5. Заключение: Некоторые общие принципы

Мы не пытаемся объяснить все универсалии, описанные в предыдущих разделах и повторенные в Приложении III. Мы предлагаем лишь некоторые общие принципы, на которых, по-видимому, и основываются различные универсалии и из которых эти универсалии могут быть выведены. В первую очередь необходимо обратить внимание на универсалии, наиболее тесно связанные с типологией основного порядка слов и с коррелирующим с ней порядком в генитивной конструкции. В работе установлены два основных принципа: преобладание определенного порядка над его альтернативой и наличие связи или ее отсутствие между различными правилами порядка слов. Этот последний принцип, несомненно, связан с психологическим понятием обобщения.

Данное утверждение мы можем проиллюстрировать ссылкой на универсалию 25, которая гласит, что если местоименный объект следует за глаголом, то именной объект ведет себя так же. Другими словами, в четырех-клеточной таблице, состоящей из альтернативных возможностей, для всех комбинаций имеется одна-единст-венная пустая клетка. Поскольку именной объект может следовать за глаголом независимо от того, предшествует местоименный объект глаголу или следует за ним, но в то же время именной объект может предшествовать глаголу, только если местоимение предшествует ему, — постольку мы говорим, что порядок VO доминирует над порядком OV; в самом деле, OV встречается только при специфических условиях, а именно когда местоименный объект также предшествует глаголу, тогда

* Исключением является тайский язык, — Прим. ред.

как порядок VO не имеет таких ограничений. Кроме того, порядок «именной объект — глагол» гармонирует с порядком «местоименный объект — глагол», но не гармонирует с порядком «глагол — местоименный объект». Подобным же образом порядок «глагол — именной объект» гармонирует с порядком «глагол — местоименный объект» и не гармонирует с порядком «местоименный объект — глагол». Теперь мы можем переформулировать наше правило с учетом этих принципов следующим образом:

Доминирующий порядок возможен всегда, но его противоположность встречается только тогда, когда присутствует также гармонирующая с ним конструкция.

Заметим, что понятие доминирования (dominance) основывается не на более частой встречаемости, имеющей большую частоту, а на логическом факторе нуля (пустой клетки) в четырехклеточной таблице. Нетрудно сконструировать пример, в котором одна из рецессивных альтернатив будет иметь большую частоту, чем доминирующая. Доминирование и отношения гармонирования могут быть установлены совершенно механически на основании такой таблицы с наличием одной незаполненной клетки. Нуль всегда означает рецессивную альтернативу для каждой конструкции, а для двух конструкций— отсутствие гармонии между ними.

Отношения гармонирования, как было замечено раньше, представляют собой примеры обобщения В сходных конструкциях соответствующие члены имеют тенденцию находиться в одном и том же порядке. Основа соответствия в настоящем примере очевидна: местоимение и существительное являются оба объектами глагола, и другая пара «глагол — глагол» также тождественна. При выявлении отношений гармонирования довольно свободно используются трансформационные и другие связи между конструкциями, а не только появление незаполненной клетки в четырехклеточной таблице.

На той же основе рассмотрим теперь универсалию 3. Эта универсалия сводится к утверждению о том, что языков типа I с послелогами не существует. Поскольку во всех типах (I, II и III) субъект (S) предшествует объекту (О), это утверждение несущественно для настоящего контекста, и мы можем сделать следующий вывод:

Предлоги доминируют над послелогами, и порядок SV доминирует над порядком VS. Кроме того, предлоги гармонируют с порядком VS и не гармонируют с порядком SV, тогда как послелоги гармонируют с порядком SV и не гармонируют с порядком VS.

