными. Сен-Жерменский мирный договор с Австрией от 10 сентября 1919 г.⁴ был изложен на трех языках (английском, французском и итальянском); при этом предусматривалось, что «в случае разногласий основным текстом будет французский, за исключением частей I (Устав Лиги наций) и XIII (Труд), в которых оба текста будут иметь одинаковую силу.

§ 572. Статья 111 Устава Организации Объединенных Наций⁵ устанавливает, что «китайский, французский, русский, английский и испанский тексты... являются равно аутентичными». Но поскольку рабочими языками на конференции в Сан-Франциско в 1952 году были английский и французский, было бы вполне разумно признать, что при толковании Устава большее значение будут иметь тексты на этих, а не на других языках. Что касается предпочтения английского или французского текстов, то, пожалуй, английский является более авторитетным по той причине, что окончательно утвержденный Координационным комитетом текст  {311}  Устава, с которого были сделаны переводы на другие языки, был английский.

§ 573. Мирный договор с Италией от 10 февраля 1947 г.¹, составленный на английском, французском, русском и итальянском языках, предусматривал, что аутентичными будут считаться английский, французский и русский тексты. Мирный договор с Японией от 8 сентября 1951 г.², составленный на английском, французском, испанском и японском языках, содержал указание, что английский, французский и испанский тексты будут в равной мере аутентичными.

§ 574. Существуют правила толкования, что «если имеются два варианта одинаковой достоверности, причем один из них имеет более широкое значение, чем другой», то международный суд «обязан применить более узкое толкование, которое может быть согласовано с обоими вариантами и которое, несомненно, более соответствует общим интересам сторон»³.

§ 575. Если в договоре участвует более двух стран, каждая из них может получить дубликат договора; в этом случае подлежат применению правила об альтернате, причем каждой стране предоставляется преимущество в остающемся у нее экземпляре. Однако в настоящее время обычной практикой, применяемой при заключении договора или конвенции между несколькими главами государств, является перечисление в преамбуле их имен и титулов в порядке алфавита названий представляемых ими стран и передача им подписанного подлинника, к которому подписи уполномоченных прилагаются в том же порядке. Этот оригинал сдается на хранение в архив договоров правительства той страны, где подписан договор, а каждая из других стран получает от этого правительства засвидетельствованную им копию договора. Эта процедура применяется также в отношении конвенций, подписываемых в Нью-Йорке под руководством Организации Объединенных Наций, причем оригинал сдается на хранение в Секретариат ООН.

§ 576. Прежде обычно подписывались только французские тексты многосторонних договоров, конвенций и т.п. (например, Конвенция об урегулировании права протектората над Марокко, заключенная в Мадриде 3 июля 1880 г.⁴, и Конвенция о полицейском регулировании рыболовства в Северном море, заключенная в Гааге 6 мая 1882 г.⁵ Хотя практика подписания одного только французского текста еще полностью не оставлена (например, в отношении Всемирной почтовой конвенции, заключенной в Брюсселе 11 июля 1852 г.)⁶, в настоящее время наблюдается тенденция излагать  {312}  тексты многосторонних конвенций на двух или нескольких языках. Так, Конвенция о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций от 13 февраля 1946 г.¹ имеет два официальных текста (английский и французский), а Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г.² имеет пять текстов (на китайском, английском, французском, русском и испанском языках), причем все они аутентичны.

