2. Жизнь, наука и искусство

Человек первоначально строит свою жизнь непроиз­вольно, согласно представлениям, полученным из произ­вольного созерцания природы и находящим свое выраже­ние в религии; затем они становятся для него предметом произвольного и сознательного научного исследования.

Наука идет от заблуждения к истине, от представлений к действительности, от религии к природе. Поэтому на заре научного знания человек по отношению к жизни на­ходится в таком же положении, в каком на заре своего существования, уже отличного от природного, он находился по отношению к явлениям природы. Наука включает в себя всю сумму произвольных взглядов человека, в то время как жизнь в целом продолжает своим чередом свое непроиз­вольное необходимое развитие. Наука, таким образом, бе­рет на себя грехи жизни и искупает их самоуничтожением: она приходит к своей прямой противоположности — приро­де, к признанию бессознательного, непроизвольного, следовательно, необходимого, действительного, чувственно дан­ного. Поэтому сущность науки конечна, сущность жизни бесконечна, так же как конечно заблуждение и бесконечна истина. Истинным и живым является лишь чувственно дан­ное или то, что обусловлено чувственно данным. Высоко­мерное и презрительное отрицание наукой чувственно дан­ного— крайняя степень заблуждения; высшая победа нау­ки— в добровольном отказе от этого высокомерия и в при­знании чувственно данного. Конец науки — оправдание бессознательного, осознавшая себя жизнь, признание чув­ственного, отрицание произвола и стремление к необходи­мости. Поэтому-то наука является лишь средством позна­ния, ее методы имеют лишь служебное значение и цель ее — быть посредником. Жизнь же — сама себе цель, сама довлеет себе. Признание непосредственной, самодовлеющей, действительной жизни, являясь завершением науки, находит свое непосредственное и открытое выражение в искусстве вообще, и в произведении искусства в частности.

Вначале художник действует опосредованно, его творче­ство произвольно именно тогда, когда он стремится быть посредником и .сознательно выбирает; созданное им про­изведение еще не является произведением искусства; его приемы — это, скорее, еще приемы ученого — ищущего, ис­следующего,— поэтому они произвольны и не ведут прямо к цели. Лишь там, где выбор уже сделан, где он был необ­ходим, где он пал на необходимое,— там, следовательно, где художник находит себя в своем предмете, подобно тому как современный человек находит себя в природе, — лишь там рождается произведение искусства, лишь там оно ока­зывается чем-то действительным, самостоятельным и непо­средственным.

Истинное произведение искусства — непосредственно чувственно воплощенное — в момент своего физического рождения является искуплением художника, уничтожением последних следов творящего произвола, несомненная опре­деленность того, что до тех пор существовало лишь как представление, искупление мысли через чувственное воплощение, удовлетворение жизненной потребности через жизнь.

В этом смысле произведение искусства как непосредст­венное жизненное действие является окончательным при­мирением науки и жизни, победным венцом, который с ра­достной признательностью протягивает побежденный осво­бодившему его победителю.