Тип II отличается от типа III тем, что в языках типа II объект следует за глаголом — характерная особенность, объединяющая его с типом I. С другой стороны, в языках типа III объект стоит перед глаголом. Из универсалии 4, которая констатирует, что для подавляющего большинства случаев порядок SOV связан с наличием послелогов, следует вывод, что порядок OV гармонирует с послелогами, а порядок VO — с предлогами. Конструктивные аналогии, подтверждающие это положение, обсуждаются далее, в связи с генитивными конструкциями. Пока можно заметить, что отношения между типами I, II и III и противопоставлением Рг/Ро может быть обобщено следующим образом: языки типа I имеют порядок VS, который гармонирует с предлогами, и порядок SO, который также гармонирует с предлогами. Далее предлоги доминируют над послелогами. В самом деле, все языки типа I характеризуются наличием предлогов. Языки типа II имеют порядок SV, который гармонирует с послелогами, и порядок VO, гармонирующий с предлогами; при этом доминируют предлоги. Действительно, определенное большинство языков типа II имеют предлоги. Языки типа III имеют порядки SV и OV, каждый из них гармонирует с послелогами. Однако доминируют в данном случае предлоги. На деле преобладающее большинство языков типа III имеет послелоги, хотя обнаружен ряд исключений.

Из преобладающей связи предлогов с порядком «управляющее существительное — генитив» и послелогов с порядком «генитив — управляющее существительное», хотя и имеется небольшое количество исключений в обоих типах, следует вывод, что предлоги гармонируют с порядком «существительное — генитив» (NG), а послелоги— с порядком «генитив — существительное» (GN).

Тесная связь между генитивным порядком и противопоставлением   Рг/Ро   является   простым примером обобщения. Отношение принадлежности соотносится с другими видами отношений, например с пространственными отношениями. В английском языке предлог of, который указывает на принадлежность, подчиняется тем же правилам порядка, что и предлоги under 'под', above 'над* и др. Кроме того, такие пространственные и временные отношения часто выражаются существительными или близкими им словами, например англ. in back of 'позади'. Во многих языках предлог 'за'='спина + генитив', отсюда: X's back = in back of X параллельно X's house; и back of X = in back of X параллельно house of X.

Связь между этими генитивами и аналогичными сочетаниями с предлогами и с послелогами, с одной стороны, и конструкциями «субъект — глагол» и «объект — глагол», с другой, осуществляется путем так называемого субъектного и объектного генитива. Заметим, что в английском языке выражение Brutus' killing of Caesar started a civil war, букв. 'Брутово убийство Цезаря вызвало гражданскую войну' имеет то же самое значение, что и The fact that Brutus' killed Caesar started a civil war 'Тот факт, что Брут убил Цезаря, вызвал гражданскую войну'. Порядок элементов в этих фразах также сходен. Другими словами, в таких трансформациях именной субъект или объект соотносится с генитивом, а глагол — с управляющим именем. Действительно, существуют языки, в которых субъект или объект глагола стоит в форме генитива. Например, в берберском языке argaz 'человек' — это основная форма существительного, a urgaz — это либо зависимый генитив, либо субъект глагола, если только он следует непосредственно за ним. Таким образом, словосочетание if fey urgaz 'вышел человек' абсолютно параллельно сочетанию axam urgaz 'дом человека'. Надо сказать, что берберский относится к языкам типа I и в нем генитив следует за именем. Для него более характерны предлоги, чем послелоги.

Следующей связью, которую можно выявить внутри разновидностей типологии основного порядка, является связь между позицией генитива и позицией прилагательного. И генитив и определяющие прилагательные ограничивают значение имени существительного. Есть и другие факты, подтверждающие этот вывод. Существуют языки, например персидский, в которых функции и прилагательного и генитива выражаются обычно одними и теми же формальными средствами. Если отношения принадлежности выражаются местоимением, то некоторые языки используют местоимение в генитиве там, где другие используют поризводное прилагательное. Встречаются и такие случаи, когда прилагательные употребляются в 1-м и во 2-м лице, а генитив — в 3-м лице (например, норвежский язык).