ДЕКЛАРАЦИИ

§ 577. Согласно Оппенгейму, термин «декларация» употребляется в трех различных значениях. В первом своем значении декларация неотличима от любого другого международного соглашения, предназначенного иметь обязательную силу. Так, Оппенгейм считает, что Парижская декларация 1856 года³, имевшая целью определить нормы международного права, касающиеся блокады и контрабанды, «так же обязательна, как любое соглашение, которое именуется «договором» или «конвенцией». «Попытка,— пишет он далее,— установить различие между «декларацией» и «конвенцией», заключающееся в том, что конвенция создает нормы партикулярного международного права лишь между договаривающимися сторонами, тогда как декларация содержит признание наиболее авторитетными и заинтересованными державами норм универсального международного права, не выдерживает критики»⁴ (Парижская декларация в момент ее обнародования не была согласована с Соединенными Штатами Америки и с рядом других государств). Другими право-образующими декларациями были Петербургская декларация 1868 года⁵ (о разрывных пулях) и Лондонская декларация 1909 года⁶ (о блокаде и контрабанде). Но декларации не ограничиваются по своему содержанию правообразованием подобно договорам. Соглашение от 8 апреля 1904 г. между британским и французским правительствами, бывшее основой «Сердечного согласия», носила название «Декларация Соединенного Королевства и Франции относительно Египта и Марокко»⁷. К числу других важных деклараций следует отнести подписанную в Лондоне 5 сентября 1919 г. «Декларацию Великобритании, Франции и России о незаключении сепаратного мира во время мировой войны»⁸; Декларацию Объединенных Наций, подписанную в Вашингтоне 1 января 1942 г.⁹, и Декларацию четырех держав о всеобщей безопасности, подписанную в Москве 30 октября 1943 г.¹⁰  {313} 

§ 578. Декларациями во втором значении этого слова, по Оппенгейму, являются «односторонние декларации, которые создают права и обязанности для других государств». К числу их относятся «объявление войны, определение воюющими сторонами грузов, которые они будут считать контрабандными, декларации о нейтралитете третьих государств при возникновении войны и др.»¹ Наконец, в третьем своем значении термин «декларация» употребляется тогда, когда «имеются в виду сообщения одного государства другим государствам или urbi et orbi (для всеобщего сведения), с объяснением и оправданием линии поведения, которой оно придерживалось в прошлом, или с изложением, взглядов и намерений по известным вопросам². Декларации второго и третьего типа ни в какой степени не носят характера договоров.

§ 579. Хотя декларации в первом значении этого слова (т. е. юридически обязательные) иногда представляют собой важные самостоятельные международные соглашения (например, «Сердечное согласие» — декларация 1904 г.), но чаще они прилагаются к договору или конвенции в качестве дополнительного соглашения или для фиксирования какой-либо достигнутой договоренности, либо представленного объяснения. Так, к Лозаннскому мирному договору с Турцией от 24 июля 1923 г.³ были приложены четыре декларации, касающиеся соответственно: амнистии, мусульманской собственности в Греции, санитарных вопросов и судопроизводства; кроме того, был приложен ряд конвенций и протоколов по другим вопросам.

§ 580. Нижеследующая декларация была приложена к договору о торговле и мореплавании между Великобританией и Грецией, подписанная 22 мая 1924 г.⁴

«Согласовано, что договор о торговле и мореплавании между Великобританией и Грецией от настоящего числа не затрагивает претензий, возбуждаемых в интересах частных лиц на основании постановлений Англо-греческого торгового договора 1886 года, и что все разногласия, могущие возникнуть между двумя правительствами по поводу обоснованности упомянутых претензий, будут по просьбе одного из правительств передаваться на разрешение арбитров в соответствии с постановлениями протокола от 10 ноября 1886 г., приложенного к упомянутому договору.

Учинено в Лондоне 16 июля 1926 г.

(Подписи)».

