3. В социологии выделяют три типа социальной стратификации: кастовый, сословный и классовый. Первые два присущи закрытому обществу.

Социальные различия группируют людей в определенные общности: или в такие, различия в социальном статусе которых закреплены еще и в обычаях и законах и передаются по наследству (касты и сословия), или в такие, дифференциация между которыми существует лишь в экономическом, функциональном, культурном и ином отношении, но не фиксируется в законе и не передается по наследству (классы, страты-слои, социальные группы открытого, т.е. современного, общества).

Касты (от лат. – чистый) и сословия - наследственные группы людей, занимающие определенное место в социальной иерархии, часто связанные с традиционными занятиями и ограниченные в общении друг с другом. Различия между кастами и сословиями заключаются в следующем:

а) главное различие: касты являлись совершенно закрытыми общностями (т.е. перейти из касты в касту было невозможно в силу отсутствия каналов восходящей вертикальной социальной мобильности). В отличие от каст, принцип наследования в сословиях был не столь абсолютен и членство в сословии можно было приобрести;

б) второстепенные различия: часто касты были закреплены за отдельными профессиями, и межкастовое общение в ряде случаев было вовсе запрещено; сословия создавались политически, закреплялись в законах, а не в религиозных правилах.

Кастовая система является формой социальной стратификации, в которой касты иерархически организованы и отделены друг от друга правилами ритуальной чистоты. Низшая страта кастовой системы обозначается как “неприкасаемые”, поскольку эти люди исключаются из совершения ритуалов, наделяющих религиозной чистотой. В этой иерархической системе каждая каста ритуально чище той, что расположена ниже. Кастовая система представляет собой иллюстрацию социального закрытия, при котором доступ к богатству и престижу закрывается для социальных групп, исключенных из совершения очищающих ритуалов.

Если социальным закрытием касты поддерживаются, то начало они берут либо в сегрегации этнических групп, либо в профессиональной специализации; в обоих случаях каста регулирует доступ к рынку и социальному престижу в конкурентной борьбе между социальными группами. Элементы кастовой системы существовали в Древнем Египте (касты жрецов), у инков в Перу, в Иране, Японии (“Сословие самураев”, но только в Индии кастовая организация стала всеобъемлющей социальной системой. Традиционное общество в Индии было разделено на четыре основные сословия (варны), критерием выделения которых являлась "ритуальная чистота": 1) брахманы – жрецы; 2) кшатрии – военная аристократия; 3) вайшьи – земледельцы, ремесленники, торговцы, свободные общинники; 4) шудры – неполноправные общинники, рабы, побежденные племена. Вне этих варн стояли внесистемные "неприкасаемые", чьи контакты с другими варнами были запрещены.

Наряду с варнами, в этот же период появляются касты (сначала по профессиям); но классически, строго кастовой Индия становится в Средневековье, когда варны были поглощены кастами. Генезис каст разнообразен: первые четыре возникли по родоплеменному признаку, касты ремесленников и торговцев - из разделения труда, йоги - из религиозных сект. Каждая каста подразделялась на подкасты (джаты), число которых исчислялось тысячами (к 1947 г. насчитывалось до 3,5 тыс. каст и джат). Джаты - это группы, разделенные по профессиональному признаку (джата кузнецов и т.п.). В 1950-55 гг. кастовое деление и дискриминация были запрещены, но кастовые предрассудки и неравенство в Индии не преодолены до сих пор.

Человек рождался в касте, и социальная мобильность между кастами была невозможна. На практике, однако, для подкасты в целом возможно улучшение положения в иерархии престижа. Кастовая система представляет собой альтернативу классу, она характерна для закрытого общества.

Второй тип социальной стратификации закрытого общества представляет сословное деление в феодальном обществе. В отличие от каст, сословия создавались политически посредством созданных людьми законов, а не религиозными правилами. Сословия обычно обнаруживаются при феодализме и в постфеодальный период. Обычно различались такие сословия, как духовенство, дворянство и простой народ, а иногда в простом народе выделялись городские жители и крестьяне. Сословие – социальная группа докапиталистических обществ с закрепленными в обычае или законе наследственными правами и обязанностями. Как и касты, сословия образуют иерархию, выраженную в неравенстве их положения и привилегий. Число сословий (которые связаны с классовым делением) обычно превышало число классов, что связано с разнообразием форм и методов внеэкономического принуждения. Закон фиксировал их имущественное неравенство, социальные функции (военное, религиозное, профессиональные сословия), политические права; формировалась известная сословная мораль.

В отличие от каст, членство в сословии может быть куплено, даровано, а духовенство Европы пополнялось рекрутированием. Основными каналами мобильности были образование, переезд в города, поступление в духовенство и служба. Классический образец сословной организации – это феодальная Франция в XIV-XV веках: сословия духовенства, дворянство и третье (крестьяне, буржуа, предпролетариат) обладали разными, строго ограниченными правами и привилегиями. В России с Ивана Грозного (середина XVI в.) до Екатерины II, до 1762-1785 гг., шло формирование шести сословий: дворянство, духовенство, крестьянство и мещанство (горожане), с выделением из последнего купечества, и полувоенное сословие – казачество. Эти сословия просуществовали до февраля 1917 г. Внесистемные элементы (маргиналы) частично объединялись термином "разночинцы", были свои особенности у казаков, в разных регионах. Сословные пережитки сохраняются из развитых стран в Европе и Японии. Они возрождаются в новых государствах, образовавшихся на постсоветской территории. В трансформирующемся российском обществе прослеживаются ориентированность населения на социальную элитность и социальное плебейство.

В отличие от кастовой и сословной стратификации, классовая стратификация свойственна открытому обществу и представляет широкие возможности для социальной мобильности.

Класс, как наибольшая из социальных групп обычно выделяется по специфическому отношению к средствам производства. Его экономическую анатомию дали А. Смит и Д. Рикардо. Маркс раскрыл пути преодоления классового деления, а Ленин дал определение основных признаков класса.

Социологи определяют класс как один из фундаментальных типов социальной стратификации, наряду с кастой и сословием. Главная теоретическая традиция в анализе классов исходит из работ К. Маркса и М. Вебера, в которых рассматривается возникающая классовая структура индустриального капитализма XIX века. В этих работах классы определяются с экономической точки зрения, хотя взгляды Маркса и Вебера различны в том, какие экономические факторы являются решающими.