Мы можем суммировать эти выводы, утверждая, что все последующие отношения прямо или косвенно связаны одно с другим: предлоги, NG, VS, VO, NA. Мы имеем здесь общую тенденцию помещать определяемое перед определяющим, и наиболее крайний случай в этом отношении представляют языки типа I с сочетаниями NG и NA, составляющие значительную группу языков. Противоположный тип основан на гармоничных отношениях между послелогами и сочетаниями GN, SV, OV и AN. Это также весьма широкораспространенный тип (примером его служит турецкий и другие языки данного списка). С другой стороны, общее преобладание порядка NA приводит к тому, что языки баскского типа (то есть III/Po/NA с порядком GN) оказываются распространенными почти так же широко, как и языки типа турецкого. Нужно заметить, что, поскольку языки — это высокоорганизованные структуры, в ряде индивидуальных случаев существуют и другие факторы, не включенные в те пять факторов, которые мы рассмотрели. Об одном из них — относительном порядке существительного и указательного местоимения — уже говорилось.

Гораздо труднее объяснить отношения доминирования, а не гармонирования, например, объяснить, почему прилагательное имеет тенденцию следовать за существительным. Можно предположить, однако, что преобладание порядка «существительное—прилагательное» вызывается тем же самым фактором, который способствует тому, что доминирующим является порядок «субъект — глагол». По терминологии Хоккетта, существует общая тенденция, в силу которой толкование (comment) следует за предметом, о котором идет речь (topic). Некоторые данные показывают, что в этом смысле порядок «существительное— прилагательное» параллелен порядку «субъект — глагол». Во многих языках слова со значением   прилагательного  ведут  себя  как непереходные глаголы. В таком случае в роли определяющего прилагательного выступает относительное предложение или причастие. Как мы видели, у относительных предложений тенденция следовать за существительным проявляется сильнее, чем у прилагательных. В некоторых языках, таких, как арапешский (Новая Гвинея), выражение The good man came 'Хороший человек пришел' буквально можно было бы перевести как The man is-good that-one he came 'Человек-хороший тот-который он пришел'. Порядок «прилагательное — существительное» отчасти двузначен, поскольку аналогии с другими конструкциями, включающими определения, показывают, что он косвенно гармонирует с порядком VS, тогда как вследствие фактора порядка «предмет — толкование» этот порядок становится аналогичным порядку SV.

Все это далеко от законченной теории. Тем не менее мы полагаем, что следует рассмотреть примеры, в которых, в противоположность правилам, действующим для большинства случаев, генитивная конструкция не гармонирует с противопоставлением Рг/Ро. Можно было бы объяснить это тем, что в таких случаях генитивная конструкция тяготеет к конструкции «прилагательное — существительное»; последняя, как видно, может быть обусловлена причинами, которые находятся до некоторой степени вне общей системы отношений гармонирования, связанных с порядком определяющего и определяемого. Например, если, вопреки общему правилу, мы обнаруживаем наряду с предлогами порядок «генитив — управляющее существительное», то причину этого можно было бы усмотреть в противоположном влиянии порядка «прилагательное — существительное», который гармонирует с порядком «генитив — управляющее существительное». Иначе говоря, генитивная конструкция не гармонирует с противопоставлением Рг/Ро, только если Рг/Ро не гармонирует с порядком «прилагательное — существительное». Сюда можно включить и такие случаи, когда в языке имеется два порядка для генитивной конструкции, что указывает на возможное изменение типа, поскольку один порядок должен быть, по всей вероятности, более ранним. Можно предположить далее, что, если и имеются исключения, то они будут встречаться в языках типа II, которые, имея оба порядка — SV и VO, — не гармонирующие между собой, могут при выборе генитивной конструкции бросить якорь в том и другом случае.

Следует заметить, что универсалия 5, поскольку она относится к языкам с послелогами типа III (в основном большинстве), представляет собой частный случай этой гипотезы, ибо она утверждает, что язык типа III, если он имеет порядок «существительное — генитив» (NG), будет также иметь и порядок «имя существительное — прилагательное» (NA). Если это язык с послелогами, тогда порядок «существительное — генитив» (NG) не гармонирует с постпозицией, но гармонирует с порядком «имя существительное — прилагательное» (NA). Если мы включим в рассмотрение языки с двумя гени-тивными порядками, то обнаружатся по крайней мере шесть случаев, причем все шесть вполне возможны (то есть с порядком NA, доминирующим над порядком AN). Сюда относятся языки сомали и маба, которые имеют два генитивных порядка, и канури, галла, теда и шумерский, которые имеют порядок SOV, послелоги, NG и NA.