§ 581. Международный Суд по делу Ambatielos⁵ полагал, что приведенная выше декларация представляет собой «условие» договора, к которому она приложена, в значении ст. 29 этого договора, устанавливающей, что все могущие возникнуть между сторонами «споры «относительно правильного толкования или применения  {314}  любого из условий настоящего договора» подлежат передаче на рассмотрение Суда по требованию каждой из сторон. В соответствии с этим Суд признал, что он компетентен рассматривать спор, относящийся к толкованию декларации, несмотря на возражение со стороны Соединенного Королевства против такой юрисдикции. Одной из причин, по которой Суд пришел к такому заключению, было то обстоятельство, что при обмене ратификационными грамотами декларация была включена вместе с договором в подготовленную правительством Соединенного Королевства грамоту между словами «каковой договор слово в слово гласит» и словами «Мы, рассмотрев и изучив вышеупомянутый договор, одобрили, приняли и утвердили его в совокупности его статей и пунктов и каждую статью и пункт» (см. о ратификационных грамотах §652). Другие причины, приведшие Суд к такому решению, заключались в том, что уполномоченные включили договор и декларацию в один документ; что правительство Соединенного Королевства выпустило «Сборник договоров № 2» за 1927 год, содержавший документ, озаглавленный «Договор о торговле и мореплавании между Соединенным Королевством и Грецией» и сопровождающую декларацию; что министерства иностранных дел обеих стран сообщили официальные тексты документов Лиге наций в Женеве для регистрации, в соответствии с чем эти документы были включены в «Сборник договоров», издаваемый Лигой наций под одним номером,— «№ 1425. Договор о торговле и мореплавании между Соединенным Королевством и Грецией и сопровождающая декларация, подписанные в Лондоне 16 июля 1926 г.».

§ 582. Декларациями часто также называются соглашения второстепенного значения между правительствами. В этой форме заключены многочисленные соглашения по таким вопросам, как изменение ранее заключенных конвенций, действие исполнительных листов, признание мерительных свидетельств, правила рыболовства и др. Ратификация таких деклараций не всегда предусматривается. В приведенной выше Англо-греческой декларации 1926 года ратификация не предусматривалась, хотя сэр Арнольд Мак Нейр (McNair) в своем особом мнении по делу Ambatielos указал, что: 1) «в соответствии с принятой в Соединенном Королевстве практикой декларация не требует ратификации» и, очевидно, она обязательна и без ратификации, и 2) «тот факт, что правительство Соединенного Королевства передало правительству Королевства Эллинов в порядке обмена ратификационную грамоту с приложением надлежащей печати, содержавшую текст договора, дополнительный лист и сопроводительную декларацию, заставляет признать, что декларация была ратифицирована в тот же срок и тем же документом, как договор с его дополнительным листом»¹.  {315} 

§ 583. Характерным примером современной декларации может служить Декларация от 16 сентября 1950 г. о строительстве основных международных путей сообщения¹.

СОГЛАШЕНИЕ

§ 584. Термин «соглашение», как и «договор», применяется в различных значениях. Соглашением в общем смысле охватываются любые согласования точек зрения — в данном случае точки зрения двух или более лиц международного права. Как уже было указано выше, во всяком случае должно быть проведено различие между соглашениями, предназначенными иметь обязательную силу (т. е. установление юридических прав и обязанностей), и соглашениями, не предназначенными носить такой характер. Под «соглашением» в узком смысле понимается предназначенное иметь обязательную силу соглашение, но обычно менее формального характера, чем договор. Такие соглашения в узком смысле могут заключаться подобно договорам между главами государств, между государствами и между правительствами.

§ 585. В качестве примера соглашения между главами государств можно привести Соглашение о сотрудничестве между Соединенным Королевством и Европейским оборонительным сообществом от 13 апреля 1954 г.² Это соглашение было заключено между Соединенным Королевством и шестью государствами, подписавшими Договор 27 мая 1952 г.³ о Европейском оборонительном сообществе, и являлось договором между главами государств. Впрочем, ни Договор от 27 мая 1952 г. ни Соглашение от 13 апреля 1954 г. не были ратифицированы.

§ 586. Соглашение о статусе вооруженных сил участников Североатлантического договора от 19 июня 1951 г.⁴ было, соглашением между государствами, тогда как Англо-французское соглашение от 30 января 1951 г.⁵ относительно прав рыболовства в районах островов Менкье и Экреу было заключено между правительствами.

§ 587. Соединенное Королевство и египетское правительство договорились о форме соглашения, подписанного в Каире 12 февраля 1953 г.⁶ о самоуправлении и самоопределении для Судана, с четырьмя приложениями, двумя согласованными протоколами, двумя обменами нотами и статутом о самоуправлении. Согласно ст. 15, «это соглашение с приложениями к нему вступает в силу  {316}  по его подписании». Впрочем, нередко ратификация соглашений является обязательной.

