7. Зовнішня політика термідоріанців.

Барер и другие будущие термидорианцы уже с весны 1794 г. с беспокойством следили за внутренней политикой Робеспьера, всячески противодействуя ей и возбуждая жажду новых побед. Эти разногласия были одной из причин термидорианского переворота (27 июля 1794 г.), который передал власть в руки крупной буржуазии. Контрреволюционным переворотом буржуазия расчистила себе дорогу для постепенного превращения революционно- освободительной войны в войну завоевательную.

Крупная буржуазия, пришедшая к власти 9 термидора, унаследовала от якобинской диктатуры новую революционную армию. Эта армия дала Франции безусловный военный перевес над государствами феодально-монархической Европы. Военное преобладание Франции надолго определило международное положение в Европе. Оно стало основой французских побед в длинном ряде войн между Францией и Европой, тянувшихся до 1815 г. и представлявших собой борьбу французской буржуазии за европейскую и мировую гегемонию. Победы французов настолько обострили противоречия внутри коалиции, что уже в конце 1794 г. начал намечаться ее распад.

Перед французской дипломатией стояла задача — ускорить этот процесс, расчленить коалицию, обеспечить осуществление завоевательных стремлений французской буржуазии.. Готовясь к переговорам, буржуазия намеревалась следовать в дипломатии своим интересам. При Комиссии по иностранным делам было учреждено специальное «аналитическое бюро». Задача его состояла в историческом изучении экономических и политических основ внешних сношений Франции. Зимой 1794 г. было в принципе решено восстановить прежнюю организацию дипломатического представительства со всеми рангами послов и агентов. Последние должны были, однако, представлять уже не особу монарха, а нацию — в лице новой буржуазной республики.

Термидорианский Конвент сохранил Комитет общественного спасения, но целиком подчинил его себе. Весной 1795 г. Конвент уполномочил Комитет вести мирные переговоры и заключать договоры.

Еще с конца ноября 1794 г. начаты были переговоры о мире с Пруссией. 2 апреля 1795 г. в Базеле был подписан мирный договор, который оставлял левый берег Рейна в руках Франции. Северная Германия была нейтрализована. Так началось полное разрушение Священной Римской империи, завершенное Наполеоном в 1806 г.

22 июля 1795 г. в том же Базеле был заключен мир и с Испанией. Еще раньше, в мае, был подписан мир с Голландией. Голландия была превращена в зависимую от Франции Батавскую республику. Декретом 1 октября 1795 г. Бельгия и левый берег Рейна были присоединены к Франции.

Успехи Франции показали, что она была в силах побеждать феодально-монархическую Европу, но вместо сторонников революционной войны у власти уже стояли термидорианцы.

«Трагично то, — писал Энгельс, — что партия войны беспощадной, войны за освобождение народов, оказывается вполне права, и республика побеждает всю Европу, но только уже после того, как эта партия сама давно обезглавлена, и вместо войны для революционной пропаганды наступают базельский мир и буржуазная оргия директории»

По выходе Пруссии, Голландии, Испании австрийский союз и других государств из коалиции, только Англия и Австрия продолжали войну с Францией. Екатерина, освободившись от польских дел, стала готовить 60-тысячный корпус войск для отправки против Франции. В 1795 г. она заключила новый союз с Англией и Австрией, но ее смерть (1796 г.) и враждебная позиция Пруссии снова помешали участию русской армии в контрреволюционной войне. Грабительские планы коалиции стали в это время особенно очевидными. Чтобы не связывать себе рук на случай возможности расчленения и ограбления Франции, Питт и император отказались признать королем Франции брата Людовика XVI — графа Прованского. Одна Екатерина, которая не рассчитывала на территориальные приобретения за счет Франции, настаивала на этом признании. Другой брат Людовика XVI, граф Артуа, упрямый, расточительный и надменный, еще раньше мог убедиться в том, что английская буржуазия ценила выше всего свой карман и гораздо меньше французскую корону и аристократию. Когда граф Артуа в 1793 г. решил приехать в Англию, чтобы найти там активную помощь, то он не посмел даже высадиться на берег; друзья предупредили его, что, сойдя на берег, он по английским законам немедленно будет посажен своими кредиторами в долговую тюрьму. Граф уже успел наделать к тому времени долгов на сумму около 10 или 20 миллионов ливров, а шансы на их уплату падали с каждым днем.