2. Понятие сравнительного метода

С тех пор, как люди стали заниматься политикой, возникло искусство и наука политического анализа. Длительная эволюция сравнительной политологии характеризуется тремя периодами.

Первый период.Элементы компаративизма можно обнаружить уже у греческих философов Платона и Аристотеля (критерии дифференциации политических систем). В новое время Монтескье разработал трёхчленную классификацию систем управления, включающую:

• республику;

• монархию;

• деспотию.

Особенно широко сравнительный метод использовался в социальных науках 19 века. Возникли «историческая школа права Савиньи» и «тевтонская школа в историографии». Под влиянием последней сформировалась методология сравнительной политики (Э. Фримен, Г.Б. Адаме, А. Уайт, Д. Барджес).

Второй период начался после первой мировой войны и отмечен появлением тоталитарных режимов. Возникла необходимость сравнения их с демократией. Появились новые подходы в исследованиях:

• формальные исследования: изучение политической системы, как целого, для выявления её характерных черт;

• региональные исследования (Азия, Африка, Латинская Америка);

• институционально-функциональные исследования (сравнение конституций, институтов);

• анализ проблем и политики.

Третий период. Современная сравнительная политология основывается на иных принципах. Как самостоятельный раздел политической науки она выделилась лишь в 50-х годах. К этому побудили существенные социальные и политические изменения после второй мировой войны. Были разработаны концепции политической системы, политических ролей и функций, политической структуры, политической культуры, политической социализации, в которых была совершена революцияД. Истоном, Г. Алмондом, К. Дейчем.

Сравне́ние- многозначный термин, который включает в себя следующие понятия:

• Сравнение - процесс количественного или качественного сопоставления разных свойств (сходств, отличий, преимуществ и недостатков) двух объектов.

• Сравнение - выяснение, какой из двух объектов лучше в целом («интегральное сопоставление»).

• Сравнение (разг.) - утверждение, что данные объекты равны или подобны, приравнивание, уподобление.

• Сравнениев философии и психологии - познавательная операция, лежащая в основе суждений о сходстве или различии объектов. С помощью сравнения выявляются качественные и количественные характеристики предметов¹.

Суммировав данные понятия можно утверждать, что понятие сравнения выступает общей установкой познания. Сравнивая некоторые (по меньшей мере, два) процессы, факты, элементы структуры, качества явлений, понятия, человек обнаруживает нечто общее или различное между ними.

Сравнение - метод познания представляющий собой способ выявления общего и особенного в изучаемых феноменах.

Хотелось бы проследить эволюцию развития сравнительного метода.Аристотель (с 384–322 гг. до н.э.) один из первыхиспользовал историческое сравнение (бинарные оппозиции) в анализе политических форм античности:

• монархия - тирания;

• аристократия – олигархия;

• полития – демократия¹.

Однако общепризнанным сравнительный метод становится лишь в XIX в., получив разнообразное применение в языкознании (сравнительно-историческое языкознание), в социологии, юриспруденции, литературоведении (сравнительно- историческое литературоведение), сравнительной мифологии, сравнительном изучений религий, этнографии, культуроведении и др.

В это же время начинает развиваться сравнительная философия (компаративистика) – область историко-философских изысканий, предметом которой явилось сопоставление различных уровней иерархии (понятия, доктрины, системы) философского наследия Востока и Запада.

Истоки философской компаративистики связывают обычно с первыми сочинениями, посвященными сопоставлению различных философских систем, прежде всего в рамках самой западной традиции. Одним из первых опытов в этом роде считается первая опубликованная работа Г.В.Ф.Гегеля “Различия между философскими системами Фихте и Шеллинга” (1802), а затем трехтомная монография французского философа Ж.-М.Дежерандо “Сравнительная история философских систем, рассмотренная исходя из принципов человеческого познания” (1804).

В буржуазной социологии 19 в. интерес к сравнительно-историческому методу связан с идеямиО. Конта и Г. Спенсера, которые видели в данном методе - метод социологического исследования, причём истолковывали его в духе эволюционистской линейно-прогрессивной трактовки развития. Ученые использовали и рекомендовали использовать метод сравнения, позволяющие установить и объяснить сходства и различия, существующие между обществами. О. Конт, в частности, при помощи сравнения состояния различных обществ на одной и той же стадии развития и на разных его стадиях пытался показать, как действуют законы сосуществования и законы последовательной смены социальных и ментальных феноменов. В 19 веке использование сравнительного метода было связано напрямую с эволюционистским подходом, прежде всего под влиянием идей дарвинизма. Однако не все исследователи того времени ставили своей целью установить общие истоки и проследить весь ход "естественной истории" социальных феноменов, таких, например, как религия или семья, или разработать теорию стадий социального развития. К примеру, Э. Тайлор, как и О. Конт, видел одну из главных задач сравнительного метода в выявлении культурных "сцеплений", т. е. с необходимостью возникающих параллелей между различными культурными феноменами.

Наиболее типичным примером использования сравнительного метода в конца 19 в. и начале 20 в. можно считать работы ДжеймсаФрэзера(1854-1941) - Золотая ветвь» (1890), «Фольклор в Ветхом Завете» (1918 г), который использовал бесчисленные иллюстрации из области классической мифологии, Библии и современной ему этнографии для подтверждения собственных гипотез о происхождении и развитии разнообразных верований и обычаев.

