Слайд 45-46.

Палестино-израильский конфликт представляет собой столкновение двух территориальных образований, этнических общностей за право создания собственной монокультурной страны и её всеобщее признание. В конце XIX - начале XX веков возникли два конфликтующих национальных движения, претендующих на Эрец-Исраэль/Палестину. Одним из них был сионизм. Он возник на основе давних еврейских религиозных и исторических устремлений, а также в качестве реакции на европейский антисемитизм, и развивался под влиянием существовавших в Европе национальных движений. Сионисты призывали евреев иммигрировать в Эрец-Исраэль, чтобы восстановить еврейский национальный очаг через две тысячи лет после разрушения Второго Храма и изгнания евреев римлянами. Вторым движением был арабский национализм, который также возник на базе европейского национализма и был инициирован в Бейруте и Дамаске арабами-христианами. Арабский национализм первоначально противостоял Оттоманской империи, а затем (после первой мировой войны) - английскому и французскому колониализму. Но в Палестине, где арабское присутствие насчитывало около 1400 лет, арабский национализм сразу столкнулся с сионистским движением. Два народа претендовали на одну и ту же землю. Палестинцы требуют «восстановления исторической справедливости» и возвращения миллионов людей, которых они называют беженцами, на те земли, на которых их предки проживали до первой арабо-израильской войны 1947-1949 годов. Подавляющее же большинство израильтян убеждены, что подобное развитие события превратит Израиль в двунациональное еврейско-арабское государство, и, учитывая высокую рождаемость в арабском секторе - в преимущественно арабское государство, жизнь в котором еврейского меньшинства будет фактически невозможной. При этом степень ответственности сторон за трагические события, произошедшие в 1947-1949 годах, остается предметом дискуссий.

Палестино-израильский конфликт, заложивший основы арабо-израильских противоречий и остающийся их элементом, системно и структурно отличается от отношений Израиля и арабских государств. Он не является меж­государственным конфликтом, и для него, наряду с общими причинами арабо-израильского противостояния, характерна сильно выраженная этнотерриториальная и этнополитическая составляющая.

Как известно, в основе конфликта лежат претензии двух народов на одну и ту же территорию - Палестину. Исторические ссылки, особенности культурного наследия, языковое своеобразие - все возможные аргументы брошены на весы для того, чтобы доказать практически недоказуемое: кто имеет больше прав на эту землю. Аргументы традиционно подкрепляются военным противостоянием.

Структурно конфликт является асимметричным: в нем участвуют стороны, не сравнимые ни по своей мощи, ни по влиянию, ни по мобилизационным возможностям. Асимметричность конфликта проявилась и в том, что в него втянуты как регулярная армия, так и нерегулярные вооруженные формирования, представляющие собой военные ответвления тех или иных национальных движений и партий. Как правило, нерегулярные вооруженные отряды и формирования гораздо более безответственны. Обладая в силу своей природы более ограниченными средствами военного воздействия на ситуацию (лишенные тяжелой техники, мощного оружия и т.д.), они берут на вооружение террористические и диверсионные методы. В то же время участие в израильско-палестинском конфликте со стороны Израиля современной регулярной армии не может не приводить к превышению предела сдерживания и к неоправданным жертвам.

Столь длительное военно-политическое противостояние стороннему наблюдателю может показаться иррацио­нальным. Действительно, на протяжении многих лет международное сообщество выступает за урегулирование конфликта на основе двух государств для двух народов. Формально создание двух государств было предложено еще в 1947 г. в резолюции ГА ООН 181 /II.

С самого начала арабо-еврейские противоречия в Палестине отражали не только борьбу за территорию, но и за историю, мифы, традиции и религию, связанные у обоих народов с этой землей. Иными словами, сравнительно небольшая территория стала маркером национальной идентичности как у евреев, так и у палестинских арабов. Ни тот, ни другой народ не мыслит себя как исторический феномен вне этой земли, которая на протяжении многих веков формировала их самосознание и национальную самобытность. Борьба за «первородство», действительно абсолютно иррациональная с современной точки зрения, в этнополитическом контексте оказывается гораздо сильнее общепринятой логики. В ней главную роль играют символы, эмоции, а не разум.