К. Маркс в последней, 52-й главе (так и названной "Классы") последнего тома основного своего теоретического труда "Капитал" выделяет такие критерии определения классов, как отношения собственности на средства производства и отношения разделения и организации труда (включая отно­шения найма, функций труда: управления-исполнения и др.). Решающим является первый критерий, хотя остальные характеристики классов (вплоть до форм сознания) дополняют и сильно влияют на экономику в целом и отношения собственности в частности.

Соответственно, при капитализме, по Марксу, существует два основных класса: буржуазия, капиталисты – класс, владеющий основными средствами производства; и пролетариат (или рабочие, совокупный работник) – класс, владеющий не средствами производства, а лишь своей рабочей силой и потому вынужденный, нанимаясь к первым или к буржуазному государству, подвергаться эксплуатации в силу изъятия прибавочной стоимости. В этих условиях у рабочих должно развиваться классовое сознание, готовность к классовому конфликту с капиталистами. Кроме этого, он выделяет неосновные для капитализма классы: промежуточная мелкая буржуазия, владеющая своей рабочей силой и средствами производства в столь незначительном масштабе, что вынуждена, как пролетарии, трудиться; и земельная аристократия, живущая на ренту. Имеются также внеклассовые и внутриклассовые слои: внеклассовые – бюрократия, присвоившая себе собственность на государство как аппарат принуждения; лица свободных профессий, работающие и обладающие собственностью на свою рабочую силу, интеллект; люмпен-пролетариат – деклассированный, маргинальный, дисфункциональный слой безработных, преступников, наркоманов, выброшенных из общества. Внутриклассовые слои еще более разнообразны: внутри пролетариата – слои с разной квалификацией, образованием и степенью классового сознания, не имеющие последнего вовсе; осознавшие общность интересов в масштабах предприятия, отрасли (осознание "класса в себе") или всего общества (развитое классовое самосознание "класса для себя"); в среде буржуазии – слои с различиями по положению в социальной иерархии, например, торговцы и владельцы важнейших средств производства.

М. Вебер, в отличие от К. Маркса, не считал организацию экономики основой стратификации. Вебер выделил три основных взаимосвязанных формы неравенства, фактора стратификации: имущественное неравенство; неодинаковый престиж; власть. Он определил класс как группу людей, которые разделяют сходные позиции в рыночной экономике, получают сходное экономическое вознаграждение и таким образом имеют сходные жизненные шансы в целом. Шансы индивида на обладание экономическими и культурными благами общества обозначаются в веберовской социологии понятием жизненных шансов. Материальные блага, по Веберу, неодинаково распределяются в большинстве обществ, о чем свидетельствует, к примеру, дифференцированный доступ к образованию. Неодинаков и доступ классов к общественному богатству. Богатство – это не только доступ к материальным благам, но и возможность вообще работать. Однако позиции в рыночной экономике у Вебера включают не только отношение к средствам производства, но и такие предпосылки к эффективному труду, как квалификация и образование. Индивиды с редкой квалификацией и лучшим образованием имеют более высокое положение, как и владельцы капитала. Таким образом, Вебер, помимо фактора богатства, вводит еще два критерия стратификации общества: статус, основанный на престиже, и власть. В соответствии с этими критерием Вебер выделяет четыре основных класса: класс собственников; класс работников-специалистов (белые воротнички); класс мелкой буржуазии; рабочий класс.

Современные описания класса часто отказываются от марксистской дефиниции. Отделение собственности на капитал от менеджмента и контроля за индустрией делает отсутствие собственности настолько широкой категорией, что при ее использовании невозможно провести различие между группами с разными экономическими позициями, например, между менеджерами и рядовыми рабочими. Британские и американские теории класса развивались в различных направлениях. Послевоенные американские социологи рассматривали свое общество как бесклассовое. Это происходило отчасти потому, что не было резких разрывов в распределении материальных вознаграждений, а отчасти потому, что, как они полагали, индивиды в современном обществе могут классифицироваться на основании целого ряда факторов, не имеющих отношения к экономически определяемому классу, – таких как профессия, религия, образование, этническая принадлежность. Они принимали веберовскую идею статуса и развивали подход, трактовавший социальный статус или престиж как независимый фактор, который разбавляет или даже замещает экономически определяемый класс. В большинстве схем профессиональной классификации, используемых в исследованиях неравенства, упрощенно предполагается, что профессии могут классифицироваться как "более хорошие" или "более плохие" по сравнению с другими в соответствии с доходом и престижем, которые получают их обладатели.

Британские социологи этого периода в качестве решающего детерминирующего фактора класса первоначально принимали разделение труда, а в качестве главного деления между классами предлагали деление между профессиями ручного и неручного труда, что соответствовало, по их мнению, основным различиям в экономических и социальных условиях. Класс определяется теперь посредством критериев рыночной и рабочей ситуаций. Понятие рыночной ситуации относится к материальным вознаграждениям и жизненным шансам, таким, как оплата, безопасность и возможность продвижения. Понятие рабочей ситуации относится к рабочим задачам и технологии производства, а также структуре социальных отношений и системам контроля в фирмах. Предполагается, что существует соответствие между этими факторами, поскольку рыночные вознаграждения и рабочие условия улучшаются прогрессивно по мере восхождения в классовой иерархии. Значительное внимание уделяется процессу, посредством которого классы могут трансформироваться из экономических категорий в социально значимые группы и который принято обозначать как структурирование. Факторы, детерминирующие структурирование, включают в себя нахождение в одно-классовых общностях, низкие уровни социальной мобильности, которые удерживают людей в пределах одного класса, и общие жизненные стили. Все они имеют тенденцию превращать классы в идентифицируемые социальные группы. Классовые вариации в социальных ценностях и политической идентификации могут быть дополнением к различиям классов.

Деление населения на три класса – рабочий, промежуточный (средний) и высший - является сейчас общепринятой социологической моделью классовой структуры общества. Рабочие, занятые ручным трудом, помещаются в рабочий класс; работники неручного труда низшего уровня, такие, как клерки и технический персонал, - в промежуточный; а менеджеры, администраторы и специалисты - в высший.

