По своей протяженности нефтепровод Тенгиз—Новороссийск станет шестым в мире

Как сообщают казахские СМИ, на Тенгизском нефтяном месторождении началась загрузка трубопровода Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Конечным пунктом назначения транспортируемой сырой нефти станут нефтеналивные терминалы в порту Новороссийска, куда закачиваемая казахская нефть должна поступить в июне 2001 года. Предполагается, что там же, в день сдачи нефтепровода в эксплуатацию, состоится встреча президентов Казахстана и России — Нурсултана Назарбаева и Владимира Путина.

Скорость прохождения нефти по новому нефтепроводу — 700 метров в час. Любопытно, что в скребке — в специальном снаряде, который движется внутри трубы перед потоком нефти, находится капсула с письмом, подписанным казахстанским премьером Касымжомартом Токаевым и представителями всех акционеров КТК. В содержании письма в лучших традициях времен «комсомольских ударных строек» и со свойственным этому жанру пафосом говорится о том, что запущенный в производство проект теперь может называться «маршрутом XXI века».

Разумеется, если подходить к содержанию исторического сообщения, исходя из существующих на сегодня в мире реалий, то столь напыщенное и категоричное утверждение нетрудно оспорить. Однако непреложный факт состоит в том, что за календарный год по КТК будет проходить до 67 миллионов тонн казахстанского «черного золота».

Такой объем транспортируемой сырой нефти весьма впечатляет и в некотором смысле оправдывает избыточную эйфорию авторов и подписантов текста. В особенности, если учесть при этом, что в прежние времена республика отправляла на экспорт не более двадцати миллионов тонн сырой нефти.

При полной рабочей загрузке новый нефтепровод позволит увеличить объемы добычи нефти не менее чем в два—три раза. Соответственно, во столько же раз должна возрасти и прибыль Казахстана, получаемая за счет экспорта углеводородного сырья.

Экономические наблюдатели уже сегодня говорят о том, что с вводом каспийского трубопровода Казахстан обрел совершенно реальную независимость в самой своей важной отрасли — нефтедобыче и экспорте сырой нефти на международные рынки.

Учитывая прискорбное для Казахстана обстоятельство, что все остальные отрасли страны находятся в состоянии комы, увеличение объемов добываемой нефти представляется для страны безусловным успехом. Прежде всего успехом политическим. Причем как на внешнем, так и на внутреннем фронте.

В первом случае нефтяной экспортный потенциал Казахстана, получивший к тому же расширяющийся доступ на международные потребительские рынки углеводородного сырья, позволяет странам–импортерам достаточно снисходительно относиться к фактической узурпации власти в республике президентом и его ближайшим окружением и к целому ряду нарушений гражданских и демократических свобод, а также тотальной коррупции, охватившей страну. Это обстоятельство может стать для политической элиты Казахстана некоторой гарантией сохранения своих властных полномочий. Во втором случае — оставляет существующей власти возможность прикрывать бюджетные прорехи и время от времени делать незначительные финансовые инъекции в социальный сектор, снимая тем самым социальное напряжение в стране.

Говоря об идее создания нефтепровода Тенгиз—Черное море, следует вспомнить, что на право ее авторства может со всем основанием претендовать Султанат Оман, представители которого одними из первых озвучили идею создания нефтепровода для транспортировки добываемой сырой нефти за пределы Каспийского шельфа.

Тогда же, оценив очевидную выгоду проекта и не откладывая идею на более благоприятное будущее, Казахстан заключил двусторонний договор с Оманом на участие этой страны в строительстве нефтепровода.

Очень скоро, оперативно сориентировавшись в ситуации и осознав, что для нее этот проект остается почти единственным шансом сохранить свое присутствие в казахстанской зоне каспийского региона, к нему присоединяется Россия. Спустя короткое время, о своем желании принять участие в реализации проекта объявили крупные международные финансово–промышленные группы, специализирующиеся на нефтедобыче и транспортировке нефти на международные потребительские рынки. Однако на начальном этапе разведки нефтепромыслов, в процессе определения и уточнения действительных объемов нефти и налаживания ее добычи, проект «завис» и его финансирование оказалось под вопросом.