§ 588. Термин «соглашение», по-видимому, благодаря своему общему и сравнительно скромному названию обычно употребляется для предназначенных иметь обязательную силу соглашений¹, заключаемых: а) между Организацией Объединенных Наций и специализированными учреждениями, включая предусмотренные ст. ст. 57 и 63 Устава «соглашения связи»(«relationship agreements»), и б) между специализированными учреждениями («inter-agency agreements»). Этот термин обычно применяется для предназначенных иметь обязательную силу соглашений, заключаемых между государствами и а) Организацией Объединенных Наций либо б) специализированными учреждениями, хотя соглашение между Организацией Объединенных Наций и ее членами о привилегиях и иммунитетах носит название «Конвенция о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций»².

§ 589. В качестве примеров таких «соглашений» можно привести Соглашение между Организацией Объединенных Наций и Международной организацией по вопросам просвещения, науки и культуры, вступившее в силу 14 декабря 1946 г. (U.N.T.S., 1, р. 238); Соглашение между Международной организацией труда и Международной организацией по вопросам просвещения, науки и культуры, вступившее в силу 15 декабря 1947 г. (U.N.T.S., 18, р. 345); Соглашение между Соединенными Штатами Америки и Организацией Объединенных Наций, вступившее в силу 21 ноября 1947 г. (U.N.T.S., 11, р. 11), и Соглашение между Швейцарией и Всемирной организацией здравоохранения, вступившее в силу 21 августа 1948 г. (U.N.T.S., 26, р. 331).

§ 590. На английском и французском языках существует еще один термин, по существу равнозначащий «соглашению» («agreement»), а именно — французское «accord», английское «arrangement», то есть «договоренность, согласованность». Неправилен, однако, взгляд, что этот термин предполагает соглашение несколько менее определенного характера. Вместо «соглашения» («agreement») иногда применяются еще другие термины, по существу равнозначащие:

а) меморандум, или согласованное мнение по поводу какого-либо соглашения (U.N.T.S., 84, р. 59);

б) согласованное мнение (ibid., p. 79);  {317} 

в) согласованное объединенное заявление (ibid., p. 93);

г) меморандум, являющийся соглашением (ibid., p. 113);

д) совместная декларация, являющаяся соглашением (ibid., р. 185).

§ 591. Иногда соглашения заключаются между ведомствами двух стран. В зависимости от обстоятельств такие «междуведомственные соглашения» («arrangements administratifs») могут быть обязательствами международного права или же представлять собой просто контракты, заключаемые в рамках международного частного права. Конституции некоторых стран разрешают отдельным ведомствам заключать международные соглашения; обычно, впрочем, компетенция органов государства (за исключением, конечно, министра иностранных дел или другого надлежаще управомоченного представителя) принимать для государства обязательства международного права должна исходить из какого-либо основного договора или конвенции.

§ 592. Так, Англо-французская почтовая конвенция от 24 сентября 1856 г., заключенная между главами государств, предусматривала, что «Британское управление почтами и Французское управление почтами установили по взаимному согласию условия, на которых будет производиться обмен, в порядке открытой почтовой корреспонденции между соответствующими управлениями, писем, и печатных произведений всякого рода» и что оба управления почтами «назначат по взаимному согласию органы, через посредство которых будет соответственно осуществляться обмен корреспонденциями»¹. В соответствии с этим генерал-почтмейстер Соединенного Королевства и генеральный директор французского управления почтами заключили в том же году междуведомственное соглашение, озаглавленное «Подробные правила, согласованные между Управлением почтами Великобритании и Управлением почтам» Франции, о выполнении Почтовой конвенции от 24 сентября 1956 г.»². Междуведомственные соглашения такого типа остались характерной особенностью международных почтовых соглашений, но не ограничиваются этой областью.

