«Красный дракон» понемногу пытается манипулировать нефтепроводами

Вопреки сложным расчетам экспертов представители китайской стороны недавно и неожиданно для всех заявили о решении своего правительства временно отказаться от широко разрекламированного «проекта века»: строительства нефтепровода (общей стоимостью $ 9 миллиардов) из Казахстана в Китай (и далее на терминалы морских портов Азиатско–Тихоокеанского региона). Разумеется, это известие не могло не поднять настроение среди представителей официальных и предпринимательских кругов России. С одной стороны, эту информацию можно рассматривать как положительную новость для России. Если заявление китайской стороны соответствует действительности, то отказ Китая от своей грандиозной затеи означает, что со сцены, на которой разыгрывается судьба казахской каспийской нефти, самоустраняется непосредственный и весьма серьезный конкурент России. Однако аналитики считают, что Китай несмотря ни на что не откажется от заявленной несколько лет назад идеи транспортировки казахской нефти на свою территорию и далее транзитом на рынки АТР. Некоторые эксперты объясняют заявление китайской стороны о свертывании этих программ не более чем искусным дипломатическим маневром, дающим Китаю запасной козырь и дополнительную возможность выторговывать для себя более выгодные условия при переговорах с Россией.

О бесперспективности строительства в ближайшем будущем нефтепровода из Казахстана совсем недавно заявил президент Китайской национальной нефтяной компании CNPC Чжоу Цзипин. Внешняя мотивация такого решения выглядит вполне логичной. Сейчас CNPC владеет 66,7 % акций предприятия Актобемунайгаз, добывающего нефть на территории Актюбинской области. Именно из этой области и планировалось протянуть трубопровод в направлении китайской границы протяженностью 3 тысяи километров.

В настоящий момент Актобемунайгаз добывает порядка 2,6 миллиона тонн нефти и в текущем году планирует увеличить производство до 3 миллионов. Однако в настоящее время почти 80 % добытой нефти идет на переработку на Орский НПЗ России. При этом аналитики считают, что месторождения, на которых работает Актобемунайгаз, не могут дать того объема, под который можно строить столь дорогостоящий трубопровод. В то же время технико–экономическое обоснование (ТЭО) строительства казахско–китайского нефтепровода давно завершено. По его условиям окупаемая мощность казахско–китайского трубопровода должна составлять, как минимум, 20 миллионов тонн нефти в год.

Межправительственные договоренности между двумя странами о строительстве нефтепровода Западный Казахстан — Китай были достигнуты еще в 1997 году. С тех пор стороны лишь подтверждали свою заинтересованность, однако до реального финансирования проекта речь так и не дошла. По словам аналитика НИК Ойл Геннадия Красовского, «Китай пока доволен теми объемами, которые получает на сегодняшний день». Добываемый объем сырой нефти на Актюбинском месторождении достигает порядка 400—600 тысяч тонн, доставляемых по железной дороге. Кроме того, стоимость строительства трубопровода колеблется от 3 до 9 миллиардов долларов, в зависимости от того, будет ли он продолжен на китайской территории к ее восточным границам, но казахская сторона не высказывает своей готовности вкладывать несуществующих у нее средств в совместный проект.

Кроме того, Китай ждет окончательного подтверждения сведений о значительных запасах нефти, в 9 миллиардов тонн, о которых недавно заявил Нурсултан Назарбаев. Консорциум OKIOC уже произвел разведочные буровые работы в Западном Кашагане, однако надежных и твердых гарантий такого количества запасов пока не имеется.

Несмотря на некоторую заминку Китая, эксперты склонны считать, что полностью отказываться от своего намерения изменить направление распределения нефти и природного газа посредством строительства трубопроводов китайская сторона не станет.

По мнению российского аналитика Геннадия Красовского, возникшая ситуация говорит лишь о том, что «Китай пока еще не захочет ухудшать своего положения в переговорах с российской стороной».

Как известно, ЮКОС также строит планы по прокладке трубопровода в Китай. ТЭО этого проекта должно быть завершено не раньше 2004 года, а потому у сторон еще есть некоторый ресурс времени для всевозможных маневров.

Нельзя сбрасывать со счетов и того обстоятельства, что китайский рынок уже сегодня считается чрезвычайно емким и в самой ближайшей перспективе обещает значительно расшириться. Дело только во времени, которое в Китае отсчитывается в более продолжительных величинах и в других ценностных категориях, имеющих для некитайских цивилизаций всего лишь непроясненный и эзотерический смысл.

В настоящее время около 2 миллионов тонн нефти от ЮКОСа поступает в Китай по железной дороге. Строительство трубопровода мощностью в 30 миллионов тонн оценивается экспертами примерно в 3—3,5 миллиарда долларов. Однако, судя по позиции Китая, этот проект может обойтись заинтересованным лицам еще дороже.