В 1970-х гг. в Америке и Британии наблюдалось возрождение марксистской классовой теории. Современные марксисты взялись за решение проблемы размещения таких профессий, как менеджмент и специалисты, которые не принадлежат к традиционному капиталистическому классу или пролетариату. Различие проводится между теми, кто выполняет функции капитала и осуществляет полномочия собственности (капиталистический класс, таким образом, определяется независимо от того, действительно ли владеют капиталом люди этого класса или нет), и теми, кто выполняет только функцию труда и относится, таким образом, к рабочему классу. Э.О.Райт, например, разделял полномочия собственности на три аспекта: контроль за размещением ресурсов и капиталовложением; контроль за материальными орудиями производства и контроль за рабочей силой. Капиталистический класс контролировал полностью процесс капиталовложения, материальные орудия производства и рабочую силу. Пролетариат был исключен из всех трех аспектов. Эти два класса находились в антагонистических отношениях, при этом первый господствовал над последним. В этой схеме капиталистический класс охватывал высшее корпоративное руководство (совет директоров), а большая часть менеджеров имела промежуточное и неопределенное классовое происхождение, поскольку они выполняли некоторые, но не все функции капитала. Пролетариат включал в себя всех наемных рабочих низшего уровня, занятых как ручным, так и неручным трудом. В 1980-е гг. Райт основательно пересмотрел свой ранний анализ.

Классовая система присуща открытому обществу, поскольку не создает юридических препятствий для восходящей мобильности. Происхождение (рождение) однозначно не определяет принадлежность к классу. Однако и в классовом обществе имеются препятствия в виде разных стартовых возможностей и диспозиций личности. Стартовые возможности – это то, что дается родителями: социальный статус семьи, ее материальные возможности в предоставлении детям образования, квалификации, связи и т.п. Диспозиции личности – система предрасположенностей к определенному восприятию жизненных условий и к соответствующему поведению. Они делятся на три группы: высшие диспозиции – общая направленность интересов человека, его ценностные ориентации; средние диспозиции – установки на социальные объекты, включая уровень притязаний. Уровень притязаний определяет то, на какой статус претендует тот или иной человек; диспозиции нижнего уровня – ситуативные установки в опреде­ленный момент. Диспозиции – продукт социальных условий жизни, но они и сами весьма активны, обеспечивая разную адаптацию (т.е. приспособление) человека к меняющимся условиям.

Возможности социальной мобильности, повышения статуса молодого человека во многом определяются именно его стартовыми возможностями, его жизненными целями и ценностями, его способностью к адаптации (как активной – в виде изменения среды, так и пассивной – примирения с нею).

Основанием классового деления в настоящее время является и неравное распределение разнообразных благ и связанные с этим образцы эксплуатации. В капитализме главным благом является собственность на средства производства (капитал), но существуют и другие, дополнительные блага, которые включают организационный контроль, редкие квалификации и талант. Большинство менеджеров исключены из владения капиталом, но они контролируют организационные и квалификационные блага. Классовая типология, возникающая в результате пересечения трех принципов стратификации, отличается сложностью. Г.Маршалл и др. в 1980-е гг. обнаружили, что типология Райта менее полезна для понимания социально-классовой структуры и процессов в Британии, нежели традиционные классификации. Общее мнение заключается в том, что марксистские описания неадекватны.

Классовый анализ был подвергнут критике социологами на том основании, что имеются высокие уровни социальной мобильности, означающие, что класс является слабым детерминантом жизненных шансов; другие принципы стратификации, такие, как раса и род имеют очень важное значение; что люди больше не действуют или думают классово-дифференцированным образом, поэтому старая связь между классом и убеждениями (например, политической приверженностью) во многом исчезла, и люди больше не считают, что класс и классовые различия имеют выдающееся значение.

Термин “служебный класс” был создан К.Реннером и адаптирован Р.Дарендорфом для категоризации классовой позиции определенных групп высокого уровня, занятых неручным трудом, таких, как менеджеры, профессионалы, работающие на институты, а не на себя, должностные лица в общественной сфере, которые осуществляют власть и проводят экспертизу от имени корпоративных органов или капиталистического класса. Понятие служебного класса не нашло широкого применения.

"Синие воротнички" – это американский термин, используемый для описания рабочих, занятых ручным трудом.

Социальный слой – отдельные социальные группы (интеллигенция, служащие, протоклассовые группы) или социальные группы внутри класса. Очевидна зависимость большинства из этих групп от классового деления. Членение на слои происходит не по главному признаку социальных различий (владение-невладение-недостаточное владение, связанное с необходимым личным трудом), а по иным социально-классовым различиям (распоряжение собственностью, властью, привилегиями, объем собственности, функциональные, квалификационные и иные различия и т.д.).

Очень долгое время в советской социологии господствовал догматизм, абсолютизировавший классовый подход и классовую борьбу в ущерб адекватному анализу социальных различий, больших, средних и малых социальных групп и взаимоотношений между ними.

Понятие “социальная структура” часто используется в социологии, но редко рассматривается более или менее подробно. Социальная структура определялась как всякий повторяющийся образец социального поведения. Однако такое определение может включать в себя и тривиальное поведение. Более предпочтительный подход состоит в том, что социальная структура относится к постоянным, правильным и типовым связям между элементами общества - определение, которое подталкивало некоторых социологов XIX в. к сравнению обществ с машинами или организмами. Существует некоторое разногласие относительно того, что следует считать "элементом". А.Р.Радклифф-Браун, например, понимал социальную структуру как отношения общего и регулярного типа между людьми, а С.Ф.Нейдл в качестве элементов предлагал роли. Функционалистами в качестве элементов социальной структуры предлагаются социальные институты как организованные образцы социального поведения. Функционалисты определяют общество с точки зрения функциональных отношений между социальными институтами.

Социологи, как правило, стремятся использовать понятие социальной структуры для объяснения чего-либо; а это обычно означает, что объяснение является причинным. Такой взгляд может вызывать определенные трудности, поскольку социальная структура не является непосредственно наблюдаемой реальностью, это скорее научная абстракция. Эта и другие трудности привели к критике понятия социальной структуры. Социальная структура рассматривалась как общественное понятие, наблюдаемое и, следовательно, неверифицируемое, а также отрицающее человеческое творчество и свободу тем допущением, что человеческое действие детерминируется структурами. Единственный ответ на эту критику можно дать, продемонстрировав (как это сделали П.Бергер и Т.Лукман, в 1967 г.) то, каким образом социальные структуры сами являются произведением действующих людей.

Социальная структура – это совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих социальных групп, а также социальных институтов и отношений между ними.