Для радикальных исламистских организаций ХАМАС и Исламский джихад идея создания двух государств неприемлема в принципе, так как они не признают права Израиля на существование. Для правых израильских радикалов создание палестинского государства, означающее уход Израиля с территорий захваченных в июне 1967 г. (даже не со всех, не сразу и при обмене отдельными участками), также неприемлема по принципиальным соображениям. Земля эта, с их точки зрения, исконно принадлежит евреям, попала в 1967 г. в их руки по Божественному провидению, и никто не имеет права ею распоряжаться.

Даже умеренные политики, ведущие переговоры, воспринимают эвентуальный раздел Палестины как заведомо несправедливый, как жертву с их стороны. В то же время альтернативные предложения заводят ситуацию в полный тупик. Так, в палестинской среде, да и не только в ней, все большее внимание привлекает вариант создания одного государства для двух народов, идея, абсолютно неприемлемая для Израиля. Дело в том, что и будущее палестинское государство, и Израиль строятся на этнорелигиозной основе, что означает неприятие доминирования иной этнорелигиозной группы и даже слишком большой ее численности. Для палестинцев - это не столь актуально. В палестинском государстве доля других этнических и религиозных общин будет минимальной, а в едином государстве, о котором сейчас говорят наиболее радикальные круги, арабы очень скоро сами стали бы доминирующим этносом. Для Израиля перспектива создания единого государства означает конец его еврейского характера, т.е. крах идеи создания государства, в котором еврейский народ мог бы жить своей национальной жизнью.

Приверженность обеих сторон собственным «ценностям» и составляет тот конфликтный фон, на котором развертывались очередные попытки решить проблему, абстрагируясь, по возможности, от эмоциональных и псевдоисторических подходов.

В ноябре 2007 г. палестино-израильские отношения вступили в новый этап - в Аннаполисе при посредничестве США и поддержке других участников ближневосточного квартета были возобновлены переговоры между лидером палестинской администрации и израильским премьер-министром. Несмотря на весьма оптимистичные заявления американского президента и представителей его администрации относительно возможности заключения соглашения к концу 2008 г., в целом палестино-израильские отношения оставались напряженными. Периодически израильские территории на юге подвергались ракетным обстрелам из Газы, Израиль в ответ наносил удары, пытаясь уничтожить боевиков ХАМАС и других радикальных организаций.

Очень серьезный разрыв между обществом и лидерами, которым оно не доверяет, и между миролюбивыми заявлениями и реальной ситуацией с блокпостами, обстрелами и новыми поселениями достался в наследство новому израильскому премьеру Б. Нетаньяху и его кабинету. Фактически все вернулось на круги своя - с новым строительством поселений в Восточном Иерусалиме и за его пределами, с расширением старых поселений, с периодическими обстрелами и т.п.

Возможности изменения ситуации в формате палестино-израильских отношений пока отсутствуют. Нет никаких признаков, указывающих на то, что ситуация опасно драматизируется. Скорее напротив, сторонам легче жить с существующими проблемами (несмотря на громкие заявления о стремлении к миру), чем идти ради этого мира на серьезную корректировку своей позиции. Она может оказаться крайне болезненной для обеих сторон. Например, Израилю придется эвакуировать поселенцев с Западного берега, а палестинцам открыто отказаться от идеи возвращения беженцев в Израиль. Это означает переход к новому курсу, негативные последствия которого для соответствующих политических элит можно легко просчитать, в то время как вопрос, ради чего это следует делать, остается открытым. Иными словами мир для многих израильтян по-прежнему выглядит более неопределенным и опасным предприятием, чем сохранение статус-кво. Да и примеры такого мира с арабами мало вдохновляют. Мир с Египтом и Иорданией остается «холодным миром» и мало что значит для рядового израильтянина за исключением возможности съездить в соседнюю страну, что может обернуться на практике экстремальным туризмом. Политики указывали на то, что никакой мир с Египтом не мешает хамасовцам протягивать туннели из Газы на египетскую территорию и протаскивать по ним не только предметы широкого спроса, но и оружие. (Сейчас это изменилось.)