Уже сейчас Китай и российский участник совместного проекта не могут прийти к соглашению о ценовой формуле на прокачку российской нефти на китайскую территорию. Цитируемый нами выше Геннадий Красовский также уверен, что китайская сторона, используя привлекательность импорта российских энергоносителей в свою страну, сможет настоять на том, чтобы покупать нефть на 2—3 доллара дешевле, чем она продается в портах Средиземноморья. При этом аналитик считает, что в конечном счете российская сторона будет вынуждена принять требования китайской стороны, чтобы получить гарантии прокачки нефти по трубопроводу. И это будет вполне логичной уступкой со стороны России, поскольку, потратившись на строительство (а ЮКОС, судя по всему, весьма решительно настроен на чрезвычайно перспективное сотрудничество с китайской стороной), никто не захочет отказываться от его полноценной загрузки пока еще гипотетического, однако вполне осуществимого проекта. По крайней мере, ЮКОС уже заявил, что готов обеспечивать, по крайней мере, 50 % мощности будущего трубопровода.

Основываясь именно на этих обстоятельствах — на растущем потенциале китайской промышленности, создающем быстро растущую потребность в значительных объемах энергоносителей и на растущие потребительские рынки энергоносителей АТР, можно со всей уверенностью утверждать, что Китай не упустит своего шанса принять участие в разделе сфер влияния на Каспийском нефтяном шельфе. Причем в качестве одного из ведущих игроков. Другой довод в пользу активизации продвижения Китая в зону нефтяного шельфа Каспия основывается на факте традиционно высокого профессионального уровня китайских дипломатов. Исходя из вышесказанного, можно со всем основанием утверждать, что недавний «шаг назад» китайской стороны в самом ближайшем будущем будет означать те самые пресловутые ленинские «два шага вперед».

Причем ширина этих шагов значительно превысит привычные представления о подобного рода способах передвижения. Так что, несмотря на результаты бурения на

Кашаганском месторождении, китайская сторона и уже в самом обозримом будущем еще вернется к отложенному до срока казахскому проекту. Но уже в качестве стороны, диктующей свои условия...

Пока же, как стало известно совсем недавно, нефтедобычей в Казахстане займется Тюменская нефтяная компания (ТНК). Одному из двух ее акционеров — американской Access Industries — правительство Казахстана передало в доверительное управление блокирующий пакет крупнейшего казахско–китайского СП Актубемунайгаз—CNPC, а руководитель блока маркетинга ТНК Давор Штерн вошел в совет директоров новообразованного СП. Сразу же после этого ТНК распространила заявление с обещаниями, что отныне компании будут сотрудничать плодотворно. В частности, ТНК обязуется обеспечить казахско–китайскому СП доступ к транспортной системе и перерабатывающим мощностям Орского нефтеперерабатывающего завода.

Улучшение климата делового сотрудничества между казахской и российской сторонами будет благоприятствовать оптимизации их деятельности. В частности, загружать казахской нефтью производственные мощности Орского завода ТНК заинтересована едва ли не больше, чем сами казахи, поскольку именно с помощью дополнительных объемов сырой нефти, поставляемой казахской компанией российские нефтеперерабатывающие предприятия будут более интенсивно работать. Кроме того, это высвободит собственные объемы сырой нефти для экспорта в Китай.

Многие эксперты обратили внимание на то, что в последние несколько месяцев доступ казахской нефти на Орский НПЗ жестко блокировался именно этим российско–американским предприятием. Снижение квот на переработку казахской сырой нефти было связано со стремлением российской стороны надавить на правительство Казахстана, чтобы получить полный контроль над экспортером. Недавняя продажа казахской стороной пакета акций американскому акционеру российского СП говорит о том, что откровенный экономический шантаж, примененный против казахского предприятия, имел результатом добровольную сдачу последнего. То же, что акции были переданы не самой ТНК, а ее акционеру, скорее всего, связано с тем, что Access Industries лучше знакома казахскому правительству. Помимо доли в Актубемунайгаз—CNPC американской компании в Казахстане принадлежат один из крупнейших угольных разрезов «Богатырь» и Петропавловская ТЭЦ.

Пакет акций Актубемунайгаза был передан Access Industries в обмен на обязательство привлечь в СП около 1,5 млрд долларов инвестиций и увеличить добычу компании с нынешних 3 млн тонн нефти в год до 6,3 млн тонн. Эксперты считают эти обязательства вполне разумными — запасы казахской нефти пока еще находятся на весьма низкой стадии разведанности, однако оптимистические предположения геологов относительно находящихся там значительных объемов нефти дают основания для расширения производства.

ТНК давно заявляла о своем желании прийти на рынок Казахстана. Более того, участием в казахско–китайском СП ее планы не исчерпываются. В будущем компания, судя во всему, собирается не только увеличить собственную нефтедобычу, но и поучаствовать в перспективном проекте строительства нефтепровода в Китай, переговоры по которому уже несколько лет ведутся обеими странами.