Чтобы существовать, люди кооперируются, делят функции, т.е. вступают в определенные общественные отношения, прежде всего производственные.

Типология социальных структур может быть самой различной: по субъектам отношений: социально-групповой (которую образуют социальные слои, классы, сословия и касты) и институциональной (состоящей из социальных институтов). Основной источник возникновения социальных групп и институтов составляет общественное разделение труда – наиболее глубокий источник социальных различий. Социальная структура в широком смысле охватывает все деления в обществе: по сферам (организационно-техническую, экономическую, идейно-политическую структуры), по типам социальных групп (структура занятого населения и структура предприятия, семьи или партии, классовая, внутригосударственная, социально-демографическая, поселенческая, социально-функциональная, этническая, профессиональная, образовательные структуры). Мерой развитости социальной структуры является не степень ее однородности, как утверждали ведущие советские идеологи, а степень ее разнообразия (поливариантность видов и форм деятельности, способов связей ме­жду людьми, социальными группами и институтами). Социальная структура может быть "вертикальной" (антагонистические и неантагонистические классы, должностная управленческая иерархия, деление по образованию, доходам, сложности труда) и "горизонтальной" (деление по профессиям, отраслям или сферам жизни общества).

Представления о том, что статус или "репутация" различных групп составляют важный показатель социальной стратификации, давно является традиционным для американских подходов к профессиональным различиям и восходит, по крайней мере, к 1920-м гг. Известный вклад в развитие этого направления внес Л.Уорнер. Профессиональный престиж обусловливается системой ценностей общества и воспринимаемой функциональной значимостью различных профессий в обществе. Измерение профессионального престижа осуществляется с помощью шкал престижа, которые составляются посредством опроса людей, проводимого с целью квалификации профессий в соответствии с их социальным положением или желаниями. Оценка профессий остается неизменной при использовании различных способов измерения. Понятие престижа остается в некоторой степени неопределенным. М.Вебер концептуализировал статус как социальную репутацию и рассматривал его в качестве показателя социальной стратификации, отличного от класса. Классовое неравенство основано на неравном доступе к материальным вознаграждениям и различных жизненных шансах. Американские исследователи совмещали ряд показателей профессиональных различий и соединяли вместе доход, власть, уровень образования, а также социальную репутацию. Однако содержательный аспект шкал престижа проблематичен: 1) не всегда ясно, что имеют в виду респонденты при опросах – реальную классификацию профессий, или же фиксируют желаемую классификацию; 2) респонденты имеют неоднозначные знания о профессиональной структуре; 3) существуют значительные вариации в позициях респондентов, которые неточно учитываются при введении ответов в единую шкалу престижа.

Статусные группы – группы людей, пользующиеся почетом и уважением в разной степени и имеющие неодинаковый престиж. Среди черт статусных групп прослеживается особый образ жизни, стиль жизни (манера говорить и проводить свободное время, вкусы, включая стиль одежды, сходное питание). Престиж может определяться не только и не столько богатством: профессора, священники и должностные лица обладают более высоким престижем, чем тот, кто занимается наркобизнесом, чей престиж ограничивается своей группой.

Третьим критерием, характеризующим социальную стратификацию, является власть. Власть – это способность человека или группы проводить в жизнь планы, действия, политику даже вопреки возражениям со стороны других людей и групп. Систему власти формируют партии и группы интересов, борющиеся за власть. Чтобы властвовать, надо иметь ресурсы и контролировать ресурсы других. Поэтому растущая сложность современного рационального общества ведет к развитию огромных бюрократий и централизации.

В контексте социальной стратификации может быть рассмотрена и бюрократия. Бюрократия (от фр.: бюро, канцелярия, – и греч.: власть, господство, власть канцелярии) – специфическая форма управленческих структур и отношений, характеризуемая: 1) существованием привилегированного слоя служащих, призванного осуществлять власть и господство в организации; 2) отрывом исполнительной власти от законодательной и их обеих – от воли и решений большинства членов организации; 3) безличной (деперсонализированной) системой управления; 4) поручением функций контроля лицам, ответственным за исполнение; 5) созданием системы служебной зависимости, приводящей к главенству формы над содержанием деятельности. Основной компонент сознания бюрократии - чувство статуса, принадлежности к "властвующей элите".

Анализ бюрократии был начат К.Марксом и М.Вебером. "Бюрократия считает самое себя конечной целью государства", – писал К. Маркс. "Государственные задачи превращаются в канцелярские задачи, или канцелярские задачи – в государственные". Со временем бюрократия формируется в особый социальный слой, чьи специфические интересы могут во многом не совпадать с интересами господствующего класса. Более того, в условиях монополизма государственной собственности или натурального хозяйства, т.е. при отсутствии класса собственников (частных или коллективных) и свободных рыночных связей, т.е. гражданского общества, ее роль может многократно возрастать. Роль бюрократии также становится неадекватной при преобладании перераспределительных отношений.

Среди сторонников бюрократии находятся не только российские консерваторы, но и западные. М.Вебер рассматривал бюрократию как необходимую форму общественного порядка и эффективной социальной организации, как выражение формальной рациональности, присущей развитому обществу и предполагающей такие черты: иерархическую структуру управления, повиновение, дисциплину, безличность, регламентацию, ограниченность ответственности. Эту оценку бюрократии дает и концепция менеджеристов.

Среди отечественных концепций социальной стратификации можно выделить следующие. Хорошо известна ленинская концепция Считавший себя ортодоксальным марксистом В.Ленин в "Великом почине" (1919) назвал главными критериями класса три: отношения собственности; функции и роль в организации производства; доходы (способ их получения и размеры). Согласно этим критериям он выделял в современном ему обществе такие классы, как: буржуазия; мелкая буржуазия (с двумя слоями: нанимающие работников и не нанимающие рабочую силу); в) рабочий класс; реже – только формировавшийся класс кооператоров; д) социальный слой интеллигенции и служащих.

Сталинско-брежневская концепция "марксизма-ленинизма", свела критерии классов лишь к формам собственности, выделяя в СССР "два дружественных класса и одну прослойку-слой".

Лишь перестройка позволила научным теориям войти в отечественную науку и стать предметом открытой дискуссии, шедшей по 3 вопросам: о концепции класса номенклатуры; его генезисе, природе и критериях выделения; его перспективах, способах борьбы за его искоренение как класса. Выделим три российские версии бюрократии, исходя из оценки природы и критериев вычленения последней: распределенческо-квантификационную (С.Андреев), собственническо-редистрибутивную (Е.Стариков, Т.Заславская, Р.Рывкина), властную (ЭПИцентр) версии.