Алексис де Токвиль (1805–1859) выступил теоретиком либерализма нового типа, основываясь на анализе негативных последствий Французской революции и анализе тенденций развития либерализма в США. Его основные работы – «О демократии в Америке» (1832), написанная после его путешествия по Соединенным Штатам и “Старый порядок и революция” (1857). Алексис де Токвиль использовал сравнительный метод при изучении американской демократии. Изучая политический опыт США, Алексис де Токвиль сделал ряд важных выводов:

• утверждение демократии он рассматривал как мировую тенденцию, вызванную утверждением социального равенства и упадком аристократии. Остановить этот процесс, по его мнению, никто не был в состоянии;

• А.Токвиль обосновал преимущества демократии. Он считал, что «сама сущность демократического правления представляет собой верховенство большинства». Именно демократия способствует благополучию наибольшего числа граждан, обеспечивает политическую свободу и широкое участие масс в управлении;

• А.Токвильотметил также и слабые стороны демократии, ее некоторое несовершенство, и, прежде всего, то, что она, как и другие формы правления, не была застрахована от угрозы индивидуализма, проявлением которого выступает эгоизм, политическая апатия граждан, их растущее безразличие к общественным проблемам.

А. Токвиль показал, что современная демократия – это свобода для всех, опирающаяся на принцип равенства, но из формально-правового равенства политическая и духовная свобода никоим образом автоматически не вытекает. Отсюда конфликт между политическим равенством и политической свободой мог привести к установлению деспотической власти. Рассуждая о сравнительном методе, он высказал следующее замечание: « Не имея объекта для сравнения, разум не знает, в каком направлении ему двигаться»¹.

Дж. С. Милль (1806-1873) английский философ, экономист и политический деятель писал о том, что при сравнении исторических фактов исследователь пытается найти некоторые обобщающие эмпирические законы, касающиеся либо сосуществования, либо последовательности условий и явлений, т.е., на современном языке,- отыскать корреляционные или каузальные зависимости. Априорно вывести их из законов человеческой природы невозможно. Эти зависимости выявляются при изучении исторических фактов и событий. Однако и эмпирические законы не всегда верны, поэтому они требуют постоянной проверки эмпирическим сравнением.

Дж. С. Милльвпервые разработал разнообразные схемы логического доказательства наличия или отсутствия причинно-следственных связей явлений. Также он выстроил первую систематизацию сравнительного метода. Он сформулировал «четыре метода опытного исследования» - это методы:

• единственного сходства;

• единственного различий;

• сопутствующих изменений;

• сопутствующих остатков.

Как считает Дж. С. Милль, задача сравнения заключается в том, чтобы дать интерпретацию тех изменений, которые воздействуют на социальный объект, сводя их к различным констатациям образа действия того или иного фактора.

Сравнительная область политического исследования лежит между эмпирическими данными и политической теорией и философией, черпая из последней гипотезы и проверяя их серийными наблюдениями. Как справедливо отмечает, Дэвид Аптер, «сравнение явилось особым способом связывания идей, проистекающих из политической философии и теории, с эмпирическими событиями и феноменами»¹. Методы Милля отчетливо просматриваются в классических социологических исследованиях — «Самоубийство» Дюркгейма (1897) и «Протестантская этика и дух капитализма» Вебера (1904—1905).

Классик социологии Э. Дюркгейм (1858-1917)в своих ранних работах успешно применял сравнительный метод, сопоставляя правовую систему обществ, находящихся на одной и той же стадии развития и на разных стадиях. Рассматривая состояние правовой системы в качестве показателя морального состояния общества, Дюркгейм использовал сравнительный метод для подтверждения своей гипотезы о том, что развитие разделения труда сопровождается изменениями в характере социальной интеграции. Исследуя проблему самоубийства, Дюркгейм рассматривает суицидальную статистику в различных обществах и в разных социальных группах одного и того же общества, показывая, что эти показатели меняются в обратной зависимости от степени социальной сплоченности и устойчивости моральных норм (см. данные). Он сравнивает также некоторые показатели сплоченности общества и нормативной стабильности, выбирая различные типы религиозной организации, формы общественной жизни, экономического и политического устройства и т. д. Согласно утверждению Дюркгейма, если сравнение проводится тщательно и охватывает достаточное количество фактов, то его можно рассматривать как квазиэкспериментальный метод. Иначе говоря, в исследовании суицида Дюркгейм впервые в истории социологии применил метод поливариантного анализа. К примеру, он не просто сравнивает статистику самоубийств в протестантских и католических странах и среди протестантского и католического населения одной и той же страны, но сравнивает между собой и выявленные различия, чтобы показать, как фактор социальной сплоченности, отраженный в религиозной организации общества, действует как независимая детерминанта суицидальных тенденций.

Несколько иную форму сравнительный метод принимает в работах Макса Вебера (1864 - 1920). В 18 лет поступает в Гейдельбергский университет на факультет права, где в 1889 г. он защитил диссертацию по теме «К истории торговых обществ в средние века».