Эта гипотеза может вызвать, однако, некоторые дальнейшие предсказания. Для языков с предлогами типа III гипотеза будет заключаться в том, что при меняющейся позиции генитива или порядке «генитив — существительное», который не гармонирует с предлогами, в сочетании прилагательного с именем существительным порядок будет AN (прилагательное — существительное). Я знаю только два случая: язык тигринья с обоими типами порядка для генитива и амхарский с порядком «генитив — имя существительное». Оба языка в соответствии с нашей гипотезой имеют сочетание «прилагательное— существительное» (AN). К языкам типа И, которые имеют предлоги и имеют порядок «генитив— существительное» (GN) и должны поэтому иметь порядок «прилагательное — существительное» (AN), относятся языки датский, норвежский и шведский (возможно, единственный случай) и английский с двумя порядками для генитива. Эти языки соответствуют нашей гипотезе, поскольку имеют порядок «прилагательное г— существительное» (AN). Среди постпозитивных языков типа II можно назвать группу мору-мади в Судане и состоящую с ней в весьма отдаленном родстве группу мангбету; обе они при противоположных типах гени-тивного   порядка   имеют   ожидаемый   порядок NA.

Единственными известными мне исключениями являются арауканский язык в Чили с обоими типами генитивного порядка и группа дагестанских языков Кавказа, включающая такие языки, как рутульский, с порядком NG, и другие, такие, как табасаранский, с обоими типами порядка для генитива. Видимо, все языки дагестанской группы, которые относятся к типу III, имеют только порядок GN, гармонирующий как с послелогами, так и с порядком AN. Если так, то это — важное подтверждение обоснованности нашей гипотезы. Наконец, поскольку для всех языков типа I характерны предлоги, то нам нужно рассмотреть только единственный случай, а именно — языки с предлогами с порядком GN. Я знаю только один пример — это диалект мильпа альта языка нахуатль, описанный Уорфом. Как мы и ожидали, он имеет порядок AN.

Другой тип отношений иллюстрируется универсалиями 20 и 39 *. Эти отношения могут быть названы иерархиями близости. В этом случае действует правило, гласящее, что определенные элементы должны быть ближе к некоторому центральному элементу, чем другие. Центральным элементом может быть корневая морфема, или основа слова, или главное слово эндоцентрической конструкции. Такая иерархия близости скорее всего должна быть связана с импликационной иерархией, если речь идет о словоизменительных категориях. Поскольку категория числа почти всегда более тесно связана с основой, чем формы выражения падежа, постольку существует множество языков, имеющих категорию числа, но не имеющих категории падежа, и очень немного языков с категорией падежа, но без категории числа. Так как, согласно иерархии близости, число ближе к основе, то оно чаще сливается с основой и выражается флексией. Эти иерархии, по-видимому, связываются со степенями логической и психологической удаленности от центра, но попытки анализировать их с этой точки зрения здесь не предпринимаются.

Эти явления связаны также с явлениями нейтрализации. Более близкая к центру категория, или имплицируемая категория, имеет тенденцию быть более слож-

 

* В оригинале вместо 39 ошибочно указано 29. — Прим. ред.

ной, а менее близкие или имплицирующие категории имеют тенденцию нейтрализоваться в ее присутствии. Универсалии 36 и 37 связаны таким образом. Число является имплицируемой категорией. Родовые категории часто нейтрализуются в маркированном числе (то есть не-единственном). Гораздо реже число нейтрализуется в каком-нибудь отдельном роде (например, в среднем роде в дравидских языках). Что касается числа и падежа, то число, как мы убедились, ближе к центру и в основном наличествует, когда выражен падеж, тогда как обратное отношение наблюдается гораздо реже. Это справедливо также и для некоторых падежных различий, которые также часто нейтрализуются в числе, тогда как противоположное явление, видимо, никогда не встречается *.