Для палестинского руководства, испытывающего все большее воздействие радикалов, мир с Израилем, до кото­рого столь же далеко, как и прежде, вряд ли представляется сколько-нибудь реальной альтернативой нынешнему положению. Вести переговоры ради переговоров, которые лишь подрывают авторитет палестинского руководителя, нет смысла. Не случайно Абу Мазен заявил в ноябре 2009 г. о нежелании баллотироваться на президентских выборах. Нельзя не учитывать и позицию той части палестинского руководства, которую развратила постоянная помощь из-за границы. Эти деятели давно утратили влияние на массы, да и сами массы интересуют их лишь как ресурс, обеспечивающий поступление помощи. Им тоже лучше не подставляться и ничего не менять.

Слайд 47.

СССР/Россия и палестинская проблема: история вопроса

Влияние Москвы в этом регионе стало уменьшаться еще в конце 1980-х годов в связи с курсом на прекращение конфронтации с Западом, который проводили генеральный секретарь М.С. Горбачев и глава МИДа Э.А. Шеварднадзе. Ближневосточное направление перестало быть приоритетным – как по причине нехватки ресурсов для продолжения прежней политики, так и из-за нежелания осложнять отношения с США.

С назначением Е.М. Примакова в январе 1996 г. на пост министра иностранных дел посреднические усилия России в решении палестино-израильского вопроса активизировались. Во время своих турне по ближневосточному региону в 1996 и 1997 г. Примаков выдвинул план выхода из кризиса, предусматривавший прекращение насилия, возобновление мирных переговоров на основе принципа «мир в обмен на землю» и создание региональной системы безопасности на Ближнем Востоке с участием всех государств. Он подчеркивал, что Москва намерена играть более значимую роль в ближневосточном процессе, но не для вытеснения США, а чтобы в полной мере соответствовать своему статусу коспонсора. Израиль, признавая роль России в многосторонних переговорах, выступал против ее участия в двусторонних палестино-израильских контактах, где главным посредником были США [8].

Возобновились визиты в Россию Арафата (февраль 1997 г., октябрь 1998 г., август 2000 г.). Это свидетельствовало о желании руководства автономии видеть Москву в качестве влиятельного коспонсора, который мог бы заставить Израиль прекратить строительство новых поселений на оккупированных палестинских территориях и выполнить условия соглашений о поэтапном выводе войск. Были созданы российско-палестинский и российско-израильский рабочие комитеты по Ближнему Востоку, возглавляемые заместителями министра иностранных дел. Эти комитеты в 1996–1999 гг. провели пять заседаний.

Очередные попытки палестинцев и израильтян найти компромисс на переговорах в американском Кемп-Дэвиде в сентябре 2000 г. и в египетском Табе в январе 2001 г. не увенчались успехом. Кроме разногласий относительно еврейских поселений и возвращения палестинских беженцев, стороны не смогли договориться по вопросу о принадлежности Восточного Иерусалима. Неспособность политиков решить эти проблемы и разочарование палестинцев в мирном процессе привели к началу второго палестинского восстания (интифады аль-Акса) в сентябре 2000 г. Оно приобрело сильную религиозную окраску в связи с активным участием в ней палестинских исламистских организаций и ростом влияния политического ислама вообще.

Россия, в числе других стран, старалась добиться нормализации обстановки в Палестине. Этому были посвящены переговоры Арафата с президентом РФ В.В. Путиным в Москве 24 ноября 2000 г. Однако глава ПНА уже не контролировал восстание, в которое активно включились радикальные палестинские группировки – как исламистские (ХАМАС, «Исламский джихад»), так и входящие в ООП. В начале февраля 2001 г. пост премьер-министра Израиля занял Ариэль Шарон, настроенный против уступок палестинцам и выступавший за обеспечение безопасности Израиля жесткими силовыми методами.

Чтобы добиться возвращения сторон за стол переговоров, в мае 2002 г. был создан «квартет» международных посредников в составе США, России, ЕС и ООН. Члены «квартета» 30 апреля 2003 г. выдвинули свой план урегулирования – «Дорожную карту», которая предусматривала отказ сторон от насилия, продолжение переговоров и окончательное определение статуса Палестины в 2005 г. По инициативе России «Дорожная карта» была поддержана СБ ООН, принявшим соответствующую резолюцию. Палестинцы и израильтяне, одобрившие «Дорожную карту», не выполнили ее требования. Израиль в декабре 2003 г. с целью обеспечения своей безопасности выбрал вариант одностороннего территориального размежевания с палестинцами и прекращения переговоров. Строительство разделительной стены, которая фактически включает в состав Израиля часть палестинской территории на Западном берегу реки Иордан и весь Иерусалим, было осуждено Россией и международным сообществом.