Первой возникла распределенческо-квантификационная версия С.Андреева, раньше других репродуцировавшего популярные на Западе идеи. Стремясь к ликвидации бюрократии, он выдвинул два признака “общественно-политического класса” (численность и способ присвоения дохода) и предложил отнять их у бюрократии.

Однако численность не считали классообразующим признаком ни Маркс и Ленин, ни Вебер, иначе "широкие массы" буржуа не составили бы класса. Численность – не признак, отличающий один слой (класс) от другого или выделяющий классы из среды иных общностей. Массовидность свойственна вторичным группам (блондинам, женщинам, чукчам), но ничего не говорит об их целостности, специфичности, источниках силы, определяемым собственно классовыми признаками: буржуа доминируют, несмотря на свою мизерность. Численность – вторичная характеристика, ибо зависит как от социальной позиции, так и от общесоциальных факторов: развития производства и размеров общества (буржуа в КНР больше, чем рабочих в Бельгии). Поэтому она характеризует не таксономический ранг общности, а степень ее зрелости, позволяющей четче проявиться критерию класса, кристаллизировать его признаки (долю экономической или политической власти и степень ее устойчивости) и свойства (воспроизводство, корпоративность, политическую активность, идентификацию, институционализацию образа жизни, престиж).

В.Ильин подчеркивал, что численность слоев повышает их статус, а в административной системе имеет значение, сопоставимое с размером дохода. Однако и последний является вторичным признаком: рабочие США могут получать больше, чем буржуа Лесото. Соответственно, сокращение не подрывает бюрократию, а способно консолидировать ее. Следовательно, предложение Андреева подменяло ликвидацию ее всевластия бюрократическими играми с сохранением прежней системы. Для устранения номенклатуры нужно трансформировать функции и общественные связи властей, ввести их реальную выборность народом; при этом бы шла саморегуляция численности управленцев. Использование цифры "18 млн. бюрократов" имело психологическую нагрузку, создавая образ класса эксплуататоров, но включавшего секретарш, шоферов, 13 млн. специалистов (ИТР, экономистов, агрономов, юристов, архитекторов), главных спецов (врачей и др.), руководителей школ, цехов, 1,8 млн. человек, работавших в министерствах, Советах, общественных организациях, среди них лидеров демократов и либералов. Эта квантификация и персонификация "правящего класса", проникая в массовое сознание, подменила цели демократической революции и не привела к сокращению аппарата, равнявшегося в 1980-е гг. 2% занятых. Союзный аппарат сокращался с 1988 г., а весь госаппарат – в 1985-89 гг. Но за 1992-94 гг., хотя аппарат КПСС-ВЛКСМ и СССР был ликвидирован, бюрократия РФ выросла в 1,5 раза, а площадь ее кабинетов – в 10, в РТ же чиновников с 1990 г. стало больше в 8 раз.

Относительно способа присвоения дохода отметим, что теоретики классов считали его производным признаком. Получение незаконных привилегий в СССР было следствием должностной позиции: близости партфункционеров к власти, а работников торговли – к дефициту. Классы на базе незаконных привилегий способны возникнуть, но не функционировать, потому стремятся быстро легализовать свою собственность и привилегии. Недаром В. Ленин в определении классов, говоря об их различии по отношению к средствам производства, добавлял: большей частью закрепленному и оформленному в законах. Возможны лишь полулегальные привилегии и законные сверхтрудовые доходы как следствие нахождения группы у власти или около нее, а не критерий ее вычленения, не основание владения собственностью или властью. Популярность версии Андреева объяснялась тем, что она отвечала интересам и либералов, и "ленинцев", ибо и смена всех управленцев бесполезна при сохранении системы.

Согласно собственническо-редистрибутивной версии, бюрократы являются классом и присваивают прибавочную стоимость в виде привилегий благодаря фактическому владению средствами производства. Так, в 1990-е гг. Е. Стариков, повторяя И. Зеленого, отмечал, что перераспределение рассекает общество в СССР на две функциональные части: рядовые производители, создающие прибавочный продукт, и распорядители, изымающие и включающие его в редистрибутивную сеть, выполняющую диспетчерские функции.

Сходна и позиция Т.Заславской и Р.Рывкиной, выделивших каналы эксплуатации: изъятие прибавочного и части необходимого продукта через занижение цен и завышение налогов; расхождение меры труда и потребления разных слоев; неравное территориальное и ведомственное распределение социальной инфраструктуры; присвоение дифренты-I жителями Юга; незаконные доходы теневой экономики и мафии. Но не прав, на наш взгляд, О. Шкаратан, говоря, что этот список первый в литературе. Попытки выделения источников эксплуатации предпринимались и ранее, в том числе и нами (В.А.Беляевым).

Критики этой концепции не менее резонно разводят владение, распоряжение и использование собственности. Отрицая владение госсобственностью со стороны номенклатуры, одни говорят о распоряжении, другие – лишь о использовании партаппаратом средств производства. В.Максимов утверждает, что на деле госсобственностью лишь распоряжается аппарат, не владеющий ею и потому не несущий экономической ответственности за свои решения, ибо нанятый неумелый управляющий не разоряется. О.Шкаратан же считает, что "управляющие", хотя и использовали собственность в своих интересах, но не распоряжались ею, ибо не владели ей индивидуально. Главный критерий их выделения – собственность не на средства производства, а на государство. Тем самым Шкаратан сводит критерии класса лишь к производственным отношениям. На деле, руководство области и завода не могло торговать средствами производства, а 85 тыс. работников министерств распоряжались ими свободнее, но не могли купить даже станок. Потому отождествление отношений владения, распоряжения и использования средств производства, а также субъектов власти и собственности, и игнорирование коллективного характера собственности некорректны.

Не менее популярна властная, кратическая версия номенклатуры. Многие ученые настаивают на производном характере вышерассмотренных признаков из-за наличия иерархии "власть-собственность-управление-распределение": благодаря властной позиции класс номенклатуры принимал важнейшие решения во всех сферах. В какой-то мере к сторонникам такой версии отнесем экономистов из ЭПИцентра. В своей схеме классов и социальных групп они называют номенклатуру (элита; аппарат; кадровый резерв); интеллигенцию (специалисты; научные кадры); рабочий класс (рабочие; служащие) и колхозное крестьянство.