Это уже не столько выделение факторов и переменных, действие которых можно наблюдать в большинстве случаев, сколько сравнительный анализ различных обществ по многим конкретным характеристикам. Вебер стремится показать, как характеристики, в одном отношении сходные, в другом могут оказаться совершенно различными, так как на каждую из них оказывает влияние та уникальная историческая ситуация, структурным звеном которой она является.На формирование философских воззрений Макса Вебера оказали влияние в первую очередь разработанная Вильгельмом Дильтеем концепция «понимания» и принцип разделения наук на науки о природе (номотетические, направленные на изучение закономерностей) и науки о духе (идиографические, направленные на изучение уникальных явлений), разработанный баденской школой неокантианства (Риккерт и Виндельбанд). Вебер внёс существенный вклад в такие области социального знания, как общаясоциология, методология социального познания, политическая социология, социология права, социология религии, экономическая социология, теория капитализма.

Метод Вебера включает в себя использование так называемых "идеальных типов"(это описания универсальных характеристик того или иного социального института, той или иной системы верований, как если бы они существовали в чистой форме, не попадая под влияние других элементов, образующих уникальный исторический комплекс).

Существует два способа применения сравнительного метода:

• Первый способ состоит в описании и объяснении вариантов какого-то конкретного идеального типа, например британской или германской бюрократии.

• Второй способ заключается в сопоставлении различных идеальных типов, например протестантской и индусской разновидностей фатализма, с целью показать, как каждый из этих типов коррелирует с соответствующей системой секулярных ценностей.

Пользуясь сравнительным методом, М. Вебер установил наличие очевидной связи между протестантизмом и развитием капитализма. В работе «Протестантская этика и дух капитализма» он анализирует роль кальвинистского мировоззрения «посюстороннего аскетизма» в создании трудовой этики и рациональной жизненной дисциплины, в развитии стремления к накоплению, без которых капитализм был бы невозможен. Тем, не менее, Вебер считал, что этот тезис нуждается в подтверждении посредством систематического социологического исследования других культурных традиций. И, не смотря на то, что действительно существуют объективно-исторические причины преобладания протестантов среди наиболее обеспеченных слоев населения, он все же склоняется к тому, что причину различного поведения следует искать в «устойчивом внутреннем своеобразии», а не только в историко-политическом положении.

Один из вопросов, который постоянно занимает Вебера и к которому он возвращается вновь и вновь в своих работах, - причины, по которым одни люди подчиняются другим, а также механизмы, с помощью которых осуществляются социальные отношения господства-подчинения. Следует сразу отметить, что Вебер различает власть и господство. Первая, считает он, предшествует второму и не всегда обладает его характеристиками. Строго говоря, господство - это, скорее, процесс реализации власти. Кроме того, господство означает определенную вероятность того, что приказы, отдаваемые одними людьми (которые обладают властными полномочиями), встретят у других людей готовность подчиниться, выполнить эти приказы.

Один из важных вопросов: при каких условиях возникают между людьми отношения господства-подчинения? Эти отношения, по Веберу, основаны на взаимных экспектациях: со стороны управляющего, того, кто отдает распоряжения, - ожидание того, что отдаваемое распоряжение будет непременно исполнено; со стороны управляемых - ожидание, что управляющий имеет право на отдание таких распоряжений; только при уверенности в таком праве управляемый получает мотивацию к выполнению приказа. Другими словами, легитимное, т.е. законное, господство не может ограничиваться самим фактом применения власти, оно нуждается в вере в ее законность. Власть становится господством, когда она расценивается людьми как легитимная. При этом, утверждает Вебер,

" ...легитимность порядка может быть гарантирована только внутренне, а именно:

1.        чисто аффективно: эмоциональной преданностью;

2.        ценностно-рационально: верой в абсолютную значимость порядка в качестве выражения высочайших непреложных ценностей (нравственных, эстетических или каких-либо иных);

3.        религиозно: верой в зависимость блага и спасения от сохранения данного порядка" .

Существуют три идеологических основания легитимности, которые могут облекать правителей властью: традиционное, харизматическое и легально-рациональное. В соответствии с этим Вебер обосновывает три идеальных типа господства, каждый из которых получает наименование по своему идеологическому основанию. Рассмотрим каждый из этих типов подробнее.

Легально-рациональное господство. (Его иногда называют просто рациональным). Здесь основным мотивом подчинения выступает, в известной степени, удовлетворение собственных интересов. При этом люди подчиняются не столько другим людям, сколько общепринятым законам, правилам, которые этими другими людьми выражаются и от имени которых они выступают. Легально-рациональное господство подразумевает повиновение формальным правилам, установленным с помощью "правильных" публичных процедур. Отсюда - столь важная роль, которую играет в легально-рациональном господстве бюрократия, как неотъемлемый элемент рационального общества и то огромное внимание, которое уделяет ей в своих исследованиях Вебер.

Само понятие "бюрократия" имеет по меньшей мере два смысла: (1) определенный способ управления и (2) особая социальная группа, осуществляющая этот процесс управления. Вебер в качестве основной характерной черты любой бюрократической организации выделял опять же рациональность. Бюрократическую рациональность, по Веберу, следует рассматривать как воплощение капитализма вообще (причины этого мы еще рассмотрим ниже); поэтому решающую роль в бюрократической организации должны играть технические специалисты, получившие специальную подготовку и пользующиеся в своей работе научными методами.

