Жихарев С.Б.
Лекция 1. Особенности проведения буржуазных реформ
на территории украинских земель
План:
Украинские земли во второй половине XIX в.: административное деление, территория, население.
Крестьянская реформа 1861 г. в дореволюционной и советской историографии.
Отмена крепостного права в Украинских губерниях: общее и особенное.
Реформы 1863–1874 гг. в Украине.
Украинские земли во второй половине XIX в.:
административное деление, территория, население
К середине XIX столетия девять украинских губерний входили в состав Малороссийского, Киевского, Новороссийско-Бессарабского генерал-губернаторств России. За столетие их население выросло втрое – с 7,7 до 23,4 миллиона человек, в том числе и за счет миграции других народов – сербов, немцев, греков, болгар, армян, русских, молдаван.
Украинская нация развивалась в основном как крестьянская: в конце XIX столетия в составе городского населения она составляла, как и европейская, около трети (но в Одессе украинцев насчитывалось 6 процентов, в Киеве – 22 процента и т. п.). В индустрии, на транспорте, в торговле было занято не более 10 процентов украинцев, а в сфере науки, культуры, искусства, здравоохранения, церковных дел – 0,5 процента. Согласно переписи 1897 года, в девяти украинских губерниях было 456 ученых и литераторов-украинцев, 2056 художников, театральных артистов, музыкантов. Хотя украинское население составляло 69,1 процента, в сфере культуры было занято 40,7 процента русских, 25,7 процента евреев. Весьма симптоматично, что в канун Первой мировой войны уровень грамотности взрослых украинцев не превышал 13–15 процентов.
На территории Надднепрянщины существенно увеличилась численность русского населения – в конце XIX века до 12 процентов. Больше всего русских было среди чиновничества, купечества и рабочего класса Левобережья и юга Украины.
На Правобережье наиболее многочисленным национальным меньшинством оставались поляки, а среди местного дворянства они преобладали. Самый высокий природный прирост населения наблюдался у евреев, так как о здоровье детей у них заботилась вся община – благодаря прочным традициям взаимопомощи. Принятие в 1791 году границы оседлости евреев в 15 губерниях западной части Российской империи привело к тому, что в Украине евреи составили к концу XIX столетия треть горожан, а на Правобережье – все 80 процентов. Вынужденные из-за дискриминации заниматься в основном торговлей и финансовыми делами, евреи составили значительную часть предпринимательского слоя Надднепрянщины: в 1845 году в Киеве среди купцов I гильдии евреев насчитывалось 32, а представителей всех иных национальностей – 12. Из других меньшинств, проживавших на Правобережье, следует назвать немцев (более 1 млн. человек), татар и румын (молдаван) по 800 тысяч и болгар 200 тысяч.
Ситуация, при которой из-за перенаселенности и обезземеливания часть украинского крестьянства не могла найти постоянной работы, приводила к массовым миграциям, поощрявшимся, как правило, правительственными инстанциями.
Во второй половине XIX столетия, особенно в 80-х годах, украинские крестьяне, пользуясь введенными для переселенцев льготами, в массовом порядке мигрировали на восточные и юго-восточные окраины Российской державы. На Северном Кавказе численность украинцев достигла 1,3 миллиона человек, Нижнее Поволжье осваивали 400 тысяч украинцев, более 100 тысяч переселились в Казахстан и Среднюю Азию. К началу XX столетия украинское население в Сибири, Приморье и Приамурье составило более 230 тысяч (освоенную им территорию в миллион квадратных километров, от побережья Японского и Охотского морей до Забайкалья, именовали Зеленым Клином). Земли здесь было предостаточно, так что новоприбывшие семьи получали до 100 десятин.
Крестьянская реформа 1861 г. В дореволюционной и советской историографии
Тема крестьянской реформы 1861 г. находилась в центре внимания историков различных школ и направлений второй половины ХIХ–ХХ вв. Одними из первых монографических исследований крестьянской реформы стали книги И.И. Иванюкова «Падение крепостного права в России», а также Г.А. Джаншиева «Эпоха великих реформ». Эти работы написаны на широкой источниковой базе и до сих пор остаются наиболее полными, относительно документированными исследованиями разработки проекта "Положений..." от 19 февраля. В рамках либерально-буржуазной концепции авторы монографий анализирует содержание крестьянской реформы, а её причину видят в гуманном акте самодержавия.
