Круги имен и улиц

Когда на обеде все собрались в столовой, кураторы прошлись по столам и сообщили, что после обеда 2-ой сбор, уже на спортивной площадке, что справа от корпуса.

На спортивную площадку стеклась все та же толпа, что была в холле. Знакомые, конечно, жмутся к знакомым, стоят кучками, и, разумеется, этакое взаимное почесывание рогов.

И тут, значит, я говорю: "Встаньте в круг по алфавиту имен".

– Как это по алфавиту имен? Мы же имен не знаем, – начали было некоторые, а мы с кураторами между тем уже сами среди них бегаем и ищем себе место в круге.

По алфавиту имен вставали долго. Ошибались: "Т" – в одном конце, а "С" – совершенно в другом. Это они про то, где "хвост", где "голова", не договорились. В общем, процедура была долгая. Но опять же таки – больше смеха, чем недоумения: что, дескать, я тут вообще делаю и куда это меня толкают? Недовольство и бестолковщина довольно быстро рассосались.

Когда все наконец разобрались, новое задание: встать по алфавиту улиц. Этот второй круг возник, как и следовало ожидать, уже чуть быстрее.

Вообще-то в театральной педагогике известно, что подобные "круги" дают очень много и в вопросе добровольности, и в налаживании общения между собой. Замечательная вещь.

Идея "визиток"

Наконец началось первое объединение во временные рабочие группы. Использовали мы нашу всегдашнюю социоигровую технологию: на первый-восьмой рассчи-тАйсь! Первый, второй, третий, четвертый... Первые – шаг вперед – вот вы все и есть первая группа. Вторые – шаг вперед – вы вторая группа. И так далее.

Заметим, что первые пять дней (из двенадцати) составы были абсолютно сменные и с проживанием в палатах никак не связаны.

И вот когда все объединились по восьмеркам, было дано такое задание: каждый из участников группы (а таких групп оказалось восемь) вспоминает любое стихотворение, хоть детское, "В лесу родилась елочка" или "Наша Таня громко плачет" – все, что угодно.

Когда в каждой команде наконец-то припомнили какие-то стихи, то было объявлено, что вот из всего этого к вечеру надо приготовить концертный номер.

Шестнадцать человек из одного театрального коллектива, и четверо из другого готовы были прямо сейчас выступить со своими номерами. Но поскольку не все были с такими "визитными карточками", то их показ мог разделить лагерь на две половины: играющие и неиграющие. А нам было не выгодно, чтобы кто-то сразу почувствовал себя зачисленным в категорию только зрителей или только актеров. Наша главная идея была в том, чтобы на сцену вылезли все!

И вот тут началась смешная штука. Некоторые восьмерки прямо тут же стали что-то репетировать, не обращая внимания ни на кого. Репетиции продолжались все послеобеденное время, поскольку тихого часа не было. А так как погода была хорошая и можно было купаться, играть в футбол-волейбол или как-то по-другому осваивать территорию, то мы немного паниковали: вдруг будут выступать не все, вдруг будут отказы? Кураторам было предложено не вмешиваться в работу детей, но я не уверена, что они послушались этого совета.

Все показы

И вот после ужина все расселись в кинозале по своим восьмеркам. От каждой мы вызвали по посыльному, и те по считалочке определили очередность выступлений. Никто из посыльных об отказе не заявил, хоть на ужине до меня и доходили какие-то слухи типа "не знаем – не умеем – ничего не получится". Стало быть, наш социоигровой прием опять сработал “на все сто”.

И вот восьмерки по очереди стали выходить “на сцену”. Там большой зрительный зал, с высокой сценой и ступеньками. Кресла стоят по стенам в два-три ряда, так чтобы посередине можно было плясать, играть или все что угодно.

Мы объявили, что представлять свои концертные номера можно и на сцене, и на полу зрительного зала, как хотят. И – о чудо! – все восьмерки вышли и что-то такое показали.

Номера исполнялись с разным уровнем энтузиазма, шума и активности. Многие – очень робко. Конечно, почти у половины команд была "Наша Таня", но зато разыграно по-разному: то ее кто-то пихал в бок, то кто-то рожицы строил и так далее.

В основном восьмерки выступали, стоя толпой. Когда один читал, другие в это время что-то там показывали: дергались, кривлялись. Зрелище довольно скромное (но ведь было сказано: как можешь), зато все вышли на сцену, никто никого не подвел.

Зрители на смешные моменты очень живо реагировали. Когда что-то нравилось, кричали "Молодцы!". И конечно, вопили, как теперь заведено на всех массовых модных представлениях.

Гастрольные номера

А после всех показов на сцену вышли те два театральных коллектива со своими гастрольными номерами. Сначала "Три музы" показали "встречу нового учителя на уроке". Под громкую фонограмму (из оперных арий Россини, Моцарта, Верди на итальянском и немецком языках – то есть слова были непонятны) юные актеры разыгрывали судьбу учителя в новом классе.

Второй коллектив показал пантомиму: два клоуна и девушка. Победитель и побежденный – этакий традиционный сюжет. Зрители опять поорали, похлопали – всем всё понравилось.

После этого главный режиссер всего этого мероприятия, мой ассистент Владислав Виленович (который для всех был просто Владом) неожиданно сказал, что и он хочет показать свою “визитную карточку”. И начал наизусть читать Гомера – отрывок “У Циклопа” из “Одиссеи”.

И полчаса зал сидел, замерев. Слушали все. А текст этот такой сложный и его так много. И сразу – как вам сказать? – у всех собравшихся как бы замерцало представление о каком-то новом, высоком уровне театрального искусства. Это был такой специфический момент – и художественный, и педагогический.

В конце – овации. Шквал аплодисментов.

И себя и коллег-кураторов я поздравляла с первым столь удачно прошедшим днем. И было понятно, что с утра завтрашнего дня мы уже вплотную работаем над спектаклем. В ближайшие дни режим будет таким: утром читаем сказку – вечером смотрим показы.

ДЕНЬ ВТОРОЙ