Традиционное господство. Оно покоится на привычном, чаще всего не вполне осознанном, убеждении в святости и незыблемости общепринятых традиций и в законности прерогатив власти, предоставляемых ими. Приверженец традиционной власти принимает правила, которые воплощают обычай и древнюю практику. В рамках этого типа господства право власти чаще всего носит наследственный характер (примерно так: "Я служу этому человеку, потому что его отцу служил мой отец, а его деду - мой дед"). В чистом своем виде это патриархальная власть. Понятие "патриархата" в социологии обычно используется для описания господства мужчин над женщинами, причем оно может проявляться в различных типах обществ. Это понятие употребляется также для описания определенного типа организации домашнего хозяйства, в котором старший по возрасту мужчина господствует над всем семейством, включая более молодых мужчин. Поэтому отношения между властителем и его административным аппаратом при традиционном типе господства можно уподобить взаимоотношениям между домохозяином и слугами, а также зависящими от него родственниками: они носят личностный характер, отчетливо эмоциональную окраску и основаны на личной преданности.

Одной из наиболее распространенных разновидностей традиционного господства, по Веберу, является патримониализм. В патримониальных системах административная и политическая сила находятся под прямым личным контролем правителя. Причем, поддержка патримониальной власти обеспечивается не столько теми силами, которые рекрутируются из землевладельческой аристократии (что типично, например, для феодализма), сколько с помощью рабов, регулярных войск или наемников. Вебер рассматривал патримониализм как: (1) политически нестабильный, поскольку он является объектом интриг и дворцовых переворотов, и (2) препятствие развитию рационального капитализма. Другими словами, патримониализм выступал в качестве одного из аспектов веберовского объяснения причин отсутствия капиталистического развития в различных восточных обществах, где доминировало личное правление.

Харизматическое господство. Оно основано на исключительных качествах, приписываемых лидеру. Сам термин харизма (от греч.harisma - божественный дар, благодать) ввел в социологический концептуальный аппарат немецкий теолог Э. Трёльч. При наличии этого типа господства приказы исполняются потому, что последователи или ученики убеждены в совершенно особом характере своего вождя, власть которого превосходит обычную существующую практику. Харизматическое господство основано на экстраординарной, может быть, даже магической способности, которой обладает господин. При этом неважно, что в действительности этой способностью наделяют его сами приверженцы - те, кто идет за ним и предан ему (хотя они и считают, что его наделяют этим даром некие высшие силы). Здесь не играют роли ни происхождение, ни связанная с ним наследственность, ни сколько-нибудь рациональные соображения - только личные качества лидера. Наличие харизмы означает прямое, непосредственно осуществляемое господство. Харизматиками были большинство прославленных в истории пророков (включая всех основателей мировых религий), полководцев и выдающихся политических вождей.

Как правило, со смертью лидера ученики разносят харизматические верования или превращают их в традиционные ("официальная харизма"), либо легально-рациональные формы. Поэтому сама по себе харизматическая власть носит нестабильный и временный характер.

Вебер так же занимался сравнительным изучением иудаизма, ислама, индийских и китайских религий и разработал в этой связи целую систему категорий: типы пророчества, харизма, рутинизация и т. д., которые использовал как инструментарий своих компаративных исследований. Таким образом, М. Вебер может считаться основоположником сравнительной социологии религии.

Среди российских политологов использующих сравнительный метод необходимо упомянутьимя М. М. Ковалевского(1851—1916 гг.). Не признавая за простым сравнением тех или иных учреждений и институтов каких-либо двух и более произвольно взятых стран статуса научного метода, Ковалевский называл его просто сопоставительным методом. Как писал учёный: «Хотя, сопоставить законодательства нескольких народов по тому или иному вопросу и интересно, но делать на этой основе выводы о достоинствах или недостатках этих законодательств неправомерно. Поэтому, говоря о сравнительном методе, мы отнюдь не разумеем под ним простого сравнения или сопоставления». Чтобы пояснить свою позицию, Ковалевский предпочитал понятию «сравнительный метод» понятие «историко-сравнительный метод».

Хобхауз Леонард Трелони (1864— 1929 гг.) - философ, журналист, социолог и политик, Джон Арчибальд Уилер (1911 — 2008 гг.) — американский физик-теоретик и Президент Американского физического общества, а также Джинзберг сделали попытку соединить сравнительный метод и широкий обзор существующих обществ; они предложили созданную таким путем эмпирическую схему социальной эволюции. Разработав шкалу технологического развития, они попытались установить соответствие каждому из уровней этой шкалы какой-либо конкретной формы социальной жизни, политических институтов и моральных норм.

Аналогичную попытку предпринял Гоулднер Алвин (1920-1980) - американский социолог. Недостатки подобных схем объясняются скорее слабостью исходных теоретических предпосылок (идея о закономерном развитии всех сторон жизни общества в строго определенном направлении), нежели порочностью сравнительного метода. С 1950-х годов значительный упор делается на сочетание классического сравнительного метода и современных статистических методов.(БЭЛЛ?)

В XX в. развитие методологии сравнительной политологии пошло двумя основными путями: для одних политологов был важен акцент на культурной значимости политического пространства, здесь на первый план выводилась «мистерия индивидуальности культуры» (Э. Трельч). В процессе сравнительного анализа для таких исследователей «понимать ценности, которыми кто-то обладает, стало важнее, нежели считать себя абсолютно свободными от предубеждений». В большинстве случаев это были представители континентально - европейской политологии.