Дальнейшее развитие тема крестьянской реформы получает в работах А.А. Корнилова, среди которых особое место занимает монография "Крестьянская реформа". А.А. Корнилов принадлежал уже к новому поколению историков и его научно-исследовательская деятельность разворачивалась в начале XX в., в канун первой буржуазно-демократической революции в России. Под влиянием времени он не только исследует крестьянскую реформу, но и ставит вопрос о роли классовой борьбы, которая, по его мнению, разворачивалась между либеральным и консервативным дворянством в губернских комитетах. Новым моментом в работах А.А. Корнилова является и вопрос о крестьянском движении, но не рассматривается в плане его воздействия на ход реформы. В монографии Корнилова выдвигается и новое понимание причин крестьянской реформы. Одна из них состоит в том, что крепостническая форма хозяйствования стала нерентабельной, и царское правительство, осознав экономическую бесперспективность крепостничества, пришло к мысли о необходимости его отмены.
Капитальное, самое крупное из всех исследований крестьянской реформы – изданный в 1911 году юбилейный шеститомник «Великая реформа». Авторы признают и вынужденных характер реформы, т.е. боязнь «всероссийской пугачевщины», и ее ограниченность, «тяжелые для крестьян результаты освобождения».
Особая позиция по вопросам кризиса феодально-крепостнического строя и причинам отмены крепостного права в России была занята П.Б. Струве и обоснована в письмах, публичных лекциях и в книге "Крепостное хозяйство". Вникнув в состояние российского сельского хозяйства до отмены крепостного права, П. Б. Струве приходит к выводу что «крепостное право» было отменено и «крепостное хозяйство было ликвидировано в момент своего наивысшего экономического расцвета», что сельское хозяйство накануне реформы не только не находилось в состоянии упадка, но напротив, встало на путь, ведущий к достижению высочайшего уровня производственной эффективности. Развитие взглядов П. Б. Струве по проблемам отмены крепостного права и крепостного хозяйства обстоятельно проанализированы в монографии Ричарда Пайпса "Струве: левый либерал. 1870–1905".
В конце XIX – начале XX в., характеризующихся обострением политической борьбы за тот или иной путь аграрного развития России, крестьянская реформа стала объектом острой полемики в публицистике всех направлений, в программах всех политических партий и течений. Анализ крестьянской реформы и её оценка были даны В.И. Лениным в статьях "Крестьянская реформа и пролетарски крестьянская революция", "По поводу юбилея", "Пятидесятилетие падения крестьянского права", а так же в ряде общих работ по аграрной истории России и истории общественного движения. Оценивая крестьянскую реформу 1861 г., В.И. Ленин обозначает её как рубеж, как крупный исторический перелом, отделяющий Россию феодальную от России капиталистической. Ленинское положение о первой революционной ситуации, кризисе верхов, о крестьянской реформе как побочном продукте революционной борьбы стали методологической основой для советских историков по исследованию отмены крепостного права.
Значительное влияние на развитие советской историографии крестьянской реформы оказала монография Е.А. Мороховца "Крестьянская реформа 1861 г.". В ней были использованы и обоснованы многие ленинские положения и оценки в изучении крестьянской реформы; буржуазность реформы и её ограниченность, феодально-крепостнические черты реформы, кризис феодально-крепостнического строя, роль крестьянского движения. Е.А. Мороховец, развивая ленинские подходы к крестьянской реформе, приходит к выводу, что основная линия борьбы вокруг реформы проходит не между крепостниками и либералами, как это утверждали либеральные историки, а между помещиками и крестьянами. В книге достаточно пространно раскрывается крестьянское движение, однако, автор ещё не ставит вопрос о его влиянии на ход крестьянской реформы.