Фактически распоряжение номенклатуры ресурсами и привилегиями было производным от собственности данного класса на власть. Высшая номенклатура в СССР (а во многих регионах РФ – и поныне) – это реальный социальный класс, антагонистический по отношению к остальному обществу, жестко структурированный, охраняющий свои социальные границы и четко осознающий свои корпоративные интересы.

А.Кочетов придерживается распределенческого подхода к анализу классогенеза, выделяя по источнику и размерам доходов в криминальной части экономики СССР такие классы, как правящий, управляющие специалисты в сфере услуг и работники сферы услуг. При этом последние два (это 5-6 млн. человек) имели доходы в 10 раз больше средних, а главари из числа хозяйственной номенклатуры – в 100.

От Сен-Симона идет традиция творческо-инновационной трактовки ранга интеллектуального класса. В 1802 г. Сен-Симон выделил три класса с разными идеологическими установками: класс творческих людей (ученых, художников, писателей, артистов), объединенных либеральными идеями и стремлением к прогрессу; класс собственников-консерваторов, противодействующих любым нововведениям; низший класс народа, не имеющий собственности и сконцентрированный вокруг идеи равенства. Первый социально активен, остальные инертны. В.Вернадский в 1916 г. называл три фактора создания ценностей (капитал, труд и творчество) и трех их равноценных носителей: капиталистов, рабочих и интеллигенцию. Первые два действуют по формам, созданным творчеством, и если бы исчезло творчество, накопление капитала и использование труда продолжалось бы лишь рутинно. Г.Аксенов осуждает марксизм за игнорирование творчества и интеллигенции, что привело к третированию интеллигенции в СССР. Но критерий собственности не главный, ибо материальное производство основано на духовной силе, точнее, на трех "китах": капитале, труде и творчестве. Аксенов выделяет те же три класса, отмечая, что везде, кроме СССР, выйти из необразованного класса в образованный очень трудно и дорого, зато человек сразу попадает в не бедствующий средний класс. Тем самым мы видим попытку синтеза концепций Рикардо, среднего класса и Зеленого.

Популярны трактовки советского общества как бесклассового. Тезис о скором отмирании классов был артикулирован в 80-е гг. советской идеологией, решившей возродить идею Маркса о бесклассовости низшей фазы коммунизма. Съезды КПСС выделяли тезис о сближении колхозных крестьян и рабочих по всем социальным параметрам. Такое "стирание" социальных различий было основанием игнорирования реальной социальной дифференциации и антагонизмов.

Иной трактовки придерживаются В.Ильин, Н.Ахмадуллин и Л.Беляева, описывающие это общество как сословно иерархическое, где субъектом развития являлась власть, а остальные члены общества составляли аморфную, зависимую массу. Ильин, вслед за М.Вебером, считает, что классы свойственны лишь обществу с рынком труда и капиталов и потому в СССР были лишь теневые классоподобные слои: рабочие-крестьяне, служащие-рабочие из ЛПХ, подпитываемых колхозом/совхозом, бюрократия, теневики (цеховики, торговцы, продававшие прилипшее через теневой рынок и существовавшие из-за срастания с партгосструктурами, т.е. наличия мафии; расхитители, занимавшиеся явочной народной приватизацией (перепродажей машин, бензина, стройматериалов); "частные извозчики"). В 1980-х гг. 1/2 организованных преступных групп была связана с чиновниками. Теневой статус зависел от официального (разные возможности приватизации были у министра и грузчика), потому теневая экономика была номенклатурной, только в ней царил не коллективный интерес чиновников, а их же частный интерес.

Близка к этому этакратическая концепция. О.Шкаратан считает социальные членения в СССР иерархически слоевыми, с размытыми границами, обширными зонами трансгрессии между слоями, а общество – сословно-слоевым этакратическим. В.Радаев пишет, что система стратификации была бесклассовой, этакратической, ранговой, корпоративной, партиномиальной, патерналистской, основным критерием стратификации было распределение власти, т.е. ресурсов через систему рангов. При этом автор сводит управление лишь к координации. Радаев выделяет такие страты: правящие слои (политическое руководство; высшие функционеры и управленцы); передаточные слои (руководители и функционеры среднего и низшего уровня); исполнительские слои (специалисты без руководящих должностей; квалифицированные рабочие; низшие служащие; рабочие не высокой квалификации); иждивенцы (учащиеся, пенсионеры); "парии" (люмпены, безработные; заключенные, рядовые срочной службы). Тем самым, деля интеллигенцию между тремя стратами, основную ее часть он объединяет в один слой с рабочими. Остальные критерии стратификации вторичны, ибо причастность к власти обеспечивает иные блага (материальные выгоды, элитарное образование, благоприятные условия труда, высокий социальный престиж), поступающие к партфункционеру через системы привилегий (выдававшихся всем, но в разной степени) и корпораций (когда главным стал вопрос "Где ты работаешь?"), в которых (как и в обществе в целом) были серьезные социальные различия между тремя слоями: управляющий слой (директор, АУП, "треугольник" общественных организаций), имевший власть и привилегии, лучшие условия труда и жизни; слой полноправных исполнителей (большинство работников), получавших льготы, но не власть, имевших стаж в корпорации; лояльных к руководству корпорации и страны; слой депривилегированных исполнителей (ученики, временные работники и совместители, деклассированные, деквалифицированные, без паспорта или прописки; нелояльные). Реальная стратификация на Вождей, Партаппарат, Народ и Антинародные элементы противоречила пропаганде социальной однородности. Правящие слои опирались на психологию низов против средних слоев, продвинутых специалистов и рабочих, дискриминированных патернализмом и торговлей ресурсами.

Эти оценки вызвали научную полемику. Так, М.Комаров подчеркивает, что советское общество не было закрытым, в нем были достаточно сильны тенденции к мобильности, а статусные позиции не приписывались жестко. Он считает, что дистрибутивная и этакратическая модель не учитывают ряд факторов социальной дифференциации: престиж; функции, образование, материальное стимулирование. Сомнение Шкаратана в их действенности дезавуируется фактом реальных различий в уровне, качестве и стиле жизни рабочих, с одной стороны, и инженеров, ученых и преподавателей в сталинско-хрущевские времена.