Напротив, для многих исследователей англо-американской политической традиции одним из методологических правил компаративистики стал поиск универсалий политического развития, «сведение к минимуму влияния культуры, которое может исказить результаты исследования». Например, в известной работе американских исследователей Дж. Б. Мангейма и Р. К. Рича «Политология. Методы исследования» главу, посвященную методам сравнительной политологии, написала Д. Л. Бари. Именно она сформулировала приведенное выше правило компаративистики. Хотелось бы оценить данную методологическую концепцию.

• Первое правило: необходимо удостовериться, что вопросы, которые мы ставим, реально допускают проведение сравнительного анализа, т.е. приложимы к разным странам и вполне политически корректны в отношении разных государств.

• Второе правило: каждая переменная величина, используемая нами, должна быть эквивалентной мерой понятий, которые соответствуют каждой культуре в нашей выборке стран. Другими словами, при сравнении объектов исследования в разных странах необходимо пользоваться одними и теми же терминами (либо выбирать понятия, специфические для каждой страны, но означающее по существу одно же).

• Третье правило: страны для анализа нужно отбирать таким образом, чтобы свести к минимуму влияние культуры, которое может исказить результаты исследования. Здесь возможны два варианта:

1. выбор стран по принципу максимального сходства, тогда при объяснении различий можно исключить сходные черты;

2. выбор стран по принципу максимального: различия, тогда при объяснении сходства можно -небречь различиями.

• Четвертое правило:наблюдения по каждой стране должны быть независимыми, т.е. по возможности следует исключить процесс диффузии- когда события в одной стране влияют на жизнь другой страны. Поэтому в процессе сравнительного анализа необходимо выявлять все признаки влияния одной страны на другую, после чего исключать последнюю исследования. Важно иметь в виду так называемую проблему Галътона, когда в процессе сравнения можно усмотреть причинно-следственную связь между двумя событиями в одной стране, которой в действительности не существует, поскольку оба события вызваны сильным влиянием другого государства¹.

Два первых правила являются общепринятыми для компаративистов и означают проведение концептуализации предполагаемого объекта исследования и операционализации основных понятий. Но третье и четвертое правила могут вызвать некоторые возражения.

Если в процессе сравнительного анализа мы станем пренебрегать социокультурными различиями и сводить к минимуму влияние культуры, то именно в этом случае и получим искаженные результаты исследования, поскольку объяснить различия в политической жизни разных стран и народов можно, лишь глубоко проникнув в их социокультурные особенности. Именно культура является главным генератором политической уникальности стран и народов, о чем убедительно написал в классической работе «Протестантская этика и дух капитализма» М. Вебер.

Поэтому, стремясь свести к минимуму влияния культуры, мы выхолащиваем сравнительный анализ. Например, роль институтов президентства и парламента в западноевропейских и африканских странах невозможно понять без учета социокультурных традиций, особенно принимая во внимание, что конституции многих африканских государств по форме копируют западные институты.

Д. Л. Бари утверждает: «...политическую культуру порой трудно измерить. И значит, есть смысл отсечь ее как фактор, влияющий на различия в масштабах правительственной деятельности...»¹. Наверное, во многом потому, что мыслители со времен Аристотеля и Платона старались проникнуть в суть самых сложных общественных явлений, не «отсекая» их как слишком сложные факторы, и стала возможной наука.

Нельзя не остановиться и на проблемах диффузии. В условиях глобализации и информационной революции процесс диффузии стал поистине глобальным. Мощная система глобальных коммуникаций не оставляет сегодня возможности для проведения каких бы то ни было «независимых» исследований, если иметь в виду под последними исключение диффузий. К процессу диффузий необходимо относиться как к объективной реальности, которую следует изучать и принимать во внимание в качестве объективного фактора влияния. Сегодня проблема Гальтона как никогда актуальна, и в тех случаях, когда в процессе сравнения нескольких стран можно усмотреть сильное влияние на некоторые из нихдругого государства, необходимо не исключать такие страны из исследования, а поставить этот феномен в центр внимания сравнительного исследования.

Сможем ли мы содержательно провести сравнительный анализ роли новых государств - членов ЕС в процессах европейской интеграции, если исключим процесс диффузии, в том числе со стороны неевропейских государств? Возможно ли осуществить серьезный сравнительный анализ роли политических лидеров в «бархатных революциях» стран СНГ, не принять во внимание процесс диффузии - финансовой и информационной поддержки этих лидеров со стороны других государств?

Поэтому методологические принципы сравнительных исследований, разработанные в рамках континентально-европейской политической традиции, представляются более содержательными. Например, говоря о сравнении похожих стран, французские ученые М. Доган и Д. Пеласси подчеркивают: компаративист должен искать аналогии либо в социокультурном контексте, либо в структурах, «их однородность будет носить скорее культурный характер, если для сравнения выбираются, например, англо-саксонские страны, и в большей степени структурный характер, если исследователь выбирает однопартийные режимы»¹.