Глубокий след в историографии крестьянской реформы оставил П.А. Зайончковский. Этой теме он посвятил две монографии "Отмена крепостного права в России" и "Проведение в жизнь крестьянской реформы 1861 г.". Учёный, основываясь на глубоком изучении правительственных документов и новых архивных источников, дал всесторонний анализ и оценку крестьянской реформы, особое внимание уделив её реализации, что было новым направлением в данной теме, расширяло её проблематику. Им были детально исследованы статьи основных законодательных актов, проанализированы методы исчисления выкупных сумм, изучены тысячи уставных грамот, составление которых было тесно связано с институтом мировых посредников и органами крестьянского самоуправления. Всегда строго придерживаясь источника и факта, П.А. Зайончковский в то же время не был историком частностей. Он занимался разработкой крупных научных проблем, предлагая новые направления в разработке темы крестьянской реформы. В вопросе об освобождении крестьян он подчёркивал роль государства в подготовке и реализации реформы, указывал, что инициатива реформирования шла сверху, как закономерная ответная реакция на социально-экономические изменения в стране, отражающие растущие интересы капитала.
П.А. Зайончковский восстановил роль и значение в подготовке буржуазных реформ 60–70-х гг. видных государственных деятелей Д.А. Милютина и П.А. Валуева. В конце 50-х годов прошлого века под его редакцией вышли четыре тома дневника Д.А. Милютина, а в 1961 г. были опубликованы два тома дневника П.А. Валуева.
Безусловно, П.А. Зайончковский являлся представителем советской школы, научные усилия которой во многом были сосредоточены на исследовании общественной борьбы в России. Исследуя причины буржуазных реформ, он указывал не только на силу экономического воздействия, но и на угрозу крестьянского движения. Но в то же время учёный подчёркивал, что неорганизованное крестьянское движение с его царистскими настроениями не представляло собой реальной угрозы. Эта позиция была новой в советской историографии, она не согласовывалась с общей концепцией «силы общественного давления на самодержавие» и была подвергнута критике со стороны М.В. Нечкиной.
Постепенно в советской историографии сама крестьянская реформа 1861 г. и последующие за ней буржуазные реформы 60–70-х годов стали представляться, как свидетельство слабости самодержавной власти, как уступки, вырванные у неё силой экономического и общественного движения. Именно такая логика и привела советских учёных к созданию концепции «революционной ситуации», разработанной М.В. Нечкиной и группой советских учёных. В своей статье «Реформа 1861 г. как побочный продукт революционной борьбы» она утверждает, что крестьянская реформа может изучаться только на основе концепции «революционной ситуации», на основе ленинских положений и оценок крестьянской реформы. До недавнего времени концепция «революционной ситуации» оставалась одним из ключевые моментов в изучении крестьянской реформы и ориентировала советских историков на исследование крестьянского движения, революционной борьбы, идейных течений.
Концепция «революционной ситуации» была воспринята историками среднего поколения Л. Г. Захаровой и В. Г. Чернухой и др. Однако принимая концепцию в целом, они не соглашаются с её интерпретацией М.В. Нечкиной, с её резким полемическим тоном. Центральное место в трудах Л.Г. Захаровой занимали вопросы подготовки отмены крепостном» права в России. Сохраняя в своих трудах общий марксистский подход в оценке крестьянской реформы, Л.Г. Захарова расширила проблематику исследования. Отмену крепостного права она рассматривает как часть гораздо более длительного процесса реформ начавшегося с "прибалтийской экспансии" 1816–1819 гг. и закончившего обязательным выкупом крестьянских наделов в 1883 г. В своих последних статьях Л.Г. Захарова делает акцент на исследование роли либеральной буржуазии и её реформаторской деятельности.
Значительное место в советской историографии заняла работа Н.Я. Эйдельмана «Революция сверху» в России. Автору удалось показать целостность и непрерывность исторического процесса, на фоне которого рассматривается сложный комплекс традиций авторитарных "революций сверху". Оценка Н. Эйдельманом преобразований Александра II как «революции сверху» вызвала ответ Б.Г. Литвака, который был дан в его книге «Переворот 1861 г. в России: почему не реализовалась реформаторская альтернатива». Тем самым было положено начало дискуссии по вопросам глубины и последовательности буржуазных реформ 60 – 70-х годов XIX в.