2. Система территориальных княжеств в Германии (по пособию из Интернета)

После гибели династии Штауфенов в Германии с новым ожесточением развернулась борьба за власть, ввергшая страну на долгие годы в феодальную анархию. Так на немецкой земле возникает специфическая форма средневековой государственности – территориальное княжество (Territorialstaat).Она окончательно складывается в ХУ в., когда при княжеском дворе сосредоточиваются все атрибуты государственного управления, включая финансовое ведомство, и происходит юридическое оформление княжеского суверенитета. В отличие от остальной Европы, в Германии процесс территоризации не совпал с процессом централизации. По существу здесь установилась обратная связь, успехи территоризации вели к прогрессирующему ослаблению центральной власти. Таким образом, в политической истории Германии понятия «территоризация» и «централизация» обозначали процессы, имевшие обратную направленность векторов своего движения.

В итоге на месте старых племенных герцогств появилось около 200 княжеств, в том числе свыше 80 духовных. Место структурирующей и цементирующей государственное устройство политической вертикали заняла понимаемая в двух смыслах политическая горизонталь. Серьезным препятствием политической централизации страны были духовные княжества. Выросшие на немецкой земле, украшенные городами, являвшимися крупными экономическими и культурными центрами, они составляли органическую часть всего социокультурного пейзажа Германии. По их территории проходили оживленные торговые пути, они были тесно вовлечены во внутринемецкую политическую жизнь, являлись ее активными субъектами.

Вместе с тем духовные княжества в определенном смысле представляли в известной степени инородное тело в немецком политическом организме. Будучи в церковном отношении зависимыми от папской курии, они выступали нередко в роли своеобразной «пятой колонны», подрывая позиции императорской власти в ее борьбе с папством, а в конечном счете и самою идею германской государственности.

Бесконечная погоня за призраком «Священной Римской империи» неминуемо вела к утрате императорами государственного суверенитета, перераспределения его в пользу князей. Заинтересованные в военной помощи последних в своих бесчисленных итальянских походах, германские императоры теряли своих естественных союзников, являвшихся главной опорой королевской власти в проводившейся ею политике феодальной централизации.

В феодальной иерархии образовалось сословие имперских князей – непосредственных ленников короны. Имперские князья могли также держать лены и от иностранных государей; уже в ХП в. некоторые из них оказались в вассальной зависимости от нескольких монархов, что, естественно, ослабляло империю. Зато они ревниво следили за тем, чтобы не устанавливалась прямая связь между их собственными вассалами, основной массой рыцарства и императором. Тем самым центральная власть изолировалась от тех слоев господствующего класса – мелких и средних феодалов, - которые объективно были заинтересованы в ее усилении.

В конце ХП в. центральная власть в Германии фактически теряет и другую свою опору – королевский министериалитет (служилые люди). Это было время бурного социального возвышения королевских министериалов, принявшего характер «революции министериалов». Они резко поменяли свой социальный статус, нередко превращаясь в крупных феодалов и вступая в сложную систему вассально-ленных отношений. Примером может служить Вернер фон Боллэнд, являвшийся одним из могущественных министериалов империи. Он был вассалом 43 различных сеньеров, от которых держал в общей сложности более 500 ленов, в том числе 15 графств, и сам, в свою очередь, имел более 100 ленников. Тем самым он, как и другие изменившие свое социальное положение министериалы, терял непосредственную связь с короной, а эта последняя лишалась влиятельного слоя преданных ей должностных лиц. В это же время возвышаются министериалы церкви и светских господ, которые также входят в ряды класса феодалов, окончательно завершая тем самым процесс его конституирования.

Императоры предоставляли князьям одну привилегию за другой, пока, наконец, Фридрих П не сделал решающие уступки имперским князьям как особому сословию, придав им правовое оформление. Князья получили высшую юрисдикцию, право чеканить монету, взимать налоги и пошлины, основывать города и предоставлять им рыночное право.

В то время, как в других европейских странах союз королевской власти с городами являлся важным фактором обуздания феодальных сеньеров и укрепления государственного порядка, в Германии города в исторической перспективе стали социальной и экономической основой политической раздробленности. Нуждавшиеся в силу самого своего положения во враждебном им феодальном мире в поддержке сильной политической власти, немецкие города все меньше могли рассчитывать на погруженных в итальянские дела императоров.

Тем более, что политика центральной власти в отношении городов носила чрезвычайно противоречивый характер. С одной стороны, она нуждалась в финансовой и политической поддержке богатых городов. С другой, поглощенные борьбой с североитальянскими городами, объединившимися в Ломбардскую лигу, Штауфены с подозрением смотрели и на немецкие города. Вследствие этого императоры то обещают городам свою поддержку, то обуздывают и наказывают их. Начиная со второй половины ХШ в. города становятся реальной политической силой, объединяясь для защиты своих экономических и политических интересов в региональные союзы. Первым таким значительным объединением стал созданный в 1254 г. Союз рейнских городов.

После краха имперской политики Штауфенов императоры вынужденно отказываются от великодержавной политики своих предшественников, все более превращаясь в территориальных князей и обращая главные свои усилия на расширение родовых владений. Такая политика германских государей получила название Hausmachtpolitik. Начало этой политике положил Рудольф I (1273-1291), представитель второстепенного княжеского дома Габсбургов, обладавшего сравнительно небольшими владениями в Эльзасе и Швейцарии, решительно поменявший приоритеты государственной политики.

Парадокс и трагедия германской истории заключались в том, что чем дальше, тем больше германские короли были вынуждены искать социальную опору среди своих объективных противников – германских князей и отворачиваться от своих объективных сторонников – городов.

Границы и возможности императорской власти в этот период, обусловленные всем предшествующим историческим развитием, видны в таком знаменитом законодательном акте XIV века как Золотая булла 1356 года.

После прекращения Люксембургской династии (яркий представитель – Карл IV) наступает период длительного правления Габсбургов. При сохранявшемся порядке выборности императорской власти, Габсбурги сумели фактически на века закрепить за своей династией права, близкие к наследственным. Однако это не было показателем усиления позиций центральной власти. Напротив, XV век – это век прогрессирующего ослабления императорской власти. Габсбурги были не в состоянии обеспечить реформы управления государством. Общеимперскую власть представляло собрание курфюрстов, духовных и церковных князей, посланцев крупных имперских и вольных городов, получившее в конце XV века название рейхстага.

Тем не менее процессы централизации все-таки шли, хотя и в локальном масштабе, на уровне территориальных княжеств. В них появляются пусть не регулярно собираемые и действующие сословно-представительные органы – ландтаги – выражавшие интересы дворянства, духовенства и наиболее значительных в тех или иных землях городов. Княжеская власть в этот период упорядочивает в своих интересах органы территориального управления (княжества делятся на округа), фискальное дело, совершенствует территориальное законодательство. Эти «территориальные» реформы в определенной степени и отражали и интересы сословий в самих княжествах.

Билет №21