Методология сравнительных исследований, на которую опираются М. Доган и Д. Пеласси, включает целый ряд разнообразных принципов, и заслуга авторов видится прежде всего в том, что ни один из них они не абсолютизируют, подчеркивая как сильные стороны, так и недостатки:

• Сегментация как начало сравнительного анализа - четкое ограничение сферы, на которой будет сосредоточен анализ, помогает достичь точности результатов сравнения. Такая сегментация обычно предшествует выбору подлежащих сравнению стран. Сосредоточившись на институте государственной службы, парламенте или партиях, исследователь уменьшает влияние контекстуальных различий между странами. С одной стороны, выбор сегментов дает возможность целенаправленно и результативно сравнивать различные политические системы. Но это не является абсолютной гарантией релевантности анализа. Когда берутся для сравнения сегменты слишком разных в социокультурном и политическом плане стран, возникает опасность, что сравниваемые политические институты окажутся похожими лишь по названию. Например, таким недостатком обладает книга Ж. Блонделя «Мировые лидеры» (1980), в которой сравниваются политические карьеры всех глав правительств Запада и Востока послевоенного периода, которым пришлось действовать в принципиально разных социокультурных и политических условиях.

• Идентификация областей исследования в каж­дой стране. Они могут быть определены в со­ответствии либо с относительно постоянными социально-политическими характеристиками, либо с выбранными критериями. Например, исследо­ватель, занимающийся сравнительным анализом влияния государственной политики на социально- политическое развитие стран, может по своему усмо­трению выбрать определенные субъекты федерации и даже отдельные районы и округа в исследуемых фе­деральных государствах, чтобы выборочно просле­дить такое влияние в отдаленных и центральных ре­гионах. Несомненно, любая идентификация области исследования связана с ограничениями и некоторым упрощением предмета исследования.

• Метод изучения отдельного случая - выбирается и исследуется один случай (case study). Это может быть одна страна, которую знают особенно хорошо, или несколько стран - тогда исследование определяется как изучение ограниченного числа конкретных исторических примеров (historical cases). Изучение отдельного случая становится эвристическим, когда способствует дальнейшему развитию теории. Оно предназначено для иллюстрации устойчивых черт некоторых общезначимых политических ситуаций и процессов. Например, исследование Древнего Рима с позиций культурного плюрализма (П. Вейн). Эта особенность метода проявляется еще более отчетливо, когда рассматриваемый случай является «клиническим» или отклонением от нормы, тем самым воплощая исключительную политическую ситуацию. Например, исследование упадка немецкой демократии в период диктатуры Гитлера позволило выявить, какая из проявлений ее слабости стала решающей в критической ситуации (К. Брейкер). Несомненно, такие исследования способствуют прояснению многих политических загадок и выработке новых критериев для сравнительного исследования. Известно, что критерии для анализа национализма и авторитаризма были первоначально разработаны именно в рамках таких исследований. Однако любое моноисследование не застраховано от некоторого субъективизма и преувеличенного внимания к страновой специфике.

• Метод регионализации (areastudy) - состоит в том, чтобы ограничить исследование близкими в географическом и социокультурном плане странами, расположенными часто в одном регионе. Это иногда позволяет естественным образом обеспечить контроль над значительной частью политических переменных, чтобы лучше понять колебания и изменения других. Например, выбор нескольких соседних государств Латинской Америки или Азиатско-Тихоокеанского региона позволит провести сравнительный анализ в достаточно однородном географическом и социокультурном пространстве. Но такие исследования сознательно упрощают социокультурный контекст, значительно преувеличивая его региональную однородность.

• Лонгитюдное сравнение - сравнение нескольких объектов в их исторической динамике на протяже­нии достаточно длительного исторического перио­да. Этот подход имеет два серьезных ограничения:

• фрагментарный характер исторической информации, с разной степенью подробности опи­сывающей политические институты и процессы ми­нувших исторических эпох разных стран и народов;

• неизбежны некоторые искажения, вноси­мые историей в описание политических феноменов, которые не всегда удается адекватно расшифровать языком современной науки.

• Бинарный анализ ограничен рамками сравнения двух стран, тщательно отобранными в соответствии с пред­метом исследования. Существуют две разновидности бинарного анализа:

• косвенный (опосредованный);

• прямой.

Бинарное исследование является опосре­дованным, если любой другой несхожий политический объект постоянно рассматривается в качестве альтернативы в зависимости от собственного видения исследования. Например, французскому ученому А. Токвилю пребывание в Америке помогло лучше увидеть специфические политические особенности Франции, а немецкому исследователю Р. Дарендорфу более глубоко понять отечественную политическую культуру помогло путешествие в Англию.

• Прямой (непосредственный) бинарный анализ основан на систематическом прямом сопоставлении двух государств, часто он опирается на исторический метод и включает определенный исторический ракурс. В этом случае с помощью метода противопоставления можно достаточно глубоко исследовать общее и особенное в двух странах и повысить уровень своих знаний об исследуемых системах. Например, Л. Растоу и Р. Уорд провели сравнительное исследование Японии и Турции, а С. Липсет исследовал США и Великобританию. Однако бинарная стратегия, позволяя установить взаимосвязи между культурным контекстом и политическими структурами, достаточно редко дает возможность увидеть общие универсальные закономерности. Это особенно часто происходит в тех случаях, когда страны контрастны и сильно отличаются друг от друга, представляя собой модели двух разных политических категорий государств.