При всей убедительности поступательно развивающихся двусторонних отношений между Россией и Израилем существует целый ряд «болевых точек», которые оказывают существенное влияние на эти отношения. Особенно значительными до начала арабских революций 2011 г. в Израиле на официальном уровне считались разногласия по проблемам безопасности, а именно - отношения России с противниками Израиля.

В подтверждение этой версии в Израиле обычно приводили четыре обстоятельства, а именно:

• Россия активно содействует развитию ядерной программы Ирана, который постоянно заявляет о необходимости "стереть Израиль с политической карты".

• Россия поставляет враждебным Израилю режимам новейшие виды обычных вооружений (2005 г. - продажа Сирии комплексов «Искандер», затем С-300), меняющих стратегический баланс на Ближнем Востоке. Часть этого оружия, вопреки всем договоренностям и заверениям со стороны России, оказывалась в руках "Хизбаллы" и других террористических организаций.

• В противовес позиции Израиля Россия провозглашает "стержневой характер палестино-израильского конфликта для всей ситуации на Ближнем Востоке" и его «ключевой роли» в основных региональных кризисах, угрожающих безопасности и стабильности региона, и искоренению экстремизма и терроризма.

Несмотря на эти разногласия в целом двусторонние отношения на правительственном уровне развиваются весьма успешно.

На экспертном уровне Израиля также существует понимание того, что Россия является дружественным государством и что современный этап двусторонних отношений отражает совпадение усилий по многим важнейшим параметрам развития двух стран – политического, экономического и даже демографического.

Вместе с тем, существуют и существенные объективные совпадения российских и израильских геополитических и иных интересов, способствующих прогрессу двусторонних отношений.

1. Россия и Израиль, несмотря на столь разные масштабы, действительно занимают промежуточное положение между Востоком и Западом. Это ощущается на культурно-цивилизационном и геополитическом уровнях.

2. Исламский радикализм представляет для обеих стран как внутриполитическую, так и внешнюю проблему.

3. Проблема укрепления демократии. Израиль часто определяют как «этническую» демократию, Россия - как «суверенную». Все эти и прочие определения отражают, на наш взгляд, оборонительный характер демократического строя этих стран.

4. Безопасность является насущной проблемой двух стран.

В настоящее время продолжается поступательное развитие отношений по всем направлениям. В свое время Израилем была оказана идеологическая поддержка в самых важных для России историко-политических вопросах: Чечня, Грузия, роль Советской армии в победе над нацизмом; «голодомор» - невозможность охарактеризовать голод на Украине в начале 1930-х гг. как этнический геноцид или, тем более, Холокост украинского народа. Имели место такие важные шаги, как передача Российской Федерации прав собственности на Сергиевское подворье в Иерусалиме (переговоры об этом велись почти 20 лет), отмена визового режима.

Сегодня, когда Израиль не ориентируется на жесткую конфронтацию с Россией, для неё открываются возможности развивать долгосрочные элементы взаимовыгодного сотрудничества. Взаимное сближение Российской Федерации и Государства Израиль в значительной мере стало следствием растущей изоляции каждой из этих двух стран в системе международных отношений, но это сближение, очевидным образом, служит интересам не только правящих элит, но и народов двух стран.

Развиваются и военные связи: не так давно было подписано первое соглашение о сотрудничестве между министерствами обороны России и Израиля. Компания Israel Aerospace Industries заключила с Россией сделку на 400 млн. долл. о поставке беспилотных летательных аппаратов, а российский президент отменил запланированную продажу Ирану ракет С-300, которые в случае их развертывания затруднили бы нанесение удара по иранским ядерным объектамxi. В Израиле создана рабочая группа по стратегическому диалогу с Россией, который ранее у Иерусалима был только с США.