4. Современные западные социологи используют три основных подхода к стратификации общества: а)"самооценочный", или метод классовой идентификации, когда опрашиваемые сами относят себя к какой-либо социальной группе в соответствии со шкалой классового состава населения; б) весьма схож с первым "репутационный" метод, при котором опрашиваемым предлагают высказаться друг о друге, самим определить классовую принадлежность тех или иных жителей, оценить их статус другими членами общества, т.е. их репутации. Так, У.Л.Уорнер (в США в 1941 г.) ставил банковского служащего выше бакалейщика со слов последнего. В итоге Уорнер выявил шесть классов в поселенческой общине "Янки-Сити": высший высший класс включал богатых людей со "знатным" происхождением; нижний высший - люди высокого достатка, но не из аристократических семей. Эти нувориши (новые богачи) и ведут себя как парвеню (выскочки, подражающие аристократам); высший средний класс состоял из интеллектуалов и бизнесменов с высокими доходами (врачей, юристов, владельцев капитала); низший средний класс - из "белых воротничков" (канцелярских служащих, секретарей, кассиров, делопроизводителей); высший низший класс составляли "синие воротнички" (работники физического труда: рабочие и пр.); низший низший класс - бедные и отверженные, сходные с марксовым люмпен-пролетариатом. "Объективный подход", при котором пользуются определенным объективным критерием, связанным с социально-экономическим статусом, включающим три параметра: уровни дохода и образования, престижем профессии.

Приверженцы "объективного подхода" предлагают различные стратификационные системы. Согласно одной из них, современное западное общество стратифицируется следующим образом: высший класс профессионалов, администраторов; технические специалисты среднего уровня; коммерческий класс; мелкая буржуазия; техники и рабочие, осуществляющие руководящие функции; квалифицированные рабочие; неквалифицированные рабочие. Согласно функционалистской концепции, общество разделяется на высший, средний и рабочий классы. Высший класс отличается от среднего и рабочего по своему богатству, единству и власти.

Средний класс принято делить на три группы: профессионалы (врачи, юристы, архитекторы, инженеры, ученые и др.); промежуточные (учителя, медсестры, техники, журналисты, актеры, фермеры и др.); низкоквалифицированная группа неручного труда (машинистки, кассиры, банковские служащие, продавцы, аукционеры, фотографы, полицейские, манекенщицы и др.). Социологи в течение долгого времени спорят о границах однородности и даже о самом факте существования среднего класса, который обычно определяется как класс, включающий в себя тех, кто занимается неручным трудом. Эти споры имеют двойственное происхождение. Продолжительные споры вызвало марксистское положение о том, что в обществе существуют два главных класса, вследствие чего для подлинного среднего класса остается небольшое пространство. Дебаты инспирировало также увеличение числа профессий, которые, как правило, относят к среднему классу. В период с 1911 по 1981 гг., например, доля группы рабочих ручного труда упала с приблизительно 80 до чуть более 48 процентов всего занятого населения Англии, в то время как доля высококвалифицированных специалистов возросла от 1 до 3 процентов, доля квалифицированных работников – от 3 до 9 процентов, а доля клерков – от 5 до 15 процентов. Можно установить существование двух основных линий аргументации. Первая выделяет средний класс как достаточно большой по своим размерам класс с более благоприятными условиями работы и более высоким уровнем заработной платы, чем у рабочего класса, но менее благоприятными условиями - чем у высшего. Часто утверждается, что эта относительно благоприятная рыночная способность среднего класса основана на обладании образованием и технической квалификацией. Вторая и более популярная позиция заключатся в том, что средний класс является частью рабочего класса и частью высшего класса.

Общепринятым является положение о том, что существует значительное расхождение между заработными платами профессий ручного и неручного труда. Тем не менее, это сравнение вводит в заблуждение, т.к. существует ряд категорий неручного труда, например, клерки и продавцы; размеры зарплаты которых очень мало отличаются от размеров зарплаты рабочих ручного труда. Что касается продолжительности рабочего дня, размеров страхового пособия, пенсионного обеспечения, оплаты медицинского обслуживания и условий безопасности работы, то эти типичные "беловоротничковые" рабочие могут занимать немногим более хорошие места, нежели рабочие ручного труда, впрочем, эти различия становятся все более расплывчатыми. Согласно этой точке зрения клерки имеют хорошие перспективы продвижения по службе, этот род занятий для очень многих является дорогой к менеджерским позициям. Однако, по всей видимости, это утверждение относится, как правило, лишь к клеркам-мужчинам, а поскольку три четверти тех, кто занимается этим родом деятельности, составляют женщины, то в целом перспективы продвижения о службе не являются хорошими. Условия работы "беловоротничковых" служащих могут быть немногим лучше, поскольку увеличивающееся разделение труда, применение компьютеров и другого оборудования воздействуют на офисный труд, который вследствие этого становится более рутинным, предъявляющим требования, менее искусным, в большей степени находящимся под контролем менеджмента и оставляющим ограниченную область для независимого действия. Сходный процесс пролетаризации может также, в определенной степени, оказывать воздействие на некоторые виды занятости квалифицированных работников. Неясно, приводят ли эти изменения в рыночной и рабочей ситуации для некоторых "беловоротничковых" профессий к изменениям в убеждениях, политической деятельности, членстве в профсоюзах и "воинственности" среди "беловоротничковых" рабочих, но различия между ними и рабочими ручного труда до сих пор существуют.

По сравнению с положением обычных "беловоротничковых" рабочих высший слой среднего класса, в особенности высококвалифицированные специалисты и высококлассные менеджеры, имеет высокий уровень оплаты с четко выраженными карьерными ожиданиями, менее продолжительный рабочий день, более выгодные соглашения по пенсионному обеспечению и оплате медицинского обслуживания. Их рабочая ситуация является также более благоприятной, позволяя иметь большую независимость, определенную степень контроля над другими и возможности для использования своей квалификации. Ситуация, в которой находятся работники этих видов занятости, во многих отношениях подобна ситуации, относящейся к традиционному высшему классу работодателей, вследствие чего утверждается, что на самом деле только менеджеры среднего уровня, более мелкие бизнесмены и квалифицированные работники составляют средний класс.