Из универсалии 34 выводится другой принцип. Не существует таких систем, в одной из которых имелась бы только отдельная грамматическая форма для тройственного числа, в то время как в другой содержались бы категории двойственного числа и всех чисел больше трех. Другими словами, разъединение или отсутствие последовательности в этом отношении не допускается.

Возможно, универсалии 14 и 15 иллюстрируют тот же принцип. Порядок элементов в языке параллелен порядку в практической деятельности или в процессе познания. Что касается условных предложений, то, хотя отношения к истине, выражаемые ими, являются вневременными, в логике всегда было принято изображать их в следующем порядке: сначала имплицирующее, затем имплицируемое, то есть точно так же, как в разговорном

 

* Утверждение автора о том, что различие по числу не нейтрализуется в падежных формах, не соответствует истине. Подобная нейтрализация имеет место в финском комитативе, во всех косвенных падежах неопределенного склонения в мордовских языках, так же как и в целом ряде форм притяжательного склонения в этих языках (а именно: во всех косвенных падежах при обладателе 1-го и 3-го лица ед. ч. и во всех вообще падежах при обладателе мн. ч. или 2-го лица — в мордовском-эрзя языке; во всех падежах, кроме именительного, родительного и дательного, при обладателе ед. ч. и во всех вообще падежах при обладателе мн. ч. — в мордовском-мокша языке).

Наконец, нейтрализация числовых различий происходит в прямых падежах в белуджском и курдском языках. — Прим. ред.

языке. Если взять в качестве доказательства modus ро-nens, то тогда пример из практики следует за ходом рассуждений. Никому не приходит в голову писать доказательство в обратном порядке («задом наперед»).

Универсалии 7, 8 и 40, хотя внешне весьма различные, представляются нам проявлениями одной и той же общей тенденции: конец единиц маркируется чаще, чем начало. Например, в «жестком» подтипе типа III глагол маркирует конец предложения. Когда флексии встречаются только в конечном члене именного словосочетания, они маркируют конец словосочетания. Это, вероятно, связано с тем фактом, что мы всегда можем узнать, когда некто начал говорить, но, как свидетельствует наш печальный опыт, без определенного показателя мы не сможем узнать, когда же говорящий кончит.

Существование «жесткого»подтипа типа III, ввиду того, что нет примеров «жесткого» подтипа типа I, вероятно, связано еще с одним фактором. Обычно начальная позиция эмфатична, и хотя существуют другие методы эмфазии (например, ударение), начальная позиция, по-видимому, всегда остается свободной, и таким образом элемент, на который направлено внимание, может стать первым. Примером этому служит универсалия 12. Вероятно, во всех языках выражения времени и места могут занимать начальную позицию в предложении.

Разобщенность предиката, которая часто встречается в таких случаях, как, например, нем. Gestern ist mein Vater nach Berlin gefahren 'Вчера мой отец ездил в Берлин', иллюстрирует следующий принцип. В целом, чем выше положение конструкции в иерархии непосредственно составляющих, тем свободнее порядок составляющих элементов. Как можно было видеть, практически все языки обладают известной свободой в расположении субъекта и предиката в целом; переменным же порядком генитивных конструкций обладает незначительное меньшинство языков и почти всегда лишь в том случае, когда имеются еще и другие различия, а не только различия в порядке следования элементов. Наиболее жесткий порядок наблюдается внутри морфологических конструкций. В целом, поэтому, разобщенные составляющие встречаются гораздо реже, чем непрерывные.

Как отмечено в первом разделе настоящей статьи, принципы, описанные в этом разделе, должны рассматриваться только как предположительные. Есть надежда, что по крайней мере некоторые из них окажутся полезными для дальнейшего исследования.

* *

Я очень признателен Фреду Хаусхолдеру и Чарльзу Ф. Хоккетту за полезные критические замечания, сделанные ими по поводу раннего варианта настоящей статьи.