§ 593. Статья 22 Конвенции Всемирного почтового союза от 11 июля 1952 г. (Cmd. 8998), являющейся конвенцией между государствами, предусматривает, что «органы администрации стран — членов Союза вырабатывают по взаимному согласию в «Подробных Правилах» детальные положения и правила процедуры, необходимые для выполнения Конвенции», а также соответствующие соглашения. Таким образом, «междуведомственные соглашения» в международной области можно считать эквивалентными «делегированному законодательству» во внутригосударственной сфере.

{318}

ПРОТОКОЛ

§ 594. Слово «протокол» происходит от средневекового латинского protocollum и греческого , означающих «первая, вклейка» в книгу. Под этим первоначально понимался реестр, в который вкладывались документы публичного характера. Впоследствии так означалась форма составления таких документов, а в дипломатии — дело, в котором хранились записи заседаний, конференций. Термин этот применяется также для обозначения формы, подлежащей соблюдению в официальной переписке министра иностранных дел и при составлении дипломатических документов, например договоров, конвенций, деклараций, полномочий, ратификационных и верительных грамот, а также писем между главами государств. Во Франции бюро протокола (Bureau da protocole) является тем подотделом министерства иностранных дел, на который возложено составление таких документов и определение церемониала. В Великобритании эти функции выполняются, департаментом протокола и департаментом договоров и гражданства, министерства иностранных дел.

§ 595. Слово «протокол», употребляемое для определения формы международного соглашения, обычно применяется к соглашению менее формального характера, чем договор или конвенция.

§ 596. Впрочем, в современной практике в форму протокола могут быть облечены соглашения наибольшей важности, как, например, Протокол от 16 декабря 1920 г. об учреждении Постоянной палаты международного правосудия¹ и Протокол заседаний Берлинской конференции от 2 августа 1945 г.²

§ 597. Возможны случаи, когда при заключении многостороннего договора или конвенции будет признано желательным одновременно восполнить этот акт замечаниями, декларациями и соглашениями, разъясняющими текст; в таком случае они фиксируются в заключительном протоколе (Protocol Final, Schluss-Protocoll, Protocole de Cloture), который является неотъемлемой частью договора или конвенции.

§ 598. Протоколы часто используются для внесения изменений в многосторонние международные соглашения (например, Протокол от 12 ноября 1947 г.³ об изменении Конвенции от 12 сентября. 1923 г. по борьбе с обращением и пересылкой порнографических изданий и торговле ими)⁴ или для продления их действия (например, Протокол от 30 августа 1952 г.⁵ о продлении действия Международного соглашения от 6 мая 1937 г. о регулировании производства; и сбыта сахара⁶). У стаз Лиги наций подвергался изменениям,  {319}  внесенным в различные его статьи рядом протоколов, которыми «нижеподписавшиеся, снабженные соответственными полномочиями, заявляют, что они принимают от имени членов Лиги, представителями которых они являются, вышеприведенное изменение».

§ 599. К двусторонним договорам также часто прилагаются протоколы, дополняющие, изменяющие или ограничивающие договор (например, Протокол, приложенный к Англо-швейцарской конвенции о социальном обеспечении от 16 января 1953 г.¹).

§ 600. Иногда такие протоколы могут прилагаться позднее (например, Протокол от 23 апреля 1951 г.² о дополнении к Соглашению о торговле и расчетах между правительствами Соединенного Королевства и Аргентинской Республики от 27 июня 1949 г.³ и последующий Протокол — от 31 декабря 1952 г.⁴, дополняющий указанное соглашение).

§ 601. К договорам часто прилагаются протоколы по вопросам второстепенного значения. Так, к Лозаннскому мирному договору с Турцией от 24 июля 1923 г.⁵ были приложены шесть протоколов по различным вопросам, а также ряд конвенций, деклараций и т. п., заключенных одновременно с основным договором.