Лишь спустя четыре года, после многораундовых и изобилующих сложнейшими перипетиями переговоров и торгов, идея проекта начала понемногу актуализироваться. В конечном итоге, и в особенности после подтверждения значительных объемов разведанной нефти в зоне Восточного Кашагана, проект КТК, связывающий Тенгиз с нефтяными терминалами Новороссийского морского порта, дошел до своего логического завершения. Кстати, несмотря на прямое лоббирование правительством США строительства альтернативного, в обход России, трубопровода Баку—Джейхан.

По предварительным расчетам специалистов, предполагается, что за обозримый сорокалетний период эксплуатации нефтепровода, бюджет России должен будет пополниться на $ 23,3 миллиарда (ее доля участия выше), Казахстана — на $ 8,2 миллиарда.

При этом следует учесть, что обеим странам изыскивать средства на строительные работы, привлекая при этом собственные весьма скудные бюджетные ресурсы, нет никакой необходимости — их паевой вклад в реализацию проекта состоит лишь из объектов инфраструктуры (в сумме это $ 524 миллиона).

«Живыми» деньгами, оборудованием и квалифицированной рабочей силой, по условиям предварительных договоренностей, проект должны были обеспечивать другие участники КТК: Султанат Оман, Chevron, Лукойл, ARGO, Mobil, «Роснефть», а также остальные его акционеры.

Для самого Казахстана выгода от реализации проекта очевидна еще и тем, что теперь он сможет заключать больше долговременных контрактов и тем самым значительно уменьшить хроническую зависимость от колебаний цен на нефть.

В тактическом плане, передав в виде своей доли незадействованные активы на сумму $ 230 миллионов, страна должна получить в общей сумме порядка $ 4,4 миллиардов чистых дивидендов. Основную часть — в виде прямых поступлений в национальный бюджет, из которых только $ 3,8 — от поступления налогов. Остальные средства — за счет создаваемых рабочих мест и отчислений, направляемых на развитие инфраструктуры региона.

Если же говорить об экономических выгодах страны под углом зрения стратегической перспективы, то эффект от выхода на нефтяной европейский рынок трудно расценивать, полагаясь только лишь на материальные, количественно исчисляемые, величины.

Столь масштабный цивилизованный прорыв на международные потребительские рынки Казахстан осуществляет впервые, если, разумеется, не считать таковым спорадические, спонтанные и, добавим от себя, весьма сомнительные торговые операции, которые на деле являлись ничем иным как контрабандными поставками всевозможной продукции — от редкоземельных и цветных металлов, до различного вида вооружений.

Общеизвестно, что сегодня экономика Казахстана почти полностью разрушена и надежды действующих властей на ее реанимацию связаны исключительно с нефтедобычей. Появился даже специальный термин — «нефтяной перегиб в экономике», о котором не устает говорить отвергнутый и преданный официальными властями политической анафеме экс–премьер Казахстана — Акежан Кажегельдин.

Сложившаяся ситуация в экономике Казахстана подтверждает мнение внешних наблюдателей и некоторых местных экспертов о том, что страна далеко не в полной мере использует свой главный ресурс для полномасштабной модернизации всех отраслей промышленности и экономики. Что в ней не созданы даже предварительные условия для свободной конкуренции всех граждан в развитии рыночной экономики. А это означает то, что она еще долгие годы будет оставаться на периферийных позициях среди стран международного сообщества. То есть в фактической изоляции от внешнего рынка. Надо ли говорить о том, что о какой–либо реализации долгосрочной стратегии развития Казахстана, помимо торговли акциями на разработку нефтяных месторождений, в сложившихся условиях, не может быть и речи.

Для того чтобы сохраниться в качестве независимого государства, Казахстану нужен был магистральный трубопровод. Теперь благодаря дипломатической активности России и группы акционеров, стремящихся вывести казахское углеводородное топливо на международные потребительские рынки углеводородного сырья, такая возможность появилась.

Последнее обстоятельство может означать также и то, что не в столь уж отдаленном будущем наиболее незащищенные слои населения вполне могут рассчитывать на повышение пенсий, пособий, на новые школы и больницы. С запуском нефтепровода власти Казахстана рассчитывают, что единожды вложив небольшие материальные средства в проект, они будут черпать из него ежедневно, ежемесячно, ежегодно.

В конце концов, с появлением возможности увеличить поступления в бюджет страны гарантированных (и весьма немалых) средств, перед казахскими властями открывается заманчивая перспектива обеспечить безбедное существование, по крайней мере, для будущих поколений своих преемников.