• Концептуальное моделирование - придание концептуальной однородности неоднородной области исследования. Точка зрения формирует объект исследования (Ф. де Соссюр), и такая интегрирующая позиция исследователя неизбежно предполагает определенное упрощение реальности, что ведет к некоторым искажениям. Создание данной модели предполагает выработку системы понятий или критериев для сравнительного анализа, нахождение определенного «ключа» или схемы, позволяющих проводить компаративное исследование. В результате факты приобретают особое значение благодаря тому месту, которое им отводится в концептуальной конструкции (П.Вейн)¹.

Таким образом, используя в компаративном исследовании представленные выше методы, необходимо иметь в виду не только их эвристические возможности. Нои серьезные ограничения, которые могут вносить искажения в сравнительный анализ.

В заключение необходимо рассмотреть методологическое значение структурного функционализма, получившего в последние годы широкое распространение в практике сравнительных исследований. Эта методология приводит компаративистов к поиску функциональных эквивалентностей в сравниваемых объектах исследования.

Г. Алмонд много сделал для популяризации методологии структурного функционализма. Суть этой методологии состоит в выделении неких достаточно абстрактных функций, необходимых для целого ряда обществ, что позволяет сравнивать осуществление там этих функций на примере самых разных формальных и неформальных структур. Алмонд не раз указывал, что использование таких понятий, как «политическая система», «структура», «функция» для описания политических феноменов дает возможность ученым проводить сравнения самых разных по уровню политического развития обществ, иногда даже не имеющих официальных государственных структур. Терминология структурного функционализма позволила принимать во внимание «внеправовые», «околоправовые» и «социальные» институты, столь важные для понимания политики в незападных странах¹.

Наиболее известной работой последних лет, выполненной в этом ключе, является книга американских политологов Г. Алмонда, Дж. Пауэлла, Р. Далтона и норвежского ученого К.Строма «Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор» (М., 2002). Как утверждают сами авторы, общая схема подачи материала - система, процесс, политика- является аналитической матрицей сравнительного исследования, которая сегодня «является доминирующей в преподавании сравнительной политологии»².

Определение этих категорий дано авторами в самом общем плане:

• Политическая система есть совокупность институтов и органов, формулирующих и воплощающих в жизнь коллективные цели общества или составля­ющих его групп. Функции системы:социализация политических акторов, их рекрутирование (отбор) и коммуникация (движение информации).

• Политический процесс отражает функционирование политической системы в виде различных форм активности, необходимых для выработки и осуществления политического курса в политической системе любого типа. Функции процесса:артикуляция (выражение)интересов, агрегация(объединение)интересов, выработка политического курса ,осуществление политического курса ,выработка судебных решений.

• Политика - формы деятельности, связанные с кон­тролем за принятием публичных решений относи­тельно данного народа на данной территории, где этот контроль может быть подкреплен властными и принудительными средствами. Политический курс - сущностные воздействия на общество, эко­номику и культуру. Функции политического курса: регулирование поведения, извлечение ресурсов (в фор­ме налогов и пр.), распределение благ и услуг между различными группами населения.

Сами авторы признают, что структурно-функциональный подход консервативен по своей методологии, поскольку он смещен в сторону поддержки статус-кво, ибо описывает совокупность институтов, существующих в данное настоя­щее время. Чтобы преодолеть эту статику, они предлагают дополнить его динамичным эволюционным подходом, по­зволяющим, увидеть не только как функционирует система, но и почему она так функционирует¹.

Однако, несмотря на все дополнения, критики структурно - функциональной методологии справедливо обращают внимание на то, что ее существенным недостатком является «размытость» категориального аппарата, слишком обобщенные формулировки основных категорий, которые могут утратить аналитическую силу, если будут применены к слишком большому числу стран.

Кроме того, слабость структурно-функциональной методологии состоит в том, что анализу взаимосвязи переменных и поиску функциональных эквивалентностей отводится гораздо большее внимания, чем качеству и надежности самих этих переменных и интерпретации социокультурного и институционального контекста в каждом сравниваемом объекте исследования².

Для повышения объективности сравнительных исследований многие современные авторы предлагают использовать плюралистический подход, который состоит в применении различных методологических подходов, причем соперничающие теоретические установки могут дать дополнительные эвристические возможности для сравнения¹. Действительно, для аналитика очень важно постичь смысл различных соперничающих позиций, не позволяя себе увлечься ни одной из них.

Такой подход во многом использовался в двух альтернативных сравнительных исследованиях глобальных тенденций современного мира, проведенных независимо друг от друга российским аналитиком А. Шубиным и американскими экспертами Национального разведывательного совета США. Издательство «Европа» опубликовало оба исследования в одной книге, косвенно использовав сравнительную методологию бинарных оппозиций и предоставив тем самым читателям возможность провести самостоятельный анализ двух проектов – российского и американского².

Интересно, что российский ученый и американские исследователи пользовались весьма похожим методологическим инструментарием исследований. Но в результате пришли к альтернативным сценариям глобального развития, что не раз свидетельствует в пользу эвристических возможностей индивидуальной интерпретации любой методологии. Среди общих методологических подходов можно выделить:

• системный;

• структурно-функциональный;

• конкретно-исторический;

• социокультурный;

• ситуационный анализ.