§ 602. Согласованные мнения (Understading) между двумя или несколькими правительствами по каким-либо отдельным вопросам иногда получают название; «протоколов», хотя в остальном они не отличаются от соглашений. Эта форма применялась для заключения перемирий (Протоколы между Соединенными Штатами и Испанией от 12 августа 1898 г.⁶; между Польшей и Литвой — от 29 ноября 1920 г.⁷); для толкования условий какого-либо прежнего договора (Протоколы между Аргентинской Республикой и Бразилией от 22 октября 1878 г.⁸; между Соединенными Штатами и Венесуэлой — 21 февраля 1915 г.⁹); для проведения мероприятий по делимитации границ (Протокол между Германией и Бельгией о границе между Бельгийским Конго и Германской Восточной Африкой от 25 июня 1911 г.¹⁰); для отчета о работах пограничной комиссии (Протокол от 5 августа 1924 г.¹¹ о границах Танганьика — Руанда-Урунди, утвержденный путем обмена нотами между Великобританией и Бельгией от 17 мая 1926 г.¹²); для восстановления дипломатических отношений (Протокол между Нидерландами и Венесуэлой от 20 августа 1894 г.¹³); для продления союза (Протокол между Германией  {320}  и Австрией от 1 июня 1902 г.¹); для урегулирования статуса штаб-квартиры международных вооруженных сил (Протокол от 28 августа 1952 г.² между участниками Североатлантического договора) и для урегулирования применения уголовной юрисдикции над иностранными вооруженными силами (Протокол от 26 октября 1953 г.³ между Японией, Соединенными Штатами Америки, Австралией, Канадой и Соединенным Королевством).

ОБМЕН НОТАМИ

§ 603. Соглашения часто заключаются путем обмена официальными нотами между министром иностранных дел, действующим от имени своего правительства, и местным дипломатическим представителем другой страны, также снабженным соответствующими полномочиями. В 1951—1952 годах почти половина всех документов, опубликованных в «United Kingdom Treaty Series», была заключена именно в этой форме.

§ 604. Для обмена нотами не принято предъявлять полномочия. Соглашение, оформленное путем обмена нотами, обычно не подлежит ратификации; однако в некоторых случаях такая ратификация производится (так, обмен нотами между Германией и Испанией от 15 января 1923 г.⁴ требовал ратификации обеими сторонами, а обмен нотами между Соединенным Королевством и Данией от 10 декабря 1948 г.⁵ подлежал одобрению датским парламентом).

§ 605. Обмен нотами обычно является результатом устного обсуждения предмета, но иногда и выводом из переписки, в которой предварительно обсуждалось сделанное предложение. Ноты, фиксирующие соглашение, обычно имеют одну и ту же дату; в этом случае, если не оговорено иное, соглашение вступает в силу со дня этой даты. В случае если даты разные, то сроком вступления соглашения в силу является (если не оговорено иное) дата последней ноты или дата ее получения, поскольку соглашение не может считаться заключенным впредь до того, как будет ясно, что оно принято обеими сторонами. Во избежание обмена несколькими нотами и возникновения таким образом переписки в настоящее время признается желательным добиваться предварительного соглашения до производства такого обмена.

§ 606. Заключаемые путем обмена нотами соглашения могут касаться широкого круга вопросов, как, например, изменение или продление действий торговых и платежных соглашений, возобновление функций третейского суда или действия каких-либо других конвенций, утверждение работ пограничной комиссии, признание мерительных свидетельств, освобождение от двойного обложения, признание торговых марок и многие другие.  {321} 

§ 607. Однако нельзя утверждать, что соглашения, заключенные путем обмена нотами, ограничиваются лишь вопросами сравнительно второстепенного значения. Следующие крупные вопросы были урегулированы путем обмена нотами: ограничение морских вооружений [обмен нотами между правительством Соединенного Королевства и Германии от 18 июня 1935 г. — «Treaty Series», № 22 (1935)], урегулирование пограничных споров (обмен нотами между правительствами Соединенного Королевства и Бразилии от 15 марта 1940 г.¹ и между правительствами Соединенного Королевства и Китая от 18 июня 1941 г.²); дипломатическое и консульское представительство, оказание юридической помощи торговле и судоходству (обмен нотами между Соединенными Штатами Америки и Непалом от 25 апреля 1947 г.³).