Значительно выросла в этом веке профессиональная категория менеджеров и администраторов: с 3,6% занятого населения по переписи, проведенной в Великобритании в 1911 г., до 10% – в 1981. Менеджеров относят к вершине (или помещают рядом с вершиной) классовой структуры во всех описаниях стратификации. Менеджеры занимают элитарную позицию благодаря своему рыночному положению и положению на работе. Рыночная позиция и жизненные шансы менеджеров очень благоприятны в отношении дохода, сроков и условий найма, перспектив карьеры и пенсий. Менеджеры обычно обеспечены более интересной работой и большей автономией по сравнению со многими другими профессиями. Эти рыночные и рабочие преимущества еще больше поднимают уровень менеджера в социальной иерархии.

Низший класс во многих западных обществах заполняют женщины и представители этнических меньшинств, занятых наименее оплачиваемыми, наименее безопасными и наиболее неприятными видами работы. Характеристики статусных групп (пол, этническая принадлежность) трансформируются в атрибуты класса, находящегося на дне классовой иерархии.

Низший или рабочий класс делят на три группы: 1) квалифицированного физического труда (электрики, парикмахеры, водители автобусов, каменщики, плотники, водопроводчики, повара, печатники, сапожники и др.); 2) полуквалифицированного физического труда (швеи, сельхозрабочие, бармены, кондукторы автобусов, санитары, телефонисты, садовники, фасовщики в супермаркетах и др.); 3) неквалифицированного физического труда (уборщики, чистильщики окон, разнорабочие, грузчики, носильщики, курьеры, кухонные рабочие и др.).

Доля рабочего класса (состоящего, если следовать традиционному, но не свободному от критики определению, из работников ручного труда) в занятом населении Великобритании постепенно уменьшается (75% в 1911 г. и 49% – в 1981). Изменения в структуре занятости повлекла за собой рост численности работников умственного труда наряду с сокращением числа тех, кто занят ручным трудом. Отличительные черты рабочего класса, тем не менее, остаются неизменными. По сравнению с высшим и средним классами, рабочие, как правило, имеют более низкие доходы, меньшую степень социальной защищенности, больше подвержены безработице и бедности, заняты более однообразной и скучной работой в невыгодных условиях, обладают меньшими шансами на продвижение по службе и достижение успеха при получении образования, больше подвержены заболеваниям и имеют меньшую продолжительность жизни. Существуют некоторые трудности в определении классовых различий вследствие все большей пролетаризации "беловоротничковых" служащих низшего уровня, что дает возможность некоторым социологам отнести их к рабочему классу.

Две проблемы привлекают внимание социологов в настоящее время: почему рабочий класс допускает существование подобного неравенства условий и не стремится к более эффективной самоорганизации, направленной на преодоление глубоких классовых различий; а также какова степень солидарности и внутренней однородности рабочего класса. Исследования сознания рабочего класса обнаруживают, что люди одновременно отвергают и принимают социальные, экономические и политические структуры, создающие это неравенство. Их взгляды несвязны и непоследовательны. Социологи выдвигали множество различных объяснений подобного положения вещей, но ни одно из них не является общепринятым: а) обуржуазивание рабочих, занятых ручным трудом; б) идеологическая гегемония тех, кто обладает властью над существующими структурами и пользуется этим преимуществом для собственной выгоды; в) прагматичное принятие рабочим классом своей участи. Неспособность к эффективной самоорганизации связана отчасти, по мнению некоторых исследователей, с отсутствием согласованного и единодушного стремления к переменам, а также с неспособностью организаций рабочего класса (профсоюзов рабочих, партий) подтолкнуть рабочих к изменению существующего положения. Это, в свою очередь, может рассматриваться как следствие существования олигархических тенденций в этих организациях, а также как результат институционализации социального конфликта и развития системы социального обеспечения, которые, вызывая некоторое улучшение жизненных и трудовых условий, дают видимость изменений и без осуществления серьезных трансформаций.

Понятие "рабочая аристократия" используется для обозначения более высокого и привилегированного слоя рабочего класса. Этому понятию придавалось большое значение в марксистском анализе состояния рабочего класса в Англии в XIX в., где существованием рабочей аристократии объяснялось отсутствие революционных классовых действий во второй половине прошлого столетия. Марксисты утверждают, что рабочая аристократия отделена от остальной части рабочего класса более выгодными условиями и более склонна к сотрудничеству с буржуазией, чем к борьбе с ней. Понятие рабочей аристократии остается недостаточно определенным и его практическая ценность весьма сомнительна. Это понятие выглядит уместным для понимания современной классовой структуры в Великобритании, хотя оно может быть применимо в Японии и США, где рабочие основного рынка труда действительно занимают достаточно привилегированные позиции.

В 1960-х гг. французские социологи С.Маллет, А.Горц и А.Турен сделали предположение о том, что эволюция производственных технологий привела к появлению нового отряда в составе рабочего класса. Новый рабочий класс включает в себя людей, занятых в ведущих производствах с передовыми технологиями. Утверждалось, что передовая технология требует более организованной работы на совместных конвейерных линиях, и рабочих, интегрированных в свои фирмы. Эти изменения способствует большей производственной и социальной активности, т.е. росту классового сознания, т.к. делают более заметными различные "противоречия" капитализма.

Одним из противоречий, которое, как считалось, остро ощущается новым классом, является противоречие между общественным производством товаров и частным присвоением прибыли. Высокий уровень образования означает для новых рабочих понимание характера производственных процессов и реальный контроль над этими процессами. Совместная работа заставляет их осознать общественную природу производства. Они способны, таким образом, постигнуть суть противоречий, которая была скрыта для традиционных рабочих. Другое противоречие состоит в несоответствии между уровнем квалификации, ответственности, обучения и неспособностью влиять на политику, проводимую компанией. Новый класс включает в себя как квалифицированных рабочих ручного труда, так и специалистов и профессионалов, работающих с новыми технологиями.

В британской социологии стратификации в 1960-70-е годы существовал определенный интерес к различиям между социальными группами в формах социальных отношений, потреблении материальных благ и культуре, которые вместе образуют жизненный стиль. Подобные различия служат видимыми индикаторами положения класса, а жизненный стиль является одним из путей социальной презентации экономических классов. В центре полемики об "обуржуазивании" находится положение о том, что рабочие заимствуют стиль жизни среднего класса. Исследование "Состоятельный рабочий" опровергает это утверждение. В американской социологии представление о стиле жизни использовалось для проведения различий между сельской, городской и пригородной формами социальной жизни.