В результате А. Шубин представил три сценария: «Конец истории»,

«Великие потрясения», «Третья волна во втором эшелоне», в последнем из которых обрисовал позитивные возможности России в информационном обществе (обществе «третьей волны»). Американские эксперты предложили четыре глобальных сценария мирового развития: «Давосскиймир», «Pax Americana», «Новый Халифат», «Контур страха», в каждом из которых показали «стабилизирующую роль Америки» при любых глобальных поворотах развития.

Менее удачно плюралистический подход был использован для сравнительного исследования глобальных трансформаций в шести развитых странах современного мира - Великобритании, Германии, Франции, Швеции, США и Японии, которое провели английские исследователи Д. Хелд, Э. Макгрю, Д. Гольдблатт и Дж. Перратон¹. Они опирались на самый широкий спектр методологических установок. Результаты сравнительного анализа нашли свое отражение в множестве тестовых таблиц, диаграмм, карт. Общий объем исследования составил 575 страниц. В данном случае плюралистический данный подход невольно «провоцировал» исследователей на некоторую размытость общих выводов.

Во многом именно поэтому все больше современных ученых обращают особое внимание на преимущество моноисследований, при которых возможно глубокое проникновение в социально-политическую жизнь одной страны или в исследование какой-то одной проблемы. Как замечает Д. И. Аптер, одним из лучших стимулов для проведения моноисследований является то, что они дают новую пищу для сравнительных теорий, которые быстро устаревают и становятся банальными. Более того, авторы сравнительных теорий бывают зачастую озадачены событиями, которые они не только не могли предсказать, но возможность которых отрицали; ярким примером тому является распад СССР².

В результате в качестве оптимальной исследовательской стратегии иногда предлагают использовать сочетание статистического анализа и методов изучения конкретных случаев, поскольку у каждого из этих подходов есть собственные достоинства³. В качестве примера использования такой методологии можно привести сравнительное исследование процесса глобализации культуры в 10 странах, проходившего под патронажем Института по изучению экономической культуры при Бостонском университете. Работа велась под руководством П. Л. Бергера и С. П. Хантингтона, объединивших исследователей из Китая, Тайваня, Японии, Индии, Германии, Венгрии, ЮАР, Чили, Турции и США. Каждый из авторов провел самостоятельное «case study» в отдельной стране, но при этом использовалась общая методология исследования.

Во введении к этой работе, раскрывая предложенную методологию, П. Л. Бергер подчеркивает, что использовал идею _социокультурной динамики «вызова и ответа» А.Тойнби: «вызов» должен исходить из зарождающейся глобальной культуры, в основном западной, и распространяться во всем остальном мире на уровне как элит, так и широких масс. «Ответ» со стороны обществ, которым был брошен вызов, оценивался по шкале «принятие» и «отрицание», с такими промежуточными градациями, как «сосуществование» и «синтез». Были выделены четыре движущие силы глобализации в качестве «функциональных эквивалентностей» для всех сравниваемых стран: деловая элита, клуб интеллектуалов, массовая культураи общественные вижения. Авторы «casestudy» в отдельных странах анализировали агентов процессакультурной глобализации в достаточно широком социокультурном контексте. В результате они достаточно взвешенно оценивали все «за» и «против» культурной глобализации в следуемой стране. Общая картина исследования получилась достаточно пестрой, в значительной степени отразив противоречивые процессы культурной глобализации: от мира американских глобализаторов» до «управляемой глобализации» в Китае, «сосуществования и синтеза» - на Тайване, «пассивного сопротивления» - в Венгрии, «некоторых тенденций к глобализации» - в Чили, «альтернативной глобализации» - в Индии.

Таким образом, сегодня методологические принципы и подходы сравнительной политологии весьма разнообразны: выбор зависит от целей исследования и творческой интуиции каждого ученого, и все-таки общий вектор перехода от классических к постклассическим методам исследования уже обозначился. Сегодня ученые все чаще используют в компаративном анализе методы «мягкого мышления»,стремятся гибко сочетать разнообразные методологические концепты, чтобы добиться более глубоких и многогранных сравнений.

Метод сравнения широко используется при систематизации и классификации понятий, так как позволяет соотнести неизвестное с известным, выразить новое через имеющиеся понятия и категории. Однако роль сравнения в познании нельзя переоценивать. Оно, как правило, носит поверхностный характер, отражая лишь первые шаги исследования. В то же время сравнение готовит предпосылки для проведения аналогии.

Однако роль сравнительного метода не следует переоценивать, так как использование этого метода на эмпирическом уровне познания, подразумевает некоторую его ограниченность. Сравнительный метод не дает возможности непосредственного получения обобщающих научных положений и законов, т.е. он может приводить к установлению причинных связей явлений, однако их предсказание имеет по большей части гипотетический характер. В рамках чисто сравнительного исследования невозможно их последовательное научное объяснение. Широкие обобщения и законы природы могут быть сформулированы на основе знаний, полученных эмпирическими методами познания, в том числе и с помощью сравнительного метода, но в последующем обязательно применение различных эмпирико-теоретических и теоретических методов научного познания.

Количественные и качественные сравнения являются не столько техникой сопоставления, различения или объединения, сколько ориентированы на получение эмпирических обобщений в виде тенденций, законов, корреляций, моделей, типологий и классификаций.

Таким образом, компаративные политологические знания способствуют более глубокому и целостному осмыслению социально-политической действительности.