Хотя США по-прежнему играют решающую роль в процессе ближневосточного урегулирования, и Россия с этим считается, она не отказалась от намерения расширить свою роль в урегулировании палестино-израильского конфликта. Это вполне определенно прозвучало на прошедшей в начале декабря 2010 г. на Мальте международной конференции «Сценарии и модели ближневосточного урегулирования», организованной в рамках Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Сегодня Россия выступает за создание независимого, современного национального, ориентированного в будущее, единого по территории государства Палестина со столицей в Восточном Иерусалиме. Хотя российская поддержка просьбы Палестинской автономии об официальном признании государственности и предоставлении статуса члена ООН была в Израиле ожидаемой, она не могла не вызвать недовольства. Однако большинство израильских экспертов признает, что израильтяне не могут позволить себе разорвать отношения с Россией из-за данной проблемы и даже если, в конце концов, Россия формально признает независимость Палестины, то реально это не изменит ситуацию в регионе.

Израиль, как региональная держава, являющаяся важным партнером США, заслуживает того, чтобы упорядочить и расширить с ней отношения. Развитие отношений с Израилем, безусловно, соответствует интересам России. Израильская высокотехнологичная экономика, его опыт развития различных отраслей хозяйства в сложных природных условиях, открывающиеся возможности совместной разработки новых газовых месторождений, борьба с терроризмом - это лишь некоторые области, сотрудничество в которых могло бы принести пользу нашей стране.

Слайд 48.

Взгляды на параметры урегулирования

Видение Россией основных принципов мирного урегулирования палестино-израильского конфликта, которые могут обсуждаться на московской конференции и других подобных встречах, совпадает с позицией международного сообщества и участников ближневосточного «квартета». Взгляды Москвы на параметры возможного мира неоднократно излагались в интервью и заявлениях российских лидеров и высокопоставленных сотрудников МИДа.

Международные посредники на протяжении 20 лет мирного процесса воздерживались от прямого упоминания того, какими должны быть границы Палестины и Израиля. Президент США Барак Обама 19 мая выступил в госдепартаменте с речью, получившей название «Арабская весна», которая стала реакцией на революционные события на Ближнем Востоке и изменение ситуации вокруг палестино-израильского конфликта. Обама стал первым американским президентом, который заявил о необходимости скорейшего решения конфликта исходя из принципа восстановления границ 1967 г., со взаимными добровольными территориальными обменами. Российская сторона поддержала формулировку Вашингтона. Руководитель администрации президента РФ С.Е. Нарышкин заявил, что Россия выступает за создание палестинского государства в этих же границах со столицей в Восточном Иерусалиме [19]. На встрече с Обамой на саммите «Большой восьмерки» 26 мая во французском Довиле президент Медведев подтвердил, что Россия поддерживает его предложение о границах 1967 г., принимая во внимание те изменения, которые произошли после Шестидневной войны [20].

Что касается деталей мирного урегулирования, тут взгляды России отличаются реализмом. Москва понимает, что на уступки должны идти не только израильтяне, но и палестинцы. Самым болезненным остается вопрос об Иерусалиме. В российском внешнеполитическом ведомстве считают, что стороны должны решать его на последнем этапе переговоров. По мнению главы МИД РФ Сергея Лаврова, Западный Иерусалим должен быть закреплен за Израилем, а Восточный – за Палестиной. При этом не исключается, что святые места, расположенные в восточной части города, могут быть переданы под контроль ООН или ЮНЕСКО, а в международном органе, который станет управлять ими, должны быть представлены все три монотеистические религии – иудаизм, христианство и ислам. Другой сложный вопрос – требование палестинцев о возвращении в Израиль беженцев и их потомков, покинувших свои дома в результате войн 1948–1949 гг. и 1967 г. Эта проблема, как отметил Лавров, должна решаться путем переселения в Израиль символического числа беженцев и выплаты компенсации остальным, так как говорить о возвращении всех беженцев нереалистично, учитывая стремление Израиля сохранить демографический баланс и еврейский характер государства. Россия признает также, что требовать полной эвакуации десятков тысяч еврейских поселенцев с Западного берега непродуктивно, и сторонам необходимо находить компромисс в виде территориальной компенсации палестинцам за освоенные израильтянами земли [21].