§ 608. Ниже приводятся примеры урегулирования за последние годы путем обмена нотами следующих вопросов:

а) обмен нотами между правительствами Соединенного Королевства и Французской Республики об обмене официальными публикациями от 7—13 апреля 1953 г.⁴;

б) обмен нотами между правительством Соединенного Королевства, действующим по поручению правительства Южной Родезии, и итальянским правительством о взаимных расчетах по возмещению убытков, понесенных во время второй мировой войны, от 13 апреля 1953 г.⁵;

в) обмен нотами между правительствами Соединенного Королевства и Государства Израиль о конверсии в стерлинговую валюту доходов БОАК⁶ и Кипрской авиации от 13 мая 1953 г.⁷;

г) обмен нотами между правительствами Соединенного Королевства и Французской Республики о транзитном проезде моряков британского и французского торговых флотов соответственно через Францию и Соединенное Королевство от 8—14 октября 1953 г.⁸

{322}

Глава XXIV

ДОГОВОРЫ И ДРУГИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ

(Продолжение)

КОНКОРДАТ. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СТАТЬИ. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ АКТ. ГЕНЕРАЛЬНЫЙ АКТ. ПРОТОКОЛ

Конкордат

§ 609. Конкордатом называется соглашение между папой и главой иностранного государства, имеющее целью охрану интересов римско-католической церкви в данном государстве.

§ 610. Не следует смешивать с конкордатом Латеранское соглашение между Святым престолом и Италией, заключенное в Риме 11 февраля 1929 г.¹; этим соглашением было учреждено государство Город Ватикан, и, как указывается в преамбуле соглашения, он имел целью урегулирование «римского вопроса».

§ 611. Юридическая природа конкордата является спорной. Фошилль отмечает следующие точки зрения по этому вопросу:

1) «Конкордаты не обладают юридическим характером международных договоров, но представляют собой просто публичные акты внутреннего суверенитета, согласованные со Святым престолом», и 2) «Конкордаты являются международными договорами, но международными договорами особого класса». По мнению Фошилля, «было бы трудно не считать конкордаты принадлежащими к совершенно особому классу». Они, говорит Фошилль, схожи с договорами по форме, но отличаются от них по своему предмету. Так,

«Две власти, одна временная — Государство и другая духовная — Папа; обе независимые друг от друга, обе являющиеся лицами международного права, обе суверенные в той области интересов, которые они должны регулировать и охранять сталкивающиеся интересы на границах своих соответствующих сфер, вступают в соглашение между собой: в этом конкордат сходен с международным договором».

«Однако по существу они различны. Содержанием конкордата является предмет не международного права, а внутригосударственного публичного права. Дело идет о том, как сочетать свободное отправление культа с  {323}  поддержанием общественного порядка и с основными принципами какой-либо определенной конституции и определенного социального строя»¹.

§ 612. Разумеется, не может быть никакого сомнения в том, что Латеранское соглашение от 11 февраля 1929 г. (см. §205) имело международный характер, поскольку задачей его было урегулировать и сделать ясным международный статус Святого престола и государства Город Ватикан, что бесспорно входит в сферу международного права.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СТАТЬИ

§ 613. Дополнительные статьи прилагаются к международному договору относительно каких-либо второстепенных вопросов либо ограничения условий основного акта и подписываются одновременно с ним. Так, одновременно с подписанием в Париже 30 мая 1814 г. окончательного договора о мире и дружбе между его британским величеством и его христианнейшим величеством (т. е. королем Франции) — договора, проложившего путь к Венскому конгрессу,— теми же уполномоченными между Францией и Великобританией были подписаны дополнительные статьи, трактующие о мероприятиях, которые надлежало принять для запрещения работорговли, для ликвидации счетов по расходам, понесенным в связи с содержанием военнопленных, и по другим вопросам. При этом было указано, что «Настоящие Дополнительные статьи будут иметь такую же силу и будут в такой же мере действительны, как если бы они были включены слово в слово в текст договора от сего числа. Они подлежат ратификации с одновременным обменом ратификационными грамотами»².